Спасены.

Я иду опираясь на стены. Иду по башне называемой «Башней смерти». Я чувствую, как плывет перед моими глазами предсмертный туман, течет из ран быстро убывающая кровь, сознание плавно меркнет. Я оцарапываю руки до крови, обдирая их об кажущуюся крепкой, но на самом деле, словно бумажную, каменную кладку. Каин, где, где же ты? Я чуть не падаю на очередном повороте лестницы. Меня бросает так, словно я нахожусь на корабле. На самом деле у меня большая потеря крови. Слышаться за поворотом чужие голоса. Мне уже все равно, куда я попаду в ад или в рай после этого, после всего… Я безжалостно убиваю кукол-марионеток Алексиса. Люди падают, словно уже мертвы, мертвы…Алексис… Я ненавижу эту дрянь, которая «купила» меня лекарством от яда, от смерти. Соблазнила меня наркотиком. Ведь нормальному человеку хочется жить, правда? Развязка слишком близка. Конец мой слишком близок… Где ты, мой любимый, мое божество? Я хочу тебя видеть перед своим последним мигом, перед прыжком в пропасть, в адское пекло. Я предал тебя. Предал, предал, словно Христа - Иуда поцелуем. Мне нет прощения, и нет спасения. Пути к отступлению обрублены. Я расплачусь за все свои грехи, и обиды, и смертельные раны, нанесенные тебе, о, божественное дитя… Я слышу развязку, межу тобой и Алексисом. Я слышу, как проклинает тебя умирающий. Так, как должен был умереть этот маньяк-убийца, он и умирает. Ты выходишь из комнаты и оседаешь на каменные плитки. И через некоторое время поднимаешь голову. Мне некогда торопиться - впереди меня ждет вечное падение в тьму. -Рифф, - ты не кричишь при моем появлении, просто смотришь на меня, который навис над тобой. Я молчу, потому что нет, нет слов, выразить тот немой укор, дорогих мне, глаз. Это адово мучение, видеть их, я не хочу такой пытки. Я падаю на колени пред тобой. Рука против моей воли, от яда, которым накачал меня Иезуил, поднимается, чтобы придушить тебя. Твой взгляд и глаза испуганно расширяются, но только на миг. Ты принимаешь смерть. Я знаю, по какой причине: ты не строил планы, как тебе жить после гибели этой организации и главного мучителя, твоего отца. Но я оказываюсь проворнее. В моей левой руке оказывается пистолет. Ты испуганно вскрикиваешь, понимая вмиг мой замысел. Я стреляю в непослушную, словно заговоренную Иезуилом, чтобы она убила тебя, руку. Она сразу повисает вдоль тела. Я так устал, что не чувствую боли. Только тяжесть и нарастающий холод в груди напоминает, что я еще жив, что я дышу, что я вот-вот умру… Я опускаюсь на колени и склоняю голову. - Я готов вам служить, господин Каин, - боль мешает мне улыбнуться. Рука изуродована, и больше не приложить ее мне к своему затихающему сердцу. - Рифф, это ведь ты? Правда, ты? – ты не веришь своим глазам. - Да, господин. – Он сразу кидается мне на шею, как когда-то в детстве. Мое тело не выдерживает столь ничтожного усилия, и я прислоняюсь спиной к каменной стене. - Делайла уничтожена, - как-то очень медленно говорю я, и в этот миг мы едва не оказываемся лежащими навзничь: стены и пол сотрясаются от мощного удара, похожего на взрыв. - Да, - тихо говоришь ты, практически лежа у меня на груди, - все кончается… Все кончилось. - Нет, вот, - я протягиваю ему его аметистовый крестик, необычной острой формы, он с восторгом смотрит на меня и сжимает свою руку с крестом в ней. – Кажется, это ваше. - Да, - тихо соглашается ты, - это мое. – У тебя на глазах выступают слезы радости. Ты надеваешь его на свою белую шею, но продолжаешь сжимать между пальцами руки. Ведь обоим нам не страшно, даже в конце, если мы вместе… Башню трясет и взрывы звучат все громче и чаще. Сыпется на нас пыль, вперемешку с разрушенной каменной кладкой. - Каин, уходи, - мой голос начал хрипеть. Холод добрался до моих пальцев рук. Ты пытаешься их отогреть, приближая к своим губам, - уходи, ради Мери, ради Нейла… - Нет, - твердое решение, приказ. - Каин Харгривс, уходи, - я еще могу говорить, да, хрипло и слабо, с моих уст льется кровь. Он смотрит на меня так, как никогда не смотрел, тем горящим и пронзительным взглядом желто-зеленых глаз. - Нет, Рифф, ты что же, не понимаешь, что мы все - отродья Алексиса. И мы должны умереть, даже обязаны. -Не называйте… себя так…- проговариваю я с трудом, холод пробирается все выше и выше. Мои ноги уже отказали, я знаю. Мрак скоро откроет, распахнет мне свои ворота. Неожиданно мы слышим крики. Я понимаю, что разрушение башни заметили люди, которые возвращаются из церкви. Я вспоминаю, что сегодня Пасха. - Нет, прости Рифф. Я разделю с тобой твою участь, какой бы она не была суровой. Видишь? – он достает что-то из кармана, и в этот миг потолочная балка падает, преграждая путь к выходу. Я щурюсь: в воздухе летает пыль, свечи потухли, падают куски камня. Но успеваю увидеть: кольцо. Кольцо его деда. Оно отравило своего хозяина, точнее Алексис отравил кольцо … и отдал его Каину, - Я… не могу, не смогу жить без тебя! Кто оденет меня, завяжет шнурки на ботинках, кто успокоит меня после кошмаров в ночи? Кто видел, как я бываю слаб и беззащитен? – его глаза горят, когда он обличает меня, и я понимаю: все. Пути назад - нет. И я уже не пытаюсь его остановить. Мы умрем, вместе. О, эта божественная милость, провести с тобой еще несколько мгновений, секунд, минут. Я не знаю, кого благодарить за столь величественный подарок, перед своей кончиной. Мы успокаиваемся. Башня дрожит, рушится все сильнее… Сквозь трещину в стене, я уже вижу прощальные блики заходящего солнца Каин медленно надевает кольцо на палец. Я неосознанно глажу его по волосам, что-то безумно шепча. Он улыбается и показывает его мне. Я лишь слабо киваю. Он устраивается поудобнее на моей груди. Я как-то задремываю. Скоро он начинает засыпать, но шепчет мне: - Рифф, мне страшно, страшно… - Не бойся, я буду с тобой, с тобой до конца, Каин… спи, не бойся, я буду охранять твой покой, вечно…- я обхватываю его двумя руками, пропитывая своей кровью. Склоняю голову ему на плечо. Боль туманит сознание, и рассудок. Но я из последних сил держусь, чтобы не нарушить последнее обещание графу. Он быстро успокаивается и засыпает, чтобы уже никогда больше не проснуться. Последним, что я помню, это был звук церковного пения и звон колоколов в аббатстве. И торжественный напев: « Спасены!»… От автора: тела Каина Харгривса и Риффа Раффита среди обломков так и не были найдены.