You Don't Made it Here.

Молодой юноша неспешно идет по коридорам пустынного здания. Каждый его шаг отражается от стен гулким эхом, похожим на выстрел. По бледной коже, сверкающий электрическими искрами в лунном свете, гуляет чистый платок, собирая немногочисленные капли крови. Киллуа сегодня опять немного испачкался... Дернулась рука. Холодный взгляд скользит по безвольно осевшим телам у стены. Весь коридор усеян ими от начала и до конца. Один, два, три... Никого не забыл? Лучше лишний раз пересчитать, чтобы знать наверняка. Ему не особо хочется выполнять посредственно даже такую работу. Киллуа в чем-то перфекционист. Вот и последний… Здесь определённо все. Операция прошла в соответствии с планом. Теперь можно возвращаться домой... Хотя... Может ли Киллуа начал считать этот ад домом? *** - Килу, - резкий, бесцветный голос за спиной любого бы заставил нервно дернуться, но Киллуа лишь взглянул на говорившего в пол оборота, продолжив стягивать чуть влажную от пота футболку. - Доброго вечера, Иллуми, - спокойный размеренный тон. Взгляд брюнета ненадолго задерживается на обнаженной спине младшего, изучая ее. Пропасти его темных глаз движутся вниз по касательной, останавливаясь на чуть оттянутом поясе джинс, скрывающих накаченный зад блондина. Когда он так пялится, в его пустом взоре иногда проскальзывает что-то, похожее на жизнь... - Я ждал тебя позже, - сегодня его младшему брату досталось весьма сложное задание. Удивительно, что он закончил так рано... Настоящий талант. Иллуми всегда говорил, что он прирожденный убийца. Возможно, когда-нибудь он превзойдет их отца, и даже деда. Киллуа промолчал. У него не было настроения разговаривать с кем-либо. После миссии он, как правило садился за книги. В какой-то момент он начал писать их сам. Теперь его личный ноутбук под завязку набит файлами с текстом... Как же хорошо, что в современном мире есть такая вещь, как компьютер - на бумаге все эти рукописи едва ли смогли бы поместиться в его скромную по размерам комнату. Иллуми лишь покачал головой, провожая его ощупывающим взглядом до двери. - И да... С днем рождения, - бросает брюнет уже в закрытую дверь, но он уверен - Киллуа услышал. Ему в этом году исполняется девятнадцать. Малыш уже совсем вырос... Он так и не стал выше Иллуми, но почти сравнялся с ним. Его тело утратило подростковую угловатость, превратившись в настоящее произведение искусства... Любоваться тем, как день ото дня его брат становится все прекраснее - для брюнета бесценный дар свыше... Лучше может быть лишь ощущение того, как это совершенство трепещет у тебя в руках и кричит от боли и удовольствия. А ведь семь лет назад он едва не потерял его навсегда.... ***

Flashback - 7 years ago Воздух наполнен озлобленным рычанием плети, покрывающей алыми полосами маленькое тело, подвешенное за руки в кандалах. Киллуа беззвучно терпит пытку, не пытаясь сопротивляться. Ничего... Скоро все это закончится, а к боли он давно уже привык. Она его совершенно не трогает... - Черт! - Миллуки истерично верещит и наносит удар по лицу, - Да ты совсем не сожалеешь! - Не правда, Миллуки, - блондин поднимает голову и смотрит на него глазами - полными фальшивой чистоты и раскаяния, - Мне очень жаль, что я поколотил тебя и мать. - Ты лжешь! - вопит Миллуки и заносит плеть снова, - Ты вообще не раскаиваешься! Разъяренный брюнет отбрасывает пыточный инструмент к дальней стене. Его лицо покрывается красными пятнами. - Я... Я еще вернусь! - задыхаясь от возмущения, он вылетает из одиночной камеры, захлопнув дверь... Киллуа облегченно выдыхает… Наконец-то... Тишина. Можно немного отдохнуть. А то от визгливого голоса Миллуки голова уже начинает слегка побаливать... Проходит час. Два Три... В какой-то момент Киллуа засыпает, на некоторое время утрачивая связь с реальностью, а затем все повторяется снова. Изо дня в день - Миллуки, ожидание, сон... В таком положении мало приятного, но блондину плевать. Нужно лишь еще немного подождать. Киллуа почему-то уверен, что вскоре Гон примчится сюда, чтобы повидаться с ним. Спасти из этого холодного ада и вновь показать бескрайнее небо, такое же мягкое и светлое, как его улыбка. Ведь Гон такой отзывчивый, искренний, а главное - бесконечно упрямый. Человек, вроде него, просто не может оставить своего друга на произвол судьбы... Верно? Золдик бы уже давно порвал эти цепи и бежал, но... не может. Не потому, что не хватает сил или воли, просто.... если он снова уйдет сейчас, то Иллуми без раздумий убьет Гона, навсегда лишив Киллуа надежды на нормальную жизнь, с человеком, которому не плевать на его чувства. С тем, кого он может назвать другом... А может быть и... любимым? Щеки Киллуа заливаются нездоровым румянцем. Он рьяно трясет головой, пытаясь прогнать слишком необычные и навязчивые мысли. И чего только не придумаешь в голодном бреду... - Он неприменимо доберется сюда, - успокаивает себя блондин, прикрывая глаза. Нужно лишь подождать... *** Сколько Киллуа уже проторчал в этой камере? Он давно потерял счет времени. Тело совсем истощилось, но он не собирался сдаваться. Он выдержит это... Скрип двери. - Киллуа - зовет его обеспокоенный женский голос. Блондин никак не реагирует. Он слишком вымотан, да и сказать ему нечего. Он ни в чем не раскаивается. До сих пор... - Почему ты так упорствуешь? - она подходит ближе, и алая точка ее глазного протеза замирает в центре устройства, прожигая макушку Киллуа. - Он обязательно будет здесь... - говорит парень, как будто в бреду. Голос хрипит от недостатка влаги в горле. - А если нет... - она проводит рукой по его растрепанным сальным волосам, - Ты так и останешься здесь навечно? - Он придет... Мать отдергивает руку. Она прекрасно видит, что Киллуа едва держится. Даже для него такой долгий срок заключения - тяжелое испытание. Пусть Миллуки больше не приходит сюда, чтобы стегать его плетью, но на хлебе и воде ее сын долго не протянет… Ей больно смотреть, как ее бесценное чадо чахнет здесь, в темноте и забвении. Киллуа бы мог так много сделать... Стольких убить... Несправедливо держать его здесь. - Хорошо... Как насчет пари? Киллуа медленно поднимает голову. - Я говорила с твоим отцом, и он уже одобрил эту идею, - продолжила женщина, поправляя подол платья, - Мы все уже убедились, как глубока твоя вера в своего... - ей не хотелось произносить это мерзкое слово, но она поборола в себе неприязнь, - друга. Поэтому, давай договоримся: мы выпускаем тебя из камеры, и ты снова живешь, как прежде - ходишь на задания, проводишь время с семьей... Тишина. - Если твой ... действительно придет сюда, тогда мы разрешим тебе уйти. И вас никто не станет преследовать - ни я, ни отец, ни твой старший брат... Я прослежу за этим... Тебе известно, что мы держим свое слово. В глазах Киллуа на мгновение мелькнул живой огонек. Снова убивать... да? Но... это не так плохо, как умереть здесь от недостатка еды, воды и солнечного света. Какой смысл будет в визите Гона, если блондин просто не доживет до его появления? - Хорошо, - прохрипел парень, - Я согласен. Кандалы тотчас были расстегнуты, с глухим лязгом ударяясь друг о друга. Мать подхватила Киллуа на руки и унесла прочь из камеры. Навстречу прежней жизни, полной крови, холода и бескрайнего одиночества. Однако, тогда блондин был уверен, что он победил. Ему нужно было лишь немного терпения, чтобы дождаться Гона. Он всей душой верил в него, верил, что он придет за ним. Обязательно... Ведь он сказал, что они друзья, верно? ***

5 years ago Время шло, а Гон все не появлялся. Киллуа все так же держали в изоляции, выпуская из дома только на задания. Однако, блондин продолжал верить. Он не хотел, даже думать о том, что никогда не увидит Гона... На каждой миссии он надеялся, что случайно наткнется на него, расскажет, как скучает, обнимет и прижмет к себе, зарывшись пальцами в жесткий ежик непослушных темных волос... Киллуа совсем не злился на то, что Гон заставил его ждать так долго. Он знал, что в поместье Золдиков пробраться непросто. Знал, какой жестокой может быть его семья и дворецкие. Чтобы без страха взойти на гору Кукуру, Гону необходима сила. Такая, перед которой преклониться даже отец Киллуа. Поэтому брюнет так сильно задерживается. Он наращивает мощь... Он ведь не знает, что ему не придется бороться с семьей Золдик... Если бы только Киллуа мог рассказать ему об этом. *** - Килу... - Иллуми наклонился к брату, погруженному в чтение, - Может быть, хватит? Блондин не отвечает. Он не собирается сдаваться. И пусть его вера с каждым днем все больше походит на безумие и помешательство, он не хочет признать того, что его друг скорее всего никогда не придёт. - Ты ждёшь его уже два года... -Иллуми наклоняется ближе, прикасаясь к его мягким белоснежным волосам, - Пора бы уже понять, что это уже давно потеряло всякий смысл. Раздается резкий хлопок. Киллуа с силой отталкивает его руку, роняя книгу на пол. Страницы на секунду приходят в движение, а потом вновь оседают, открывая взору строчки: "Я давно хотела сказать тебе... Я люблю тебя, Кай! Останься со мной навсегда!". - Уходи... - голос Киллуа пропитан холодной яростью. Иллуми прервал ужасно милую сцену, да еще и снова лезет к нему со своими издевками. Блондин уже устал говорить об этом... На точеном лице брюнета проскальзывает воистину пугающее выражение. И когда это его младший брат стал таким помешанным? День ото дня он твердит одно и тоже. Постоянно, даже во сне зовет своего чертового Гона. Если бы не родители Иллуми давно бы нашел его и убил... если он все еще жив. Киллуа - его брат. Его и только его. И любить он должен только его! Иллуми резко швыряет брата на спину, и вдавливает его в матрац, положив руку на его тонкое горло. Блондин хрипит, нещадно царапая руку старшего брата, вырывает острыми когтями клочки плоти, но все бесполезно. Хватка лишь усиливается. Постепенно сознание Киллуа начинает погружаться в темноту, а яростное сопротивление превращается в предсмертные конвульсии. В этот момент Иллуми наконец отпускает его шею, прижимая к кровати всем телом и затыкает его рот поцелуем, позволив сделать лишь крошечный глоток воздуха. Блондин вяло ударяет его по плечам. Он едва держится в сознании в условиях жесткого кислородного голодания. Сердце бешено стучит в висках, а взгляд никак не может сфокусироваться даже на несколько секунд, от чего ощущение пространства полностью теряется. Еще один судорожный вдох... И губы Иллуми снова перекрывают путь кислороду. В то же время его руки, влажные и шершавые от ран, медленно стягивают с блондина одежду, оставляя кровавые дорожки на бледной коже. Иллуми нежно гладит торс, подрагивающего младшего брата, и ведет вниз, задевая рукой его член. Еще один вдох. Киллуа хватает его за волосы. Он бьет наугад, но когтистая рука разрывает лишь потоки воздуха... Снова отвратительно долгий поцелуй. Иллуми покрывает его промежность капельками горячей крови и ведет вниз. Влажный палец с незначительным затруднением проскальзывает в девственный анус, заставляя Киллуа в ужасе распахнуть глаза и замычать от боли. Его растягивают грубо и быстро. Все вокруг пропиталось жарким металлическим запахом. Киллуа радовался лишь тому, что не слышит окружающих звуков сквозь шум собственного сердцебиения... Еще пара грубых толчков. Иллуми прокручивает пальцы внутри и резко выдергивает. Лязгает ремень джинс, и в Киллуа, жадно хватающего ртом воздух, медленно проникает член старшего брата. Едва лишь начавшие вновь заполняться легкие вновь опустошаются хриплым криком. Больно. Совсем не так, как от плети. Эти ощущения будто разрывают тебя изнутри, заставляя все тело гореть сильнее чем от пыток и ударов. - Аааа! - Ты ведь хотел, чтобы твой первый раз был с ним, да, Килу? На лице Киллуа проскальзывает хищный оскал. Он бы все отдал за то, чтобы его первым был Гон... А теперь.... Толчок и новый всплеск незнакомых ощущений, разрывающих мозг Киллуа на части. У блондина уже не осталось сил для сопротивления, поэтому он лежит пластом, раскинув ноги в стороны... Иллуми останавливается, приобнимая брата за талию. - Он не придет. Он бросил тебя. - Не правда! Снова грубый толчок, и Киллуа всхлипывает не в силах сдержать свои эмоции. - Прими это, - горячий шепот брюнета касается уха, вызывая легкую дрожь, - Он не придет... - Нет... - Киллуа упирается руками в грудь брата, но сейчас он слишком слаб, чтобы его оттолкнуть. - Да. На глазах блондина выступает влага, а Иллуми медленно поднимает его с кровати, усаживая на себя сверху. Член чуть смещается внутри, вызывая жутковатый хлюпающий звук. Брюнет обнимает Киллуа, прижимая его к груди и гладит по покрытой мелкими рубцами спине. Это такое проявление любви и сострадания? Как смешно... По щекам Киллуа медленно бегут влажные дорожки. Соленые капли впитываются в одежду Иллуми, превращаясь в маленькие темные пятна. Блондин уже и сам с трудом удерживал веру в то, что Гон придет за ним. Успокаивал себя, уверял в самых невероятных версиях его задержки, но... Его моральные силы были на исходе. Еще немного и Киллуа сломается под тяжестью невыносимого осознания того, что единственный человек, которого он считал своим другом... нет, человек, в которого Кил успел по глупости своей влюбиться до безумия, просто исчез, оставив его в одиночестве... - Не надо плакать, брат... Все, что тебе нужно - это твоя семья. У убийцы не может быть друзей... И любимых тоже быть не может... Ты ведь знал это, верно? В этот момент внутри блондина что-то надломилось. Ему внезапно стало настолько плохо, что все нервы буквально выжгло за долю секунды... А после осталось только безразличие. Полная апатия. Надежда, вера. Все, что поддерживало в нем жизнь последние два года рухнуло, оставив лишь оглушающую пустоту... - А теперь... Расслабься, - Иллуми мягко разводит его ноги шире, проникая глубже в его тело. Блондин уже не сопротивляется, лишь тихо стонет от непривычного ощущения. Старший явно наслаждается процессом, пусть на лице и не видно ни единой эмоции. Он берет Киллуа за бедра, начиная медленно и плавно трахать, натягивая по самые яйца. Вскоре блондин уже перестал испытывать боль. Он лишь едва слышно всхлипывал, сжимая в руках волосы старшего брата. Когда брюнет почувствовал, что Киллуа уже достаточно растянут он резко ускорился, вырвав из горла младшего негромкий вскрик. Иллуми трахал его долго. Менял позы. И раз за разом кончал внутрь, пока его собственные силы не иссякли... Когда он наконец вышел из блондина, тот еще некоторое время не мог осознать, что все закончилось. А потом Иллуми просто удалился, оставив младшего без сил валяться лицом вниз на пропитанном потом и спермой одеяле. После этого Киллуа почти целые сутки не мог пошевелиться. Все чего ему хотелось – это умереть… но он не мог даже подняться. Почему? Почему? Неужели его судьба – это вечное одиночество? Это так больно… Несправедливо. У него никого не осталось… Совсем никого. И только чертовы темные строчки из книги на полу резали глаза своей тошнотворно приторной историей счастливой любви. ***

End flashback В комнате царит абсолютная тишина. В мягком мраке мерцает призрачный прямоугольник монитора, окаймляя светлые волосы Киллуа голубоватым светом. Глаза парня спешно пробегают по строкам ровного, машинного текста, очерчивая дёрганным движением параллельные линии. Звук зажимаемых клавиш... Сохранить изменения... На сегодня работа окончена. Блондин чувствует, что больше не сможет выдавить из себя ни строчки. Обычно трех-четырех страниц в день хватает, чтобы выплеснуть эмоции без остатка. Но, как видно, не в этот раз. Киллуа падает на кровать. Боль медленно распространяется, охватывая грудь и устремляясь к горлу. Она душит его, как Иллуми когда-то давно. Прожигает изнутри и медленно, день за днем, убивает, высасывая жалкие остатки жизненной энергии. Каждый день… С той минуты, как прерывается сон. Киллуа кладет тонкие пальцы на шею слегка сжимая. Так терпеть чуть легче, почему-то. Тело начинает трясти и ломать от фантомной боли. Через несколько минут, блондин сжимается в комок, обнимая колени. Взрослый мужчина дрожит, как испуганный ребёнок и роняет крупные слезы на скомканную простынь. Сейчас он мечтает лишь о том, чтобы кто-то был рядом. Кто-то, кто любил бы его. Понимал. И никогда не оставлял в этом ужасном оглушающем одиночестве… - Кай… Кай… - мысленно зовет блондин и тут же вздрагивает от такого привычного ласкового отклика. - Я здесь, - этот голос в голове… такой родной и реалистичный. Иногда Киллуа сам удивляется, насколько настоящей может быть его собственная фантазия. Кай – это его воображаемый... друг, благодаря которому парень все еще жив. Сначала он был просто персонажем из книги, пока Киллуа не захотел, чтобы он «ожил» и одарил его таким необходимым ему теплом и заботой… Был ли это защитный механизм психики организма, отчаянно желающего жить, или просто локальное безумие, но он пришел тогда, когда Киллуа звал хоть кого-то, и спас его от убийственного одиночества. Когда блондин с ним разговаривал, он не только слышал его голос, но и ощущал присутствие, а иногда даже мог почувствовать прикосновения. Например, теплые объятия со спины… Или... поцелуй… Эта сущность существовала в его теле и сознании и, одновременно, вне его. У нее не было четкого образа… Лишь голос и личность, безгранично любящая Киллуа… Легкое покалывание в области руки, как будто кто-то накрыл ее своей ладонью. - Все хорошо… Ты не один… Киллуа кивает и медленно поднимается с кровати, утирая слезы. Он чувствует – сейчас Кай держит его за руку мягко улыбается. - Спасибо… - мысленно отвечает блондин, делая странное движение рукой. Это было что-то вроде объятий… Иногда Киллуа искренне сожалеет о том, что так и не стал шизофреником. Он все еще слишком четко осознает, что Кай – это его фантазия. Он не может его видеть. Мозг почему-то все еще упорно сопротивляется попыткам сломать свое восприятие реальности, несмотря на отчаянные попытки Киллуа. Все, что сейчас доступно блондину – это вот такие короткие мгновения уединения в пустынной комнате, когда никто не видит и не слышит, и жалкие обрывки ощущений. - Почему я не могу сойти с ума до конца? – задает Киллуа беззвучный вопрос, на что Кай лишь грустно качает головой. - Не нужно… Я не хочу, чтобы ты потерял рассудок. Ты ведь знаешь, что я и так никуда не уйду, - холодок на шее. Дыхание? Блондин закусывает губу. Он же и так уже сумасшедший, разве нет? Почему нельзя просто завершить процесс? Киллуа хочет не только слышать и ощущать его присутствие, но и видеть, обнимать… Даже если ради этого придется навсегда лишиться разума… Ведь Кай единственный, кто у него остался. Даже Гон оставил его… Поэтому… у Киллуа просто нет выбора, кроме как предаваться деструктивным фантазиям. Он потерял веру в людей. В то, что в этом мире есть хоть кто-то, кто сможет одарить его своей любовью и заботой. Поэтому-то он и придумал Кая. Свое второе я. Ведь… Сам себя он точно никогда не сможет бросить. - Кай… - тишина. - Да, - в комнате слышно лишь дыхание одного человека. - Я тебя придумал… - шорох, - Все твои слова и поступки… И любовь ко мне. - И что? – кажется, он немного раздражен, - Прекрати уже думать об этом. Разве это что-то меняет? Ты от этого перестанешь верить, что я есть? Киллуа обнимает себя за плечи, чувствуя спиной фантомное тепло. - Нет… - Тогда просто забудь об этом, - рука Киллуа опускается на бедро, - Давай я лучше… сделаю тебе приятно. - Хорошо, - рука Киллуа нежно гладит его по ноге. Сейчас она «не принадлежит ему». По крайней мере, он в это верит. От этого ощущения становятся немного другими. Ладонь медленно опускается вниз и ложится на пах, аккуратно потирая его. - М… - слишком громкий звук для ночной тишины. Киллуа немедленно плотно сжимает губы, пока пальцы медленно спускают штаны и белье. Как, наверное, нелепо это выглядит со стороны. Руки, которыми парень, как будто не владеет, поглаживают его твердеющий член, растирая по головке капли смазки. - Войди, - просит Киллуа беззвучно и его тело само сжимает стенки ануса. Блондин настолько сосредоточен на этой мысленной картине, что практически ощущает Кая внутри себя. Он даже издает едва слышный стон. - Больно? - немедленно откликается в голове второй голос, но Киллуа лишь шумно выдыхает. Не может ему быть больно от несуществующего члена… Или, может? Рука чуть ускоряется, разгоняя ритм сердца до монотонной канонады. Блондин поднимает бедра. Его движения не имеют абсолютно никакого смысла визуально, но для него это еще один способ почувствовать. Плавные движения бедрами… Тело начинает трясти. Киллуа прислоняется лбом к невидимой груди партнера и тихо скулит, пачкая руку капельками семени. В голове раздается шумное дыхание… Такое же как оглашает комнату снаружи. Киллуа ложится на смятую постель, а по его волосам проходится нежно незримая рука, перебирая прядки. - Засыпай… Завтра я никуда не исчезну… - голос Кая наполнен нежностью и грустью. Ему очень жаль, что он не может дать Киллуа нечто большее, чем призрачные объятия и странные диалоги внутри его головы… Но он не хочет, чтобы блондин утратил над собой контроль, не хочет давить на него, ломать и лишать возможности вернуться к нормальной жизни, если вдруг представится такой случай… Он желает, чтобы Киллуа снова нашел кого-то настоящего, сбежал из этого места и исполнил мечту. Но… Сам блондин уже ничего не хочет предпринимать. Он устал надеяться и ждать. Если никто не хочет дать ему тепло… он сделает это сам. И не важно насколько это будет тяжело. - Я знаю, - бесшумно отвечает Киллуа и медленно закрывает глаза, замечая как на периферии сна и реальности мелькает такое непривычно четкое, и одновременно до боли знакомое лицо… Блондин счастливо улыбается сквозь сон. - Скоро… увидимся, - шепчет. - Килу, прошу... остановись...