Как год встретишь...

Предновогодние часы текли очень быстро и незаметно, словно Новый год очень спешил наконец явиться ко всем, кто его ждал и не ждал. За окном хлопьями плавно сыпал снег, воздушным пухлым слоем укутывая асфальт, крыши, машины. Огни фонарей и гирлянды приветливо освещали улицы, на которые давно уж опустился вечер, но людей на них не убавилось. У каждого идущего были свои заботы вечером последнего дня в этом году. Но многие, несомненно, спешили домой, чтобы провести праздник там, в кругу любимых и родных. Одним из тех, кто готовился много заранее и встречал этот праздник трепетно, был Франция. В его доме новогоднее настроение почти что осязалось. Украшено было всё, что только можно украсить, однако в этом всё равно была своя изюминка, какой-то стиль, присущий только руке слегка чудаковатого француза. Ему очень нравился процесс наряжения своего нескромного обиталища, поэтому порой он растягивал его даже на несколько дней, продлевая удовольствие, так, как делаешь это при поедании какого-то особенно вкусного блюда. Чтобы насладиться. А результат его работы приносил Франции ощущение некоей эйфории, довольства собой. Без колебаний он мог бы сказать, что красивее всего его дом выглядит в период с ноября до самого конца января. Возможно, Новый год даже был его любимым праздником. Но в этот раз у парня была маленькая проблема. Вышло так, что ему придётся встречать одному. Это не слишком портило настроение французу, который чувствовал себя уютно и в компании, и в одиночестве, однако ощущение, что чего-то, чтобы начало года было не серым и скучным, не хватало, не покидало его. Сейчас, после того, как последняя суета закончилась, Франция с пользой коротал последний час перед курантами в своей комнате. Он сидел за столом, чем-то занимаясь, а освещением служили лишь гирлянды, услужливо непрестанно свеча слегка приглушенным разноцветным сиянием. Француз поднял взгляд, задев им крохотный флаг, подвешенный на стене перед его рабочим местом. Четыре скрещенных красных с белым полосы на синем фоне. Парень поднял руку, еле ощутимо улыбнувшись, и едва касаясь погладил флаг Великобритании, вспоминая, как любовно он вышивал его самостоятельно. Улыбка его была слегка грустной. К Британии он уже давно испытывает некоторые тёплые чувства, но он знал, что во многом они не взаимны. Едва ли они друзья. Франция всегда пытался привлечь его внимание, но тщетно. Великобритания из-за такого поведения считал его глупеньким ребёнком. В комнате послышался тихий вздох. — Когда-нибудь я точно встречу год с ним. Иначе я не Франция, — прошептал он и вдруг вздрогнул. — Динь-дон! — весело пропел дверной звонок, которого парень сейчас ждал меньше всего на свете. Некоторое время он сидел в ступоре, силясь понять, кто бы мог прийти к нему в… Француз посмотрел на часы. За полчаса до начала Нового года. Сейчас все уже дома или встречают с кем-то в другом месте, но кому же понадобился именно он? Всё же юноша встал и пошёл к двери, неловко поправив по пути свою яркую домашнюю толстовку. Заглядывать в глазок он не счёл нужным и сразу отпер дверь. …И прямо говоря застыл. — С наступающим, Франция, — послышался до боли знакомый и такой приятный слуху француза голос. Тот всё ещё не выходил из ступора. На пороге его дома стоял никто иной, как Великобритания собственной персоной. В голове парня в яркой толстовке с бешеной скоростью вспыхивали вопросы, и главным их них был «Не сошёл ли я с ума?». Казалось, что это состояние длилось очень долго, и он даже испугался, что прямо в этот момент прогремят новогодние фейерверки. Но на самом деле прошло всего несколько секунд, и француз пришёл в себя, тут же натягивая на своё лицо широкую привычную улыбку. — С наступающим, Британия! — Надеюсь, я тебе не помешал, — англичанин в ответ пустил в ход свою мягкую и обворожительную улыбку. У Франции по спине побежали мурашки. — Что ты, что ты! Нисколечки! — Отлично, — Англия уже вовсю осматривал Францию в своей манере и тихо усмехнулся, подметив для себя, что тот совсем не меняется. Такой же чудак. Особенно в домашней атмосфере. Паренёк опомнился. — Заходи, не мнись на пороге, — наконец до него дошло происходящее, и он начал краснеть. Француз сделал шаг в сторону, пропуская Британию в просторную прихожую. — А какими судьбами ты ко мне? — осторожно поинтересовался Франция, наблюдая, как тот входит в его дом, и не верил своему счастью. Что происходит? Никогда ранее ещё Великобритания не наведывался к нему домой. Тем более в самый канун Нового года. — Надеюсь, ты не против встретить праздник со мной? В этом году что-то не сложилось и я остался в последний момент один. А это, право, очень скучно, потому я… Подожди, у тебя тоже никого? На первый вопрос Франция утвердительно помотал головой, улыбаясь всё шире и краснея всё сильнее. Вот что значит — исполнение новогодних желаний. Исполнилось моментально! — Да, я один. — Ты правда собирался встречать в одиночестве? — искренне удивился англичанин, уже стянув шарф и тёплое пальто. Юноша вызвался повесить всё это на вешалку, силя подавить желание зарыться в вещи англичанина носом. — Да, — вновь немного глупо ответил он. — Но я очень рад, что ты пришёл! — сияя глазами, он вновь посмотрел на Англию, который уже вовсю разглядывал обстановку, успев разуться и как-то по-хозяйки проходя вперёд. — Празднично у тебя. Даже очень. — Я старался, — от этого комплимента Франция смутился ещё больше. Он всё ещё не верил, что это правда. Пусть даже Англия пришёл к нему потому, что больше никого не осталось. Он пришёл, а не предпочёл вместо общества француза всё-таки провести ночь в одиночестве. Эта мысль приятно согрела изнутри. — Что ж, тогда составим друг другу компанию, — снова вернулся Британия к прежней теме. — Это было бы просто прекрасно, — пролепетал француз, и в этот момент гость обернулся, встречаясь с ним взглядом. Чтобы вновь не терять самообладания, тот вновь улыбнулся и чуть ли ни поскакал к кухне, приглашая Великобританию идти за собой. Последний так и поступил, продолжив осматриваться. — Как по-детски, — очень тихо сказал он, но не с презрением. Скорее с умилением. — А? — Нет-нет, — они оказались на кухне. — Ого, ты приготовил всё это сам? — Конечно, — Франция кинул взгляд на накрытый стол с различными блюдами. — Вроде бы ты сказал, что один? К чему тогда такой стол? Паренёк поглядел на Англию и смущённо почесал в затылке. — Я просто люблю готовить. Ради процесса. Это хорошо, что ты пришёл, мне бы это всё было не съесть. И не только потому хорошо. Ещё из-за того, что об этом француз буквально грезил. О том, чтобы быть в новогоднюю ночь с ним. — Я не знал, что ты умеешь готовить. Франция мог бы и обидеться, но он не стал. Он знал, что Британия считает его дурачком. Но таким он себя в основном и выставлял невольно. Характер. Вместо обиды парень достал ещё одну тарелку и столовые приборы, прошёл к столу, положил это туда и отодвинул один стул, усаживаясь. — Ты тоже садись, куранты скоро! — ему буквально не сиделось на месте от радости. Взгляда от англичанина он почти не отрывал. А тот в свою очередь сел напротив. Часы показывали без десяти. Довольный француз включил телевизор, но не смотрел на него, увлечённо осматривая Англию. Но потом вновь очнулся. — Ты будешь пить? — с некоторым трепетом спросил он. — Какой же праздник без алкоголя? — тот улыбнулся. — Наливай, — это прозвучало так доверительно и по-дружески, что вызвало новую стаю мурашек. У Франции уже давно лицо было готово треснуть от улыбки. Он разлил по бокалам шампанское. — Мм, обожаю французское шампанское. По моему скромному мнению, оно лучшее, — англичанин взял бокал в руки и стал рассматривать бегающие пузырьки. Это вновь ввело в краску успевшего было остынуть юношу. Замечательный комплимент. — Нужно проводить уходящий год, — он тоже взял в руки бокал. Говорить тост вызвался Британия. — Этот год, как и многие другие, был нелёгким. Он подарил нам много событий, весёлых и грустных. Я торжественно прощаюсь с ним и надеюсь, что его уход не сделает жизнь хуже. Пусть она становится только лучше, и следующий год начнётся с хороших событий, — он вытянул руку с шампанским немного вперёд. — Полностью солидарен, — благоговейно прошептал Франция и легонько стукнулся бокалами. Оба пригубили. Оставшиеся мгновения года они провели за медленным поеданием блюд, которые наготовил француз. Последний постоянно с улыбкой поглядывал на Британию, который мысленно восхищался и удивлялся тому, что это действительно очень вкусно. Франции бы больше подошла роль неряхи, который спалил бы даже яичницу. Но это не единственное, что удивит Великобританию в становившемся все интереснее парне. А он-то думал, что в нём искать уже нечего. Неотвратимо текущее время все же перевалило за полночь, две страны, сидящие на тихой кухне дома Франции, загадали желания во время курантов. Француз, несомненно, загадал, чтобы в грядущем году ему наконец повезло во всех делах. Особенно в деле с Англией. Под гром салютов, доносящихся с улицы, они вновь соприкоснулись бокалами и выпили до дна. Оба чувствовали, что в этот момент их неощутимо связало и они стали ближе. Бедный Франция, не находящий себе места от счастья, еле удержался, чтобы не перегнуться через стол и не поцеловать Великобританию. Но это явно сделало бы в его в глазах спокойного и рассудительного парня ещё более наивным. — У вас нет традиции открывать двери после полуночи? — вдруг поинтересовался Англия. — Нет, а у вас есть? — Да! Нужно впустить в дом новый год! Пошли скорее, — француз понял, что никогда ещё не видел его таким возбуждённым. Было приятно, что он не закрывается в его присутствии. Англичанин вышел из-за стола и потянул за локоть Францию, и тот повиновался, проходя к входной двери. Как-то слишком по-хозяйски первый распахнул эту дверь и глубоко вдохнул холодный уличный воздух. — Чувствуешь? — Волшебно, — почти одними губами ответил тот, тоже пропуская через лёгкие эту чарующую атмосферу. В сочетании с тем, что Британия был к нему так близко, это было совсем великолепно. Сердце часто-часто забилось где-то в горле. Ведь тот все ещё не отпускал его руки, скорее всего просто машинально. Парень поглядел в лицо держащего его, а тот наслаждался небом, взрывающимся разноцветными вспышками, и воздухом. Не удержавшись, Франция обнял его руку своими двумя и прижался щекой к его плечу. Тот сделал вид, будто не заметил этой промелькнувшей нежности со стороны хозяина дома. — Холодно, — пискнул француз и отстранился, закрывая дверь обратно. На порожек успело ветром намести немного снега. Они вернулись на кухню, где некоторое время продолжали есть, пить и кидать друг на друга взгляды. От этого по телу Франции почти непрестанно бегали мурашки. — Я уже наелся, сказать честно, — послышался голос Британии, а затем звук опускаемых в тарелку столовых приборов. — Чем тогда займёмся? — этот вопрос он попробовал задать как можно беспечнее, однако что-то заставило его покраснеть. — Покажешь мне свою комнату? Парню казалось, что вот-вот, и он превратится в ходячий чайник. Однако за первой мыслью пошла вторая. Нельзя туда Англии! Там же… — Ну… Ты правда так хочешь увидеть? — Не переживай так, я же не кусаюсь, Франция, — англичанин усмехнулся. — Посидим у тебя, пообщаемся. Может, наконец найдём общий язык. От этого его сердечко затрепетало больше. — Даже не знаю… — привычно придурковатый француз вдруг стал непривычно зажатым. — Только…не смейся, ладно? — Заинтриговал. Не буду, честно. Франция, который всё неловко сжимал в руке вилку, опустил её в тарелку, как это сделал Великобритания, и поднялся со стола. Последнее действие повторил и гость. В это время раскрасневшийся парень — а Британия, казалось бы, и не заметил. — понимал, что по сути пустит сейчас того, в кого так опрометчиво влюблён, в самое личное, по его мнению. И в каком-то смысле сейчас он шёл в полнейшую неизвестность, которую олицетворяла пока неизвестная реакция Англии. И вот уже он взялся за ручку собственной двери, вдруг показавшейся единственным, что прикрывало то, что обычно он не показывал другим. И он открыл. Это было будто не то место, где Франция проводит большую часть своего времени. Будто бы над Великобританией сейчас сыграл злую шутку собственный слегка опьянённый мозг, нарисовав эту комнату именно такой. Здесь будто был целый склад секретов, которые таил в себе беззаботный француз. Это открывало какую-то абсолютно другую, новую его сторону, и англичанин сначала действительно подумал, что эта комната ему мерещится. Быть не может. Это приличных размеров помещение было оборудовано под настоящую мастерскую. Картины. Много картин, нарисованных вручную. Множество всяких интересных безделушек, устроенных на полках, на полу, где угодно. Много разбросанных бумажек, на которых изображены какие-то схемы, построения, порой абсолютно непонятные человеку, что не разбирался в подобном. Но несмотря на то, что комната была погружена в полнейшую анархию, Британия был едва ли не восхищён. Это чувство притупляло некоторое недоверие собственным глазам и ярые трепетания пьяного, но вполне здравомыслящего мозга, что это никак не сопоставляется с тем Францией, которого он знал ещё всего пять минут назад. Которого знал всё это время. Пока Великобритания стоял на пороге, удивлённо взирая на открывшуюся ему комнату, француз неловко переминался с ноги на ногу, придерживая дверь и явно переживая. В конце концов он не вытерпел: — Я… — Это и вправду твоя комната? — не дал ему сказать Англия мысль, которую тот даже не смог сформировать. — Да, моя, — слабо ответил он, думая, что что-то не так. Британия прошёл внутрь, постоянно оглядывая различные элементы своеобразного интерьера, что был погружен в полумрак, и освещением здесь служило всё тоже, что и всего какой-то час назад, когда хозяин дома сидел здесь один — яркие гирлянды. — Ты сам всё это?.. — изумлённый гость обернулся, обводя жестом руки всю «мастерскую». — Сам, — французу было совсем уж неловко. Ему казалось, будто сейчас англичанин залез в самую его душу и трогал там. Это было одновременно и приятно, и тревожно. — Ты даже не представляешь, как сумел удивить меня. Я бы ни за что не подумал, что ты такой, каким я увидел тебя в образе этой комнаты. Франция наконец прошёл внутрь и подошёл к столу, краснея всё больше и как-то неловко заслоняя всё за собой, пока тот не увидел сам. Стыдно. — Можно я поближе посмотрю? — как-то трепетно сказал Великобритания, что француз просто не мог ему отказать. Первый взял в руки какие-то самодельные большие часы. Он сел на пол, туда, где отсутствовали другие предметы и стал разглядывать. Франция не возражал, но это было как-то…интимно, что ли? Англия осторожно приоткрыл крышку и его виду предстал механизм, который уже не увидишь в современных часах. — Эти часы я сделал ещё четыре года назад. — Выходит, я уже давно ошибаюсь насчёт тебя. Господи, я не верю, что это действительно ты. Ты же такой…глупенький, не в обиду. Невинный, словно ребёнок, наивный, весёлый и вечно не сидящий на месте. Как это всё может оказаться правдой?.. Стоило догадаться, что ты другой, ещё когда я узнал о том, что ты любишь готовить, вопреки моему мнению насчёт тебя. — Не преувеличивай, — смущённо выдавил из себя тот, всё ещё заслоняя своё рабочее место. — Я всегда такой, какой я есть. А это… Просто хобби… — Хобби, — повторил за ним Британия и отставил часы, осматривая остальное лишь взглядом. — Прекрасное хобби, Франция. Очень удивительно, что ты этим занимаешься. Что в твоей детской голове всё же есть мозги… Собеседник мог бы возмутиться. Но не стал. А Британия поднялся и подошёл к французу. — А там что? — осторожно поинтересовался он. — А там… Ну… Место моё рабочее… — Покажешь? — Я там кое-что не доделал, — неловко бросил тот. — Сможешь доделать в моём присутствии? Пожалуйста. Я хочу посмотреть. Понять, что я не сошёл с ума. Противиться было невозможно, и Франция сделал шажок в сторону. — Это же… Мм, это?.. — Это музыкальная шкатулка. Немного недоделанная, правда, — сглотнув, парень решился и по-свойски плюхнулся на стул, и этот жест всё же выдавал того Францию, которого знал Великобритания. — Возьми стул вон там, только аккуратнее… У меня тут такой беспорядок, прости. — Ничего. Мне нравится твой творческий беспорядок. Как можно быть цветом, словно красный огонёк гирлянды? Вот и француз не понимал, однако довольно удачно пародировал этот огонёк. Вскоре англичанин сел рядом и с мягким интересом стал смотреть на шкатулку, ожидая действий Франции. — Осталось совсем чуть-чуть, — и принялся за дело. Всего через двадцать минут он произнёс: — Вот и всё. Она готова, — и посмотрел на Англию, который был слегка изумлён ловкостью и опытом сидящего рядом с ним и удивляющего всё больше юноши. Он молчал. Поэтому француз завёл шкатулку. — Красиво. — Спасибо, — парень расплылся в невольной улыбке. Вскоре музыкальная шкатулка произвела последнюю ноту и примолкла. Некоторое время и парни молчали. — Понравилось? — Очень. Франция, это великолепно, — и вдруг его взгляд скользнул от шкатулки к стене. — Ой, — пискнул юный мастер и удивился, как раньше он не подумал о том, что на стене у него его флаг. Хоть и маленький. Влип. — Мило, — Великобритания улыбнулся широко и добродушно. — Флаг у тебя красивый, — что мог ляпнул тот, не зная, как теперь отвертеться. Англия лишь усмехнулся и сделал вид, будто ничего не понял. — Англия… Знаешь, я ведь мог бы подарить эту шкатулку тебе. — Что ты, не стоит. У меня же нет подарка в ответ. — Я настаиваю, Британия, — Франция говорил мягко и настойчиво, сам не понимая, почему вдруг так разлюбезничался. — Я уже получил подарок от тебя. — Но… — Сам твой приход уже был для меня большим подарком. Повисла тишина, и наконец даже англичанин еле заметно покраснел. За это время француз откуда-то достал пакет и уложил туда недавно сделанную шкатулку, а после придвинул по столу ближе к предмету своего воздыхания. — Спасибо, Франция. Я даже смущён. И вдруг Франция решил смутить его ещё больше. Потянувшись вперёд, он вдруг поцеловал парня в щеку и быстро отстранился. Тот притих, удивлённо глядя на француза. — Прости. Я не удержался. — Не стоит просить прощения, — и усмехнулся.

* * *

Вскоре пришло время прощаться. Уже одетый, Великобритания стоял на пороге и сжимал в руке скромный пакет, настойчиво врученный Францией. Возражать больше не хотелось. — Ещё раз с Новым годом, — как-то грустно сказал последний, провожая своего гостя. Хотел он было сказать слова прощания, как его перебили. — И тебя. Подойди поближе. Он повиновался. И получил за это тёплые и приятные объятия со стороны Англии. Француз поплыл и не размышляя обнял его в ответ, утыкаясь в него, абсолютно счастливый. — Спасибо, — прошептал Британия. — Это был лучший Новый год в моей жизни. — И в моей. Нехотя оба отпустили друг друга из объятий и всё же попрощались. Попрощались, но видимо ненадолго. Это чувствовал француз, когда махал Великобритании рукой. Как год встретишь, так его и проведёшь. Сейчас Франция поверил в эту фразу, глупо, но счастливо улыбаясь и провожая удаляющегося Великобританию взглядом.