Фотографии

      Я никогда не понимал своего отца.       Его другое, тёмное видение мира отталкивало. Все мои попытки каким-то образом подойти и непринуждённо заговорить, расспрашивая о всяких ненужных вещах, после которых он вскидывал свою бровь, словно думая, что я жалкий дурачок, лишь показывали на сколько мы далеки от друг друга. Я помнил его собранным, всегда осуждающим свои сотворённые поступки из прошлого, и всегда готовым прийти ко мне: то ли помочь, то ли оказать, нужную в то время, поддержку. Впрочем, она мне нужна и сейчас. Но, пускай я знаю, что отец, с которым я живу на одном корабле, злой, полностью поглощён во тьму, это не мешает мне завлечь историей из его прошлого, пускай он делает вид, что относится к ним равнодушно.       Я стал замечать, что мне передалось его равнодушие.       Пусть в глубине души был огорчён его поведением, я старался не подавать виду. Иной раз срабатывало, а в другие он раскусывал меня, считывал настроение души, говорил, что я слишком добр и сентиментален, но… Я просто хочу быть рядом с отцом.       Стоя перед электрическим чайником, я дожидаюсь пока тот закипит. Я стал чаще пить чай дядюшки Ву, который попивал его, сохраняя своё, изредка надоедающее, спокойствие. Словно валерьянку вместо него принимает и в больших дозах. Город окутан в темноту, которую сотворили Они. Невозможно передать те эмоции, что ощущаются при хождении по былому Ниндзяго-Сити. Воздух тяжело вдыхать, а аура сего места ужасно давила на виски, заставляя голову закружиться. Другой бы на моём месте давно стоял бездушной оболочкой, но кровь этих монстров из другого мира, что течёт в моих жилах, даёт возможность выжить в этой непроглядной, устрашающей тьме. А эти Они они такие…       Свист закипающего чайника выводит меня из ненавистных мне мыслей, к которым я постоянно возвращаюсь, как только я остаюсь наедине с самим собой. Встряхнув головой, я замечаю боковым зрением, что на кухню входит Ния. Она одарила меня своим обыкновенным ледяным взглядом, который не заставляет меня вздрогнуть от их холода, как по-началу. Девушка что-то достаёт из холодильника, спрашивает меня о чём-то, но я вновь ничего не слышу из-за различных мыслей, просто неуверенно киваю, она улыбается и уходит, оставляя меня одного. Быстро насыпая очередную ложку сахара третью или десятую? Я снова забылся. Наливаю горячую воду в чашку, почти доходя до края.       — Ллойд… — холодный голос раздался эхом в моих ушах. Всё ещё держа в руках чайник, я резко оборачиваюсь, и кипяток проливается на пол.       Отец…       Ставлю чайник обратно на плиту, осматривая, сотворённую мной, лужицу. С равнодушием смотрю в его, пропитанные злом, глаза и беру швабру. Быстро вытираю, устроенный мною, бардак и оставляю его одного. Надо выйти на палубу…       Вот и малая часть команды ниндзя, которым я всегда рад, но не сейчас. Просто хотелось вдохнуть побольше воздуха, чтобы выветрить ненужные, лишние мне мысли. Сейчас бы мне Морро не помешал бы… Зейн и Пиксал что-то обсуждают перед пультом управления, Кай, который вновь бросает вызов своему телу, изнемогая его тяжёлыми тренировками, остальных не видно, поэтому я, словно ниндзя, хотя таковым и являюсь, прохожу мимо напарников и забегаю на крышу, а оттуда на корабельный якорь. Зачем он летающему кораблю?       Свежий воздух и в правду немного помог избавится от малой части никудышных мыслей. Смотря на проплывающие мимо облака, которые белой ватой окутывали всё небо, я думал над теми людьми, что остались статуями в городе. Внутри норовило желание, как можно сильнее, врезать Они. Хотя… с их-то способностями сложно и на пару десятков метров подойти.       — Чаю? — неожиданный вопрос дяди заставил меня подскочить с места, но хорошо, что вовремя схватился за якорь. Всё это время он был рядом со мной, попивая очередную чашку чая за день. Я кивнул, а сэнсэй достал из своего кимоно вторую чашку и налил в неё содержимое чайника. Повеяло приятным ароматом мелиссы. Переняв из его рук чашку, я немного отпил, да он был горячим, но хотелось растянуть удовольствие, ведь это мой любимый чай.       — Снова мысли об отце? — спокойно произнёс он, так же смотря на проплывающие кудри, которые касались холодом. Я снова-таки киваю, но более уверенно, делая очередной глоток прекрасного напитка. — Мысли уплывут от тебя так же, как и приплыли. Время лечит.       Я понимаю, что он прав. Он мудрый сэнсэй, проживший не мало и столько же повидавший. Всегда настраивал меня на верный путь, тренировал, обучал всему, что я знаю. И пускай на вид я двадцатилетний парень*, но в душе я бушующий подросток, который благодаря Завтрашнему чаю, изменился внешне.       — Тебе стоит принять отца. Поверь, я понимаю, что это тяжело, но он твой отец, пускай и в подобии своей тёмной стороны.       — Я не знаю… — дальше мы просидели в молчании минут пятнадцать. Выпив чай до конца, я поднимаюсь с места. — Я пойду… Спасибо за чай.       Дядя лишь кивнул, и я покинул место.

***

      Идя по коридору, я осматриваю его новый вид. Жители, благодарные нам за помощь, соорудили его, и для всех членов нашей команды — это надежда и смысл того, за что мы боремся. В моей каюте горит свет, но я что-то не припоминанию, что оставлял его включенным. Я стал ступать тише, чтобы не спугнуть неожиданного гостя. До моих ушей донёсся шелест бумаги, немного насторожившись, я стал идти немного быстрее, но всё ещё оставаясь в тени. Скорее всего я не закрыл окно, и ветер разнёс все мои фотографии, которые я хранил с тех пор, как попал на корабль. Я так думал, что окно открытое, но заглянув я наблюдал, как отец осматривает разноцветные снимки, держа их как что-то ценное.       — Что ты делаешь? — мой вопрос не был для него каким-то удивлением, это объяснялось тем, что он даже не дрогнул, всё ещё смотря на фотографии. — Неужели заинтересован? — выпустив победную ухмылку, я понял, что поспешил с выводами. Гармадон начал рвать фотографии, медленно. Каждое такое движение приносило мне боль, словно на месте фотографий я. После он подбросил бумажки в воздух. — Что ты творишь?       Но ответа, так и не последовало. Гул по кораблю прервал мои попытки попытаться выяснить, что происходит, но он ушёл, оставляя меня наедине с осколками воспоминаний.

***

      Безжизненно шагая по пустому коридору, я поднялся на палубу, мысленно разрывая тёмную сторону моего отца, как он сделал с моими фотографиями. Точно, это не мой отец, а его тёмная сторона. Чего я пытаюсь добиться? Глупый, глупый, глупый маленький Ллойд. Я ударил несколько раз себя по лбу, но рука сэнсэя Ву остановила её.       — Успокойся, племянник, — обратился он ко мне, но раздирающая боль внутри не позволяла мне остановиться, я хотел разодрать всю кожу, спрыгнуть с корабля, но… взгляд дядюшки заставил отбросить эту затею.       — Хорошо, — одними губами прошептал я, смотря на Зейна, что рассказывал что-то команде и отцу, активно жестикулируя и одаривая всех холодностью своего голоса.       — Вы должны отправится туда, чтобы сломать кристалл миров       — Какая скукота, — уныло проговорил Гармадон, смотря на чёрные клубы странного волшебного дыма, что покрывал весь город, который давно стал называться «магнитом» на всякую нечисть. Как бы не хотелось, но я должен пойти. Не смотря на того, кто составит мне компанию.

***

      Шагая по пропитанной злобой земле, я ощущал, что ничего живого здесь нет. Казалось, что завывающий ветер — это один из мертвецов вышедших из глубин Ада на поверхность. Но сам город казался далеко не Раем, даже Преисподняя отдыхает.       Они не наблюдалось, что лишь было нам на руку. Нам? С чего бы это мне приписывать Гармадона к себе?       — Ты настолько расстроен из-за жалкой бумаги? — задал один из Они вопрос, что являлся несомненно глупым, даже Джей смог бы задать получше.       — Это не просто бумаги! Теперь я попрошу тебя не влазить в мою жизнь! — выкрикнул я, как можно тише, чтобы нежеланные гости не прибыли.       — Я тебя совершенно не понимаю, — наигранно задумавшись начал он, склоняя голову на бок, показывая свои белые зубы. Хоть что-то светлое**. — То ты пытаешься меня как можно лучше ознакомить с прошлым, которое мне совершенно равнодушно, то отгоняешь меня, из-за непонятно чего.       — Это я тебя не понимаю, — парировал я, подойдя к нему ближе на шаг. «Лучше разобраться с проблемой, пока она мала, а не тогда, когда она станет огромным снежным комом», — вспомнились слова Ву, поэтому я и решился. Нужно разобраться — раз и навсегда. — Зачем же слушать истории, а не сказать, что оно тебе не нужно? Зачем же давать мне ложные надежды?       — Чтобы найти твоё слабое место.       От такого заявления я вздрогнул и отошёл назад. В голове никак не хотелось переваривать сказанное им. Хотелось врезать ему, как можно сильнее, но, увы, не могу. Сжав кулаки, из-за чего там появились красные следы, я перевел дыхание и разум в норму, и кулаки разомкнулись.       — Ясно… — обернувшись, я ушёл в серый туман. Значит… Я ему никогда и нужным не был? Внутри веяло чувством ненависти и недовольства. Какой же я глупый… Споткнувшись, я свалился лицом прямо на холодный асфальт. Рядом что-то с треском свалилось. Я быстро поднялся на ноги, а после начал приглядываться к земле, чтобы заметить что-то, что упало. Это оказалась маленькая окаменелая девочка, что держала крепкой хваткой мишку, на щеках осталась лишь одна слеза, а ужас на лице был непередаваем. — Я никогда не рассчитывал на твою помощь. Да, ты прав, я очень, даже слишком сентиментален. Я однажды потерял тебя и, поверь, это была одной из самой серьезной болью в моей жизни. Фотографии — это напоминания из прошлого. А ты их безжалостно уничтожил.       — Какой прок с прошлого, которого я не помню? — подойдя ко мне, начал отец. — Я все целая тьма и этого никак не изменить.       — Какой же ты эгоист, — наведя на него камеру, я продолжил. — Раз уж ты уничтожил моё прошлое, то я сотворю его.       Последовала вспышка за моими словами, я посмотрел на слегка изумлённого Гармадона, но через секунду он отвернулся и продолжил путь.       — Делай как знаешь. Фотки… Что за странная вещь?       В тот момент мне показалось или он улыбнулся для фотографии?