Расцветшие

      Дымчатые клубы крови в воде, плавно плывущая вокруг бёдер молочно-голубая ткань, тёмные змеящиеся тела, обвивающие ноги пугливой лани.       Ей выпало узнать о своём расцвете самым причудливым из возможных способов.       Белая вата, прилипшая к промокшей поросли между измазанных бёдер, которые никто не назвал бы желанными, тёмные струйки, постыдно прилюдно бегущие вниз, до самых подошв.       А вот ей — самым жалким и унизительным.       Так или иначе, время пришло.       Чистые девочки были испачканы, когда пробудившееся, жаждущее, живое пустило красную слюну. Испачканные девочки отжали подол мокрого платья, оставив его предательски розовым, или беспомощно сдались чужим дрожащим от стыда и жалости рукам с влажными полотенцами. Переставшие быть чистыми девочки переоделись в чистое.       Чтобы справиться с кошмаром, пройти через кошмар и вырваться из него — или сорваться на последней ступеньке — и стать им.       Когда тяжёлая лопата надколет чужой череп…       Когда вонзится в плечо нож для разделки мяса…       Это будет уже не та кровь.       «Папа, обернись, взгляни на меня»,       «Мама, я уже иду к тебе»,       — могли бы они сказать.       Взгляни — чтобы увидеть, как я отказываюсь от уготованной мне участи, как прервётся на мне твой замысел, как я поднимаю всю тяжесть желания спасти себя и другого — и обрушиваю её на тебя.       Иду — чтобы попрать твою волю, сомкнувшуюся на горле, словно твои руки с жёсткими, жёсткими пальцами, оторвать эти руки от горла, выломать, потому что я не стану больше терпеть.       «Я ждала тебя всё это время, папа».       «Это неправильно, мама… мамочка… я так хочу к тебе».       Иногда тебя любят — но слишком, слишком по-своему.       Однажды приходит время повзрослеть.       Раскрывающиеся лепестки поздно проснувшейся женственности — всепобеждающее цветение бутона, лишённого условий для цветения. Размыкающиеся губы, которые покроет неровный слой вишнёвой помады — или стянет зловонной коркой засохшая свиная кровь.       И не важно, что лежит перед тобой — целая жизнь или приближающаяся смерть, в какой неведомый тоннель уносишься ты в мелькании велосипедных спиц или в облаке дыма погасшей свечи:       главное ты успела.       «Прости, но теперь я буду жить так, как хочу.       Я выросла».