И все-таки мы вместе!

— Всё, это был последний раз! До родов ко мне даже не подходи со своим бессовестно приподнятым хвостиком, — строго заявил Зорген, которому до сих пор было как-то не по себе. — Бе-бе-бе! Ну и не надо, ну и не подойду! — демонстративно отвернулся от него Мири. *** Фе шёл к небольшому навесу в дальнем конце сада, где у него хранились металлические заготовки. Он взял несколько штук и поволок в оружейную мастерскую, расположенную на другой стороне участка, собираясь делать заказанные ему одним знакомым рэрдом садовые решётки для цветов. Но поскольку прямых путей не бывает даже в собственном саду, Зорген потащил металл в обход и, пройдя совсем немного, краем уха зацепил интересный разговор Мири с Линадом. — Ты чего сегодня опять так кричал? Совсем с ума сошёл? Папа ведь говорил тебе. — Ли, не сердись. Ты не представляешь, как было здорово! Как Фе… — Мири, ты совсем стыд потерял, бегая за хозяином. Он тебе сколько раз даже при мне говорил, что это опасно для малыша? — Зато как приятно! М-мр-р-р! Зорген осторожно выглянул из-за разросшихся кустов именно в тот момент, когда Мири аппетитно сжал ягодицы и покачал бедрами при сладостных воспоминаниях. — Тебя наверное даже у Источников было слышно, как кричал. Бесстыдник! А в саду-то как всё слышно! В следующий раз хоть окно закрывай. — Да, я такой! Ну, ладно-ладно, в следующий раз закрою, так уж и быть, — сказал довольный Мири. И они, продолжая препираться между собой, пошли к дому. А вот что они забыли в дальнем углу сада, Зорген так и не понял. Он покачал головой, вспоминая своего соблазнителя, и поволок железяки дальше. Когда, наконец, Фе вернулся к дому, то увидел картину маслом: Мири, смешно переваливаясь, как нелепая детская игрушка, взялся вдруг помогать Линаду поливать клумбы с цветами. Он забавно смотрелся в своей любимой безразмерной рубахе (надевая её, Мири говорил, что так он кажется совсем даже не толстым) с голыми коленками, босиком, да ещё и со шлангом в изящных руках! Фе лишь поморщился, но ничего решил не говорить: «Боги с ним, пусть поливает что хочет, хоть чем-то полезным будет занят!» И ушёл обратно в мастерскую варить замысловатые садовые решётки. Ближе к обеду Фе подумал, что, пожалуй, слишком уж он рьяно взялся за заказ, и решил сделать перерыв в работе. Обмылся под шлангом прохладной водой и двинулся в сторону дома. Увидев перемазанного в чем-то липком Линада, тормознулся и взялся помогать ему оттирать пятна на лице и на руках. Вдруг откуда-то сбоку к ним выкатился Мири с вертикальными от испуга зрачками. — Зорги, смотри, что тут у меня! — жалобно произнёс он и приподнял рубаху, совершенно не стесняясь Ли. «Что естественно — не позорно», — сначала развеселился Зорген, глядя на изумлённую мордочку младшего мужа, но через мгновение тоже забеспокоился. На внутренней стороне его ног виднелись непонятные маслянистые потёки. Фе присел на корточки перед Мири и осторожно провёл кончиками пальцев по странной субстанции, понюхал, потом лизнул. От пальцев исходил еле ощутимый, знакомый запах. Зорген встал и ласково дотронулся до живота Мири, приложив с обеих сторон ладони, и «прислушался» к происходящему внутри него. Всё было, как ни странно, в порядке. Фе снова огладил со всех сторон живот своего рэрди, опять «прислушался» — всё как всегда, без изменений. — Мири, малыш, иди-ка ты полежи дома, если что-то почувствуешь — сразу зови. Пусть даже незначительное. Пожалуй, я тебя завтра утром, хоть и не хотел, но отвезу показать врачу. Тебе ж недели две осталось? Миризе кивнул, успокаиваясь. Но ни завтра, ни послезавтра, ни послепослезавтра они никуда так и не полетели. Отойдя от испуга и великолепно себя чувствуя, Мири, неожиданно для Зоргена, упёрся — мол, не поеду в биоцентр, и всё тут! *** — Зорген! Зорген! — к нему с ошалевшими глазами летел Линад. — Там Мири, там у Мири… Пойдём скорее, я так испугался, пойдём!!! Фе побежал за встревоженным воспитанником, в гостиной стоял Мири и ошалело трогал свой слегка опавший живот. — О Боги! Фе, там что-то двигается, дви-и-и-гается-а-а! — Радость моя, не говори ерунду. Что там может у тебя двигаться, кроме малыша? — Фе подошёл к мужу и, задрав подол рубашки, прижался ладонями к тёплой коже. Внутри действительно активно двигались, живот ходил ходуном, на его поверхности под руками Фе то и дело выступало что-то мелкое и довольно острое. «Что за… Маленький, ты чего беспокоишься? Всё хорошо, мы ждём тебя, не волнуйся», — мысленно обратился внезапно успокоившийся скрад к находящемуся в животе малышу и попытался передать слова образами. После этого под руками Фе перемещение резко прекратилось, малыш замер, словно прислушиваясь. «Чудно-то как», — удивился Зорген. Мири тоже успокоился, прижимаясь к мужу. Зорген решительно повёл его к закрытой комнате, которую на всякий случай приготовил для Миризе и малыша и куда до этого никого не пускал. — Я… я не пойду-у-у туда-а-а! — заверещал Мири, непонятно то чего испугавшись. — Ну, хорошо, хорошо, хвостюня, тогда полежи в спальне, Линад будет рядом. А я приду к тебе сразу, как только закончу с этой Згановой решёткой. Неудачное время я выбрал для работы… Я ненадолго, минут через десять приду к тебе, ты совсем чуть-чуть полежишь, я вернусь и буду рядом с тобой, потерпи немножко, не могу я там всё бросить, — с досадой признался Фе. Он отвёл своего красавца в спальню, уложил на кровать и, проинструктировав Линада, быстро направился в мастерскую, чтобы выключить и убрать теперь уже не нужную сварку. Пока шёл туда, а потом обратно, вспоминал всё прочитанное им о родовспоможении у рэрди, но так и не мог понять, что сейчас происходит с Мири. Правда, если рассуждать логично, у его хвостюни начались-таки роды, причём раньше времени. Единственная проблема заключалась в том, что с таким началом родов он столкнулся впервые. «Дополивался, Зган побери… Деятель хвостатый! Так, вроде что-то похожее попадалось в старом трактате о приходящих в мир рэрди! Слишком давно это было, долго копаться… Давай вспоминай!» — скомандовал себе Зорген. «Фе-е-е! Иди скорее сюда!!!» — ворвался в его голову «крик» Линада. «Бегу! Бегу-у-у!!!» — ответил Фе и с перепугу припустил со всех ног на зов о помощи. Правда, когда прибежал, ничего такого страшного не углядел. — Там, — ткнул рукой Ли в сторону лежащего на спине Мири с задранной рубахой, — так быстро начало двигаться, и мы испугались! — Малыш, тебе где-нибудь больно? — спрашивая его, Фе взял у Линада салфетки и спешно обтёр руки. В ответ Мири помотал головой: — Там… как-то странно… Не понимаю, Сирил о таком не рассказывал. Он там просто толкается, даже пихается, и немножко щекотно! Фе подхватил мужа на руки и понёс в ту самую подготовленную им комнату. — Принеси два больших таза из душевой на первом этаже, туда нужно налить тёплой воды! — велел он Линаду, тот метнулся из комнаты, спеша выполнить поручение. Сдвинув плечом дверь, Фе внёс мужа в просторную, практически пустую светлую комнату, положив на расстеленную циновку и переместив одним движением на центр, чтоб было удобно. — Расслабься! Смотри на меня и внимательно слушай, что я тебе буду говорить! Кивни, что понял. Молодец. Фе физически ощущал время, понимая, что процесс пошёл, но как-то странно. И что их малыш вот-вот появится на свет. Ещё немного — и они увидят его. Мышцы живота начали сокращаться, и Фе отчётливо увидел, как двигается к выходу малыш, а потом вдруг всё замерло. Мири лежал напряжённый, согнув в коленях и широко расставив ноги, заднее отверстие уже раскрылось примерно на ширину ладони рэрди. «Слишком быстро». У Фе вдруг пересохло в горле. Внезапно он услышал странный мелодичный звук и увидел мелькнувший и сразу исчезнувший кончик хвостика. «Малыш, вылезай, мы тебя ждём, — обратился к своему ещё не родившемуся ребёнку Зорген. — Давай, я жду тебя! Ну же, вылезай!» И он протянул правую руку к промежности Мири. Словно в ответ на его слова оттуда снова вылез кончик хвостика, осторожно дотронулся до пальцев Фе, внезапно обвился вокруг запястья и с силой дёрнулся. И на глазах изумлённого Фе из отверстия выскользнули друг за другом двое маленьких, странных существ и ловко приземлились между ног Мири. Ошарашенный увиденным зрелищем Фе разглядывал двойное чудо: крохотные, лысенькие, с большими заострёнными ушками и неестественно большими на полмордочки глазами, с маленькими то ли лапками, то ли ручками и длинными задорно приподнятыми хвостиками. Они смешно стали принюхиваться, потом неожиданно быстро забрались на Фе, вцепившись в одежду коготками, и повисли, трогательно тычась ему в шею влажными носиками. — Что… что это? — прошептал Мири. — ЭТО что, Зорген?! — Мири, радость моя, не «что», а кто! Наши малыши, хвостюня. Какие хорошенькие! — И Фе осторожно прижал горячие и немного липкие тельца сыновей к себе. Малышня издала смешной горловой, певучий звук и стала весело что-то насвистывать, дёргая хвостиками и потираясь лобиками об отца. — Я всё принёс, куда ставить? — сообщил Ли, и тут же за спиной скрада раздался грохот от выпавшего из рук парня таза. Мелочь удивлённо захлопала глазами, озираясь. — О-о-о, — прошептал Линад. — Их двое?! О Боги! Их двое! Здорово! Правда, здорово, Мири? — обратился он к обалдевшему юному папе. — Здорово, здорово… Только я не понял, как всё получилось. Слишком быстро. Пока Мири тоже хлопал глазами, Линад принёс второй таз и примерно половину воды налил из него в первый. Фе по очереди обмыл крохотуль. «Теперь у меня один большой хвостюня и двое маленьких хвостюкиных», — хихикнул про себя он. — Интересно, почему они такие необычные получились? — вслух подумал Фе. Осторожно обтерев каждого, подал их младшему мужу и велел приложить к груди. — К какой груди, Зорген? — возмутился было рэрди. — Ой! Фе, они и правда увеличились. Утром ничего такого не было. Это как получилось? — Вот в биоцентр полетим их показывать и спросим. А у Сирила так же было? — Конечно же, нет! Он совсем по-другому мне рассказывал! Мири лежал умиротворённый, аккуратно придерживая присосавшихся с двух сторон малышей, и всё пытался что-то рассмотреть. — Не обижайся, но, по-моему, они рэрди. — Какая нам с тобой разница? Главное, что они есть, — улыбнулся Фе, любуясь своими красавцами. Малыши быстро наелись, отлипли от Мири и обеспокоенно завозились. Фе догадался или, может, почувствовал их желание облегчиться. Подхватив их под мышки, аккуратно опустил в специальный короб с многоразовым плотным серым ковриком. Малыши сделали, что хотели, и всё впиталось, не оставив ни следа, ни запаха. — А для более серьёзных дел, — улыбнулся Фе, — мне посоветовали вот эти зелёные салфетки: просто расстилаешь и опускаешь на них малышей. Продавец пообещал, что пачки надолго хватит. Так, а теперь гигиенические процедуры! Он по очереди брал каждого кроху, протирая влажными салфетками, и передал одного Линаду, а второго — Мири. — Сейчас проведём эксперимент. Узнаем, правду ли говорят легенды. Забрав обратно попискивающую мелочь, опустил на странную низкую кровать, заваленную большим количеством чистой ветоши, лежавшей ворохом. Малышня выскользнула из его рук, принюхалась и, выставив вверх хвостики, быстро принялась работать лапками, зарываясь всё глубже и глубже. Спустя какое-то время вся куча тряпок приобрела странный упорядоченный вид. — Что они делают? — одновременно спросили Мири и Линад. — Полагаю, гнездо. Значит, я всё правильно понял, что было написано в Хрониках. Теперь, пока они не подрастут, будут спать только здесь, в гнезде. — А как же?.. — Регулярно будем менять. Надо сделать второй комплект. Смотрите, как они интересно устроились! Посреди гнезда, зарывшись в тряпки и уткнувшись носиками друг в друга, посапывали двое новых граждан третьего Анклава. — Какие хорошенькие! Какие смешные! — произнесли Мири и Линад, с нежностью разглядывая малышей. — А откуда ты это взял, Зорги? Сам придумал? — Ну что ты, Мири! Всё гораздо проще — я прочитал в Комплексе всё что мог о хвостатых рэрдах. У вас, оказывается, рождаются очень необычные малыши и, соответственно, совсем другие правила ухода за ними. Правда, сооружение гнезда только что родившимися малышами характерно для всех рэрдов, но все как-то подзабыли об этом. А теперь займёмся тобой, Мири. — Почему мной? — А ты думал, всё закончилось? Нет, хвостюня, из тебя ещё не вышел послед. — Вечно ты что-то придумываешь, Зорги, — сказал Мири и вдруг насторожился, прислушиваясь к своим ощущениям. Его внезапно выгнуло, передёрнуло и крутануло от опоясывающей боли. — Зорген, смотри, у него там что-то вылезает, — быстро проговорил наблюдательный Линад. Новоявленный отец не успел протянуть руку, чтобы помочь Мири, как того снова выгнуло, его ноги поджались к животу, немного приподнимая ягодицы, и из Мири буквально «выстрелило» желтоватой массой. Фе и Линад едва успели отскочить с траектории её полета. — О Боги, Мири! У тебя всё не как у остальных рэрди! Но Мири его уже не слышал. Он, свернувшись клубочком, моментально отключился. Зорген как смог обтёр его, укрыл покрывалом и оставил в покое. — Да уж, Линад, сегодня у нас с тобой на всю оставшуюся жизнь впечатлений набралось! Ли согласно кивнул ему в ответ, он сидел на полу, опершись спиной о стену. А Фе стал разглядывать, что же из Мири такое выскочило непонятного цвета. Оказалось, это две похожие на мягкий пергамент, слегка шуршащие оболочки. Фе долго их разглядывал, даже обнюхал, потом с недоумением пожал плечами. «Похоже на оболочку яйца, а не на послед. Получается, каждый малыш был в кожаном яйце, заполненном чем-то жидким? Потом я повредил оболочки и оттуда вылилась околоплодная, вернее, внутрияйцевая жидкость. Малыши выбрались из повреждённых «убежищ» и самостоятельно полезли на выход? А уже в конце из Мири наконец вышли оболочки. Больше не получается ничего придумать или домыслить. Спите, мои хвостатенькие. И мы с Линадом тоже немножко отдохнём, придём в себя». Через два часа молодой папа и малыши проснулись одновременно, распахнув одинаковые по цвету сине-зелёные глаза, только у крох они были с серебристой окантовкой, как у Зоргена. *** — А как ты родился, Мири? — пристал к нему вечером Фе. — Обыкновенно, папа почти два дня мучился, рожая меня. — Немудрено, почему ты был у него один. — И Сирил тоже долго рожал, — продолжил Мири. — А почему они такие крохотули, Зорги? — Не ко мне вопрос. Какие получились, — пошутил старший муж. — Зато легко родил. Похоже, и срок беременности у тебя оказался другой, недели на три меньше. Судя по физическому состоянию мелочи, они вполне зрелые. — Зорги, смотри, какие у них красивые хвостики — длинные, ровненькие, гладенькие! И Мири попытался дотронуться до ближайшего, но хвост был мгновенно отдёрнут, а в ответ раздалось недовольное шипение. — О Боги, Зорги, смотри, они тужатся! — заверещал Мири, указывая на малышей, выбравшихся из гнезда на пол. — Что ж ты так кричишь? Смотри внимательно, берёшь малыша вот так под грудку и опускаешь на зелёную салфетку. Мелочь мгновенно сообразила, что от них требуется, и на удивление быстро сделала свои дела. Фе и Мири снова обтёрли их влажными салфетками. Правда, молодой папа пока побаивался трогать сыновей, опасаясь их выронить, и внимательно следил за действиями старшего мужа, запоминая, что и как тот делает. — Надо будет спросить детского врача, чем их кожицу смазывать, а то, видишь, она начинает шелушиться, — сказал Фе. — Хотя можно попробовать и мою мазь. *** Мири, неожиданно для Зоргена, практически сразу приспособился к своим хвостатикам. На следующее утро опомнившийся Миризе заявил за завтраком, что малышам надо дать имена. — Так какие проблемы? Выбери сам, я не против. — Правда, Зорги? Правда, не против? Давай договоримся — в этот раз я дарую имена детям, а потом ты. Договорились? — Договорились, папочка. — Тогда я уже придумал. Скаймири и Эрилин! Тот, что покрупнее, — Эрилин, а помельче — Скаймири. Только я на них ленточки повяжу, у нас в Клане так всегда делали, когда рождалась двойня. — Смотри, сам не запутайся, изобретатель. Давай лучше сделаем так — будем называть поочерёдно имена и посмотрим, как они отреагируют. Скаймири! — позвал сына Фе. К нему шустро подполз тот, что покрупнее. — Значит, другой — Эрилин. — Какой ты у меня умный, — прошептал счастливый Мири и прижался к любимому старшему мужу. — А всё-таки чем от тебя так вкусно пахло тогда, хвостюня? — Да это мой настоящий запах, он проявляется, когда я перестаю пить таблетки, и усиливается в начале цикла. Всё очень просто, — лукаво улыбнулся рэрди. Зорген подхватил своего любимого и такого нежного мальчика на руки и закружил, нашёптывая тому на ушко, какой он у него красивый и замечательный. А Мири довольно жмурился и думал о том, что он самый счастливый рэрди в мире Лискар.