Магия сновидений

      Это началось сразу после несостоявшегося Армагеддона. Адам сделал свой выбор. Ангелы вернулись на Небеса, демоны — в Преисподнюю; Всадники обещали больше не тревожить; деревья вернулись к нормальному размеру, а тибетцы — разошлись по своим делам. Люди благополучно все забыли, но что-то в их подсознании все же отпечаталось — мир начал неумолимо изменяться.       Тогда, после хорошего ужина в Ритц, демона с ангелом совершенно разморило — осознание настигло и, затарившись в ближайшем магазинчике, они засели в полуразрушенной задней комнатке того, что осталось от книжной лавки Азирафаэля — ехать в квартиру Кроули тот отказался наотрез.       Они пили практически в тишине — каждому было о чем подумать. На душе у обоих, несмотря на успешно разрешившуюся ситуацию, отчего-то было отчаянно тоскливо. Оба понимали, что их жизнь теперь совершенно изменится, если ей вообще суждено продолжиться — в милосердие Начальства верилось слабовато.       Но пока они были живы, оттого бутылки опустошались стремительнее обычного.       Наконец, спустя четыре бутылки, Кроули заметил, что Азирафаэль буквально клюет носом. На его предложение трезветь ангел упорно покачал головой, и демон согласился — ему и самому не хотелось сейчас возвращать ясность рассудка. Но с ангелом нужно было что-то делать — он выглядел практически больным, вот-вот готовым расплакаться. Этого Кроули допустить не мог, так как, стыдно признаваться, но он совершенно не умел утешать.       Неожиданно пришедшее решение поражало своей простотой.       Пошатываясь, демон поднялся со своего кресла и подал руку другу. Тот, видимо, впал в какую-то апатию, поэтому повиновался, даже не спрашивая. Кроули аккуратно утянул его на диван, и только с комфортом устроившись в объятиях демона, Азирафаэль попытался возмутиться, впрочем, довольно вяло.       — Не сопротивляйся — я не собираюсь тебя совращать, — падший закатил глаза и, щелкнув пальцами, материализовал плед, легко накрывший их обоих. — Тебе нужно отдохнуть, поспать. Нам обоим нужно.       — Я… Я не умею, — тихо краснея и смущенно утыкаясь лбом в плечо демона, сознался пернатый.       — Ох, горе ты мое, — с улыбкой покачал головой демон и принялся поглаживать ангела в своих объятиях по золотистым кудрям. — Это не тяжело. Просто расслабься, закрой глаза и перестань думать.       — Я не могу не думать, — недовольно пробурчал ангел.       — А ты приложи усилие! Ну, или представь что-нибудь хорошее. Госп… Дья… Ох, Азирафаэль, неужели я должен учить тебя мечтать?       — Ну, ты-то точно знаешь в этом толк.       — О чем это ты?       — Ну, ты же падший, а значит, мечтаешь… — неразборчиво прошептал ангел и, тихонько вздохнув, уснул.       Кроули тогда долго еще не мог прийти в себя, анализируя слова вредного ангела, который периодически был убийственно логичен. Ведь он, как падший, действительно мечтал, но чаще всего даже самому себе не мог признаться — как же сильно ему хотелось еще хоть одним глазком увидеть Небеса оттуда — с высоты.       С этого вечера все и началось — как считал Азирафаэль, справедливо виня во всем демона, научившего его спать. Конечно, в самом начале он не заметил ничего плохого, ведь утром они проснулись отдохнувшими и бодрыми, за что букинист даже поблагодарил друга. И решил, что теперь будет спать почаще.       Со временем ангел начал видеть сны, и был очарован этими волшебными картинками, не имеющими особого смысла. Его удивляло — как так можно одновременно и спать, и не спать. Кроули на его вопросы лишь пожимал плечами, предупреждая: коварная это штука — сны. Но Азирафаэль не видел ничего плохого.       Пока однажды…       Азирафаэль открыл глаза уже ощущая, что что-то не так. Поясница немного ныла, чего обычно никогда не случалось, потому что его диван был самым удобным во всем мире — особенно после ремонта, во время которого ангел позволил Кроули по щелчку пальцев немного модифицировать старенький предмет мебели.       Сейчас же поясница болела, и воздух был непривычно — до рези в носу — свеж.       Разлепив глаза, ангел не на шутку испугался. Его опасения подтвердились — шикарная обстановка комнаты не имела ничего общего с его книжной лавкой.       Азирафаэль лежал на огромной, аккуратно застеленной ослепительно-белым накрахмаленным бельем кровати. Одна из стен представляла собой сплошное окно с огромными раздвижными створками, используемыми в качестве дверей, ведущих на огромную террасу, располагающуюся прямо на белом песке — метрах в ста от моря.       Решив, что пора встать и разобраться в происходящем, Азирафаэль вновь впал в ступор — вместо любимой хлопчатобумажной пижамы с десятками милейших полярных сов он обнаружил ослепительно-белую и шелковую. Волна смущения тут же окатила чересчур целомудренного ангела — очень некстати вспомнились слова Кроули о божественных ощущениях, возникающих при соприкосновении кожи с шелком…       Ангел потряс головой в попытках отогнать наваждение и вспомнить, как здесь оказался. А главное, здесь — это где?       Занятие оказалось совершенно бесполезным, поэтому, немного нервничая, он все же выбрался из кровати и вышел на террасу.       Теплый ветер тут же запутался в непривычно отросших кудрях, смешно щекотавших шею. Азирафаэль прикоснулся к волосам, пытаясь вспомнить, почему они такие длинные.       Морской воздух кружил голову не привыкшего к такой свежести человеческого тела.       Здесь было почти как Наверху…       Неосознанно поддаваясь очарованию момента, ангел прикрыл глаза, растягивая губы в улыбке.       Настойчивый звонок телефона заставил ангела вздрогнуть.       — Зира, ангел мой, проснулся? — знакомый голос в трубке чуть ли не выбил почву из-под ног.       — С каких пор ты меня так называешь?       — А вот это вот было обидно! — возмутился демон на том конце провода. — На этот раз, так и быть, прощу тебя. Но больше чтобы такого не повторялось, хорошо, сладкий?       — Х-хорошо…       — Я подъеду в течение часа, так что поспеши привести себя в порядок — на этот раз тебе не отвертеться! — голос демона снова стал звонким и радостным.       — От чего не отвертеться, Кроули?       — Госп… Дья… Ох, Зир, хорош издеваться! Все, жди меня, — и бросил трубку.       Пребывая в какой-то прострации, ангел отправился в ванную комнату. Он даже не заметил того, что откуда-то прекрасно знает расположение всех комнат в доме — слишком уж его огорошил Кроули своим поведением.       Время до приезда демона пролетело в одно мгновение, и Азирафаэль, если честно, не мог вспомнить, что именно делал в течение этого часа. Это немного настораживало, но, с другой стороны, он был настолько погружен в собственные размышления, что ничего удивительного.       — Привет, сладкий, — бросил Кроули, аккуратно прикрывая дверцу неизменного Бентли. Азирафаэль лишь улыбнулся, боясь пока что-либо говорить. В это время демон поднялся на крыльцо и, заключив ангела в сильные объятия, поцеловал. — Я так скучал, представить себе не можешь, — прошептал он, отрываясь от губ букиниста. — А ты, судя по всему, нет? Или опять отвык? — он улыбался и говорил с какой-то странной нежностью. — Чудо мое пернатое, — улыбнувшись еще шире, он потерся своим носом о нос Азирафаэля и, отстранившись, вошел в дом.       Оставшись наедине с самим собой, ангел неосознанно коснулся пальцами собственных губ. Где-то в груди стало так тепло и легко… В уголках глаз собрались слезы.       Горячая слеза обожгла кожу.       Азирафаэль открыл глаза.       Он находился на собственном диване в собственной книжной лавке. Любимая пижама с полярными совами, остывший какао на тумбочке, упавшая на пол книга — он уснул за чтением, и прекрасно это помнил.       Книга валялась на полу, но ангел даже не думал ее поднять — он лежал на диване, смотрел в потолок и пытался сдержать слезы.       Он не мог понять, почему ему так плохо.       Когда стало полегче, первой мыслью было позвонить Кроули, но, уже набрав номер и услышав в трубке гудки, он понял, что не имеет ни малейшего понятия, что говорить другу. Ведь не скажет же он, что ему приснился настолько реалистичный сон, что губы до сих пор пылают… И, уж точно, Кроули никогда не узнает, что в своем сне Азирафаэль видел, как они целуются!       Со временем ангел совсем забыл о том сне — книги с новейшими предсказаниями отлично этому поспособствовали! Кроули несколько раз звонил, но Азирафаэль не слышал, полностью уйдя в расшифровку. Жизнь налаживалась.       Сварив еще одну чашку какао, букинист принялся за очередную книгу…       Открыв глаза, он снова не понял, где находится. Но на этот раз все было гораздо хуже…       — Ну же, Азирафаэль! Куда же подевалась вся твоя отвага? — восклицал Кроули, огибая ангела по дуге. В его руке была огненная плеть, рука ангела сжимала пылающий меч…       — К-кроули? Что п-происходит? — нерешительно спросил он, будучи не в силах сделать выводы самостоятельно.       — О, нет, пернатый — этот номер не пройдет! — демон рычит и, замахнувшись плетью, наносит первый удар. Азирафаэль чувствует, как адская боль пронзает ногу. — Дерись же, святоша!       — Кроули, это сон… Все это нам только снится, — предпринимает еще одну попытку ангел, с силой сжимая зубы — боль невыносимая. — На самом деле мы друзья! Вспомни же! Мы остановили Армагеддон…       — О, Армагеддон? Остановили? — демон перебивает, заходясь в леденящем душу смехе. — Ты предал меня! — выкрикивает он и вновь замахивается. — Ты! Меня! Предал! — Кроули яростно атакует, не оставляя ангелу выбора.       Азирафаэль поднимает свой меч.       В следующий момент он обнаруживает себя над демоном с занесенным для удара мечом. В голове не было ни единой мысли — лишь ярость и боль, всепоглощающая боль.       — Ты никогда не хотел меня слушать! Как ты не понимаешь — это всего лишь сон! — кричит он. — Ты должен мне верить! Кроули!       Но демон лишь смеется.       Дальше все — как в тумане. Терпеть становится невыносимо. С криком раненого зверя, Азирафаэль пронзает друга огненным мечом.       И смотрит…       Он смотрит, как Кроули захлебывается собственной кровью. Как жизнь покидает красивое человеческое тело.       Кроули тянет к нему руку, и ангел, словно под гипнозом, опускается на землю. Окровавленные пальцы демона путаются в золотых кудрях…       — Я так любил тебя, Азирафаэль, мой ангел… — шепчет он.       Рука безвольно падает на землю.       Букинист резко садится, просыпаясь. Тело колотит крупная дрожь. Воздуха ничтожно мало. Глаза не видят из-за слез.       — Да что же это такое, — отчаянно шепчет он, сжимая собственные волосы.       Залпом опрокинув в себя бокал вина, Азирафаэль набрался храбрости и вышел из магазина — прямо под дождь. Твердой походкой он направлялся к дому Кроули, намереваясь выяснить, что все это значит и как это прекратить. Шел, не обращая никакого внимания на промокшую одежду и то, как неприятно она липнет к телу, не обращая внимания на сковывающий холод и нервно трясущиеся руки.       Он остановился, как только дорогая многоэтажка показалась перед глазами. Остановился, как вкопанный. Он не знал, зачем на самом деле сюда пришел и о чем будет говорить с другом. Не скажет же он, что в своем сне убил Кроули, и его последними словами было признание в любви? Бред какой-то…       Так он и стоял, пялясь на многоэтажку и погрузившись глубоко в свои мысли, пока какой-то прохожий чуть не сбил его с ног. В последний раз бросив взгляд на чертову многоэтажку, ангел развернулся и побрел домой, правда, через магазин алкогольной продукции.       В ту ночь он впервые напился в одиночку, да и протрезветь забыл.       Наутро Азирафаэль узнал, что такое похмелье, и не сразу вспомнил, что он-то может моментально избавиться от этого дурацкого симптома.       Через пару недель Кроули сам зашел в гости. Довольный такой и… Безумно красивый. Снова отрастил волосы, которые втайне так обожал Азирафаэль, подобрал новую форму очков и, судя по всему, обновил гардероб. В руках у него звенел брелок с ключами.       — Прокатимся, дорогуша? — с порога предложил он.       — И тебе привет, — вяло упрекнул ангел.       — Ой, какие мы правильные! — закатил глаза гость. — Я тут машинку новую прикупил, погнали в Ритц, обмоем?       — Прости, Кроули, я немного не в настроении. Может быть, не сегодня?       Только тогда демон снял свои очки и, наконец, обратил внимание на друга. Судя по тому, что он увидел перед собой, дела были не ахти. Пухлые щечки впали, под глазами залегли тени, на лбу — морщинка. Да и в целом, за шесть тысяч лет падший ни разу не видел Азирафаэля таким разбитым.       — Что с тобой, душа моя?       — Все хорошо, Кроули, просто…       — Так, а ну не ври мне! — беспардонно перебил демон. — Я же вижу, что с моим милым ангелом что-то не так.       — Все так.       Поняв, что таким образом он из друга не вытащит и слова, змий небрежно бросил ключи с очками на столик, перевернул табличку на двери и закрыл магазин. Ангел, кажется, даже не заметил его манипуляций.       Совсем плохо дело.       Сделав несколько шагов в сторону застывшего, как мраморное изваяние друга, Кроули замер в нерешительности.       Он совсем не умел утешать…       Решив импровизировать, он аккуратно приблизился к ангелу и легко коснулся его плеча. Азирафаэль вздрогнул и резко обернулся.       Такого Кроули точно не ожидал.       — Что с тобой, ангел? — совершенно растерянно прошептал он, вглядываясь в какие-то пустые глаза напротив.       — Все нормально, Кроули, тебе, правда, лучше уйти.       — Ну уж нет, дорогуша, никуда я не уйду, пока ты в таком состоянии. Ну же, скажи, кто тебя обидел? Сверху приходили? Они что-то сделали с тобой? Нет? Что тогда? Господи, что? — демон не на шутку разнервничался. Он сжимал плечи друга и решительно не понимал, что происходит.       Наконец, ангел шумно выдохнул, закрыл глаза и, качнувшись вперед, уткнулся в грудь падшего. Кроули тут же обнял его и руками, и крыльями, надеясь, что, может, хоть это поможет.       — Мне снилось, — наконец, заговорил ангел, и Кроули мгновенно весь обернулся в слух. — Снилось, что мы с тобой там, Наверху. У тебя такие белые крылья, просто ослепительные… — он говорил медленно, слова давались тяжело. Человеческое сердце Кроули пропустило пару ударов. — Мы были… Друзьями. Вернее, ты хотел быть моим другом, а я не ценил этого. Ох… А потом в один день твои крылья начали темнеть… И ты пришел ко мне, ты искал защиты у меня…       — Тшш, мой хороший, я уверен, ты отлично справился…       — Ага, как же! — горько перебил его Азирафаэль. — Я позвал на помощь Гавриила, а потом… Господи, потом мы оказались в главном офисе, и… — ангел шумно всхлипнул, его плечи мелко задрожали.       Кроули самому стало невыносимо больно — в первую очередь, за свое пернатое чудо. Такой светлый и искренний — он не заслуживал всех этих пустых, но ужасающих переживаний.       Только не он.       Но единственное, что падший мог — это крепче обнимать такого беззащитного сейчас Азирафаэля, гладить по волосам, целовать в макушку и шептать какие-то глупости, призванные утешить, но на деле лишь подливающие масло в огонь.       — Ты звал меня, умолял спасти… И я так хотел, но… Меня держали. А потом… Потом я стоял на краю Бездны и смотрел, как ты падаешь. Твои крылья чернели и осыпались, а я ничего, ничего не мог сделать! Просто стоял… И смотрел…       — В этом нет твоей вины, Азирафаэль, душа моя, это всего лишь плохой сон, не больше! Все не так было, все было не так. Пожалуйста, прошу, не плачь. Я здесь, я с тобой, я не дам тебя в обиду. Пожалуйста, ангел мой…       Кроули продолжал шептать какой-то бред и целовать в макушку, пока тот не уснул прямо так, стоя посреди магазина в его объятиях. Аккуратно, стараясь не разбудить, демон поднял Азирафаэля на руки и переложил на диван, правда, когда пытался выпутаться из его объятий, ангел заворочался — пришлось ложиться рядом.       Не то, чтобы Кроули не хотел лежать рядом, просто не ожидал, что ангел так в него вцепится. По правде говоря, он вообще не ожидал такого вечера, не ожидал, что самому светлому созданию во Вселенной будут сниться такие ужасные сны. От слов ангела у него самого, демона со стажем, внутри все сжималось — что же тогда чувствовал Азирафаэль, когда видел все это?       За ночь демон ни на секунду не сомкнул глаз, он изо всех сил пытался вспомнить, как ангелы насылают добрые сны, ведь когда-то, очень-очень давно и он умел. Сейчас это умение пришлось бы как нельзя кстати…       И, то ли у него получилось, то ли повлияло что-то другое, но под утро его персональное чудо так светло улыбался сквозь сон, улыбался и прижимался к падшему.       — Вот бы каждое утро так, — прошептал себе под нос демон и, поцеловав спящего в висок, аккуратно выпутался из уютных объятий.       Минут через десять он вернулся в комнату. Азирафаэль уже не спал, по-турецки сидя на диване, он слабо улыбался и почему-то прижимал пальцы к губам.       Интересно…       В голове сам собой созрел План.       — Доброе утро, милый, — выдал свое присутствие демон. Азирафаэль аж вздрогнул.       — Кроули?       — А ты ждал кого-то другого? — змий насмешливо изогнул бровь и своей фирменной походочкой продефилировал к кофейному столику у дивана, после чего с гордостью разместил на нем поднос с недожаренной яичницей, подгоревшими гренками, огромной чашкой какао с зефирками и чашечкой черного кофе.       — Это… Это ты приготовил? Для меня? — на лице Азирафаэля было такое изумление, что невозможно было не умилиться.       — Не уверен, что съедобно, но бежать в магазин было так лень! — протянул змий, усмехаясь и отпивая из чашечки свой кофе.       Ангел аж просиял. Морщинка на лбу разгладилась, а очаровательная улыбка могла бы осветить половину Лондона. Кроули лишний раз поблагодарил Создательницу за это невероятное солнечное существо. В последнее время это стало входить в привычку…       — Спасибо, Кроули, для меня еще никто не готовил, — смущенно поблагодарил букинист и приступил к трапезе, в процессе нахваливая кулинарные способности друга.       Когда с завтраком было покончено, и посуда, повинуясь щелчку, разлетелась по своим местам, Кроули пересел на диван, спиной к ангелу.       — Заплети мне волосы, пожалуйста, — попросил он, и, на удивление, Азирафаэль не стал отпираться или задавать лишних вопросов, а, наоборот, с энтузиазмом принялся за дело.       Падший разве что не плавился от аккуратного копошения ангельских пальчиков в своих волосах, с трудом сдерживая блаженные стоны, чтобы ненароком не спугнуть.       Когда с прической было покончено, Кроули попросил Азирафаэля вставать и паковать чемодан.       — Зачем это?       — Мы уезжаем. И это не обсуждается.       — Куда?       — Это сюрприз, дорогуша. Давай, в темпе!       Пока ангел собирался, Кроули неотрывно следил за ним и пытался убедить себя, что поступает правильно.       Азирафаэль же пытался собрать воедино кусочки пазла и понять, что здесь происходит — безуспешно.       Вместе с тем он чувствовал себя ужасно виноватым за вчерашнюю истерику. И уже даже собрался с мыслями, чтобы извиниться, но неожиданно оказавшийся сзади Кроули угрожающе прошипел ему на ухо «даже не думай», и, забрав из рук чемодан, по большей части набитый книгами, вышел на улицу. Последнему ничего не оставалось, кроме как пойти следом.       Новая машина Кроули была невероятной! Бежевый кабриолет с коричневыми кожаными сидениями — совсем не в его стиле, но на немой вопрос Азирафаэля он лишь отшутился, мол, все для тебя, сладкий!       Ангел ужасно смутился, вспоминая, что именно так Кроули называл его во снах, где они были… Вместе?       Всю дорогу он был тих и задумчив. Он анализировал события последних недель, все эти сны… Светлые, темные — и неизвестно, какие из них сводили с ума больше.       Грубо говоря, их можно было разделить на две категории — где они были вместе, и где — нет. Первые рисовали в воображении ангела невыносимо сладкие картинки, где они с Кроули жили под одной крышей и творили постыдные, но невероятные вещи! Вторые же показывали ангелу жизнь без демона — то серую и унылую, где они даже знакомы не были, то горькую и болезненную, где они были по разные стороны «баррикад».       Но все они давали четко понять одно — жизнь без этого невыносимого порой существа была бы ужасна. Но, что делать с этим пониманием, ангел пока не знал.       Глаза открывать отчаянно не хотелось. Было так удобно и уютно, так спокойно — как во сне. Но любопытство, не на шутку разыгравшееся в последнее время, не унималось — к тому же, было стойкое ощущение, что за ним наблюдают.       Первое, что ангел увидел — это ноги. Длинные тонкие ноги, они могли принадлежать лишь одному существу на всем белом свете. Улыбнувшись, он поднял голову и ожидаемо наткнулся на теплый янтарный взгляд.       — Обычно ты не просыпаешься так рано, — промурчал он. Демон лишь улыбнулся шире и вопросительно изогнул бровь.       — Что я, уже и полюбоваться не могу? Ты в курсе, что во сне выглядишь совершенно очаровательно?       — Будешь тут не в курсе, когда ты неустанно напоминаешь мне об этом, — Азирафаэль потянулся и перекатился на другую половину кровати.       И только тогда заметил непривычную обстановку вокруг. Обычно в самых светлых своих снах он просыпался в одном и том же «воздушном» коттедже на берегу моря. Сегодня же стены комнаты были обшиты деревом, а за огромным витражным окном шумел лес, будто бы подпевая райским птицам.       Это могло означать только одно…       Азирафаэль в панике оглянулся на Кроули, но тот, не давая ангелу и шанса опомниться и что-нибудь ляпнуть с перепугу, завалил его на подушки и навис сверху, блокируя любые пути к отступлению.       — И что же еще, душа моя, я делаю или не делаю в твоих снах? — низко прошипел он на самое ушко ангела, и тут же прошелся раздвоенным языком по нежной коже, вызывая изумленный вздох.       О, сколько долгих тысяч лет он мечтал его услышать!       — Так делаю? — спросил он, лукаво заглядывая в испуганные глаза напротив. — Мм? Или не распробовал? — демон еще пару раз повторил манипуляции с ухом, и, наконец, добился еле слышного «да» в ответ. Глупое сердце сделало тройной бэк-флип внутри человеческого тела. — А так? — аккуратно прикусив кожу на шее ангела, он тут же осыпал место укуса почти что невесомыми поцелуями. — Делаю? Ты ведь достаточно хорошо знаешь меня, чтобы хоть раз предположить, что я бы так делал… Да, сокровище мое?       — Господи, Кроули, — взмолился ангел. — Я не хо…       — Я не Господи, сладкий, я лучше, — парировал змий. — И я бы не хотел, чтобы мы друг другу врали, — тонкие пальцы запутались в золотых ангельских кудрях, а после очертили мягкий овал лица, скулы, губы ангела… — Мы целовались?       — Д-да…       — Я тебя или и ты меня? — демон соблазнительно закусил губу, лукавым взглядом из-под полуопущенных ресниц любуясь донельзя смущенным Азирафаэлем.       — Прошу тебя, Кроули, перестань…       — О, нет, хороший мой. Я не перестану. Никогда теперь не перестану, — наклонившись, падший ласково провел своим носом по носу ангела, и посмотрел прямо в глаза, но на этот раз взгляд его был абсолютно серьезен. — Я так мечтал, так ждал этого момента. Пожалуйста, дай мне… Дай нам шанс. Я же вижу, чувствую — мы хотим одного и того же.       Азирафаэль молчал, судорожно пытаясь понять, осмыслить и осознать, что сейчас происходит. Он уже не отрицал своих чувств к демону, но… был ли у них шанс?       Могли ли они?       Он медленно моргает и, когда вновь встречает янтарный взгляд падшего, уже знает ответ.       — К черту, — выдыхает он и, обхватив Кроули за шею, первый целует его губы. Такие любимые — по снам. Такие желанные — наяву.       По-настоящему.       Взметнувшиеся черные крылья занимают почти всю комнату, за ними, отставая лишь на доли секунд, разворачиваются и белоснежные, ангельские.       Мельком Азирафаэль замечает вихрь черно-белых перьев под потолком, но лишь улыбается и, крепче прижимая к себе своего невозможного демона, жмурится.       — Люблю тебя, Зира, как же я тебя люблю, — шепчет Кроули прямо в поцелуй, запуская холодные руки под тонкую бежевую рубашку.       — А я тебя Тони называю, — невпопад отвечает ангел, задыхаясь от нахлынувших чувств.       И в этот момент во всей Вселенной не отыскать существ счастливее этих двоих.