Гроза над Свалкой

      Было это дело когда мои руки не знали гитары. И курить я не умел. Хотя в Зоне околачивался около года, но находил другие методы выбрасывать накопившиеся тревоги. Например, бродил, нравоучал всех подряд, по делу и нет. Забудет новичок зарядить пистолет перед выходом в Зону, «ай, — думает, — по пути справлюсь». А я его уже ожидал близ дежурных, просил показать мне целый мешок болтов, недельный запас еды и (сталкер морщился) заряженное оружие вместе с запасными магазинами. Нечем было заняться Наставнику, скажете вы. Лучше б не лез в чужую жизнь и давал сим прогнившим землям самим распоряжаться с безответственным народом. А мне только в кайф было! Я ж, до Зоны-мерзавки, учителем в средней школе был. Преподавал упертым к знаниям подросткам синусы да косинусы. Теперь же единственный угол, который я просил «учеников» описывать, был углом вылета.       В те времена Свобода была самой масштабной группировкой и закрепилась в Тёмной долине. Сама база, конечно, оставляла желать лучшего. Разруха, беспорядок, лабиринты из недостроек. При передвижении обязательно нужно было смотреть под ноги, от греха подальше. Раза три спотыкался, падал в подземные ямы, ломал конечности о трубы. До Зоны я был брезгливым парнем, а она, беспощадная, из меня эту дурь выбила, и плесень на всю стену стала роднее обоев в полосочку. И со вшами «свободовскими» на рыжей башке подружился.       Сегодня, в погожий день, я по старому-доброму обычаю собирался сидеть возле дежурных, следить, чтоб те не заснули во время службы, и опрашивать сталкеров на предмет подготовки к выходу за пределы базы. Конечно, я не все время тут находился, иногда и самого тянуло артефакты в траве поискать да от собак по тропам-дорогам побегать. Но не сейчас. Как сердцем чуял, что именно сегодня придут желающие вступить в Свободу, которым нужно объяснить детали, кои Чехов если и упомянет, то только намёками. А я человек простой, всё выскажу как есть. Ещё и допрос устрою, и стрельбу на практике попрошу показать. Да, дотошный сталкер Наставник, зато заботливый. Обязанностей к этому я не имел, как и какого-нибудь громкого звания. Но как подумаю, что мои старания кому-то жизнь спасают — эх, аж в смысл своего бытия верить начинаю!       Сюда часто закидывало всяких болванов. А, короче говоря — молодых. Из пришедших молодым (болваном) оказался только один. Шёл чуть ли не вприпрыжку (какое безобразие!), размахивал чёрными кудрями, улыбался во все белоснежные. Сопровождающий был значительно старше и с более серьезной гримасой на лице, смотрел на мир спокойным взглядом, шёл размеренно. Оба в одинаковых плащах камуфляжной окраски, без нашивок. Надеюсь, они задержались на Кордоне перед походом сюда и чему-то научились. Даже если не так — любых примем, надрессируем. Таков уж принцип у Свободы и причина, по которой Зона давным-давно завела меня сюда.       Я терпеливо ожидал у пустого кабинета Чехова. Терпеливо в том виде, что не соскакивал с лавы и не бежал сломя голову искать загадочных новичков с нашим лидером. Но я ужасно нервничал и, забыв про самодисциплину, сгрыз ногти под корень. В такие моменты и досадовал, что не умею курить. Вскоре вернулся Чехов, пожал мою издерганную руку. Улыбнулся и, заранее зная, что я буду спрашивать, посвятил в курс дела. «Сидят во дворе, пока официально не принял. Доверие, дескать, не полное внушают. Более старший сталкер плутоват и на весь мир обозленный, а вот младший больно легкомысленный и едва достиг восемнадцати. Спросил у них, как со снорками лучше всего бороться, а те: «что это за зверь такой?». Пока остаются, поглядим, как себя вести будут», — короче, со слов Чехова, работы мне там непочатый край.       Побежал по лестничному пролету, вытер пот, выдохнул. Долго искать новичков мне не пришлось — оба облокотились о стенку конторы коменданта. Скромно помахал им. Младший в ответ размахался так, что аж ударил старшего по груди. Но тому, кажется, было всё равно. Он продолжил молча покусывать во рту плевел и, сложив руки на груди, стучать пальцами по плечу.       — Приветствую. — И я начал длинную тираду о том, как в Свободе свободно, круто и уютно.       Потом перешёл на описание нашей мощи, количества, войны с Долгом, прочих прелестей и горестей. Дальше речь пошла о Зоне, но толком я ничего сказать не мог, на деле нужно идти показывать. Выдохнул вновь, и только хотел продолжить, как меня перебил младший:       — Увлекательно рассказываешь… а как тебя называть?       — Наставник.       — А вот я — просто Вадим. — Пожал плечами младший.       — Евгений. — Голос у старшего был, к моей неожиданности, довольно мягкий, и звучал легко, хотя всем видом от Жени тянуло грозностью и готовностью расшибить чужую башку об землю при едином неудобном для него слове.       — Что, совсем недавние? Даже на Кордоне погонялами не наградили? — Все это было пустой болтовней, но чего поделать; я, пока гитары не знавал, был тем ещё пустомелей.       — А мы кордоны никакие не проходили. Правда, Жень? — Вадим умоляюще взглянул на старшего.       — Да чего ты россказни базаришь? Были мы на Кордоне. Разве что сразу сбежали.       — Ааа, ну да! Мы решили сами все познать. Прихватили у одних идиотов пару стволов, и…       — Замолчи. — Евгений хряснул младшего по затылку. Вадим лишь на секунду насупился, а потом сразу подобрел, и щёки расцвели румянцем.       — Вот плохо, что сразу ушли. — Я вернул свой привычный нравоучительный тон. — Я видел сдалека, как Вадим бежал по Зоне, аж прыгал. Грубейшая ошибка. По Зоне — медленно и спокойно, и болты по пути раскидывать.       — Болты… чтоб найти дорогу назад? — Вадим наклонил голову к плечу, впившись в меня круглыми и огромными, как тарелки, карими глазами. Какой же он молодой, что на вид, что на повадки, тут и шестнадцати не дашь.       Не смотря на белобрысую голову старшего сталкера, я подметил явную схожесть в их внешности. Тут и уточнять не нужно было — братья. Редкость, чтоб в Зону заходили семьями, но и такое бывало. Деньги зарабатывать за компанию или ради общего дела. Только вот общих дел, кроме заработка, тут было ничтожно мало. Есть, конечно, Долг, с их возвышенными целями защиты мира от поганки-Зоны. Но, даже не глядя на вражду нашей группировки с альтруистами, последним я верил не особо. Ещё эти двое могли бежать от проблем из внешнего мира. Однако, глядя на беззаботное лицо младшего, я колебался. Слишком детская искренность.       — Да нет же, чтоб аномалии обнаруживать. Вы как сюда дошли, умники? — Я выровнял спину и чуть запрокинул голову. Напрягают меня эти двое.       — А что, не могли? — Вадим сделал шаг ко мне.       Какой наглый, я аж закашлялся. Сверлит и сверлит любопытным взглядом, кудрями встряхивает, руки сжимает в кулаки. Было в этом своё очарование, но больше меня волновала мысль, как таких самоуверенных сложно обучать. Тут в одно ухо влетит — из другого вылетит. Нужно или сразу вести в Зону, знакомить с эпицентром событий, чтоб понял, куда жизнь завела. Или так же вести в Зону, но в другом направлении — прямиком за Периметр. Нечего на войне детям делать, тут и среди взрослых тормозов хватает. Да, можно заняться Вадимом серьезно, закалить характер, сделать рядового солдатика, которому не до правды, а до приказа. Жалко, я в делах обучения скорее советчик, чем командир. Правила может каждый обученный дурак с языка слизывать, а переворачивать чужие мозги вверх дном и жизнь выкручивать шиворот-навыворот талант нехилый нужно иметь. А я даже в армии не служил, образование ж высшее получал, неоткуда пример брать. Того, наверное, на Свободу и попёрся — нет у меня необходимого боевого духа. Тут, скорее, дух приятельский: общение с утра до ночи в душных комнатушках, совместные походы за артефактами, почти полное отсутствие субординации, спокойные будни. Не отменяет это, конечно, и военного положения, и перестрелок, и трупов, и общего ощущения, что Зона-то повсюду. Поэтому, не глядя на царящий оптимизм, каждый свободовец готов к самому жестокому, в любое время, в любом состоянии. Каждый свободовец, который выжил. Вадим не выдержит даже на Свободе, как ни крути, тут и копаться в его взглядах на жизнь не нужно. И всё-таки, как они добрели сюда, ещё, наверняка, и через Свалку, с вонючими бандитами и вихрями на каждом шагу?       — Колитесь, сталкерята. — Я сдержал улыбку. Мой самый активный собеседник — отнюдь.       — Ну пришли да и пришли, не годимся что ли? — Вадим наклонил голову к другому плечу. — Ты, Наставник, лучше поведай, что нам надо делать, куда идти, где взять оружие? Мы-то…       — Так вы и без оружия? — Я до последнего был уверен, что этим двоим хоть что-нибудь Зона для знакомства подкинула. Так нет же, сухими из воды вышли, что за народ!       — А я свой украденный обрез потерял, пока собачку остановился погладить. Добрые они тут у вас, не кусаются. — Добродушно пролепетал Вадим.       У меня внутри заиграл истерический смех. Который, я поначалу и не заметил, вмиг сам вырвался наружу. А когда уже заметил, моя рука упиралась в плечо Вадима, а другая поддерживала живот.       — Ах, Господи, помоги!       Я кинулся в сторону своей комнаты. Перед входом на минуту замер, посмеялся напоследок. Не задумываясь, обернулся. Евгений куда-то шёл, к Чехову наверное. Вадим, не торопясь, шёл следом. Заметил меня, помахал вновь, улыбнулся ехидно. Может, мне это показалось. Что с меня взять, я ещё до Зоны-матушки свихнулся, а она меня добивает, святая! В жизни бы сюда не сунулся, если бы та жизнь у меня оставалась.       В помещении я снова залился смехом. Но долго это не продлилось, кашель схватил. Завалился на кровать, не снимая обуви. Пружины подскочили и понесли моё тело словно на волнах. Продолжая слегка покачиваться на матрасе и дергаться от монотонной икоты, я вновь начал рассуждать.       Ну не могло всё быть так просто. Сколько дней назад я ходил проведать старого товарища на Кордон? Вчера вернулся. Еле дотащился, болты раз двадцать вспыхивали прям у меня перед носом, собака за руку укусила, бандиты пристали, но я-то с ними говорить умею, и за скромную сумму отправился на все четыре стороны. Выбросы — как перезагрузка для Зоны, и я бы даже предположил, что дорога после них могла оказаться чистой. Но, чёрт побери, последний выброс был чуть ли не две недели назад! Ладно, неделю, я тогда со свободовцем поспорил, кто больше «капель» соберет. Когда я нашёл под кустом вторые, на ПДА как раз пришло уведомление о выбросе, благо недалеко от Барахолки оказался, приютили ребята. Соперник, кажется, не успел спрятаться, ну я его помянул и продал найденные «капли» Ашоту за минималку. Так вот, уже раза три ходил по тем местам, и всё, как всегда, опасно. Собачку он погладил! Новичкам везёт, но только не в Зоне, увольте!       Я мог долго разглагольствовать себе на уме, но икота утихла, тело до того укачало на пружинах, что зевать невольно начал. И не заметил, как заснул. Снился мне Гриша. И он, как всегда, ждал меня у порога школы, поправляя лямки джинсового рюкзака. Мы медленно наматывали бесконечные круги по стадиону. Гриша мечтал стать учителем математики, оттого и подошёл ко мне однажды после урока, спросил: «Каково это?» А я, тут же: «Разговор не на один перерыв, после уроков подходи, опишу все по делу». Разговору, оказалось, было мало и одного вечера. Мы часто так выходили после учебного дня подышать воздухом, начинали с нашей главной темы, а потом переходили на повседневную болтовню. Я, без зазрения совести, выливал ему наболевшее: никакой работы, одна бумажная волокита и споры с начальством, будто бы не детей пришёл учить, а отношения международные выяснять. Гриша поначалу только головой качал и болтал что-то банальное в утешение, а потом и сам проблемами поделился. С родителями общение не в ладах, друзья не понимают, скоро ЕГЭ. Эх, где ж моя молодость со всем этим! Мы так и ходили, цветы с вишнёвых деревьев сыпались на уставшие головы. А потом лил дождь, и мы, вмиг ожившие, оборачивались и встречались взглядом. А руки тем временем пылко пытались найти друг-друга, болтыхаясь где-то внизу, будто и вовсе из нашей власти выходили.       Все это покрывалось густым чёрным туманом, гулом полицейской машины, посеревшим, сочувственным лицом Гриши, стекающими кровью вишнями в его руке. Я открыл глаза, и передо мной — Зона. Я проснулся. Кажется, как раз к закату.       Вдохнул пыльный воздух, резко пнул дверь, на которой ещё до меня отсутствовала ручка, и пошёл искать новичков.

***

      Уже вечером мы сидели у костра в скромном свободовском кругу. Все как в детском лагере, только строгого режима и без спрятанного от вожатых алкоголя — все на виду. Употребление водки у нас, конечно, разрешалось, но не поощрялось из-за военного положения. Что, конечно, не мешало девяти из десяти сталкерам быть пьяными чуть не до упаду. Крайним, конечно же, оказался я, держащий свои патетичные принципы на волоске и спустя год пребывания в Зоне.       Рядом сидел более-менее трезвый Вадим. Евгения я так и не нашёл, говорят, у Чехова остался, переговоры важные. Младший хвастался приобретенным оружием. АКМ штука хорошая, только любит наш торговец новичкам ломаное подсовывать, завтра, чую, утро с техника начнётся, а не с Зоны. Надеюсь, у Вадима деньги ещё остались. Патроны ж, глаз даю, не приобрел, да и комбинезон, пистолет добротный не помешает. Хотя, зачем ему патроны? Собачки его любят, полюбят и долговцы с военными.       Дельфин с Рексом, закинув друг на друга руки, выли вразнобой. Инструмента не нашлось, даже какой-нибудь расстроенной гитары, выкручивались как могли. А Домовой схватил СВУшку Рекса, да как закружился с ней в обнимку под те песнопения, так и исчез. Кинулся за ним, а тот сидит возле гаража, темноте на жизнь жалуется. Ветер, самый бодрый, самый красивый и самый разговорчивый в нашей полуночной компании, истории болтал про музыкальное прошлое, первую любовь, сестру-инвалида, только слушал один я, в перерывах между побегами за пьяными по базе. Ямы ведь у нас, следить надо, а с каждой пустой бутылкой у костра желающих прогуляться становилось всё больше.       Вадим зевал и норовил завалиться мне на плечо. Я и не против, подсел поближе, чуть наклонился на всяк случай. Между тем ковырял голой веткой рубиновые угольки в костре. Хорошо так, и торопиться некуда. Может, утром и пожалею, всё равно выход в Зону вряд ли состоится. Пусть тут парень пообвыкнется. Или то ночь на меня так расслабляюще действовала, или то, что крепко выспался днём, настроение доброе. Но я заранее знал, что завтра это как рукой снимет, и хоть вперёд ногами потащу мелкого с похмельем Зону изучать.       Дельфин отделился от Рекса, посмотрел на пустые бутылки, сплюнул в их сторону.       — Не, хуйня-я! Вот дома водка — то водка! А тут… тьфу! — Снова брызнул слюной по стеклу.       — Я вам, братаны, по секрету нашепчу, — вдруг из ниоткуда вернулся Домовой, — водяру спрятал где-то с пьяни, тут, неподалеку… Во! — И выставил большой палец вверх.       — Где? — Рекс обвел взглядом базу. — Тащиться за твоей мочой среди ночи я не пойду, у меня, вон, ещё «Казак»… с пять бутылок, до утра… до-жи-ву. — И прикрыл глаза.       — Да ну люди, я за ту водяру свой улучшенный «Вал» отдам, с патронами, и починю за свой счёт! — Домовой чуть не рыдал. — Потерял водяру, сука, а в Зону щас не потащусь, нога, тварь, ноет, клятые кабаны, клятая Зона, блять, клятые кабаны! — Прикрыл красное лицо огромными ладонями, закачал головой, завсхлипывал.       — «Вал» чтоб валить? — Зевая, спросил Вадим.       — Да. — Таким же уставшим голосом шепнул я.       — О-о-о! — Парень отбросил АКМ. — Это я люблю. Вот Женя проснётся, махнем с ним за водкой.       — Ты в собак стрелять умеешь?       — А зачем в них стрелять? Вы чё, совсем сумасшедшие? — Вадим резко оживился, будто и не вырубался только что.       — Вот научишься — и пойдёшь куда ноги понесут, а так не, я за тобой, это, приглядывать намерен. — Из-за повисшего запаха перегара я и сам, кажется, перенимал пьяное состояние. А может привычный режим сна взял своё.       — Да не буду я в собак стрелять, я валить людей намерен! Что вам, блять, животные сделали? — Вадим был напуган и омрачен.       Выпучил глаза, смотрит на меня. Я, не в силе ничего ответить, отвёл взгляд, чувствуя себя побеждённым. Мужики перед нами хохотали на все тембры, один лишь Ветер пытался их перекричать, недослышав последней фразы парня и не поняв юмора.       — Он шо, с Луны свалился? Ума палата. От молодёжь пошла. — Возмущался кто-то из толпы под непрекращающийся гул смеха.       А Вадим гордо встал, толкнул Домового в плечо.       — Ты мне место давай, завтра я водку на стол, ты мне «валилку» в лапы. Со всеми вышеуказанными условиями. — И поднял конопатый нос к небу.       Я шлёпнул себя по лицу. Хотелось, как и утром, воззвать к Господу да убежать к себе, но сейчас это было бы ещё более неуместно. Наблюдал, как смеющийся до смерти Домовой скидывал Вадиму координаты. Небось там и не водка была, а какая-нибудь глупая аномалия, не будет же он своё добро какому-нибудь новичку доверять. Всё бы ничего, но по любому с ним идти придётся. И прогуляемся заодно, и хороший урок в общении со сталкерами получит.       — Я ж с тобой, усёк? Сегодня в шесть утра вон у тех труб. Докупим тебе что надо, снарядим и махнём. — Рассказывал я Вадиму, когда мы шли к комнатам.       — Далеко нам идти… — Парень, прищурив глаза от яркого света экрана в кромешной темноте, разглядывал карту.       — А?       — К Припяти. Точнее, в саму Припять.