Солнце

— ...Разве это яркое солнце не прекрасно? Я читала как-то о том, что судьба шьётся золотыми нитками*, и мне кажется, что солнце — это огромный клубок таких нитей, а лучи — их отражение, отражение предназначения всех, кого когда-либо касался солнечный свет, — Энн вдохновлённо говорила, глядя прямо на солнечный круг, не заботясь ни о бликах в глазах, ни о том, что она может споткнуться о многочисленные корни. Они с Дианой шли по летнему лесу в хижину Энн (которая медленно, но верно становилась их общей). Барри пыталась понять смысл каждой фразы, каждого сравнения, озвученного Ширли-Катберт, но сосредотачиваться удавалось только на самой Энн, буквально искрящейся радостью, и её поставленном, звонком, чистом голосе. — Золотые нити? — слегка запоздало переспросила Диана. Энн отвела глаза от солнца и теперь шла, прямо глядя на Диану (что ни капли не уменьшало риска падения). — Я размышляла об этом. Уместнее были бы золотые чернила, но, я так думаю, нити даже лучше. Вышивка дает простор воображению, — улыбка Энн стала ещё шире. — На мой взгляд, солнце скорее ослепляет, — еще пару месяцев назад Диана закончила бы предложение на этом, но с появлением Энн в её жизни появилась и поэтичность мышления, — на золото приятно смотреть, а солнце — это что-то белое, раскаленное, безразличное и бездушное, разбивающее надежды. Договаривала Диана с наигранной грозностью, прошептав последние слова. Барри немного увлеклась перечислением качеств чего-то хладнокровного и жуткого, даже позабыв, что речь всего-навсего шла о солнце. Осознав это, Диана добавила со смешком: — А вообще, я просто не люблю такое яркое солнце, — словно в подтверждение своих слов Барри поморщилась, потому что подруги вышли на поляну, где света было значительно больше. Энн в свою очередь уже открыла рот, чтобы что-то заметить, но произошло то, что должно было случиться: Ширли-Катберт споткнулась о корень и полетела на землю, зацепив плечом Диану. Та тоже не удержала равновесие, и в итоге подруги упали, пару раз перекатившись по неровному полю. Расцепив запутавшиеся ноги и руки, девушки громко рассмеялись, лёжа напротив друг друга в душистой траве и даже не думая подниматься. Когда смех утих, на губах остались улыбки, дыхание стало глубже, а взгляды пересеклись и остановились. Солнце делало глаза Энн ещё более прозрачными, неземными, невероятными. Глаза Дианы были похожи на жидкое золото. «Вот моя золотая нить, моя судьба», — подумала Энн. Она произнесла несвойственным ей тихим и несмелым тоном: — Тогда, когда нас постигла мучительная разлука... Ты на прощание сказала, что любишь меня. Диана, ты имела в виду... эту любовь? — Да, — спустя мгновение последовал взволнованный, но твёрдый ответ. Слова были не совсем ясными, но подобные вещи люди понимают без слов. Девушки одновременно потянулись друг к другу, их губы соприкоснулись. Они старались вложить все чувства в этот первый, слегка робкий, но безмерно нежный поцелуй, и обе думали, что сейчас в их жизнях всё встало на свои места, и они обрели долгожданное равновесие. Диана смутно понимала смысл того, что происходило, она только знала, что любила Энн по-настоящему, глубоко и навсегда. А Энн, казалось, полюбила ещё в самом начале, когда только услышала о Диане Барри, и сейчас, когда они так аккуратно и нежно целовались, каждая понимала, что любовь их была предначертана светилами, звёздами и всей вселенной. — Кажется, я всё же полюбила солнце. __________________________ *В древнегреческой мифологии одна из богинь судьбы пряла золотую нить рока, на которую нанизывались события настоящего времени в жизни человека.