Змея

***

Бронну всегда нравились женщины не слишком мягкие. Податливые и скромно-учтивые были или на один раз или на всю жизнь, так уж сложилось в его голове и оспаривать собственные суждения мужчина явно не стремился. Потому, если приходилось выбирать между двумя бабами, одна из которых была более своевольна, чем вторая, то Бронн конечно же выбирал именно её. Натура наемника, до мозга костей своевольного и свободного брала своё, вызывая в нем яркое желание чего-то более острого чем заурядные бордельские шлюхи как одна изображающие из себя невинных праведниц. Хотелось другого, совсем другого. Так, чтобы нижняя губа потом мелко пощипывала, когда он прислонял кубок с выпивкой ко рту, в напоминание о минувшей ночи. Чтобы все тело отдавало приятной болью, а воспоминания не скатывались в один клубок нежности, а оставались следами на коже яркими и свежими. Но и слишком резкие женщины Бронну не нравились. Кто захочет женщину похожую на мужчину, даже голос которой и тот, зачерствел и вовсе не ласкает слух. А таких было полно, особенно на севере. Ладно ещё он, мог справиться с собственными желаниями и потребностями, вняв голосу разума и собственной брезгливостям относительно вида противоположного пола. Но его сослуживцы, что при любой возможности обхаживали таких вот мужеподобных баб вызывали в бывшем наемнике только презрение и брезгливость. Уж кто-кто, а он успел привыкнуть к хорошей жизни за пазухой у Ланнистеров. Щедрых и местами глупых, что не даром их бывшие слуги говорили, что гадят золотовласые львы исключительно золотом. Впрочем, Бронну и сейчас обещались отплатить щедро и золотом, не просто так же он поперся на север морозиться и подыхать от дорожной грязи. Многие здесь не решались даже руки полоскать в водах тонких холодных речушек или мутных озёрах. Кто-то сетовал на нечисть, кто-то на невосприимчивость к холоду, мол от этого только больше замёрзну. Тех кто решался полностью искупаться, соскребая дорожную грязь и пыль с тела было слишком мало. Практически единицы, привыкшие держать себя в чистоте, они вызывали в лицах остальных неподдельное изумление. Бриенна, Джейме, ещё пара юнош, Брон да ещё одна девка. Её мужчина не мог причислить ни к одному из ранее составленых им видам женщин. Она была слишком остра на язык, что удивительно, только с ним, быстрая, ловкая, того и глядишь всадит тонкое лезвие кинжала прямиком меж ребер, а ты даже и не заметишь как она подобралась. Словно ядовитая змея, она была верткой и быстрой, яркой и смертоносной, если верить рассказам тех, кто бывал с ней в бою. Амаранта, так её звали, была для Бронна во всем слишком. Она даже не подходила его идеалам красоты женщины, слишком тощая, через молочную кожу того и глядишь проступят не менее белые кости. Бронн же любил девушек фигуристых, чтобы было что сжать в руках, а в платье чтоб бюст не терялся, да и на бедра не приходилось накладывать слои ткани для объема. Девка же была... будто голодала все время, хоть и питалась наравне со многими. Тонкие кисти казались белыми, почти призрачными в свете кострищ, что разводили на ночь. В противовес бледности она имела длинную, не такую как у Сансы Старк конечно, но внушительную копну рыжих волос. Словно пламя тонкие длинные пряди чуть завивались от сырости на концах ни разу не теряя своего цвета. Впрочем, если отбросить непонятное внутреннее смятение, то она была ошеломительна и мужчина, повидав многое и приняв на заметку, мог бы с уверенностью сказать, что такая девка точно пользовалась бы популярностью в столичных борделях. Мужики отдавали бы за неё золотом только бы провести часок другой с неукротимой и бесноватой дикаркой. Такие возбуждали. Рождали приятное тягучее наслаждение, что скапливалось внизу живота ожидая разрядки. И даже Бронн, разумом явно не испытывая тягу к столь переменчивой особе, все равно чувствовал это. Не будь её рядом весь этот поход прошёл бы значительно легче. Вместо этого привычные вечерние бои, больше показательные чем серьезные превращались в целые представления и королевские поединки. Ведь не раз в центр выходил сам Джейме Ланнистер, Бриенна Тарт знаменитая своей недюжинной силой для женщины да и сам Бронн. Амаранта была в турнирах редким гостем, мечи явно не были стихией девчонки. Но стоило ей выйти на середину, встать в оборонительную стойку, как все проходило слишком быстро. Бронн мог поклясться, что девчонка в те моменты могла летать, не иначе. Как тогда она двигалась столь быстро и ловко, отражая удары даже не используя меча? Вместо него она использовала то, с чем кажется совсем не расставалась. Амаранта предпочитала парные клинки, что постоянно таскала с собой в кожаном ремне на бёдрах выжидая своего часа. Словно ядовитая змея она сидела у края костра протягивая тонкие пальцы и поднимая взгляд ровно тогда, как бывший наёмник смотрел на неё. Это напрягало. Рождало нервозность и напряжение, возбуждение от которого следовало бы давно избавиться. В такие моменты Бронн мог поклясться, что его руки мелко подрагивали держа меч, а не будь это показной поединок и будь ставки серьезными то он вполне мог оказаться бы бездыханным телом. И все из-за какой-то девчонки. Но так же сильно как ему хотелось поскорее распрощаться с ее обществом, мужчине, неясно зачем, хотелось принять ее вызов. Постоянно читаемый им в ее стеклянных глазах. Хотелось уверенно ей кивнуть, подозвать к себе и одолжить у какого-то парнишки похожую пару клинков, чтобы испытать девчонку на себе. Но по тем же непонятным причинам Бронн постоянно это откладывал, просто что-то в животе переворачивалось, стоило словам застыть на языке. Что-то приятно тянуло и тяготило грудину, а разбираться, лезть в это ему отчаянно не хотелось. Слишком уж глухим и сложным казалось это занятие, да и выпытывать у самого себя злосчастную правду бывшему наемнику не хотелось. Потому, единственным, что он пока что мог себе позволить это сесть на землю около костра настолько близко к Амаранте, что ее острая коленка уперлась ему в бедро одновременно с колющимся взглядом. Не будь он таким чёрствым непременно бы поморщился и отшатнулся. Все равно, путь им предстоял не близкий, а они не пришли и половины. Ещё успеется, думал Брон упираясь невидящим взором в яркие языки пламени весело пляшущие на сухих поленьях. Так похожие на ее локоны, к которым только протяни руку и ощутишь тонкие нити меж пальцев. Не обожжешься как от огня, а ощутишь мягкую волну, проводя ладонью по плечам. Ведя по узким ключицам и спускаясь ниже, сгорая внутри от контраста чувств и разумных заключений. Бронн мелко покачал головой, снова одергивая себя, незаметно перекладывая ладонь чуть ближе к себе. Чтобы даже ненароком не коснуться ее, ведь черт знает, что случится с ним после. Но непонятная тяга все оставалась в груди, голове и даже в кончиках пальцев. А затолкать это желание глубже в глотку, с каждым разом мужчине удавалось все с большим и большим трудом. ***