гром и океан

      В старо-давние дни, когда Мидгард создавался и люди ещё не научились ходить, тогда разделены были миры, и небеса отделились от морей и океанов, навеки забыв друг о друге. Когда артефакты создавались империй, тогда обещание было дано, о миров соединеньи; но спустя века исчезло из памяти, так сможет ли объединиться когда-то два невозможных мира?       Тяжёлый день подходил к логическому завершению, прошедшие наконец балы в честь полторытысячного дня рождения её вконец измотали, и единственной мечтой стал отдых около вечного древа с внушительными кронами. Серебристый шелк мягко рассекал изумрудный ковер, золото волос переливалось в лучах солнца, тонкие бледные пальцы крепко сжимали кроваво-алый плащ, свинцовые глаза впились в высокую фигуру, обтянутую черно-зелеными одеяниями.       — Брат мой, — мелодичный голос рассек гармонию природы, мужчина обернулся, вскинув черную бровь, на тонких розовых губах заиграло подобие улыбки.       — Тор? Я думал, ты осталась с друзьями, сестра.       — У меня ноги отваливаются, — пожаловалась Тор, подходя к младшему брату ближе и присаживаясь на сочную траву. — Не составишь компанию, или Сигюн тебя заждалась?       На знакомый хитрый блеск сестринских глаз Локи закатил глаза. Тор — неисправимая сваха для близких друзей, пусть даже те об этом её не просят.       — Сигюн проводит время с Сиф, я считал, что ваша троица вместе, а не дуэт обитает где-то в стенах Чертога.       — Они и без меня справятся, — отмахнулась Тор. — Тебе бы, братец, волноваться о невесте, иначе могут её увести. Сам знаешь, слухи ходят, что Сигюн сомневается в собственном выборе.       — Тебе не стоит беспокоиться, — осадил Локи. — Не пропаду. К тому же, пора подумать и о собственном будущем. Не хочешь же ты закончить как дядюшка Вё где-то в лесах.       — Отец подослал, — вмиг беззаботное настроение старшей сестры поменялось на напряжение, ставшее привычным в разговорах с родителями. — Локи, я сама в силах выбрать себе супруга на оставшуюся жизнь.       — Кого-нибудь из смертных? — хмурится бог обмана, а затем застывает пораженный пришедшей идеей. — Да ты хитрее меня, сестрёнка?       — Я на пятьсот лет старше, дражайший братец, — Тор шутливо грозит пальцем, полы свободного платья вздымаются вверх от её резкого разворота, на мгновение оборачивается, одаряя блеском серых глаз, и сбегает в Чертог, готовя страшную месть. Локи качает головой. На сколько бы ни была старше, всё равно останется младшей сестрицей, которую следует оберегать, защищать и обучать всем тонкостям лживой паутины политики.       — Тор, нет! — гремит Всеотец, угрюмо глядя на красавицу-дочь, что серьёзна как никогда. — Это противоречит всему кодексу асов!       — К чему кодекс, если я люблю смертного? — Тор слишком правдоподобно хмурится, заводя руки за спину. Она слишком прекрасная актриса, чтобы верить в её большое и чистое чувство где-то там, в нижних мирах; но неподалеку недовольная решением мужа Фригг остужает весь пыл, вставая на сторону единственной дочери.       Тор была любимицей в семье, куда более нежной своей старшей сестры и менее хитрой младшего брата, всегда дома, рядом с родителями, послушная и спокойная, твердой рукой держащая Мьёльнир, любимая народом принцесса асов, доросшая до возраста замужества, но совершенно к нему неготовая. Фригг утверждала, что он слишком давит, Один не слушал, считая себя правым, но теперь уверенность покидала душу, отправляясь в Вальгаллу к отцу. Вновь бросив взгляд на жену, Один вздохнул. Эта женщина вертит им как хочет.       — Я даю тебе неделю, чтобы найти себе мужа среди смертных, достойного стать на уровень асов, достойного стать супругом будущей Всематери.       — Благодарю, отец, — Тор отвешивает книксен и уходит прочь, цокая каблуками по мраморному полу.       Один лишь надеется, что не станет жалеть о принятом решении. Фригг улыбается, по-доброму глядя на дорогого мужа, а сын солидарно вздыхает, переживая за старшую сестру. Неприятности слишком любят Тор, чтобы обойти её стороной; не составит труда ей оказаться по уши в заваренной каше.       — Я буду за ней следить, — обещает Локи, выходя из тронного зала. Фригг задумчиво тянет:       — Стоит вызвать Хелу?       — Лучше Брунгильду, — замечает Один. — Она способна вставить нашей дочери мозги на место.       Венеция плывет в океан, лодки поскрипывают от сидячих подвижных людей, скоро организуя вид на вычурный город. Белоснежное платье до колен с открытой спиной, молочные босоножки на платформе, солнцезащитные очки и развевающиеся на ветру золотые волосы — Тор Одинсдоттир наслаждалась внеплановым отдыхом среди дорогих сердцу смертных. Так было легко, когда никто внимания не обращал, лишь посвистывали вслед (чтобы после страдать от прилетающих в затылок молний); никто не ждал замужества, справедливого правления и просто следующего века мира под её началом. Хотелось вернуться к валькириям, где старшая сестра обязательно защитит и убережёт, научит сражению и не даст в обиду родителям. Хотелось стать смертной, прожить бессмысленно век и попасть в Хельхейм, где — вновь — сестра выделит прекраснейшие покои с видом на мрачные поля провинившихся мертвецов. Хотелось сбежать на край Вселенной, но ничего не поможет от Всеотца, решившего, что дочь готова. Родись она мужчиной, сумела выбирать личный путь, не озираясь на родной Чертог, но норны сыграли злую шутку.       Тор свернула к пустым лодкам и, пребывая в тяжёлых мыслях будущей царицы, не заметила выпирающую деревянную ступеньку, споткнулась и едва не встретилась носом с мокрыми досками — внушительного телосложения молодой человек её успешно поймал.       — Будьте осторожней, мисс, — посоветовал он, сверкнув ребяческой ухмылкой. Коленки предательски задрожали, но Тор откинула назад светлые волосы и благодарно улыбнулась, кивнув:       — Прошу меня простить.       — Не стоит, — отмахнулся незнакомец. — Я Артур. Артур Карри.       — Тор-ри, — сглотнула Тор. — Просто Тор.       — Как скандинавский бог? — весело пошутил Артур, но осекся, заметив, как Тор скривилась. Конечно, о ней везде пишут как о всесильном громовержце, примером всем храбрым варварам, коих боялись окружающие страны; ведь девушка не может совершить те же подвиги!       — У моих родителей странные представления о именах, — пояснила Тор, Артур понимающе кивнул:       — У моих та же проблема. Кто назовет сына Артуром?       — Быть может те, кто назовет дочь Тор?       Артур рассмеялся, мелодия его исходила откуда изнутри, завораживая и замораживая на месте. Тор заправила выбившуюся прядь за ухо и неуверенно улыбнулась:       — Пожалуй, я пойду.       — Я могу вас проводить, — откликнулся Артур, всё ещё веселясь. — Вы не местная.       — Хотела посмотреть город, — отчего-то откровенно рассказала Тор. Артур кивнул в сторону лодок:       — Это лучше сделать на Данубе.       Локи материализовался ближе к вечеру, дав сестре свободу действий. Огни Венеции вытолкнули из груди Сигюн восхищённый вздох — потому весь вечер они прогуляли под полной луной, отражением мерцая на зеркальной воде. С улыбкой невесты, её переливчатым смехом и увлекательными рассказами Ванахейма Локи совершенно забыл о сестре, а когда глубоко ночью в смертном платном чертоге для сна вспомнил, решил, что женская солидарность и хитрость превосходит даже его острый ум. Сигюн прекрасно всё знала — не будет же Тор скрывать великолепные идеи от лучших подруг — и пользовалась нежданным свиданием с будущим мужем, умело отвлекая от портящих нервы забот. Она слишком сильно похожа на него, решил Локи, но ведь за это он её полюбил. А о Тор и волноваться не стоит, не так ли? Сигюн ведь не волнуется.       Тор нашлась в компании крепко сложенного мужчины, чья загорелая кожа сплошь покрылась странными черными рисунками — татуировками, пояснила Сигюн, — а длинные до плеч волосы собрались в низкий хвост. Странная парочка: неотёсанный мужчина в растянутой черной майке, потёртых, кое-где рваных, джинсах и кожаной куртке и миловидная блондинка в белом платье, оба смеются над чем-то и идут так, словно знакомы тысячу лет, а не один день. Локи косится в сторону невесты:       — Знаешь кто это?       — Впервые вижу, — Сигюн хмурится. — Не думаешь же ты... Ох, ты думаешь.       — Приглядеться бы к нему, — решает Локи. — Узнать поближе, быть может сгодится на роль мужа.       — Ты знаешь, кого ей прочат, — недовольно напоминает Сигюн. — Твой отец настроен отказаться от любого, кого Тор выберет. Он считает, что Фандрал — прекрасный кандидат.       — Рад, что мы сходимся во мнении, — с усмешкой замечает Локи, когда Сигюн в недовольстве кривится. — Не переживай, что-нибудь придумаем.       Они встречаются утром, проводя вместе день и расставаясь далеко за полночь. Она думает, что это не может стать чем-то большим, а он слишком горд, чтобы признать очевидное. Они — друзья, которые ревнуют друг друга и спорят, когда обзывают «парочкой». Они просто случайные встречные, слишком слабые, чтобы расстаться. Она всё ищет себе стоящего жениха, он разрывается между морем и сушей. Они — шкафы, полные секретов, безумцы из разных миров. Слишком далёкие от банальных Ромео и Джульетты, с коими сравнивают любители почесать языком. Неделя уходит прочь, они прощаются до предрассветных сумерек; она исчезает из его жизни миражом, он заталкивает счастье от воспоминаний куда подальше. Но норны не дадут просто так забыть нежданную, предреченную века назад встречу, положившую начало тому самому роду величайших...       Орм пропал. Артур поверить в бред не мог, его младший брат, конечно, горазд на подобное, но тюрьма охранялась хорошо — спасибо Вулко за содействие, — обеспечивала все удобства, смысла на произошедшее не виделось. Разве что трон захватить, но содействующих, сочувствующих не осталось, атланты верны новому королю, пусть даже полукровке, доложат при любом странном происшествии. Что же делать брату на суше? Вопрос задавался с периодичностью в пять минут, пока Артур рыскал по Штатам в поисках высокого блондина с «похожими на его чертами лица».       Артур как раз заворачивал за угол, когда едва оказался не сбит металлическим молотом, который сначала размозжил мозги каким-то роботам, а после вернулся в тонкую белоснежную руку, обладательница которой казалась похожей на богиню войны суровым взглядом и сжатыми крепко губами. По длинным золотым волосам разрядами бежали молнии, металлические пластины сужались к талии, а внушительный алый плащ развевался флагом позади. Тор. Как из скандинавской мифологии, только женщина. Только слишком похожая на давнюю, похитившую сердце морского царя красавицу из Венеции.       — Тор?       — Артур?       — Что ты... какого черта происходит?       — Пригнись! — она метает оружие куда-то вперёд, а после то окровавленным возвращается в её руку. Слишком воинственная для девушки, опасавшейся войти в воду. — Нет времени объяснять, у смертных вновь проблемы... Старк, справа!       Красное пятно выпускает сверхразряд, ударяющий в грудь очередному роботу с горящими синим глазами. Мстители. Территория великих защитников Земли, спасших мир от инопланетного вторжения. Ему нужны ответы, но сначала следовало помочь. За её спиной целая армия надвигающихся тучей роботов, Артур вертит золотым трезубцем и выпускает поток воды, сбивающий противников с ног. Тор одобрительно свистит и взмывает ввысь, ведомая сверкающим на солнце молотом, а Артур принимает мысль, что брата сегодня он точно не отыщет.       Они сидят за столиком в углу бара богами забытого городка, говорят на любые темы и удивляются существованию миров друг друга. Слишком давно не было ему так хорошо, слишком сильно жизнь кидала в смертельные ситуации, заставляя распутывать клубок того, что наделали прежние цари и супергерои-коллеги, с которыми не виделись уже давно. Слишком сильно общение напоминало то, какое началось в памятный день экскурсии по Венеции. Будто не стало тех долгих шести лет разлуки, для неё и вовсе прошедших как мгновение; она всё также ослепительно прекрасна, а он всё также странно контрастирует её компании, не ощущая, собственно, дискомфорта. Её настроение понижается при упоминании будущей свадьбы с Мерой, его — со словами о будущем с неким Фандралом, первым красавчиком Асгарда. Асгард. Хотелось бы увидеть сверкающий мир великих богов, способных одним щелчком пальца уничтожить их, обычных смертных; и даже атланты не кажутся такими уж непобедимыми.       — Я рад, что мы встретились, — признается Артур, когда её лицо оказывается непозволительно близко. Тор лишь мягко улыбается, проводя подушечками пальцев по его загорелой скуле.       — Взаимно.       Их игра — пытка, их прикосновения обжигают, а губы так и тянут наконец опробовать на вкус. Он не изменит Мере, ведь один раз не считается, верно? Он убеждает себя в этом, когда податливые пухлые губы приоткрываются, впуская его язык в рот, когда ноги обвивают его талию, а он едва сдерживает себя, доходя до заветной комнаты в бедном отеле, когда борется с застёжкой её голубых джинс и рывком срывает полупрозрачную рубашку, когда острые ногти впиваются в кожу и ведут до поясницы алые полосы, когда он срывает с губ первый стон, обещая большее, обещая не дать себя забыть. Никогда.       И с утра оставляя записку, он исчезает, ведь то теплое чувство в груди — лишь влюбленность. Они не созданы друг для друга, богиня и атлант, гром и океан, истинная царица своего народа и обычный полукровка. Не созданы, но то счастье он не даст себе забыть. А пока ему следует сосредоточиться на бессмысленных поисках как сквозь землю провалившегося брата, на будущей свадьбе и Мере. Никто не должен узнать о произошедшем. Он об этом позаботится.       — Это будет прелестный малыш, — замечает старая Урд, узнавая о беременности будущей царицы. Верданди с теплой улыбкой кивает, косясь на сосредоточенно плетущую нити судьбы Скульд. Молодая норна оборачивается, ощущая взгляд старших на себе, вздыхает, понимая, что отвертеться не выйдет.       — Это сделала я, верно. Но так было предначертано давними предками, никто не в силах изменить обещания.       — Он объединит миры, — задумчиво обещает Верданди. — Ещё один полукровка.       — Осталось предупредить будущую мать, — Скульд исчезает в золотой пыльце прежде, чем Урд не даст своего разрешения.       И когда рождается прелестный малыш, Тор улыбается, целуя того в смуглый лоб. Будущий наследник всего Асгарда, бог водных пучин, её сильнейший потомок. Её маленький Магнус.