Black moon

— Проще простого, — саму себя убеждала Эмма, топчась у ворот школы. — Делов-то? Объясню этому засранцу что к чему, да так, чтобы он перестал лезть к девчонкам, — бормотала, хотя и сомневалась в том, что словесные переговоры возымеют успех над тем, кто родился с золотой ложкой во рту и чхать хотел на какую-то высокую блондинку в красной кожаной куртке. — Эх, Бель бы сюда, она мигом бы разобралась с этим пацаном! — Не меня ждешь? — нахально оскалился Ник, облокачиваясь на железный забор. — Ты кто такой? — хмыкнула Свон, прогоняя прочь остатки задумчивости. — Ну, мне вроде как тобой угрожала Зелена? — продолжал ухмыляться подросток. — А-а, ты — тот самый страшненький паренек, кто цеплялся к Миллсам? — насмешливо поинтересовалась девушка. — Сама ты страшная, — огрызнулся школьник. — Так чё? Будешь нотацию читать или угрожать? — Твои родители очень богаты? — словно невзначай уточнила блондинка, складывая руки на груди. — Не понял? — нахмурился Ник. — Да вот, я думаю, во сколько им обойдется ремонт твоих зубов? — небрежно пожала плечами Свон. — Смелая значит? — рассмеялся парень, делая несколько шагов к ней навстречу. — Думаешь, справишься? — С тобой, что ли? — захохотала во весь голос Эмма. — С ними, — Ник подбородком качнул в сторону. Девушка обернулась и увидела, как к ним приближается парочка сбитых мужчин в костюмах. — О, так ты у нас из тех, что без охраны никуда? — язвительно вскинула брови блондинка. — И ты-то смеешься над Реджиной? Жил-был мальчишка, да слыл трусишкой, не умел кроватку застилать, за собой игрушки убирать, — нараспев проговорила она. — Мистер Уэст, — обратился к школьнику один из охранников, — вам требуется помощь? — Однако самый уместный вопрос задают гориллы подростку в его пубертатный период, — отрывисто хмыкнула Эмма. — Тебе нужна помощь, мальчик? — она пристально посмотрела на взбешенного Ника, будто желая подлить масла в огонь. — Отвалите, я сам разберусь, — рявкнул на телохранителей Уэст-младший. — Разберешься, как же, — иронично улыбнулась блондинка. — Штаны-то талию не жмут? Ремня бы тебе всыпать, да дел у меня и без твоего уязвлённого самолюбия хватает! — Ах, ты… — Ник было рванулся в сторону девушки, как его тут же перехватили руки седовласого мужчины.  — Прошу прощения за моего сына! — Говард? — удивленно отозвалась Свон, оглядывая отца заносчивого паренька. — Здравствуйте, Эмма, — натянуто улыбнулся ей в ответ Уэст-старший. — Не ожидал вас снова увидеть! Николас, в машину, живо! — резко приказал он сыну. Школьник недовольно вырвался из отцовской хватки и, бросив хмурый взгляд на девушку, направился к черному Range Rover. — Какими судьбами? Опять охотитесь за чьей-то головой? — фальшиво рассмеялся Говард. — Надеюсь, не за моей? — Нет, мы все вопросы с вами урегулировали, — мельком одарив мужчину улыбкой, произнесла Свон. — Это ваш сын? — Он доставил вам хлопот? — тут же напрягся Уэст. — Ему явно не хватает уважения к женскому полу, — небрежно хмыкнула девушка. — Я улажу эту проблему, еще что-нибудь? — опасливо поинтересовался Говард. — Меня наняла Кора присматривать за её дочерями, — пожав плечами, пояснила Свон. — У нас с вами уговор… — Да-да, я понял, — торопливо закивал головой Уэст. — Мой сын больше и слова не произнесет в их адрес. — Пушечный выстрел, — оскалилась Эмма. — И настолько же не приблизится, заверяю вас, — проговорил мужчина. — Всего доброго. — Платите исправно налоги, мистер Уэст, — напомнила ему насмешливо блондинка. — И больше никаких карточных долгов! — Я всё выплатил, — краснея, пробормотал мужчина. — Просто хочу напомнить, почему вам пришлось переехать из Монтаны, — улыбнулась чуть мягче Свон. — За два года ни одного иска — это огромное достижение, Говард. — Вы надолго прибыли в Финикс? — внезапно поинтересовался мужчина. — Предварительно на месяц, а там посмотрим, — витиевато ответила Эмма. — До свидания, — она повернулась в сторону школы, всем своим видом давая понять, что разговор закончен. И плевать на едва разборчивое прощание Уэста. Он — не её забота, пока что нет. Но она уже семь лет работала на Голда и прекрасно понимала, что загружать своих подчиненных по самую макушку головы — это его стезя. Может Свон повезёт, и больше никакой должник не появится в радиусе её нахождения. — К черту! — раздался пронзительный возглас сверху, Эмма привстала с кресла и направилась к лестнице. — Диктуй свои условия, какие хочешь, но у меня есть своя собственная жизнь! — эти слова буквально заставили блондинку взлететь на второй особняка и замереть у дверей Реджины. — Я могу войти? — коротко постучавшись в дверь, спросила она. — Проваливай! — закричала в ответ девушка. — Что значит мне? Кем ты себя возомнил? Пошел ты! — Я вхожу, — Свон повернула дверную ручку, но та не поддалась. Прокол № 1. Что ж, ей придется учесть на будущее — проверять дверь, прежде чем попытаться войти. — Реджина, вам придется открыть мне дверь, иначе я её вышибу! — предупредила Миллс-младшую она. — Кости себе не переломай! — гаркнула из-за двери брюнетка. — Не тебе я говорю! Это моя новая нянька. Да, я буду, но если еще раз… — Достала, — пробурчала себе под нос блондинка, с ноги вышибая дверь в спальню девушки. — Куда? — она моментально пересекла комнату и успела ухватить Реджину за блузку. — Остынь-ка, — грубо тряхнув её за плечи, произнесла Эмма. — Хочешь всех перебудить? — Отпусти меня! — рявкнула Реджина, тщетно пытаясь вырваться из цепкого захвата телохранительницы. — Отпусти, а иначе… — Я могу быть очень аккуратной или же жесткой, — предупредила девчонку Свон. — Сама выберешь или я? — Отпусти! — повторила сквозь стиснутые зубы Миллс. — Значит, выбор остаётся за мной, — хмыкнула Эмма. — Идем-ка, кое-что тебе покажу. Да не бойся ты! — потянув девушку за собой, добавила она. Свон вывела Реджину через задний выход на улицу и повела в сторону яблоневого сада. Лунный свет сливался с отблесками фонарей, словно они никогда не размыкали своих объятий. Зеленая трава казалась почти черной, и только лишь листва впитывала в себя ночь, будто живительную влагу. — Кажется, именно таким и должен выглядеть рай, — проговорила минуту спустя Свон, усаживаясь на лавочку возле искусственного пруда в саду. — Ты что, никогда не видела пруд? — фыркнула презрительно Миллс. — Видела, наверное, — пожала плечами Эмма. — Но такое место — никогда! — Я уже насмотрелась, — Реджина, словно ужаленная, подскочила на месте, — хочу обратно! — Желтолицая луна словно целует в самую суть, будто видит глубину наших душ и больше не желает отречься от того, что может её однажды обжечь, — сказала блондинка, силой усаживая Реджину обратно подле себя. — Курила я, а штырит тебя, — хмыкнула Миллс, послушно опускаясь обратно на прохладную поверхность скамейки. — Я переломаю ноги всем твоим дилерам, никто в штате не захочет с тобой иметь дел, — закрыв глаза, пробормотала Эмма. — Ты у моей матери этой дури, что ли, нахваталась? — нахмурила брови Реджина. — О, нет, — рассмеялась внезапно блондинка. — Просто я не переживу, если погибнет такая красота! — Что? — опешила девушка. — Ничего, — Свон тут же пришла в себя. — Ты считаешь меня красивой, — безапелляционно заявила Миллс. — Красивой — да, а также неопытной, глупой, жестокой, неблагодарной, — перечислила Эмма. — А ты точно говоришь обо мне, а не о Зелене? — расхохоталась Реджина. — Ого, да ты, оказывается, умеешь смеяться, — хмыкнула блондинка. — Здесь мне ночи нравятся куда больше, чем в Бостоне, — внезапно сменила тему она. — Там почти всегда хмуро и кажется, что в сутках куда больше часов, чем мы думаем. Время словно не желает открывать новую страницу и отпускать прошедшие дни. К этому привыкаешь, но постоянное присутствие багажа из прошлого не дает возможности дышать полной грудью. — Поэтому ты выбрала такую работу для себя? — спросила Реджина, задумчиво глядя в ночное небо. — Охранять людей? — уточнила Свон. — Ловить их, — усмехнулась брюнетка. — Я видела твое резюме. Мама бы никогда не наняла тебя, не собрав предварительно информацию. Ей важно знать всё о своих сотрудниках. В нашем доме только что в спальнях и ванных комнатах не стоят камеры слежения. Она помешана на безопасности, наверное поэтому отец, чтобы позлить её, никогда не запирает свой кабинет на ключ. — Правда? — беззвучно рассмеялась Эмма. — А так-то и не скажешь, что мистер Миллс тот еще проказник. — Ага, — поддакнула девушка. — Но противостоять матери — настоящее самоубийство, поэтому он все делает исподтишка, прикрываясь старением. — В саду ведь камер нет? — улыбнулась блондинка. — Странно было бы узнать с утра, что миссис Миллс успешно записывала наш разговор. — Досюда она пока еще не добралась, — заверила её Реджина. — Иначе бы Робину пришлось бы бежать сломя голову подальше от карающей руки Коры, — коротко хихикнула девушка. — Она ведь тебе поручила уже следить за Зеленой и Робином? — В точку, — кивнула утвердительно головой Свон. — Честно говоря, я не слишком люблю вмешиваться в чужие дела, но тут исключительный случай. Робин ведь старше твоей сестры на десять лет. Я понимаю, что у вас сейчас самая пора совершать необдуманные поступки, строить воздушные замки и желать всего того, что под запретом. Но когда это пройдет, то последствия могут оказаться не просто необратимыми, но и сокрушительными. — Ты проецируешь свое прошлое на Зелену, — нахмурилась брюнетка. — Может она и кажется ветреной, но это — иллюзия. Зелена никогда не сделает ничего такого, за что потом будет вынуждена расплачиваться. Она так же расчетлива, как и мама. Незапланированная беременность от какого-то конюха — удел убогих и наивных. — Хочешь сказать, что она нарочно крутит роман с Робином? — удивилась Эмма. — Мама всегда занята, ей проще нанять нам телохранителей, чем самой уделять время, — пожала плечами Реджина. — Папа слишком мягок, его пугает одна лишь мысль о том, что придется разбираться со взрослением своих дочерей. В конечном итоге, мы бунтуем, пытаясь обратить на себя внимание родителей, которые прилагают не меньше усилий, чтобы не столкнуться с нами нос к носу. — Охо, — вскинула брови Свон. — Родители вас любят, по-своему, конечно, но всё же… Разве недостаточно понимания того, что кому-то в этом мире вы дороги и необходимы? — Тебе кажется, что я не ценю то, что имею? — усмехнулась криво Миллс. — Думаешь, что лучше так, чем вообще жить без семьи? — А ты не просто видела мое досье, но и досконально его изучила, — насмешливо произнесла блондинка. — Знаешь, что я выросла в системе, что меня, как мячик, кидали от одной семьи к другой, пока мне не исполнилось четырнадцать. В таком возрасте ты уже никому не нужен, все хотят розовощеких карапузов или послушных детей. Никто не хочется брать на себя ответственность и заботу о подростках. Проще делать вид, что им не нужна семья, что они вполне готовы к пугающему будущему и реалиям этой чертовой жизни. Со временем ты смиряешься с тем, что одиночество — твой вечный спутник. Учишься выживать, доверять только себе, держать чувства под надежным замком и не зависеть от кого-либо. Всё это либо ломает тебя, либо делает крепче стали. Вот только внутри каждого из нас продолжает тлеть уголек веры, что где-то в этом огромном мире живет человек, который ищет и ждет тебя. Мы вынуждены быть одинокими, но не по собственной воле, а потому что раз за разом нам дают понять, что человек человеку волк. — Homo homini lupus est, — печально повторила Реджина. — А ты ищешь свою спасительную гавань? — Homo sum, humani nihil a me alienum puto, — улыбнулась грустно ей Эмма. — Теренций, — усмехнулась Миллс. — Я — человек, ничто человеческое мне не чуждо, — перевела она. — Откуда ты знаешь латынь? — Я около года жила в семье пастора, помимо библии, меня еще учили латыни, — ответила Свон. — Как верующий мог отказаться от тебя? — изумленно спросила Реджина. — Он умер, а его жена с трудом справлялась с пятью детьми, так что решение было принято быстро, — пояснила девушка. — Четыре рта — это меньше пяти. Всё просто. Меня вернули обратно в приют. — Мне жаль, — вздохнула Миллс. — О, брось. Так каждый раз произносила наша директриса, когда нас возвращали обратно, — отмахнулась пренебрежительно Свон. — Мне жаль, Эмма, мы найдем тебе новую семью. Не теряй надежду, Эмма, это всего лишь временные трудности. Всё будет хорошо, Эмма, эта семья выбрала именно тебя! О, Эмма, не переживай, они просто не в силах понять, какая ты чудесная девочка! — саркастично повторила она. — Любопытно, как эти фразы еще не набили оскомину миссис Джерсис? — Погано, — согласилась с ней Реджина. — Когда погиб Даниэль, отец всё время повторял: «Любая рана затягивается, просто нужно подождать. Ты — сильная, ты справишься с этой потерей. Я всегда рядом с тобой. Я — твой меч и щит, милая. Всегда помни, что я люблю тебя!». И знаешь, он повторял это почти неделю, пока не понял, что я слишком погружена в свои переживания, чтобы принять его помощь. Мне кажется, что в некотором роде мое молчание позволило ему облегченно выдохнуть и закрыться в своем кабинете, беспомощно разводя руками на все вопросы матери, которая буквально клевала его в темечко, требуя, чтобы он в такой сложный период наконец-то стал мужчиной и оказал поддержку своей дочери. — Мама никогда с тобой не говорила о Даниэле? — осторожно поинтересовалась Свон. — Нет, ей было проще заставить это сделать отца, чем отодвинуть бизнес на задний план и проявить сочувствие, — натянуто ухмыльнулась Миллс. — Ты можешь обвинять её в бессердечии, но у каждого свои методы действий, — почти неслышно сказала Эмма. — Может, твоя мать — из тех людей, кто избегает чужих слабостей и потому прибегает к помощи других людей? Она просто не знает иного способа помочь своим детям и руководствуется проверенным методом. — Да, наверное, — пожала плечами Реджина. — Но иногда хочется, чтобы она перестала сторониться нас и хотя бы улыбнулась мне или Зелене. Это же не трудно, не так ли? — Не трудно, — согласилась Эмма. — Однако наркотики? Это бунтарство или способ заглушить боль? — Хочешь помочь? — вдруг внезапно скривилась в презрительной гримасе Миллс. — Тогда сделай то, что получается хорошо. Просто уйди, как уходили до тебя. Молча, без прощальных слов, не стучись в мою дверь утром, не ходи по пятам и плюнь на приказы моей матери, — подрываясь с места, яростно выдохнула девушка. — Я не ищу легкого пути, — поджала губы Свон. — Ты видишь в моем лице своего персонального врага, в то время как ведешь войну внутри себя. Глупо и неразумно, Реджина, отказываться от жизни только потому, что тебе больно. Проверь свой пульс, дыхание! Разве что-то из этого остановилось? Тебе больно, страшно, непонятно. Я понимаю, но попытка пнуть меня, как беспомощного котенка, не то, что поможет тебе разрешить свои проблемы. Да, Даниэль погиб, это печально, но тебе только-только исполнится семнадцать. Вся жизнь впереди, Реджина. Самое время перестать копать себе яму и пытаться похоронить себя заживо. Прими прошлое и потом уже действуй! Прекрати уже кормить свою потерю с руки, она лишь плотнее срастается с тобой! — Избавь меня от своей убогой философии! — злобно сверкнув глазами, процедила сквозь зубы Миллс. — Думаешь, что ты единственная, кто оказался в такой заднице? — прорычала ей в лицо Эмма, вскакивая со скамейки. — Жалей себя сколько хочешь, Реджина, но время не стоит на месте! Ты же читала мое досье, да? — она схватила девушку за руку. — Но там ни слова не сказано о том, что в тюрьму я села по вине своего бойфренда. Этот козел обокрал ювелирный магазин, скинул побрякушки в мой автомобиль, а после пошел на сделку с прокурором, заявив, что я была инициатором этого дерьма. Я была наивна, влюблена. Буквально вдыхала в себя каждое слово Нила. Я была, черт побери, беременна, когда меня заковали в наручники, а потом избили в камере. Знаешь, что произошло? Меня еле откачали! Практически вернули с того света! — прокричала Свон. — Я не простила Нила, мне было непросто понять, что мой ребенок не родится на свет, что в течение года я буду смотреть через решетку на мир и подавать прошение на УДО. Считаешь, что тебе одной больно? Да? Как тебе тогда такое: моя девушка совершила самоубийство, потому что какой-то конченный психопат сказал ей, что иного выхода нет? — Мне больно, — прошептала обескровленными губами Реджина, даже не пытаясь вырвать свое запястья из мертвой хватки блондинки. — Мне тоже, — рассмеялась горько Эмма. — И до сих пор больно, но я пытаюсь жить дальше. Не свожу всё к одной точке и не употребляю наркоту, чтобы мне стало немного легче. И знаешь, хреново даже не от понимания, что Лилит мертва, а от взгляда её родителей, что смотрят на меня так, словно это я столкнула их дочь с крыши многоэтажного дома! Вот что причиняет мне невыносимую боль. А тебя кто-то винит в гибели Даниэля? Разве Ингрид смотрит на тебя так, будто ты убийца? Чего тебе не хватает? Самобичевания? Тогда беги, Реджина, потому что ты выбрала самый верный способ добраться до объятий Смерти! — Перестань, — жалобно попросила Миллс. — Отпусти меня! — Всем больно, Реджина! — покачала головой Свон. — Но губить себя понапрасну глупо. У тебя было достаточно времени, чтобы смириться с потерей, даже если она невосполнима. Попробуй утихомирить собственного демона, иначе тебе никто уже не сможет помочь. — Просто смириться и отпустить? — заорала в ответ девушка. — Я знаю, что жизнь продолжается, знаю! Но я чувствую себя пустой и беспомощной, когда Ингрид даже не смотрит в мою сторону. Не знаю наверняка, но думаю, она винит меня. Это не просто, понимаешь? — Понимаю, — произнесла Эмма, осторожно обнимая её. — Нам всем хочется найти причину своих бед в ком-то другом. — Я — не пустое место, — всхлипнула Реджина. — Но меня больше для неё не существует. Мы мечтали с Даниэлем о том, как однажды поженимся. Сыграем шумную свадьбу, будем растить детей. Я так его любила… — Шрамы остаются, просто не вскрывай заживающие раны, — прошептала Свон. — Дай им время затянуться. Хочешь внимания родителей? Тогда перестань вести себя неразумно. У тебя есть все шансы, чтобы для них появился повод тобою гордиться. — Оценки не слишком-то помогают в этом, — рвано рассмеялась в плечо Эммы брюнетка. — Как и наркотики, Реджина. — Тогда, что мне надо сделать, чтобы восполнить потерю? — Найти смысл, — усмехнулась Свон. — Потери не должны нас ломать, они случаются лишь для того, чтобы укрепить. — А Ингрид? — Скажи ей, что в мире живут миллионы людей, которым требуется любовь и забота, — ответила Эмма. — Да, её сын погиб, но идти ко дну, собственноручно круша свой корабль — это не положение, а уж скорее самоубийство. — Что насчет тебя? — тихо спросила Реджина. — Я больше не буду на тебя кричать, — улыбнулась блондинка. — Но завтра с утра будь готова к тому, что я начну стучать в дверь твоей спальни. — Прости меня, — внезапно сказала Миллс. — Ты не виновата в том, что я позволила своим эмоциям взять над собой верх. Я не знала, как до тебя достучаться и выбрала не самый лучший способ атаки. Отчаянная попытка не стать копией мистера Миллса. — Мы ведь не станем друзьями? — уточнила Реджина, вновь уроня подбородок на грудь. — Я скорее позволю Зелене залететь от гнома, чем сделаю вид, что этого разговора никогда не было, — ухмыльнулась Эмма. — Хорошо, — кивнула ей девушка.