Что-то новое

— Что такое, ребенок? Женя вздрагивает, мотает головой и опускает взгляд. Ему стыдно. — Что? — повторяет Стас, когда сын закусывает губу. Тот вздыхает, обнимает себя за плечи и не поднимает взгляда. Его щеки горят огнем от стыда. Он не должен был так пялиться. Стас смотрит выжидающе, поджав губы. Он никогда не отставал просто так. — Просто… Задумался, ничего. — И о чем задумался? Женя сглатывает. Он не скажет правду. Потому что невозможно сказать своему отцу о том, что ты залип на его шею и ключицы, которые были видны из-за широкого выреза на футболке. Женя помотал головой. — Неважно. Стас сощурил зеленые глаза, и Женя в очередной раз понял, насколько же они не похожи. У Стаса волосы были угольно-черными, длинными, собранными сзади в хвост. Глаза у него были цвета хвойного леса, а у Жени — карие, темные-темные, и волосы короткие и русые. Он больше был похож на свою мать. Единственное, что у него с отцом было схоже — невероятная бледность, словно кожа была прозрачной. — Если будут проблемы — скажи мне. А они же есть, я прав? — неожиданно спросил старший. Тот вновь опустил голову. Конечно есть. Его проблема сейчас бьется слишком быстро в груди. — Это неважно сейчас, правда. Я не хочу об этом говорить. Стас вздохнул. — Хорошо. Просто дам тебе один совет, — Женя поднял на отца взгляд, — не доводи до точки кипения, ладно? Ты можешь мне высказать все в любую минуту. Я постараюсь помочь, так будет лучше и правильнее, поверь мне. Тот не ответил, а когда Стас провел пальцами по его волосам, убирая с глаз челку, то и вовсе замер, просто смотря ему в глаза. Руки немного тряслись, сердце бешено билось, а все, о чем он думал — холод родных, о т ц о в с к и х рук. Снова стало стыдно. — С любовью проблемы? Он будто читал его мысли, и Женя нахмурился. — Типа того. — Тебя отвергли? — Я… Даже не признавался. Он вряд ли догадывается о моих чувствах, а я… Я не могу. Неправильно это. Он вновь закусил губу. Стас вновь посмотрел ему прямо в глаза. — Потому что он — парень? Женя сразу потопал головой. — Нет, не поэтому. Он вздохнул, садясь на диван к отцу. Он не смотрел ему в глаза. Так и хотелось сказать: «проблема в том, что между нами семнадцать лет разницы, а еще он мой отец, с Новым Годом, па». Боже. — Просто… Он не хочет отношений. Считает, это пустая трата времени. И он старше меня. Намного. У Стаса даже не вздёрнулась бровь. — А еще он никогда не примет меня, даже если я признаюсь. Он любит кое-кого. Всю свою жизнь, и не хочет этого человека отпускать, пусть он и не с ним. — Все равно борись, — ровно сказал Стас, и тот вздрогнул, — пытайся его добиться. Я не боролся и я все потерял, — он улыбнулся немного печально, — а ты еще можешь. Женя смотрел ему в глаза и чувствовал тоску. Стас запустил руку в его волосы и убрал с его лба челку, смотрел несколько секунд, а затем прошептал: — Знал бы ты, как сильно похож на нее. У Жени сердце затрепетало. Дыхание сбилось, и он видел перед собой лишь зеленые глаза и бледную кожу, а еще тонкие губы и темные-темные волосы. — Мне кажется, слишком поздно. Пытаться, — тихо сказал он. Стас смотрел так же ровно, а затем убрал руку. — Попробуй. Женя вдохнул поглубже, смотря в глаза. Стас же стоял все так же неподвижно, и лицо его не отображало никаких эмоций. И Женя наклонился к его губам, прикрывая глаза. Быстро, чтобы не передумать. Целоваться-то он толком не умер, и щеки его пылали, а сердце билось слишком быстро, и только он подумал, что сейчас тяжелая отцовская рука жестко ударит его по лицу, как Стас ответил, кладя эту самую руку на его шею, большим пальцем поглаживая скулу. А как только отстранился, Женя в шоке смотрел на его шею, не решаясь поднять взгляд. — Ты в порядке, ребенок? — Стас уткнулся носом в его висок, отчего губы подростка теперь прижимались к его ключице. Стас вновь запустил руку в его волосы. — Давай поговорим. Женя вздохнул, кивая несколько раз, жмурясь и прижимаясь к отцу ближе, обнимая его обеими руками.