Гарри сидел у кровати Себастьяна сутками напролет, не обращая внимания на уговоры окружающих хоть немного отдохнуть. Его внешность никогда не была ослепительно-чарующей, но сейчас выглядел он откровенно ужасно: с бледной кожей, осунувшимся лицом и яркими синяками под глазами. Настроение по шкале до десяти стабильно ошивалось где-то на отметке «ноль», все чаще переходя в минус.
Когда, заявившийся в Мунго, Фадж потребовал, чтобы мальчик-который-выжил отправился с ним в Аврорат для дачи показаний, то он, бросив на него леденящий душу взгляд, процедил, что «если господин Министр не исчезнет с поля моего зрения на счет три, то Авада будет не самым страшным заклятием, которое я в вас брошу». Его темная аура, на секунду взметнувшаяся по комнате черным, как смоль, пламенем, заставила толстяка принять единственное верное решение, и тот поспешно ретировался «подальше от сумасшедших». Поттер и не отрицал, что последнее время медленно сходил с ума, не зная, как спасти Себастьяна.
Третью неделю, Гарри, словно верный пес, дежурил возле мужчины, не смыкая глаз, и глотал флаконами Укрепляющее зелье, которое почти не действовало на него. Снейп только недовольно мотал головой на все это и вместе с крестным уговаривал его хоть немного отдохнуть, потому что они беспокоятся. Парень прекрасно понимал их заботу и был благодарен им за это, но поделать с собой ничего не мог — стоило хоть на секунду прикрыть глаза, как перед взором возникало бледное безжизненное лицо Экриздиса. Спать он попросту не мог.
Блэк от безысходности все чаще злостно разглагольствовал о том, что бывший лорд дементоров не стоит подобных страданий, но осекся, увидев шальной взгляд крестника, который коротко и веско заявил: «Стоит!» Бродяга лишь обреченно вздохнул и, подойдя к больному, сказал, что «если ты умрешь и оставишь его одного — я найду тебя на том свете, и снова убью». Парень горько улыбнулся в ответ, стараясь не думать, что будет, если Экриздис действительно умрет. Он себе этого никогда не простит.
Целитель Сметвик, который каждый день приходил на осмотр и тщательно проводил диагностику состояния пациента, долгое время не решался начать с ним серьезный разговор. Пожилой мужчина утешающе положил ему руку на плечо и сказал, что шансы на то, что Себастьян выживет есть, но очень маленькие. Почти несущественные, все-таки от Авады еще никто, ну кроме самого Поттера, не спасался. И предупредил, что даже если тот очнется, то с большой вероятностью потеряет память и никого не вспомнит. Гарри, услышав столь неутешительные прогнозы, закусил губу изнутри, чтобы боль заглушила рвущиеся наружу всхлипы. Пусть не помнит, но только живет. Судьба всегда ставила его перед нелегким выбором. Целитель сочувственно покачал головой и ушел.
В палате царил уютный полумрак. Внезапно Поттер, так и не сомкнувший глаз после разговора с врачом, услыхал тихий вздох, раздавшийся со стороны кровати. Сначала он подумал, что ему показалось и это просто игры уставшего разума, но звук не только повторился, но и стал громче. Пары минут хватило, что подорваться с места и, чудом не задев ничего, встревоженно склониться над бывшим лордом дементоров. Сердце на мгновение замерло в груди, словно боялось сделать следующий удар.
Экриздис посмотрел на него сонными прищуренными глазами. Очнулся! Гарри ощутил, как его накрывает волной нереального облегчения, смешанного с горестным предвкушением. Что если мужчина его не помнит? Тогда произойдет крах всего.
— Себастьян, — тихо позвал парень. Спрашивать было очень страшно, но: — Ты меня помнишь?
— Тебя забудешь, Гарри, — еле слышно ответил тот и даже попытался улыбнуться. Поттер на секунду прикрыл глаза, мысленно вознося благодарность троице великих магов за это, без сомнений, чудо. — Где это я?
— В Мунго. Дамблдор попал в тебя Авадой, когда ты… прикрыл меня собой. Ну зачем ты бросился под заклятие, придурок?!
— Ты в этот раз точно бы не выжил.
— Ага, а ты решил почувствовать себя героем? Это вообще-то мой статус!
— Обойдешься, тебя разжаловали, ходячая катастрофа.
— Тебя кстати тоже, мистер-уже-не-лорд-дементоров!
Легкий обмен колкостями наполнил сердце невероятной радостью и облегчением. Целитель, которого позвал Поттер, не обращая внимания на просьбы Себастьяна этого не делать, не мог поверить своим глазам и заявил, что маг явно родился под счастливой звездой. Небольшая диагностика показала, что нарушенная Авадой аура начала постепенно затягиваться и пациент отделался по факту легким испугом. Почему-то Гарри был уверен, что без участия Морганы здесь не обошлось. Глаза Экриздиса на мгновение потемнели, когда Сметвик предупредил, что ближайшие три месяца колдовать тому нельзя ни под каким предлогом, а в дальнейшем будет видно, восстановиться ли магия. Парень осторожно сжал руку мужчины и заверил, что «все будет нормально и ты по-прежнему величайший темный маг Британии». Тот лишь скривил губы, и, ничего не сказав, отвернул голову в сторону окна. Говорить о том, что временная потеря магии не так страшна, как потеря жизни, он не стал.
Себастьян поправлялся медленно, но без каких-либо сложностей. Чета визитеров в лице их бывшего маленького отряда обивала пороги палаты, таская тому всевозможные фрукты и цветы, которые не было уже куда ставить. Мужчина значительно повеселел, когда целитель заявил, что магия постепенно возвращается к нему, а, значит, сквибом тот не стал. Поттеру казалось, что после всего пережитого за последнее время, в нем вновь заиграла яркими красками жизнь. Мечты, задвинутый далеко мечущимся от переживаний сознанием, вновь заполнили голову своими сказочными миражами. Лишь бы все сбылось.
Экриздис чинно расхаживал по коридорам, опираясь на него рукой, и беспрерывно жаловался на неподобающие условия содержания и невкусную еду. Парень закатывал глаза, поражаясь занудству бывшего аристократа, которому на завтрак подавай трапезу исключительно в столовом серебре и при зажженных свечах. Тот зачастую вел себя, как капризный ребенок, хотя подросток был уверен, что темный маг просто дурачится. Когда вечером он вернулся с подносом еды, заботливо приготовленной Добби, то застал мужчину задумчиво смотрящим в окно. В такие моменты, юноша вспоминал, что тому где-то около шестисот лет и это чертовски много.
— О чем задумался?
— О будущем, — спокойно ответил Экриздис, упираясь руками в подоконник. — Я больше не лорд Азкабана и теперь не бессмертный.
— Это не отменяет того факта, что ты самый могущественный маг современности. А что касается твоей смертности… Мне казалось, что ты устал от вечной жизни или не так?
— Устал. Если честно, то я попросту не знаю, что мне делать дальше. Я так хотел избавиться от проклятия, что абсолютно позабыл о том, что ничего не знаю об этом мире. К тому же здесь у меня нет ни друзей, ни родственников.
— А я, Сириус, Снейп и остальные ребята? Или мы уже для тебя не друзья?
— Насколько я помню, ты не очень-то и хотел быть моим другом, — иронично заметил мужчина, слегка поворачивая к нему голову. Темные глаза лукаво блестели при солнечном свете. Парень водрузил поднос на тумбу и тяжело вздохнул. Экриздис — мастер начинать непростые разговоры, особенно, когда он не совсем к ним готов.
— Я не говорил, что не хочу быть твоим другом… Ааргх! Не другом, Себастьян, но кем-то большим, чем друг. Ты мне нравишься… Больше, чем нравишься. Твой отец был прав, когда сказал, что на друзей так не смотрят.
— Он говорил это мне, — произнес Экриздис, улыбаясь краешками губ. Поттер с минуту пялился в одну точку, а потом резко повернулся к нему.
— Как это тебе?
— О, Мерлин, Гарри. Ты, правда, считал, что подобную чушь он адресовал бы тебе? — подросток ощутил, как порозовели кончики ушей, и стало жутко стыдно. Вот так опозорился. — Одним словом, друзей из нас не получится. Есть еще идеи?
— Вроде стать на одно колено, обменяться кольцами, купить загородный дом и усыновить ребенка, которому дадим двойную фамилию? — банально перечислил гриффиндорец и замер, ощущая, как все его нутро отдает теплом на собственные слова. Детская мечта о семье и человеке, способном полюбить даже такого, как он. Можно ли найти свою судьбу в том, кто являлся гением в области темной магии и которому не было чего предложить взамен? Никаких выдающихся привилегий и способностей, но Гарри его любил. Любил всем сердцем.
— Мне нравится ход твоих мыслей, — признался Себастьян, окидывая парня трепетным взглядом. Он понял, что на самом деле это не шутка, и ему правда хочется всего этого…с ним. Так странно, но других возможных раскладов в голове не существовало. Любой иной вариант был неидеальным, нежеланным, неосуществимым. Только вместе. Только рука об руку. Даже, если это будет стоить им жизни.
— Тогда…
— Нет уж, Гарри! Предлагать тебе руку, сердце и магический брак буду я! — сказал, как отрезал мужчина и вернулся к созерцанию пейзажа за окном. Гарри просто не знал, что сказать и, как лучик, светился от счастья. Чудеса, да и только. Он уже одной ногой стоял на пороге женитьбы. Сириуса точно хватит удар.
***
— Ни одной лошади!
— За лошадьми тебе к Малфоям. Я, увы, слишком далек от этих древних аристократических забав, — ответом ему послужило недовольное сопение, и Гарри с трудом удержался от того, чтобы не показать Экриздису язык. Тема возраста была его неоспоримым козырем в их попытках подколоть друг друга — Себастьян слишком остро реагировал на весьма существенную разницу в годах между ними. Как оказалось, даже у величественных темных магов в голове обитали свои странные тараканы. В Гринготтс им удалось попасть не сразу, перед этим они добрых десять минут толклись у двери, с шуточной вежливостью предлагая один другому первым войти в помещение. Так продолжалось бы еще долго, если бы Себастьян попросту не втолкнул его внутрь на правах старшего. Гарри мстительно пообещал уступать Экриздису место в любом помещении, как пожилому человеку.
— Добрый день. Нам бы проверить наличие у этого господина имущества и по возможности восстановить его род.
— Столько лет прошло, господин Экриздис. Рад снова встретиться с вами, — Себастьян почтительно кивнул, вопросительно вскидывая бровь в ответ на удивленный взгляд парня.— Я проверю архивные записи.
— Вы знакомы? Я думал, что гоблины всех ненавидят, но ты, похоже, везде умудрился стать исключением.
— Обычная формальность. Мой род был слишком знатен в свое время, а когда дело касается золота, то гоблины резко начинают отличаться дружелюбностью и прекрасной памятью.
— А я-то считал все время, что у тебя за душой ни кната нет, а ты оказывается не нищий?!
— Вообще-то, у меня довольно много денег! — возмутился Экриздис. — Всегда нужно иметь приличный запас, когда ты занимаешься опасными темными делами.
— Я проверил документы. У вас есть открытый счет в банке, а еще Ваш покойный отец завещал Вам поместье, но вступить во владение вы можете при одном условии.
— И каком же?
— Магический брак с представителем знатного рода.
— Факт обручения подойдет?
— Вполне, — деловито согласился гоблин и принялся уточнять детали. Гарри казалось, что все это твориться не с ним. Все происходило так быстро, что времени на размышления не оставалось. Когда работник банка попросил поставить его подпись, подтверждающую официальное согласие на помолвку, парень замешкался и нервно закусил губу, не зная, как ему поступить. Себастьян, не сводивший с него взволнованного взгляда, едва заметно напрягся и Поттер, послав все к черту, торопливо расписался пером на бумаге. Долой сомнения. Он свой выбор сделал уже давно, и даже тьма не смогла разлучить их. Из здания они вышли оба ошеломленные и совершенно не представляющие, что им делать дальше. На горизонте маячила призрачная нить совместного будущего.
— Я думал, что еще не дорос до женитьбы?
— Помолвка, не свадьба, Гарри. У тебя еще будет время передумать и отказаться.
— Не дождешься, Себастьян! — схватив мужчину за руку, клятвенно заверил того парень. Темно-карие глаза смотрели на него с такой нежностью, что Поттер, поддавшись переполнявшим его чувствам, робко прикоснулся к чужим губам. На следующее утро компрометирующая колдография их целующейся пары украсила первую страницу «Ежедневного Пророка».
***
— Как вы это сделали, мистер Поттер? — с интересом спросила женщина, рассматривая переливающийся багрянцем цветок кровоцвета. Гарри с недоумением взирал на горшок с растением в своих руках и не знал, что с ним делать. Он думал, что это мандрагора и две недели назад сам лично пересадил ее, чтобы сдать зачет. Но, по всей видимости, герой не только знал травоведение на минимальный бал, но еще и умудрился что-то сотворить с несчастным ростком и тот…зацвел. Попытка спрятать провальное учебное задание не удалась, и теперь мадам Стебель дотошно выспрашивала у него, что именно он сделал с цветком.
— Я не знаю, профессор, оно само как-то получилось! - судя по ее пораженному взгляду, дела обстояли не так уж и плохо...
— Ты представляешь, Себастьян! Она сказала, что я травник! — в прямом смысле вываливаясь из камина, выпалил Поттер. Экриздис снизал парня насмешливым взглядом, а Министр задумчиво окинул глазами их двоих. Он был первым, кто поздравил его и бывшего лорда дементоров с помолвкой. Лучше бы молчал: следом за ним прилетел взбешенный Блэк и одними разговорами они не отделались.— Ох, простите. Я не знал, что у нас гости. Здравствуйте, господин Министр. Какими судьбами?
— Да вот зашел обсудить с мистером Экриздисом некоторые вопросы.
— Очередные тайны?
— О нет. Просто многих волшебников настораживает факт того, что самый могущественный маг Британии не принимает никакого участия в жизни ее общества. Я предложил ему занять почетное место члена Визенгамота, пустующее после смерти Дамблдора.
— Вот оно что. В чем подвох, Шеклбот?
— Брось, Гарри. Господин Министр прав: нам не нужны лишние вопросы. Моя личность слишком таинственная, потому не сомневаюсь, что если я продолжу и дальше отсиживаться в тени, то скоро кто-нибудь заявит, что я новый Темный лорд.
— Хорошо, я понял. Решайте сами, — он и сам не понимал, почему разозлился. Себастьян не его собственность и может общаться с кем хочет… Но как же это бесило его в последнее время! Поттер уже давно с легкостью признался самому себе, что ревнует темного мага, чья скромная персона теперь привлекала внимание всех и вся. Сумка с книгами со стуком ударилась об стену. Не прошло и пяти минут, как в комнату вошел обеспокоенный темный маг.
— Что тебя так сильно расстроило?
— Ничего, — буркнул в ответ парень, попутно стягивая школьную мантию. Радостное настроение улетучилось, сменившись раздражением.
— А если честно?
— Терпеть не могу, когда кто-то ошивается рядом с тобой без моего ведома! Я ненормальный, да?
— С тобой все в порядке, милый. Зато теперь ты знаешь, что чувствую я, когда вижу тебя рядом с кем-то другим. Знал бы ты, как мне хочется превратить всех их в жаб! — поделился с ним Себастьян откровениями, нежно обнимая со спины. Парень усмехнулся: они определенно стоят друг друга!
— Ты же любишь меня, Себастьян?
— Люблю, Гарри. Я люблю только тебя.
Он чувствовал себя невероятно счастливым, словно выиграл джекпот в лотерею. Кто бы мог подумать, что один жуткий случай и хроническое невезение, притянувшее к нему дементоров, поведет его таинственной дорогой проклятий и предназначений, подарит новых друзей, врагов и любовь? Что мальчик-который-выжил не только сумеет преодолеть все невзгоды и тьму в своем сердце, но и подарит свет души тому, кто множество лет назад был проклят Морганой, за тяжелые грехи? Но теперь ненастье отступило. Теперь у друг друга есть они.
