***
Хосок мягко подтолкнул Юнги ко входу в ванную, а затем скользнул ладонью по выключателю. Мин услышал, как Чон с щелчком прикрыл за ними дверь, а потом почувствовал чужие ладони на своих боках и дыхание в затылок. — Ну что, продолжим? — Хосок, кажется, не собирался давать ему и минуты передышки. В зеркале отражалось Миново лицо и обнаженный торс. А Хоуп прижимался грудью к его спине, скользил руками по животу и бокам и снова целовал его, чувствительно прикусывая кожу у основания шеи и на плече. Юнги хотел бы что-то сказать или сделать, но лишь шумно выдохнул, когда Хосок прошелся по его груди горячими ладонями, а затем с силой стиснул соски между пальцами, вызывая хриплый от внезапной боли и острого возбуждения стон. — С тобой ведь, — танцор поймал его взгляд в отражении зеркала и хищно прищурился, — можно и пожестче? Вдоль позвоночника словно прошел разряд тока, а тихое «да» застряло у Юнги в горле. Хоуп прикусил его ухо, крутанул вентили, включая воду, и подтолкнул его к душевой кабинке, наградив легким шлепком по заднице, а потом сам забрался следом и задернул шторку. Хлестнувшие по плечам и спине прохладные струи воды на миг показались Юнги обжигающими, а затем его прошиб озноб, крупной дрожью прокатываясь по телу и вызывая мурашки на коже. Хосок придвинулся к нему, подтолкнув под поток воды, и подкрутил вентили, настраивая температуру, однако Мин продолжал дрожать. Струйки воды упруго били по макушке, стекали по волосам на лицо, норовя залить глаза или пробраться в приоткрытый рот, вынуждая опустить голову. Но когда его коснулись чужие ладони, Юнги наконец отважился поднять взгляд на танцора. Тот не сводил с него темных глаз, стоя почти вплотную, скользя пальцами по влажной коже вслед за потоками воды. Юнги тяжело втягивал ртом воздух; с подрагивающих черных ресниц срывались капли, скатывались по щекам и повисали на кончике носа и подбородке. Все его ощущения были обострены до предела — словно кто-то выкрутил все ручки на максимум в настройке его чувствительности. Яркий свет, шум воды, сила и тепло чужих рук на его теле воспринимались до того четко, резко, остро, что возникало парадоксальное ощущение нереальности происходящего. Хотя ни один сон не смог бы сейчас сравниться с действительностью. Секс в душе — номер один в десятке его самых горячих фантазий. Юнги бы не поверил, но упиравшийся ему в живот член танцора развеял последние сомнения. Хосок обхватил его шею и потянул к себе, мягко массируя пальцами затылок. Вторая рука парня уверенно легла на его поясницу и заскользила вниз. Хоуп снова ухмыльнулся и, поймав ладонями его пылающее лицо, придвинулся ближе — так, что они почти соприкасались лбами. Репер неуверенно всматривался в черные глаза напротив. Вода теперь заливала их лица, стекая по волосам, и окутывала почти слившиеся тела сетью теплых струек. — Я же тебя не съем, — Чон выдохнул слова в самые губы, — только попробую немного… На прикосновение чужих губ тело Юнги отозвалось пугающей слабостью, в голове зашумело. Но когда Чон с тихой усмешкой уверенно накрыл ладонью его задницу, в крови вновь забурлил адреналин, мобилизуя последние силы. Лучшая защита — нападение, верно? Мин перехватил руку танцора и сам подался вперед, прижимаясь к чужому рту. Хосок тут же ответил. Их языки переплелись, словно сражаясь за лидерство. И Юнги с удивлением обнаружил, что в этой своеобразной борьбе страх исчез, уступая место вспыхнувшему в груди голоду и какому-то лихорадочному азарту. Его руки жадно заскользили по чужому телу, сжимая, впиваясь ногтями, ощущая, как напрягаются мышцы под пальцами. Чон с силой мял его бедра и спину, гладил плечи и шею, сжимал в кулаке мокрые волосы, не желая уступать. Их пальцы столкнулись, когда они одновременно скользнули ладонями вниз. Юнги успел обхватить оба их члена, а через мгновение его руку накрыла ладонь Хосока, сжимая и не позволяя отпустить. — А ты шустрый, — Хоуп разорвал поцелуй с хриплым смешком, — схватываешь на лету. Мин фыркнул и мстительно укусил его за губу, усиливая хватку на члене. Хосок зашипел, откинув голову и подставляя лицо под поток воды. Он не сводил глаз с хёна, но и тот не собирался больше опускать взгляд. Хотя внизу посмотреть определенно было на что — ощущение чужого напряженного члена, потиравшегося о его собственный между плотно сжатых ладоней, просто сводило с ума. — Не так быстро, — насмешливый, но заметно дрогнувший голос Хосока вкупе с потяжелевшим дыханием вывели Юнги из оцепенения, — это тебе не свой бешеный рэп читать. Боже, ну почему он даже во время секса такой язвительный? Юнги не успел подумать о достойном ответе, когда Хоуп, разорвав их сцепленные ладони, потянул его к себе. — Отсосешь мне? — вкрадчиво шепнул он. Хосок, увидев замешательство в его глазах, только насмешливо хмыкнул, а затем без колебаний сам опустился на колени и поймал ладонями его член. В глазах Юнги потемнело от острого обжигающего удовольствия. Он привалился спиной к стене, и прикосновение холодного кафеля к горячей коже вызвало очередную волну дрожи. А когда Чон провел языком по всей длине его члена и затем пропустил между губ головку, Мин вцепился в его мокрые волосы, не в силах сдержать хриплых стонов. Ласки танцора были жесткие, резкие, уверенные. Он точно знал, что делал и какой эффект производил на Юнги. И несмотря на то, что сейчас именно Хоуп стоял перед ним на коленях, Мина не оставляло ощущение, что имеют как раз его самого. Он жмурился и рывками втягивал в себя влажный воздух, стараясь сдержать подступающую горячую волну и продержаться немного дольше. Хосок сам задавал темп, совсем, как в танце, удерживая его за бедра на месте и поглаживая большими пальцами выступающие тазовые косточки, а его губы творили с Мином что-то невероятное. Репер правда старался не смотреть, но соблазн был слишком велик. И стоило ему лишь опустить взгляд вниз, все его терпение и выдержка слетели с тормозов. Прости, Господи, но, кажется, он финиширует первым… Когда схлынула волна оргазма и к Юнги вернулась способность слышать, видеть, осязать и совсем немного — думать, он обнаружил, что прижимается к груди Хосока, уткнувшись лбом в сильное плечо. Вода тепло и мягко окутывала их слившиеся фигуры, крепкие руки надежно удерживали в объятиях, словно обещая теперь уже никогда не отпускать. Мин поднял еще немного мутный взгляд и встретился с хитро прищуренными черными глазами. — Вау, — выдохнул он, приходя в себя, и немного неловко отстранился. Губы Хоупа растянулись в самодовольной улыбке, а в глазах заплясали черти. И этот взгляд — дерзкий, вызывающий, насмешливый, с пугающей голодной бездной зрачков — вновь разжигал в груди Юнги жаркий огонь соперничества. — Моя очередь, — шепнул он и, больше не задумываясь и не позволяя себе краснеть или смущаться, опустился на колени под одобрительное и немного удивленное фырканье сверху. Он еще покажет все, на что способен. И Юнги старался. От всей души. Ужасно стыдно, если подумать. Но думать сейчас он уже просто не мог. Немного отвлекала то и дело затекающая в рот вода, но ладони, опустившиеся на его затылок, не давали сбиться с ритма. Хосок шипел, а его пальцы до боли впивались в волосы Мина, резко тянули назад или подталкивали вперед, заставляя брать глубже. И Юнги вынужден был признать себе, что это чертовски заводило и подстегивало. А когда сквозь шум воды и нарастающий гул в ушах до него донеслись хриплые срывающиеся стоны танцора, он лишь крепче стиснул чужие бедра, не позволяя тому отстраниться. Миг ликования, и репер ощутил на языке терпкий вкус победы. Голова шла кругом, перед глазами разноцветным маревом плясали водяные брызги, а ноги не слушались от долгого пребывания в неудобной позе. Он закрыл глаза, готовый просто отключиться от переизбытка ощущений и эмоций, но Хоуп вновь удержал его.***
В конце концов Юнги с трудом мог идти, когда Чон практически отбуксировал его обессилевшее тело из душа в спальню рэпера. Совершенно выжатый и ослабевший, Мин позволил уложить себя на постель рядом с огромным кумамоном и обнял того, прижимаясь к плюшевому существу. В мыслях была приятная пустота, полный штиль, а навалившаяся сытая усталость и вовсе не оставляла шансов предпринять попытку подумать о чем-то. Так что едва его голова коснулась подушки, отяжелевшие веки сомкнулись сами собой, и последним, что Юнги почувствовал, были теплые руки Хосока, который, устроившись с краю, притянул его к себе. А потом мир погрузился во тьму.