***
На часах пробило ровно четыре, до окончания рабочего дня пара часов, и Юно запоздало доедает свой обед, что не успел съесть из-за большого количества работы с документами. Дожевав отбивную и закинув в рот помидорку, Юно подскакивает от неожиданного телефонного звонка, но это всего лишь Чэнлэ. — Юно, мы рожаем! Уже воды отошли, — он чуть не давится этой самой помидоркой, но вовремя и главное, быстро её проглотил. — Что, как, а ты где? — Та не, у меня воды отошли, а кошка уже рожает, — секундная пауза и Юно громко смеётся (даже непонятно почему), не обращая внимания на удивлённые взоры коллег. — Ой... Ой, мамочки, ой... — Что, Чэнлэ? — Схва... точки епта, приезжай, фух... Юно отключается и рывком срывается с рабочего места, и, чуть не сбив своего друга Мун Тэиля, летит на выход. — Юно, можно с тобой? Я могу помочь и побыть с Чэнлэ, — Тэиль бежит наравне с Юно и, перед тем как открыть дверь, тот оборачивается и вопросительно смотрит на него. — Я забыл, омега ты или... Ну... просто вдруг ты альфа и... — Тэиль смотрит на него, как на дебила (так и есть), мол, «ты серьёзно, чувак?», и поворачивается в сторону кухни. — Енхо! — А? — раздаётся откуда-то из глубины кухни. — Я омега или альфа? — тёмноволосая макушка выглядывает из дверного проёма, и, пару раз удивлённо хлопнув глазами, Енхо подходит к Тэилю. — Ну, судя по тому, как вчера твоя зад... — Тэиль закатывает глаза на юморок своего дурного альфы и спрашивает всех известных и неизвестных богов за что ему это счастье. — Омега. — Дебилы блять, Чэнлэ рожает, — не выдерживает Тэиль и Юно моментально просыпается, и вежливо пропускает старшего вперёд. И тот молча останавливает уже норовившего Енхо ехать с ними.***
Тёплые и яркие лучики солнышка мягко касаются щёк и Чэнлэ, сонно открыв глаза, сквозь пелену видит Тэиля. Тот спит, использовав часть свободной кровати Чэнлэ, и лишь изредка подрагивают его длинные ресницы. Тэиль хоть и спит мертвым сном, но чутко — привычка с детства, выработанная благодаря младшему брату. Сбоку видит маленькую кроватку, где лежит его малыш, а на планшете рядом обозначено, что осмотр был пятнадцать минут назад. Это хорошо. — Тэиль-хён? — шепчет Чэнлэ, и только сейчас замечает, что он единственный пациент в палате — значит хён договорился со своим знакомым, доктором Чон Хосоком, и на заднем плане видит уснувших рядом Енхо и Юно. Ну и пусть посапывают. — Привет, малыш. Поздравляю тебя, — Тэиль, улыбаясь, пододвигается ближе к Чэнлэ и взъерошивает свои красные волосы. — Сколько? — Чэнлэ усаживается прямо и не обращает внимания на ноющую боль внизу живота. — Три с половиной кило и пятьдесят шесть сантиметра. Крепишь — по сравнению с Доёном, когда он родился шесть лет назад, — Чэнлэ смотрит в сторону кроватки, где мирно спит его маленький комочек, и сжимает в ладонях покрывало, вынуждая свои ручки ждать своего часа. — Кстати, где он? Я думал ты приведёшь сынишку, — краем глаза Чэнлэ видит проснувшегося Енхо, и, поймав еле уловимое движение пальца к губам, не поддаёт виду, чтобы Тэиль не узнал. — В надёжных руках своего дяди Джемина и его мужа Джено. Не хватало нам бегать за ним и выпрашивать у медсестёр, не брал ли он опасных предметов, ведь, он такой любопытный... — Тэиль умолкает и губы нервно кусает, будто что-то хочет сказать, но боится. — Ты хочешь что-то сказать, хён? — Да... Но, ох, ладно. Два дня назад я почувствовал себя неважно: начало живот тянуть и резко бледность на лице появилась, ну, думаю, отравился может, но... — тут Тэиль поворачивается в сторону дивана, но Енхо успел закрыть глаза, и, выдохнув с облегчением, Тэиль оборачивается назад. — В общем, я беременн. Три недели назад у меня была течка, и как-то так вышло, что не выдержали мы в офисе, и удачно сцепились в душевой, — тут Тэиль краснеет, словно помидор и его лицо сливается с цветом волос. Подавив приступ хохота, он успокаивается. — А позавчера я следа тест и... оказался беременным. — Ну так, это хорошо. Когда мужу скажешь? — Чэнлэ видит, как счастливо улыбается сзади Енхо и поздравляет его еле заметным кивком. — Или это будет засада дома и ты выпрыгнешь из укрытия со словами «я беременн»? — Ээ... нет, твоих номеров я не буду повторять. Скажу, как только проснётся этот медведь чикагский, — Тэиль отвлекается на сообщение в телефоне, и Енхо, воспользовавшись этим, тихо и на цыпочках подходит к нему сзади. Чэнлэ подавляет хохот, когда Енхо корчит рожицы, и только когда раздаётся приглушённый визг Тэиля, смеётся. Потому что напуганный Тэиль — ещё то зрелище. — Значит, вот как. Другу он рассказал, а своему мужу нет? Пошли, есть очень серьёзный разговор, любовь моя, — Енхо сгребает Тэиля в охапку и выводит из палаты, отсалютовав хохочущему Чэнлэ. Бросив мимолётный взгляд на спящего Юно, Чэнлэ подымается с койки и направляется к кроватке, где спит его маленький мальчик и, взяв того на руки, тихим шагом подходит к мужу. Прицелившись, и расценив все возможные и невозможные риски, Чэнлэ садится на коленки Юно, и тот просыпается, сразу же хапая парня за бёдра. — Приветики, — у Юно в глазах двоится, но через пару секунд он чётко видит Чэнлэ в больничной рубашке, с сыном на руках и не может сдержать улыбки. Потому что это счастье, его счастье. — Слышал, что Тэиль-хён беремен? — Да. Помнишь, мы хотели троих детей? — Помню, да только чтобы сделать второго, следует подождать пару месяцев чтобы всё зажило. Надо будет у хёна спросить, что делать во время течек после родов. — Да здравствует взаимодрочка? — Да здравствует счастливая семейная жизнь, Юно. — Знаешь, мы это сделали, и я неимоверно рад этому, Чэнлэ. А ещё, — Юно не договаривает, так как не сдерживается, и мягко целует ребёнка в маленький лобик. — Я тоже тебя люблю. И Чэнлэ даже не удивляется, когда спустя восемь месяцев, во время дружеского ужина, он ляпнет новость о том, что беремен, Тэиль как-то странно улыбнётся и машинально погладит свой животик, а Юно чуть не подавится яблочным соком, который был предназначен для Доёна и Куна. Но всё равно, когда все друзья разойдутся, обнимет крепко и, поцеловав в щёчку, с огромной любовью и радостью прошепчет: — My pregnant baby