Цветы в волосах

— И сколько же у тебя обличий? — Ровно столько, чтобы каждый сомневался, что видел настоящее. А.Свободных «Тени Вечности»

      Книги, книги, как она любила погружаться в их мир, это помогало отвлекаться от проблем, которые были удавкой на ее шее. Прошло уже пять дней нахождения Гермионы во Франции. И все эти дни она старалась загружать себя до такой степени, чтобы вечером сразу отключаться, дабы не думать ни о чем. В первые дни это не особо помогало, но она не сдавалась и нагружала себя все больше и больше.       Ее коллеги думали, что так Героиня хочет выслужиться перед министрами двух стран и косо на нее поглядывали, порой даже переговаривались в ее присутствии, не заботясь, что она все это слышит. Правда ей было плевать, Гермиона еще со школы привыкла к шушуканью за спиной. Поэтому молча с высоко поднятой головой проходила мимо сплетников и сплетниц.       В какой-то степени ей удавалось показывать свое безразличие ко всему этому. Личные проблемы постепенно уходили на второй план. В голове кружились лишь руны и их перевод, который зажигал в ней интерес и желание добраться до всей сути загадки, что они хранят.       Часто отвлекал Блейз Забини, который тоже оказался в составе делегации, он постоянно отпускал какие-либо шутки в ее сторону, иногда советовался по поводу перевода, но никогда не упоминал вечер накануне отправления во Францию.       Гарри наблюдал за своей подругой и молча переживал. Джинни прислала письмо, в котором рассказала о разрыве отношений Рона и Гермионы. И как бы Гарри не хотел, он не мог подобрать слов для поддержки подруги, поэтому он просто был рядом столько, сколько позволяло время. Он не хотел разрываться между другом и подругой, поэтому решил занять нейтральную позицию наблюдателя.       Гермиона вела себя отстраненно даже с ним. Но он был уверен, что она так делает, дабы не загружать его своими проблемами, а Гарри не хотел тревожить ее и печалить еще больше. А также выбирать чью-то сторону в этой ссоре.       Хотя девушка была бы явно не против узнать, что думает Поттер в данной ситуации. Но делать что-то, дабы это узнать у Гермионы нет желания. Это ведь Гарри, пока он сам не решит, то из него ничего не вытащишь даже щипцами.       Малфой. Еще его очень настораживал Малфой. Гарри часто стал замечать, как Гермиона и Драко разговаривают, пусть и о деле или документах, когда он вслушивался в их диалог, но это стало происходить предельно часто и подозрительно. Может быть у Гарри это осталось со школы, это мания преследования Малфоя и обвинения его во всем. Но сейчас он был почти уверен, что Гермиона и Рон расстались не из-за него. Хотя и в письме Джинни говорилось о том, что Рон винит во всем Малфоя и настроен по их приезду разобраться с ним.       Герой подумал, конечно, не обвиняя в чем-то Рона, но он считал, что Уизли всего лишь ищет козла отпущения для данной ситуации. Что-что, а быть виноватым рыжий явно не хотел, также, как и признавать, что их отношения с Гермионой прекратились из-за него, а не из-за вечно-во-всем-виноватого-Малфоя.       Гарри давно заметил, что его друзья стали чаще ругаться или долго молчать в обществе друг друга. Да что скрывать, он заметил, что Рон после победы в войне очень сильно изменился. Стал более грубым и неуступчивым, даже для Гермионы. Часто причинял своей девушке боль, возможно и не нарочно, но такое происходило всё чаще с каждым годом. Дошло до такой степени, что Гермиона стала более дерганной в присутствии Рона и боялась сказать или поучить его, как это было раньше.       Война не прошла мимо их психического состояния, каждый из Золотого Трио чем-то да страдал, скрывая это. Только вот Рону было в этом плане сложнее, ведь даже до войны он не являлся примером проявления спокойствия.       Поэтому Гарри не мог отрицать то, что немного рад расставанию его друзей. Надеялся, что за это время во Франции Гермиона придет в себя и станет хоть каплю, но прежней. Начнет отчитывать всех и вся, как это было в школе. — Гарри, ты во мне дырку просверлишь, если не перестанешь так смотреть на меня, — подала голос девушка, отрывая взгляд от книги и смотря на друга, который застыл и смотрел на нее довольно долго, что она почувствовала себя неловко.       Гермиона чувствовала метания друга, она понимала, что он хочет что-то от нее услышать и уже в курсе всех событий. Но тот отчего-то никак не мог заговорить с ней на эту тему и узнать, что она думает делать дальше. Она не понимала его, разочаровался ли он в ней? Или поддерживает ее. Но было не до этого, да, она очень дорожила им, его мнением, но сейчас ей самой нужно что-то решить.       Хоть раз она должна сама решить, как поступить и что сделать. Все школьные года Гермиона молча и вынужденно шла за Гарри Поттером, на которого было возложено слишком многое, чтобы справиться в одиночку, поэтому Героиня всегда была рядом. Сам же Золотой мальчик шел по пути, который ему указала Дамблдор, тем самым увлекая за собой и свою подругу. Они просто шли уже по написанному сценарию их ближайшего будущего.       Признаться, она сама не знала, что будет делать, когда вернется в Лондон. Все было слишком запутанным для нее. Ведь она столько лет жила в какой-то стабильности. Будущее было расписано до деталей. Закончить учебу в Хогвартсе, получить высокую должность в Министерстве Магии и обзавестись семьей, в лице Рона Уизли. А сейчас… Сейчас все это перечеркнулось в одно мгновение. Только сейчас она поняла, что нарушить этот круг из ссор и перепалок нужно было еще очень давно, когда появились первые звоночки.        Возможно, навестит родителей, к которым уже давно не приезжала или займется своей карьерой. Но это будет потом. Ей для начала нужно разобраться с поручением министра и выполнить свою работу хорошо. Своими проблемами она будет заниматься позже.       Да и окружение было подстать мотивации к работе. Большой зал с панорамными окнами, которые пропускали дневной свет, не отгорождая работающих от окружающего мира. Несколько столов по всему помещению, отделяемые друг от друга огромными шкафами с книгами. Поэтому она и Гарри сразу облюбовали самый дальний и закрытый от глаз стол, за которым Гермиона могла вздохнуть свободно, хоть ненадолго спрятаться от чужих глаз, но только не от взгляда друга, кидающего его все чаще. — Извини, Герм, задумался, — Поттер неловко почесал затылок и вернулся к книгам, недовольно стрельнув глазами на Малфоя, со стороны которого послышался смешок. Стол, за которым он сидел, находился через проход между шкафами, поэтому ему открывался большой обзор на Золотой дуэт.       Гермиона тоже обратила на него внимание, встречаясь взглядом со скучающими серыми глазами. Его лицо все еще сохраняло усмехающийся вид. Что-что, а доставать Гарри Поттера оставалось его любимым делом. И он не упускал ни одной возможности.       Нет, а почему Драко должен пропускать такое веселье? Подстебнуть Золотого мальчика стоило того, чтобы смотреть на его недовольное лицо и думать, что хоть такая мелочь, как взаимная неприязнь, остается стабильной на фоне его многогранной жизни.       Он ей подмигнул и вернулся к своим записям, не обращая на нее внимание все оставшееся время работы. Отвлекаясь лишь на Забини, который ему что-то втолковывал или доказывал, яро тыча рукой в пергамент, на что Драко морщил нос или не менее упорно доказывал свою точку зрения.       Драко. Да, именно Драко. Гермиона за эти дни стала обращаться к нему по имени. Она незаметно улыбнулась, когда вспомнила его реакцию, назвав его по имени. Его удивленно поднятые брови и секундное замешательство на лице, что почти сразу сменилось усмехающимся выражением.       Он изменился с момента их последней встречи несколько лет назад, нет, она не берет в расчет внешний вид, потому что эта гадюка всегда выглядела так, будто сошла со страниц журналов. Аристократическая змеюка, черт бы его побрал. Он изменился внутренне и изменился сильно. Хоть Малфой этого и не показывает, но он стал более серьезным и расчетливым. Осторожно прощупывает почву под ногами в общении с окружающими, скрывая это за нахальным выражением лица. Эти изменения очень заметны для человека, который знал его половину жизни.       Теперь нет трусливого хорька, который был в школе, вместо него появился мужчина, который пойдет по головам, если это потребуется. Его стало трудно вывести на эмоции, точнее, увидеть их на его лице. Создавалось впечатление, будто он родился с этой его усмешкой на губах или со скукой в глазах.       Находясь рядом, Драко мог ее взбесить за считанные секунды. Видимо, у него была кнопочка «Вывести из себя Гермиону Грейнджер», которую он очень часто, можно сказать постоянно, нажимал, доводят Героиню войны до белого каления.       Но она была благодарна ему за тот вечер, когда он помог ей не утонуть в слезах и отчаянии. Только Гермиона все еще не понимала себя и никак не могла найти объяснения почему дала согласие на его весьма рискованную идею, предложенную тогда. Трансгрессировать в том состоянии, в котором она находилась было большой ошибкой.       В голове сразу всплыл его образ с протянутой к ней рукой, которую он упорно не опускал, пока девушка не вложила в нее свою ладонь. Его рука была теплой, хотя Героиня всегда думала, что эта бледная кожа холодная, такое создавалось у нее впечатление до этого момента.       Они начали больше общаться не только по их заданию, но и просто на повседневные темы. Вечером, прогуливаясь по саду вокруг особняка, который со временем начал нагонять на Гермиону неприязнь и странное чувство тревоги, они шли тихо переговариваясь или просто молча, смотря на заколдованных бабочек, которые захватывали внимание Гермионы. От них не веяло чем-то плохим, нежели от всего остального окружения. Они помогали ей отвлечься от негативных мыслей или просто умственной работы.       Такие прогулки, похоже, входили у них в привычку. Они не договариваясь о встрече, в одно время сталкивались в одном и том же месте, у скамьи, вокруг которой летали красивые насекомые. — Весьма занятно, не правда ли, Грейнджер, — Малфой усмехнулся, убирая руки в карманы и смотря на девушку, которая распускала свои волосы из тугой причёски, — Который день подряд мы встречаемся тут.       Гермиона обернулась, обращая внимание на парня. Да, это было забавно, вся эта ситуация. Но ее почему-то просто тянуло сюда, здесь ей было спокойно, она тут отдыхала от всех мыслей, которые гложили ее ночью. — Знаешь, Драко, мне иногда кажется, что это ты специально меня преследуешь или следишь за мной, — Гермиона в ответ усмехнулась, пытаясь скопировать его выражение лица.       Малфой еще не привык к звучанию своего имени голосом Грейнджер, поэтому как-то выдавал свои эмоции. Он поднял одну бровь в недоумении, это сейчас она обвиняет его в преследовании? Хотя сам сегодня за работой несколько раз ловил ее взгляд на себе, пытаясь усердно его игнорировать, а то потом опять терпеть тонкие шуточки Забини. — Уж, кто-кто, но явно не я пялюсь в открытую, — он еще шире усмехнулся, заметив замешательство девушки, — Да и причем на рабочем месте, — Малфой насмешливо приподнял брови, наклоняя голову немного в бок.       Вся эта поездка помогает ему не думать о Нарциссе или Люциусе, которые, казалось, поселились в его мыслях. Сейчас голова была занята работой, этими сложными рунами.       И частично Герми… Нет, Грейнджер.       Он даже у себя в голове не мог называть ее по имени, не говоря уже о том, чтобы сказать это вслух.       Казалось бы, всего восемь букв, но они вместе составляли имя, которое вряд ли когда-нибудь сорвется с его губ. Это, можно сказать, стало неким подобием табу для него. — Если я и пялюсь на кого-то, то только на книгу, — подала голос Гермиона, усаживаясь на скамью. Ее ноги ныли, хоть и большую часть дня она сидит, но и это имеет последствия.        Один. Драко прикрыл глаза. Язвить или спорить с мисс-я-на-тебя-не-пялюсь-врешь-ты-все-Грейнджер не было абсолютно никакого желания. Все силы ушли на расшифровку этих дурацких рун, из-за которых, по сути, он тут и находится.       Ему что, мало мыслей о последнем письме от матери, которое было не особо приятного содержания.       Так ещё это Кейгер крутится и вертится под ногами, мешая выполнять, мать его, работу. Брюнет выводил Драко из себя похлеще Уизела, он столько раз порывался послать его ко всем драклам, но каждый раз что-то, да мешает.       То Грейнджер резко понадобится его мнение по переводу той или иной руны, по первой это немного вводило его в ступор, но он сам помог ей в тот вечер, теперь же приходится терпеть ее «благодарность».       Правильно говорят, что посеешь, святой Мерлин, то и пожнёшь.       Иногда Блейз пускает свои комментарии по поводу гриффиндорки или Кейгера, который вьется вокруг него, дабы заполучить хоть каплю внимания слизеринского принца.       То сам Эрик внезапно понимает, что Малфой вот-вот пошлет его далеко и надолго, поэтому резко ищет предлог откланяться.       Два. Послышался всплеск воды. Открыв глаза, парень скучающе наблюдал за тем, как девушка кидает маленькие камешки в зачарованный пруд. — Нам всем тут не место, — внезапно произнесла волшебница, поднимая взгляд на блондина.       Три. Он всматривался в выражение ее лица. Перед глазами вдруг возникли те цветы, именно те, которые были в ее волосах, на том злополучном вечере у министра. Только на ее лице были разводы крови и на щеках мокрые дорожки слез. Было видно, что девушка задыхается, но не было понятно из-за чего, то ли из-за слез, то ли от удушья.        Драко сморгнул неприятное наваждение, от которого перехватило дыхание, но выражение ее лица осталось неизменным, разве что не хватало тех деталей, что дорисовало воображение. — Грейнджер, если ты сию минуту ничего не сделаешь с этим, — он рукой указал на ее лицо, — То я тебя… — его взгляд упал на зачарованный прудик, — Искупаю в пруду, и думаю, тебе это весьма, точнее, ой как не понравится. Я тебе серьезно это говорю.       Четыре. Она потерянно смотрит на Малфоя, словно не понимает, что он от нее хочет.       Она, да не понимает что-то? Это пахнет чем-то новеньким.       Блондин пятерней проводит по волосам, немного приводя их в беспорядок и устало вздыхая прохладный воздух. Тут в ее взгляде он видит искорки понимания, тогда девушка вскакивает со скамейки и в упор подходит к Малфою. — Если ты имеешь в виду мое лицо, то хочу тебя разочаровать, — она тыкает пальцем в грудь Драко, а чтобы смотреть в ему глаза, ей приходится немного задирать голову, — Я родилась такой и ничего сделать не могу. А оборотное, уж прости, не горю желанием пить.       Малфой все это время молча наблюдавший за монологом и действием девушки, вдруг засмеялся. Гермиона в удивлении подняла брови. Она впервые слышит его искренний смех, не усмешку, не злой смех, а именно чистый смех.       От его смеха вокруг скамьи поднялось в воздух несколько бабочек. Грейнджер отходит от слизеринца с еле заметной улыбкой и подставляет ладошку, на которую опускается маленькая бабочка. — Грейнджер, скажу одно, — Малфой сунул руки в карманы брюк, смотря на насекомое на руке девушки, — Ты явно сегодня перегрела свой котелок. Не стоит так бездумно налегать на перевод никому ненужных рун, — парень одной рукой отмахнулся от бабочки, которая кружила около его лица.       Гермиона дождалась, пока насекомое спорхнет с ее ладошки, обратила свой взгляд на Малфоя. — К твоему сведению, данный перевод необходим, чтобы сделать прорыв в направлении… — она не успела договорить, как оказалась на руках у Драко, — Ты чего творишь? — он на нее посмотрел с коварной усмешкой и до девушки дошло, что тот хочет сделать, — Драко Малфой, не смей этого делать! — Гермиона вцепилась в его плечи, а Малфой начал приближаться к прудику. — Не делать что, Грейнджер? — как только он это спросил, разжал руки и гриффиндорка полетела в воду, но из-за того что она ухватилась за пиджак парня, он плюхнулся в пруд вместе с ней.       Гермиона поднялась на ноги и вытерла свое лицо, смазывая всю тушь и оставляя темные потеки, заливисто засмеялась. Малфой же с нечитаемым лицом встал и плеснул на девушку. — И вот это твоя благодарность, да? — он скрестил руки и недовольно смотрел на Гермиону, — Я, который убрал с твоего лица кислую мину, теперь стою в пруду весь мокрый, Грейнджер! — с каждым словом Малфой приближался.       Мозг девушки наконец-то начал вновь работать и осознал всю степень опасности, поэтому Гермиона приняла мудрое решение — бежать. Парень, неожидавший такого резкого побега, с небольшим опозданием ринулся следом. Героиня обежала весь сад, прислушиваясь к звукам погони, не слышала, чтобы за ней кто-то гнался, решила убавить ход и забежала в проем между колон. Но как только она это сделала, то ее запястья резко подняли вверх и прислонили к каменной стене. — Добегалась, трусливая гриффиндорка? А я думал, что у вас храбрость главная черта, — в темноте его серые глаза казались черными и выглядели устрашающе. — Ничего я не струсила! — Гермиона попыталась освободить руки, но из-за движений мокрая одежда начала ещё больше липнуть к телу, — Ты бы видел… — неожиданно Драко опустил запястья девушки и закрыл ей рот, при этом прижимая ее к стене своим телом.       В который раз он не дает ей закончить свою мысль, героиня укусила его за ладонь, на что получила недовольный взгляд Малфоя, но тот почти сразу отвернулся от нее в сторону сада. Девушка опять хотела было укусить его, но послышались чьи-то голоса. — Мистер Боллуд, он невыносим! — Гермиона узнала голос Эрика, их сопровождающего, — Хоть вы и настаиваете, чтобы я наладил с ним контакт, но вы не знаете как он себя ведет. Он в своей гордости переплюнул даже своего отца! Я думал, что никого хуже, чем Люциус Малфой, никого нет. Я ошибался, его сын, Драко Малфой в сто раз хуже! — его громкий злой голос отскакивал от стен.       Малфой перевел взгляд на Гермиону, которая удивленно подняла брови и смотрела на него. Драко убрал руку с ее лица и поднес указательный палец к губам, говоря ей молчать, а сам сделал несколько шагов к колонне, за которой они находились.       Только сейчас этого ему не хватало. Любой разговор, где упоминалось имя его отца, приносил ему одни беды и проблемы. Ему стало интересно, как отец умудрился прославить себя перед министром Франции. И по описанию Эрика, Люциус был в своем репертуаре. — Эрик, Драко Малфой нам необходим, через него мы сможем выйти на Люциуса! Сын точно должен знать, где его отец. Да и сам парень нам не помешает, пойдет на отвлекающий маневр, — мужчина закашлял, — И чем быстрее ты войдешь в его доверие, тем лучше.       Слизеринец усмехнулся, доверие? Кому в своей жизни он доверял кроме матери и Забини? Правильно, никому. Он что пуффендуец какой-то, нет он слизеринец до мозга костей.       Голоса начали отдаляться, Малфой направился следом за ними, но почувствовал, что его ухватили за предплечье. — Драко, не надо, — прошептала Гермиона, как только он к ней повернулся, — Нужно продумать что делать, а потом уже действовать, — девушка сильнее сжала его руку. — Грейнджер, я не один из твоих двух тупых остолопов, которых ты привыкла оберегать, — Малфой отцепил чужую руку от своей, смотря гриффиндорке в глаза, — Сам справлюсь.       При упоминании Гарри и Рона лицо Гермионы исказилось болью, поэтому девушка отошла на несколько шагов от него. — И разговор касался только меня и моего отца, не твое дело это, — парень достал палочку и высушил свою одежду, — Ты можешь идти спать, завтра тебе опять забивать свою головку никому ненужными рунами, — он осмотрел ее, и развернувшись двинулся за мужчинами.       Как только Малфой отвернулся от девушки, ее обдало теплым воздухом и одежда перестала липнуть к телу. Было очень неприятно от его слов, но кто, как не Гермиона, будет делать то, что ей сказали? Поэтому она тихо направилась за Малфоем.       Зайдя в особняк, девушка увидела, как макушка Драко скрылась за поворотом, направилась следом, доставая на ходу палочку. — Гермиона? — раздалось за ее спиной, как только она начала потихоньку открывать дверь.       Мышцы спины напряглись, делая ее неестественно ровной, а пальцы сильнее сжали палочку. Гермиона обернулась и встретилась взглядом с зелеными глазами своего друга.