Временно свой мужчина

Агата подходит ближе, ногти впиваются в кожу. В глазах этой женщины страсть и желание владеть. Она ухмыляется как-то чрезмерно по-своему, сбрасывая платье на пол. Прекрасна. Фёдор не будет отрицать этой красоты, в которой отсутствует и капля невинности. Словно Венера, что готова покорить сердце простого мужчины, заставив одним видом кружев нижнего белья течь. Звучит невероятно глупо, так происходит со всеми, не с Фёдором. Агату это чрезмерно сильно раздражает, но настоящая леди ведь не выставляет сотни претензий и выглядит постоянно так, словно находится на официальном мероприятии. Даже когда руки мужчины проскальзывают под тонкую ткань бюстгальтера, откровенно лапая тело, которое ему дозволено сейчас использовать. Так ведь звучало в договоре, верно? Агата прикусывает губы и смотрит на Достоевского, который уже расстегнул её лифчик и спускается на колени перед временно своей женщиной, чтобы обнажить её идеальное тело полностью. Тонкие и бледные пальцы скользят по спине и совершенной линии талии Агаты Кристи, которая просто ухмыляется и гладит временно своего мужчину по тёмным волосам, которые нельзя назвать безупречно мягкими. А его и её не безупречными назвать сложно. Достоевский проводит языком по тазовой кости, легко кусая. Он обещался быть нежным, но обещания не клялся держать. Зубы острые, женщина тихо, но шипит, напрягаясь и ожидая момента, когда Фёдор наиграется и снимет с неё уже, блять, трусы. Его руки поглаживают по ягодицам, но так обманно — доли секунды, Фёдор подцепляет пальцами ткань нижнего белья, просит Агату жестом не противиться, а потом стягивает вещь с длинных ног. — И как же ты хочешь в этот раз? — произносит с насмешкой, игнорируя то, что сам почти полностью одет. — Ты всё равно сделаешь прямо противоположное, — вздыхает, закатывая глаза, но понимая, что разрешает трогать себя везде только этому мужчине, с которого хочется сорвать рубашку или сразу штаны. Но Агата — примерная леди. Даже когда опускается на колени тоже и тянется к чужим губам. Чрезмерно неподобающее поведение. Видела бы её воспитательница сейчас данное действие, где её прекрасная ученица целует практически своего врага, одновременно расстёгивая его брюки. Но они одни целуются на полу возле постели, считая лишним переместиться на неё. Хочется взять сигарету, закурить и просто раздвинуть ноги, но слишком грязно и неуважительно, ведь Достоевский тоже мог не устраивать этот спектакль с долгими тягучими действиями. Но это ведь не уважение, а просто идеальный ход, заставляющий, твою мать, течь. Фёдор прижимает Кристи к себе, продолжая долгий поцелуй, водит ладонью по спине, бесцеремонно спускаясь ниже и ниже по телу, что чувствует сейчас почти каждую короткую ласку. Достоевский отстраняется, прерывает поцелуй, свободной рукой хватает Агату за шею, но без цели убить. Просто игра с кислородом в лёгких. Своеобразный кайф для убийцы — женская шея, ведь её хочется касаться, чувствуя всю хрупкость и нежность. Но совершенно противно осознание обязанности отпустить, ведь смерть не входила в договор. Агата чувствует своё желание извиваться и просить войти уже блять, как бы делала любая обыкновенная баба. Но она же не обыкновенная, а имеющая собственное достоинство. И точно не желающая потерять его на глазах у своего соперника по стратегии боя. И плевать, что боя нет, а они просто решили трахнуть друг друга в пизду и в мозг. Это уже можно считать нормой. Достоевский вздыхает и всё же решается разжать пальцы, переставая временно свою женщину держать. Кристи лишь ухмыляется и устраивается на его коленях, позволяя трогать себя абсолютно везде, в каждой, чёрт возьми, точке тела. И сейчас плевать, что она леди. Хочется простого секса, без излишеств и какого-то натяжения времени. Только вот Фёдор специально всё растягивает. Даже её саму. Агата не позволит себе застонать. Даже если Фёдор ударит её лопатками о пол, нависнув сверху. Да, он красив, да, он чертовски сексуален, да, его запах может свести с ума. Но он по-прежнему враг, которого тело не хочет отвергать даже при физическом проникновении. Она забирается пальцами под его рубашку и водит ладонью по рельефу мышц, что не чрезмерно ощутим, но ощутим достаточно, чтобы желать раздеть. Агата расстёгивает пуговицы на его рубашке, но через пару секунд получает за это по рукам. Фёдор характерный мальчик, и с этим стоит смириться, ведь доминант здесь пока что он. Кристи забирается в чужие волосы и сжимает пальцы, а после тянется губами к губам чужим, целуя. И к чёрту условия договора, ведь сухой секс — самое скучное из возможных. Агата толкает Фёдора в сторону, и он сам вынужден лечь на пол, пока она садится на него сверху, смотря так властно, будто на своего подчинённого. Но на самом деле просто на временно своего мужчину. Кристи медленно двигает бёдрами, беря приятный для себя темп и опираясь руками о плечи Достоевского, который, впрочем, не против подобного положения. Он просто водит руками по тонкой талии, через пару мгновений начиная мять грудь, будто придерживая Агату в подобном положении. — Остановимся на стандартном? — она разрывает тишину сама, ведь просто интересуется, а на самом деле не желает отклоняться от чего-то обыкновенного. — Я не хочу устраивать раскоряку, мисс Кристи, — Фёдор переворачивает её в исходную позицию и больше не желает говорить о чём-либо. Просто приносит удовольствие обоим равномерными и монотонными качаниями бёдер. Он проводит языком по её шее и ускоряет темп, желая выбить хотя бы один стон, что получается лишь при довольно сильном шлепке бёдрами о бёдра. — Я просто хочу вас. Она усмехается и мысленно отвечает, что хочет его сильнее, ведь тело желает именно этого мужчину. Временно своего мужчину. Агата проводит ногтями по его спине и издаёт пару сиплых стонов, чувствуя, как чужие пальцы массируют чувствительный клитор. Она рефлекторно прогибается в спине и кусает пухлые губы, которые можно назвать совершенными. Её тело подозрительно податливо даже для неё самой. Ноги немного подрагивают, а мышцы начинают медленно пульсировать, превращая Кристи в какую-то чрезмерно расслабленную субстанцию, что жаждет получить от партнёра поцелуй. Но этого не происходит даже через пару минут, когда сперма медленно стекает по тонкой талии. *** Фёдор уже собирается, чтобы уйти, а Кристи просто лежит в постели, лишь немного прикрытая одеялом. — Уже уходишь? — Как и было сказано в договоре. — Даже не трахнешь меня ещё раз? — Ох, детка, поверь, не сегодня.