... Не узнаешь

Парень закрыл глаза, пытаясь успокоить себя. Хотелось спать, однако он боялся, что кошмары возобновятся. Теперь мало того, что было сложно избавится от воспоминаний, так еще и кошмары. Может, действительно, стоит обратиться к Йосано? Нет. Она может лечить только физические болезни, болезни разума ей не подвластны. А даже если были бы подвластны, то его способность не позволила бы вылечить хозяина. Осаму тихо усмехнулся. Да, такая интересная ситуация… Ему придется самому справляться со своими проблемами. В принципе, уже не впервые. Парень посмотрел в окно. Уже вечер. Начинало темнеть, значит наступило время, когда Портовая Мафия становится полновластным хозяином города. Парень вздохнул. «Они не доберутся до нее». Промелькнула мысль снова отправить сестру подальше от Йокогамы, но она не послушает. Да и не хочется больше расставаться на неопределенно долгое время. Ведь… Ведь если ее не будет, то новая попытка будет удачной. Дазай покачал головой. Не надо думать об этом. Сестру он от себя теперь не отпустит. Никогда. Им нужно быть вместе и ему проще будет ее защитить, когда она рядом. Парень прикрыл глаза и тихо вздохнул. Он пошел в свою спальню и лег на футон. Сон опять не шел. Противный и холодный дождь неприятно капал на плащ, лицо и волосы. Погода в последнее время не радовала, а сегодня стало совсем невыносимо. Как раз под стать настроению. Парень подошел к штабу Портовой мафии и ухмыльнулся. Сегодня поймали еще одного врага Мафии, а значит, и его врага. Однако, работа еще не закончена. Этот человек должен кое-что рассказать им о своих делах. Вот он шагает по бетонным ступям в пыточную. Открыв дверь, он видит прикованную к стене девушку. На ее лице играла безумная полуулыбка, казалось, она совсем не боится. В этом помещении бывали разные люди. Но Дазай уже не помнил, когда ему приходилось «расспрашивать» таких, как она. Тем временем темноволосая подняла на него взгляд пронзительных серых глаз. — Меня будет допрашивать ребенок?! Не думала, что будет такое неуважение к моей персоне, — девушка говорила с акцетом, говорящим, что японский не ее родной язык. Осаму усмехнулся. — Не думаю, что у тебя есть выбор. — Как жаль. Хотелось бы, чтобы меня допрашивал более серьезный человек, а не подросток. Где твоя мама, мальчик? Она знает, чем ты занимаешься? — пленница откровенно издевалась над юным мафиози, что ее сильно забавляло. Парень поморщился, подходя ближе. — Я бы не советовал тебе вести себя подобным образом… Будет намного лучше, если ты сама все расскажешь. Звонкий заливистый смех был ему ответом. — Еще чего! Мальчик, вернись к мамочке, она тебя уже ищет. Шатен вздохнул. Он стоял уже буквально в шаге от девушки. — У меня только одна семья, — тихо проговорил он, стараясь в это время не думать о сестре. — И ей очень нужна та информация, которой ты обладаешь. — А почему вы решили, что я что-то знаю? — темноволосая засмеялась еще громче. — Я в этом уверен, — усмехнулся Дазай. Девушка наконец отсмеялась и улыбнулась. — Почему ты так решил? Внутри шатена начало все клокотать. Как же сильно хотелось стереть эту издевательскую улыбку с ее лица, как же сильно она его раздражала! Об этой одаренной известно немного. Имя Юлия, выпустилась из Академии одаренных, жила в Санкт-Петербурге. О способности неизвестно ничего. Парень поморщился. Он не показывал, что девушка смогла его зацепить. Хотя понимал, что она и так все видит. И специально выводит из себя. — Ты сотрудничаешь с нашими врагами. И, насколько мне известно, занимешь среди них не последнее место. Этого уже достаточно. — А кто конкретно, мальчик? Я свободный эспер. Осаму дернулся. — Это не значит, что ты можешь свободно помогать нашим врагам и оставаться при этом чистой. — Я работаю на себя. Осаму дернулся. Эта девушка была ненамного старше его, но ее уверенность, ее не боязнь раздражала. Парень подошел к железному столу с орудиями пыток и взял узкие длинные ножницы. — Знаешь, я ведь могу спросить и по-другому, — он посмотрел на холодный металл и перевел взгляд на девушку. Но даже после этого она не перестала улыбаться. Неужели ей всё равно? Шатен снова вернулся к ней и провел лезвием по щеке. — Неужели тебе так хочется, чтобы я заставил тебя все рассказать? — Мне нечего рассказать тебе. Я работаю чисто на себя, мне плевать на ваши терки. Осаму приподнял бровь. — Увы, я этому не верю, — он слегка надавил, оставляя легкий порез. Девушка поморщилась. — И что? Мне какое дело, что мне не верит малолетка? Шатен усмехнулся. — Не просто, как ты говоришь, малолетка, а правая рука босса. — Ты так дорожишь этим званием. Неужели, я тебя задела, мальчик? — Юлия снова усмехнулась. — Можешь не отвечать. Мне всё равно. Дазай поморщился и ухмыльнулся. Кончик ножниц на мгновение замер, а потом девушка почувствовала холод стали рядом со своим глазом. — Значит, придется заставить тебя, — спокойно проговорил юный мафиози, удерживая одаренную одной рукой, чтобы она не вырвалась, и аккуратно проведя лезвием по тонкой коже. Но это его не устроило. Парень надавил, лишая пленницу глаза. Девушка дернулась, до крови прикусив губу, чтобы не закричать. Не хватало еще, чтобы он слышал ее крик. Осаму продолжил свое занятие. Эта наглая русская явно не понимает, где ее место. Ему нужно это разъяснить. — Говори. Девушка дернулась, чувствуя, как по щеке течет кровь и хрипло проговорила: — Мне нечего тебе сказать. Осаму сжал в руках ножницы. Почему, почему она не ломается и всё отрицает?! Парень аккуратно достал глаз и ухмыльнулся. — Ненавижу, когда пленники упрямятся, — он положил окровавленое орудие на стол и взял железный прут. За спиной раздался звонкий смех и песня-считалочка. — Ночь настала, Вижу тень. Будешь ты ее мишень. Душить будет липкий страх Увидишь мертвых в зеркалах. Мечты своей увидишь крах, Похоронишь друга прах. Нет спасения нигде, Будешь ты тонуть во Тьме. Коль ко Свету повернешь, То увидишь правды ложь, Что посеешь, то пожнешь. Захочешь прошлое забыть, Придется горечи испить. Ища спасение во Тьме, продашь душу Сатане! Даже в таком состоянии она продолжает вести себя так. Да, с одной стороны Осаму это было жутко неудобно, придется хорошо постараться, чтобы она заговорила. Но с другой стороны, подобное не может не вызывать восхищения. Дазай отшвырнул выколотый им глаз в сторону и подошел к небольшой печи, где раскалил прут. — Я заставлю тебя говорить, хочешь ты этого или нет. Девушка растянула губы в улыбке. — Мне неизвестно то, что тебе нужно. — Врешь. Или ты хочешь сказать, что просто оказалась не в том месте и не в то время? Не поверю, — шатен подошел к Юлии вплотную и приложил раскаленный прут к руке. — Отвечай! Одаренная зашипела от боли, но не закричала. Нет, она не позволит этому мальчишке услышать свой крик. — Нечего… Осаму еще какое-то время пытался выбить признание, но его позвали. Надо было заканчивать. Сейчас он жалел, что нельзя убить ее. Но ничего. Завтра он продолжит и добьется своего. Парень убрал инструменты, с помощью которых пытался узнать то, что необходимо его организации и бросил взгляд на девушку. Выйдя из подвала он кивнул одному из своих людей, чтобы к ней прислали врача. Не хотелось, чтобы одаренная умерла раньше, чем необходимо. На следующий день она сбежала. Кандалы были буквально вырваны из стены. Кто бы мог подумать, что она окажется настолько сильной? С другой стороны, ее держали довольно долго, поэтому за это время она успела их расшатать, ко всему прочему, на цепях есть следы коррозии. Дазай был, мягко говоря, не в восторге от этой новости. Ему так и не удалось разговорить упрямую девушку. А потом, почти через месяц, выяснилось, что она действительно не могла ничего знать. Сейчас он жалел. «Как я мог? Почему я это делал?» Все просто. Тогда он считал это правильным. Но, если бы можно было повернуть время вспять, шатен бы обязательно изменил свое поведение. Но ничего исправить нельзя. Может, она еще жива? Может, девушка все еще в Йокогаме? Зачем-то же она приехала. Шатен усмехнулся. Вряд ли. Прошло немало времени с их первой и последней встречи. Но… Но может еще есть шанс? И что у нее за способность? «Похоронишь друга прах»… Это про Оду? Похоже на то. Осаму сел и, облокатившись о стену, посмотрел в окно. — Интересно, — пробормотал он себе под нос. — Почему я раньше этого не заметил… Не обратил внимание на считалочку. А зря. «Коль ко Свету повернешь, то увидишь правды ложь.» А это о чем? Довольно противоречивая строчка. Но ведь она тоже на что-то указывает? Осаму задумался. Он действительно «повернул к Свету», при этом видит многое из того, что люди пытаются скрыть… Может, речь об этом? «Захочешь прошлое забыть, придется горечи испить». Это про его воспоминания? Ведь он правда хочет забыть, но они его не покидают. Но что тогда значит последнее: «Ища спасение во Тьме, продашь душу Сатане»… О какой «Тьме» идет речь? И причем тут Сатана? Шатен не понимал этого. Что он еще должен сделать, следуя этим строчкам? Или он уже это сделал? Так, нужно разобрать все с самого начала. Осаму прикрыл глаза, вспоминая строчки. Казалось бы, прошел не один год, а он так хорошо все помнит. «Ночь настала, вижу тень, будешь ты ее мишень». Что она имела в виду. Что за тень в ночи? Тень. Враг? Предательство?.. Вряд ли. Что с ним происходит с приходом ночи? Шатен тихо усмехнулся. Бессонница и кошмары. Может, она это имела в виду? Хорошо. Пусть так. «Душить будет липкий страх»? Страх чего? Чего он боится? Сейчас, пожалуй, того, что кто-то из Портовой Мафии узнает о его сестре. И того, что она узнает, кто ее брат на самом деле. Что может связывать эти два события? Парень вздохнул. Если это станет известно, будет крайне плохо. Случится то, что должно было произойти уже очень давно. — Придет расплата за все совершенное. «Увидишь мертвых в зеркалах». Причем тут это? Причем тут зеркала? Хотя, мертвых он в какой-то степени действительно видит. Вспоминает своих жертв. Но зеркала?.. При чем тут они? Может, это просто метафора? И не нужно искать в ней смысл? Может. Ладно, потом. Что там дальше? «Нет спасения нигде, будешь ты тонуть во Тьме». Шатен проговорил строчку вслух, нахмурившись. «Нет спасения»… И, словно удар током, вспомнились слова Оды о том, что Дазай не сможет найти смысла в своей жизни и лучше уж помогать людям, чем убивать их. Она… Она предсказала это? Как… Как она могла знать? Откуда? Нет. Там же еще были строчки! Парень тряхнул головой, вспоминая дальше. Точно! Перед этим было «Мечты своей увидишь крах, похоронишь друга прах», а уже потом «нет спасения нигде, будешь ты тонуть во Тьме». Это точно предсказание о смерти Оды. Но… Как?! Неужели ее способность в этом? Только не это. Если… А если можно было всего избежать? Что там дальше? «Коль ко Свету повернешь, то увидишь правды ложь, что посеешь, то пожнешь». Этой фразы Осаму не понимал. Шатен зажмурился. Он знает многое из того, что происходит на самом деле, в то время, как многих нарочно вводят в заблуждение. Возможно ли, что имеется ввиду именно это? Будем считать так. Далее. Ну, здесь понятно. Шатен раньше заставлял людей страдать, а сейчас страдает сам. А вот дальше… «Захочешь прошлое забыть, придется горечи испить. Ища спасение во Тьме, продашь душу Сатане». Эти строчки он не понимал. Как ни думал, но смысл ускользал от него. Если с первой частью все ясно, то со второй не ясно ничего. Как это понять? Что это значит? Чтобы это ни было, ничего хорошего точно не сулит. Дазай вздохнул. Понять бы еще, что его ждет. Почти всё уже произошло. Редко, но кошмары ему снились еще когда он был в Мафии, сейчас они стали чаще. Ода мертв. Расплата… Он почему-то был уверен, что и она не заставит долго себя ждать. — Да, — шатен тихо усмехнулся. — Ты мне отомстила. Было бы неплохо снова встретить эту девушку. Юлию. Вот только где ее искать? Первой мыслью было обратиться за помощью к Анго. Он, как работник правительственной организации, может сказать хотя бы то, что она до сих пор в Йокогаме (во что верится с трудом) или находится в Японии в принципе. Но он знает только имя и то, что она выпустилась из Академии одаренных. Официально Академия учит эсперов России управлять своим даром, однако ходят слухи, что помимо этого, они еще и выполняют правительственные поручения. Знал бы он хотя бы немного больше… Было бы легче. Намного. Но все именно так. Осаму вздохнул, переворачиваясь на футоне. Глаз зацепился за электронный будильник, который показывал 5:13. Меньше, через три часа он должен уже быть в Агентстве. Парень усмехнулся. Опять всю ночь не спал. И снова Куникида будет его отчитывать. Ничего нового. Хотя, в последнее время идеалист не так сильно ругается, как это было раньше. Интересно, почему? Неужели его состояние настолько хорошо можно разглядеть? А скрывал ли он? Пожалуй, не особо. Да и коллеги за два года работы вместе довольно хорошо изучили привычки Осаму, чтобы кое-что понять. Но не стоит слишком привлекать внимание. Иначе его точно разведут на разговор. Шатен прикрыл глаза. Надо отдохнуть хотя бы немного. Наконец, он провалися в сон. Парень был прикован к стене цепями, не способный двигаться. Тело болело, заставляя чуть ли не выть, он чувствовал, как из ран сочится кровь. Напротив стояло огромное зеркало во весь рост, от которого исходило ровное голубоватое свечение. Дазай непременно бы заинтересовался этим, но не в таком состоянии. Руки не слушались. Мысли были отрывистыми и быстро забывались. Тем временем он услышал голоса, сотни голосов, шепчущие его имя. Они безумно смеялись, плакали, кричали. Гладь зеркала потемнела. Осаму попытался разглядеть, что там, но ничего не выходило. Вдруг из него начали выходить тела. Их сложно было назвать людьми из-за жутких уродств. Хоть шатен, будучи в Портовой Мафии, привык видеть многое из того, что способно вызвать ужас у обычных людей, но сейчас… Фигуры двигались тихо, при этом бормоча что-то непонятное себе под нос. Это… Это пугало. Вдруг его глаз зацепил одиноко стоящую фигуру девушки без глаза. Она улыбалась и шептала «Увидишь мертвых в зеркалах». Парень дернулся и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она все с той же улыбкой покачала головой. Она смотрела прямо на него. Лицо было изуродавано много сильнее, чем в их последнюю встречу. Вместо левого глаза — пустая глазница, много шрамов и ожогов. — Я ничего не знала. Почему ты сделал это со мной? Тебе нравилось, да? Признай, что ты всегда любил приносить боль другим. Признайся! Шатен сглотнул, не в состоянии отвести от нее взгляд. — Я делал то, что от меня требовалось, — хрипло проговорил он. Ха, неужели он оправдывается? Да, именно так. И от этого на душе еще паршивей. «Если бы можно было все исправить…» — Но от тебя не требовали быть настолько жестоким. И ты не был против. Ода не убивал, но не любил убивать. А ты… Ты садист. — «Садист», «убийца», «ненужный», — вторили ей голоса. Ода? Ода был другим. Не таким, как юный мафиози. Шатен до сих пор не понимал, как такой человек попал в эту тьму. — Да… Садист… Мертвый изнутри, который хотел снова почувствовать желание жить, — Осаму рвано выдохнул. — А теперь я хочу, чтобы этого всего не происходило. Смех был ему ответом. — Признал, признал! — Юлия торжествующе смеялась, а еще несколько фигур облили его чем-то, напоминающие бензин. Осаму поморщился и тихо зашипел. Ощущения были не из приятных. А после…после он увидил зажигалку у одного из трупов. Пламя играло в полумараке, а тень ухмылялась, поднося его всё ближе к телу бывшего мафиози. Шатен сжал зубы, прекрасно понимая, что сейчас будет. Когда-то он сам так избавлялся от пленников, которые уже всё ему рассказали, а сейчас он же и стал тем пленником. Тело пронзила резкая боль, парень чувствовал, как лопается его кожа и сгорает плоть. Он кричал, но ответом ему были лишь голоса мертвых. Они были рады, рады, что могут наблюдать агонию своего мучителя. Осаму открыл глаза и резко сел, тяжело дыша. Немного отдышавшись, он снова лег. Ему было жарко, даже без приборов ясно, что давление явно выходит за пределы нормы. Шатен криво усмехнулся. «Надеюсь, хотя бы не кричал во сне.» Сердце всё еще бешенно колотилось, а встать не было никакой возможности. Ноги стали будто ватными и совсем отказывались слушаться. Кое-как встав, парень посмотрел на часы. Прошло чуть больше полутора часов. Он мало того, что не отоспался, так еще и встать не может. Но больше пытаться отдохнуть он не испытывал желания. Медленно пройдя на кухню, Осаму поставил греться чайник с мыслью, что кофе сможет хоть немного привести его в нормальное состояние. Относительно нормальное, конечно.