sunset

Красно-фиолетовый закат горит на горизонте ярким огнем. День заканчивается, а я все также лежу на коленях у Ванды, переплетя наши пальцы и задумчиво глядя куда-то в небо. Подруга проводит по моим волосам мягкой рукой, я, почувствовав это, перехватываю тонкую кисть девушки и заглядываю ей в глаза. - Ты веришь в соулмейтов? Ее брови ползут вверх, а на губах появляется улыбка. Максимофф отводит взгляд в сторону, упираясь им во влажную траву слева от нашего коврика. - Ну, - тянет девушка, не переставая перебирать мои яркие волосы пальцами, - я не знаю. А ты? Я хмурюсь, поворачиваясь обратно к небу. Вытягиваю одну руку к красно-фиолетовому пятну на горизонте, будто пытаясь дотронуться до него. - Да, - тихо выдыхаю, поражаясь красотой заката, - смотри, как красиво. Она не смотрит, вместо этого вглядываясь в мое лицо, будто увидев там что-то новое, не виданное раньше. Ванда убирает прядь моих волос со лба и легко прикасается к нему губами. - Я не хочу искать соулмейта, Нат. Тихий шепот, в ответ на который я только рвано выдыхаю, ведь место, где только что лежали ее губы, пылает. Она прикладывает пучку пальца к нему, охлаждая. - Почему? Наши рваные, будто незаконченные фразы, сводят меня с ума. Как и закат, на который я пялюсь, только чтобы не смотреть на Ванду. - Я думаю, - ее пальцы вновь касаются моих волос и по спине пробегает дрожь, забирая с собой остатки здравого смысла, - это все... бред. - Вселенная? - шепчу я, сжимая в руке ее запястье. Девушка кивает, - но ты же любишь астрономию. - Это не астрономия, Нат. Пойми, это... - она смотрит не на меня, прикусывая губу, кажется, до крови, - это ужасно. У нас нет выбора, мы как игрушки в руках маленького ребенка... Максимофф не договаривает, глядя, наконец, на меня и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заправить за ее маленькое ухо прядь каштановых волос, что выбилась из высокого хвоста. - Я не думаю, что стоит марать свою жизнь на игры, - тихо заканчивает девушка и, рвано выдохнув, отводит взгляд вновь на небо, где закат уже тонет в речке. - Это твое мнение, - выдыхаю я, чувствуя, как в уголках глаз скапливаются слезы и отгоняя их прочь, - и я... - судорожный вдох, - ... уважаю его. - Спасибо, - благодарно улыбнувшись, Ванда замолкает и я следую ее примеру, продолжая разглядывать кудрявые волосы, свисающие вниз и, еще немного, достающие до моего лица. Мой обреченный вздох вырывается сам по себе, ведь я начинаю понимать, что мне будет очень сложно отпустить ее в то время, когда это потребуется. - - Я уезжаю. Искаженный, неровный из-за помех со связью, голос Ванды все еще такой родной и приятный. Я выдыхаю в трубку, судорожно сжимая ее в пальцах. - Куда? Все, что вырывается у меня изо рта и спрашивать "когда?" я не буду. Очевидно ведь, что она все предусмотрела. Рев моторов автобусов, создаваемый шум сзади нее, доказывает мои предположения. - Я не знаю, - она, кажется, взволнованна. Голос дрожит, - Таллахасси, Флорида, Берн, это в Индиане... - Я знаю, Ванда. Прямо сейчас? Глупый вопрос, Нат. Знаешь же ответ сама. Я облокачиваюсь спиной на холодную стену, пытаясь успокоиться и плотно закрываю глаза. Шум на той стороне становится громче. - Ванда? - шепчу я, дотрагиваясь рукой до своих волос. Щипаю себя за предплечье, пытаясь доказать, что не сплю. - Да, сейчас - тихо, но решительно проговаривает она, - я буду скучать, Нат. Я не отвечаю ничего, ведь в трубке уже слышатся гудки. Сил нет ни на что, я только сползаю вниз по стене, роняя голову на колени и зарываясь в них носом. Прижимаю ближе к груди, обхватывая руками. Они дрожат. Я вся дрожу. Потому что чертова Ванда Максимофф, уехавшая в свои Таллахасси и Берн - мой соулмейт. - Мои конечности уже затекли, но я так и сижу, сложив руки на коленях и выгнув губы в натянутой, ненастоящей улыбке. Задница невероятно зудит от ощущения офисных брюк, тесно обтягивающих ее, но, такова моя работа и я продолжаю лицемерить, позволяя Тофферу, фотографу, щелкать фото одно за другим. Порой парень кидает какие-то комментарии в мой адрес, или говорит сменить позу, а затем, когда, видимо, мучения проступают на моем наштукатуренном лице, Тоффер прикрывает глаза рукой, вздыхая. - Последний кадр, Нат. И без этой безвыходности, пожалуйста. - Мы все обречены, - издаю я. Парень не сдерживает смешка, кивая головой. - Прости, не то настроение. Тоффер хмурится, кивая вновь и беря с тумбочки бутылку воды. Он жадно глотает жидкость, а я, наблюдая за этим, потею, ведь, кажется, уже зажарилась в костюме. - Помада размажется, - озвучивает мои мысли фотограф. Я тяжело вздыхаю, ерзая на неудобном стуле и складывая руки на острых коленях. Тоффер улыбается, вглядываясь в мое серьезное, но привлекательное лицо и, настроив камеру, щелкает фото, не переставая. Я уже хочу возмутиться по поводу "последнего кадра", как мой глубокий злой вдох прерывает громкая мелодия дешевого смартфона. Я, кинув на Тоффера виноватый взгляд, спрыгиваю с табурета и за два шага оказываюсь возле гаджета, уже взяв его в руки. - Алло? Голос смутно знакомый, но будто спрятанный за какой-то пеленой воспоминаний. - Нат? Это Ванда. Помнишь меня? Кажется, я разучилась дышать. Легкие наполняются чем-то, но явно не воздухом, а в носоглотке встает ком. Я давлюсь, хрипло отвечая: - Помню. - Мы можем встретиться? Натяжка в голосе Ванды пугает меня и заставляет сильнее сжать в руке телефон, облокачиваясь спиной на стену. И мне совершенно плевать, что костюм будет белым сзади. Мой судорожный вздох, его выбивает из груди ее голос. - Нат? Ты тут? - Да, - кажется, я просыпаюсь от мимолетного сна и, поправив челку набок, отвечаю. Ровным и спокойным голосом, - да, мы можем встретиться. Когда? - Да прямо сейчас, если можно. В парке, нормально будет? Я тяну с ответом, чувствуя на себе, прожигающий, взгляд Тоффера. Неуверенно кусаю губу. - Прости, сегодня не могу, - на одобрительный кивок фотографа я поднимаю средний палец. Он высовывает язык в ответ, тараща на меня глаза - завтра в десять. - В парке? - В парке. Я отключаюсь и кидаю телефон на диван, сама удивляясь своему поведению. Бодренько подскакиваю к табуретке, залезая на нее и сажусь, надув губы уточкой. - Ты фоткаешь? - взрываюсь, когда Тоффер ошарашенно застывает, глядя на меня, - эй, каменная статуя? - Ага, - парень быстро кивает, судорожно бегая пальцами по камере, ища какую-то кнопку. Раздается щелканье и он делает фото. - Идеально, - хвалит Тоффер, - лучший кадр. - Я знаю. Все, что я могу выдавить из себя сейчас. Неловко, будто в первый раз, улыбаюсь камере, наматывая на палец рыжий прямой локон и подмигиваю на свист фотографа. Пытаюсь не думать о Ванде. Не сейчас и не тут. - Она изменилась. В бледных пальцах Максимофф зажимает картонный стаканчик с кофе и еле заметно кивает мне, когда я подхожу и сажусь рядом. - Привет, Нат, - выдыхает девушка, позволяя мне услышать ее неживой, скрипучий голос. Я киваю, закусывая губу и отворачиваясь от нее. На горизонте горит красно-фиолетовое пятно заката. - Привет, Ванда. Она отпивает кофе и ставит стаканчик на влажную траву между нами. Не скрываясь, девушка поворачивается лицом ко мне. - Я не буду спрашивать, как дела, ладно? Я еле заметно киваю, совершенно точно зная, что она уловит это движение и тихонько вздыхаю, когда ее рука оказывается на моей. - Расскажи мне, - прошу я, плотно закрывая глаза, - почему ты уехала, Ванда? Почему, блять? Она молчит, закусив губу. И без того тонкая ниточка моего терпения, натянутая все эти годы без нее, лопается с негромким звуком, унося за собой остатки здравого ума. - Почему? Кажется, я перегнула. Чувствую себя, будто во сне и наверняка знаю только то, что вскочила на ноги и, схватив подругу за подбородок задрала ее голову, чтобы заглянуть в глаза. - Ванда, блять, - рычу я, провожая взглядом кристально-чистую слезу, бегущую по ее щеке, - ответь. Она дрожит, но мне полностью плевать на это. Я просто хочу получить ответ. Почему, блять, она оставила меня рыдать в подушку все эти четыре года без нее? Почему я должна была искать работу сама и жить в задрыпанной квартире, на последние деньги покупая себе еду? Почему я выжила только из-за своей внешности, придя в модельное агентство? Почему, блять? - Я не нашла своего соулмейта, - шепчет Максимофф, громко глотая, - у меня есть два часа до дня рождения и я могу умереть. Ты же знаешь. Я шумно выдыхаю, когда она хватается тонкими пальцами за мое запястье, вглядываясь в мои глаза. Мне очень хочется ударить ее сейчас. - Я не там искала, - она продолжает, не обращая внимания на мою реакцию, - прости, Нат, прости, я была такой дурой. Она тихо всхлипывает, но не плачет. Наверное, я выгляжу пугающе, потому что чистые ногти Ванды впиваются мне в кожу, причиняя боль. Девушка смотрит на меня с каким-то остервенением в взгляде, будто хочет прожечь во мне дырку. Я не выдергиваю руку, опуская глаза на ее губы и прикусываю внутреннюю сторону щеки. Выдыхаю, пытаясь успокоиться. - Почему? Мой голос хриплый, холодный. Она ежится от этого. - Я умру, - отвечает она, позволяя мне вновь почувствовать дрожь, пробежавшую по телу. - Нат, я умру, если не найду его. Если не найду его сегодня. - Я знаю, - говорю, отчаянно цепляясь за ниточку спокойствия, но мой голос все равно срывается, - я знаю, Ванда. Она убирает руку с моего запястья, а я, приоткрыв глаза, наблюдаю, как по бледной щеке катится слеза. - Я не готова, - шепчет девушка, - не готова умереть. Хрупкие плечи трясутся, голос срывается и дрожит, он пропитан страхом. Я, будто парализованная чем-то, смотрю на ее пальцы, которыми она хватается за траву и оттягивает ее. Кладу руку на ее, заставляя посмотреть на себя. - Сейчас почти двенадцать. - Две минуты осталось, - шепчет Максимофф. Я не слышу, будто находясь за какой-то пеленой. Просто знаю, что могу спасти ее. Знаю, что так мы получим друг друга. Она - это все, что мне нужно. Мои губы касаются ее, холодных и жестких. Я спасу ее. Пальцы переплетаются. Надеюсь, тепло моих рук согреет ее. Она несмело отстраняется, опуская взгляд на запястье, где красуются часы. - Девять секунд, - губами произносит Ванда. Я киваю и, прикрыв глаза, вновь целую ее, не обращая внимания на звон колоколов где-то там, в центре города. Она шумно выдыхает, с закрытыми глазами отодвигаясь от меня и несмело дотрагивается рукой к волосам. - Я... - шепчет девушка, распахнув глаза. Я киваю, сгребая ее в объятья и улыбаясь. Она, кажется, тихо плачет, но мне все равно. - Спасибо, - шепчет Ванда мне куда-то в грудь. Я только тихо фыркаю, прижимая ее еще ближе. Красно-фиолетовый закат горит на горизонте ярким огнем.