Hello, angel

Сквозь огромные окна и прозрачные шторы в комнату легко проникают ранние солнечные лучи, делая и без того белую комнату ещё светлее. Царящую в ней идиллию не нарушал даже звон будильника, ведь всегда приятно начать утро с любимой песни и лежащего под боком дорогого человека. Вот только этот самый дорогой человек лежал совсем не под боком, а свёрнутый калачиком в противоположном конце кровати, ведь кое-кто очень любил ночью занимать всё свободное и занятое пространство на матрасе. Почувствовав, что не так, альфа разлепил один глаз и перекатился к своему сопящему комочку, завёрнутому в одеяло, которое тому удалось урвать за ночь. Парень прижался к спине своего омеги и неосознанно уткнулся носиком в собственную метку на шее, потираясь о нежную кожу. Мозг упорно не давал забыть о том, что им обоим пора вставать и собираться на работу, и альфа с удовольствием приступил к процессу пробуждения своего засони. Он провёл ладонью вдоль мягкой руки омеги и под конец сцепил их пальцы в замок, подставляя серебряные кольца игривому солнечному свету. – Минсок-и-и-и, - сладко протянул альфа, второй рукой зарываясь в забавно торчащие с утра волосы мужа, - пора просыпаться. Заспанный омега недовольно поморщился, не желая выходить из приятной дрёмы, и заворочался в кровати, чувствуя вокруг себя убаюкивающие объятия. Выработанное за много лет чувство ответственности не позволяло поддаться желанию и вернуться ко сну, тем более, что если он сам проявит слабость, то и его муж поступит так же. Но… – Я подремлю ещё, пока ты готовишь нам обед на сегодня. – Хэй, разве сегодня моя очередь? – удивлённо и с каплей возмущения спросил Чондэ, на что в ответ услышал только притворный храп. – Ну я-я-я-ясно, слушаю и повинуюсь, - и недовольный альфа, сдерживая весёлую улыбку, встал с кровати, приступая к сборам. Но уже через десять минут Минсоку стало совестно оставлять альфу одного в стенах большой квартиры, которую могли позволить себе двое врачей частной клиники. Их брак был таким, который многие романтики называют «идеальный». За четыре с половиной года совместной жизни можно на пальцах сосчитать те дни, что они провели порознь, но при этом их чувства ничуть не угасали и оба не давали друг другу тонуть в рутине, а споры никогда не возникали от чего-то серьёзного, на что можно было бы обижаться долгое время. У них было всё, к чему стремились молодые семьи – любовь, страсть, взаимоуважение, работа, деньги, успех… Но для полного счастья не хватало только одного. Перекусив наспех приготовленным завтраком, поборовшись за место у раковины и собравшись за пять минут до выхода, пара направилась в передний двор, где уже была заведена машина. Несмотря на то, что Минсок заставил своего мужа отучиться на права, Чондэ больше предпочитал, чтобы машину вёл именно омега и каждый раз находил способы уговорить его. Оба переглянулись, понимая, что сейчас будет, и Мин, не желая принимать свою участь, побежал к пассажирскому сиденью. Чен, поняв его намерения, рванул со всех ног за омегой и даже успел догнать, но тот уже успел открыть дверь и садился в иномарку, что означало поражение альфы. Недовольно бурча себе под нос, он обречённо зашагал к водительскому сиденью, и в салоне его уже ждал довольно улыбающийся своей овальной улыбкой Минсок. – И кто из нас ещё младше?!– оба прекрасно знали, что Чондэ никогда не мог злиться всерьёз на какие-то мелочи, и от этого возмущения омега только шире заулыбался, посмеиваясь. Минсок был старше своего альфы на четыре года, и когда ему самому уже почти тридцать, Чондэ было всего лишь двадцать пять. Многие, кто встречают их пару впервые, думают, что омега на пару лет младше своего мужа, пока не начинают замечать его большой жизненный опыт и отношение к жизни с позиции взрослого человека. Сам альфа никогда не обижался на такое, а лишь гордился красотой своего супруга. Они познакомились ещё в медицинском университете, когда Чондэ только поступил на первый курс, а Минсок уже был выпускником. Восемнадцатилетнего парня ничего не останавливало перед поставленной целью, и когда оказалось, что понравившийся омега совсем не его ровесник, он лишь похлопал ресницами и с искренним недоумением спросил «и что?». Его импульсивность и пылкий нрав вызывали у Минсока симпатию к этому парню, а его вечно тёплая улыбка окончательно привязала к себе. Сам Чондэ был без ума от старшего: его ум, заботливость вперемешку с нередким желанием поиздеваться над своим донсэном, несравненное очарование его милых пухлых щёк и губ, которых альфа так любил касаться, красота его лисьих глаз и сильный спокойный характер. Они идеально дополняли друг друга и были уверены, что нашли того самого человека, которого хотят видеть рядом с собой до конца жизни. Потому Чондэ не стал затягивать с предложением руки и сердца. Здание больницы уже было для них вторым домом, ведь проводили там едва ли не большую часть времени, и не сказать, что Кимы были недовольны этим. Работа для них многое значила, как минимум потому, что именно благодаря ей они встретились, но гораздо важнее то, какой вклад они вносили, заботясь о здоровье других. Минсок оставил своего мужа в главном корпусе, одарив лёгким поцелуем в щёку и, не прощаясь, отправился в соседний корпус. Омега был акушером-гинекологом, и не видел в своей работе ничего постыдного. Он считал большой ответственностью заботу о будущих папах и их малышах, ведь в его руках было то, насколько здоровым родится ребёнок и сможет ли вообще появиться на свет. Сама мысль о том, какой работой он занимается, нередко поднимала Мину настроение. А ещё больше эту радость подкреплял тот факт, что омега усердно учился шесть лет, проходя через весь Ад обучения в медицинском, чтобы построить для себя счастливое будущее, и в итоге добился успеха, с первых же дней работы производя впечатление на опытных врачей своим объёмным запасом знаний и умением рассуждать. Там уже и Чондэ не подвёл, стремясь быть на одном уровне со своим женихом, вследствие чего они оказались в тех условиях, в которых находятся сейчас. Несмотря на всё это, любая работа имеет свои плюсы и минусы. А минус здесь был самый очевидный – беременные омеги. Кто-то приходил уже с имеющимся опытом, а для кого-то ребёнок был неописуемым ужасом и страхом. Минсоку приходилось становиться для них психологом, рассказывать очень много вещей об уходе за ребёнком, иногда даже выслушивать оскорбления в свой адрес, да и вообще характер омег в таком положении становился не сахар. Даже если это не касалось его самого, волей не волей всё равно приходилось быть наблюдателем. Так, например, один очень характерный омега сейчас испытывал первые в жизни схватки, и его возгласы были слышны не только в родильном отделении, но и во всём больничном комплексе. – СУУУКААА, ДА КОГДА ЭТО УЖЕ БЛЯТЬ ЗАКОНЧИТСЯ?! ПОЖАЛУЙСТА, СКОРЕЕ, ДОСТАНЬТЕ ЭТО ИЗ МЕНЯ, Я УЖЕ ЗАЕБАЛСЯ. Пак Чанёль, я тебя НЕНАВИЖУ. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?! Да чтоб ещё хоть раз твой член оказался в моей заднице… СКОТИНА. Я оторву тебе яйца и заставлю пожалеть о том, что ты сам на свет родился. Поверь, я тебе это устрою. Когда наконец-то выберусь отсюда, буду пинать тебя в живот, чтобы ты испытал всю ту же боль, что и я. КУДА ТЫ ПОШЁЛ, ТВАРЬ, СИДИ ЗДЕСЬ И ДАЖЕ НЕ РАССЧИТЫВАЙ, ЧТО ВЫЙДЕШЬ ОТСЮДА С ЦЕЛЫМИ РУКАМИ, - и в подтверждение своих слов стал со всей силы сжимать запястье своего мужа, и они оба стали кричать в унисон. Именно в такие моменты Минсок думал о своей тяжкой участи и благодарил Бога за данное ему терпение, без которого точно не смог бы работать с подобными пациентами. Ему приходилось по несколько часов слышать визги, плачи, крики, переживать стресс от малейшего шанса, что роды могут пройти не так гладко, как должны быть, и что его ошибка может иметь летальный исход. Но уже через три часа этот самый омега светился от счастья, держа в руках двух прекрасных здоровых малышей и прижимаясь к своему не менее счастливому мужу. – Чанни, ты только посмотри, какие они красивые, такие маленькие, миленькие, мне кажется, у них мои глаза, это просто невероятно, я так рад, это просто самый лучший день в моей жизни, я вас всех так сильно люблю… – Бэкки, но они же ещё даже не открывали глаза, откуда ты… – Ты в курсе, что мне срать? – Я тоже безумно рад, что теперь у меня есть вы, я просто самый счастливый альфа на свете с милым, ласковым мужем и прекрасными детками с его красивыми глазами. И после такого Ким понимал, что не зря выполняет свою работу и терпит все трудности, которые в итоге окупаются бесценным результатом. Нет ничего прекраснее, чем любящая семья, готовая всегда быть вместе и нести всю ту тяжёлую ношу ради общего счастья. И именно он помогает им готовиться к такому важному этапу жизни. После нескольких принятых родов Минсоку дали перерыв, и он с удовольствием отправился в соседнее отделение, чтобы услышать похвалу своего мужа. Чондэ был педиатром. Этот выбор никак не был связан с его омегой, он определился с ним ещё до поступления в университет. У парня было большое доброе сердце, которое разрывалось каждый раз, когда он видел страдающего от болезни ребёнка. Он осознавал, что не сможет вылечить всех детей в мире, - хотя очень этого хотел, - но старался делать всё возможное, чтобы видеть вокруг себя только здоровых деток. Пусть он сам ещё был молод, но на своей практике ему пришлось встречать и тяжёлые случаи, где его сил было недостаточно, и тогда альфа впадал в такое отчаяние, что мог плакать всю ночь от невозможности помочь малышу, которого судьба лишила весёлого детства. У альфы был огромный стимул пополнять свои знания и совершенствоваться в медицине, так что иногда он просил Минсока перед сном почитать ему вслух сборник современных публикаций по педиатрии или другим направлениям, с радостью принимал предложения от начальства поехать на научную конференцию и старался набраться больше опыта от старших коллег. Дети всегда тянулись к нему, и сам он никогда не уставал от их окружения, даже когда приходилось слышать плач младенцев, он умело успокаивал разбушевавшегося малыша, за что омеги были ему бесконечно благодарны и называли доктора волшебником, тыкая в своих мужей, чтобы те брали пример. Чен мог придумать сотни разных игр, чтобы развлечь ребят в палатах, и иногда даже получал по шее от дежурного врача за разыгравшихся детей и поднявшийся в отделении шум от криков самого педиатра. Потому, когда Минсок пришёл туда, он так и знал, что увидит своего мужа сидящим на ковре в игровом уголке в окружении десятка малышей от пяти до восьми лет. – Минсоки-хён пришёл! - радостно прокричал Чондэ, поставив об этом в известность не только детей, но и всех коллег, уже привыкших к такому. Дети, позабыв о своём враче, понеслись к улыбающемуся омеге, выкрикивая «Мин-хён! Здравствуйте, Мин-хён!», и Минсок сел на тот же ковёр, пытаясь обнять и поздороваться со всеми малышами, махая обеими руками. – Мин-хён, а дядя отобрал у нас все игрушки! - тут же начал жаловаться старшему маленький омега, а остальные стали поддерживать его, разделяя возмущение. – Правда?! – Минсок вздёрнул бровями и округлил губы от удивления, заставляя своего мужа мысленно поскуливать от умиления. – Это не так! Я просто спрятал их, чтобы они наконец-то пошли обедать! – стал оправдываться Чондэ, но его омега уже выбрал, чью сторону защищать. Минсок угрожающе сощурился, смотря на своего альфу, а затем решительно встал и взял игрушечный меч. – Господин Ким, я вызываю Вас на дуэль, чтобы защитить свой народ и вернуть им их собственность! Чондэ уже был ранен от такого предательства, но затем взял такой же меч и встал перед омегой. – Господин Ким, принимаю ваш вызов, дабы отстоять свою честь. И они начинали свой доблестный поединок, стараясь сдержать смех и отражая атаки друг друга. Бой становился всё серьёзнее, ведь просто стукаться палками не интересно, и их поле боя растянулось на весь коридор. Чувствуя приближающееся поражение, Чондэ сделал подножку своему омеге и тут же поймал за талию, наклоняясь к нему, а дети восторженно закричали, позабыв о том, что вообще-то были на другой стороне. – Дядя, ты прямо как человек-паук! Дядя такой крутой! - кричали они, находясь под впечатлением от такого зрелища. – А теперь поцелуй его! Поцелуй! Поцелуй! - стали скандировать дети (и откуда только они набрались такого?), заставляя взрослых смеяться. Затем, когда они немного успокоились, Чондэ всё же ответил на их просьбу: – Дома поцелую. Супруги пересеклись взглядами, и омега был уверен, что видел хитрые огоньки в глазах альфы. Иногда (читать как «часто») Чондэ превращался в настоящего озабоченного извращенца, даже вне течки, и Минсок начинал сомневаться, точно ли его можно подпускать к детям. Конечно, это была шутка, а правда такова, что он бесконечно горд своим мужем и считал его отличным специалистом с огромными перспективами. Они оба посвятили свою жизнь детям. Но ирония в том, что той самой деталью, которой не хватало им для полного счастья... были именно дети. И альфа, и омега, на самом деле очень сильно этого хотели, но когда Чондэ начинал разговор об этом, Минсок всячески уклонялся от ответа и пытался перевести тему. В чём причина такого поведения мужа он не знал, и, размышляя об этом, мог подумать о самых ужасных вещах. Многие омеги в его возрасте уже воспитывают детей, и вряд ли бы человек его профессии нашёл разумные причины, чтобы не беременеть. Сомневаться в чувствах своего мужа альфа не хотел, да и не видел в этом никакого смысла, от чего вся эта ситуация становилась ещё сложнее. А сам Мин был ещё просто не готов к тому, чтобы рассказать Чондэ настоящую причину. После обеда омега неспеша возвращался из столовой. – Доктор Ким, у вас пациент на тринадцать ноль-ноль, - сообщил ему секретарь, когда на часах уже как раз было названное время. Минсок зашёл в кабинет, надевая халат, и на кушетке уже лежал беременный… альфа. – Доктор Ки-и-и-им, - страдальчески протянул Чен, обхватив свой «живот», - мой возлюбленный оказался слишком сексуален, и я сразу забеременел от одного только взгляда! Пожалуйста, помогите, кажется, я вот-вот рожу! Омега, чьи губы уже неосознанно расползлись в весёлой улыбке от глупости мужа, вытащил подушку из-под его футболки и прижал её к лицу альфы, превращая крики в глухой, - и теперь ещё и возмущённый, - бубнёж. – Ко мне сейчас пациент придёт! – омега пытался быть строгим, но у него это всегда плохо получалось из-за природной миловидности. А вот стук в дверь всё же заставил Чондэ встрепенуться, и чтобы люди не подумали ничего лишнего о выходящем из кабинета гинеколога альфе, педиатр решил спрятаться за ширмой. Минсок только покачал головой и, вернув себе серьёзный вид, направился к столу, бросив на ходу «войдите». Через открывшуюся дверь в кабинет робко вошёл явно молодой невысокий омега. Его большие испуганные глаза сразу привлекли внимание врача, морально настраивая на тяжёлый разговор. Поздоровавшись, омега сделал ещё пару шагов, ожидая указаний. – Закрывайте дверь, присаживайтесь, – мягко сказал Мин, кивая на стул и надеясь, что мальчик хоть немного перестанет бояться. – С чем пожаловали? – Я хотел бы провериться, - ответил он уже более-менее уверенно, и гинеколог по-доброму усмехнулся. – Раз провериться, тогда проверим. Осмотр, – на радость всё ещё сидящего за плотной ширмой Чондэ, – прошёл быстро, и результат ни чуть не удивил врачей. Сняв маску, Минсок улыбнулся парнишке и с радостью сообщил: – Поздравляю, вы беременны. Четыре недели, - после чего прокатился на стуле к столу и стал вести записи в карточке. «Так и думал» - послышалось от омеги, чьё имя Ким наконец-то подсмотрел в карточке. Как и следовало ожидать, эта новость не особо обрадовала Кёнсу, и тут начиналась вторая часть работы Минсока. Он подъехал обратно к одевшемуся омеге и сел прямо напротив него. – А теперь рассказывай, Кёнсу. Сколько тебе лет? – начал он «знакомство». – Девятнадцать, – замявшись, ответил До. Конечно, такой ответ совсем не устраивал гинеколога, но к нему приходили мальчики и младше, вызывая не столько негодование и возмущение, сколько жалость и разочарование. Причём как к омеге, так и к будущему малышу. Подобные отхождения от правил никогда не означали ничего хорошего, ведь в идеале беременность должна быть заранее запланированной подготовленными как психологически, так и физически, родителями, чтобы дальше всё протекало без осложнений. Но такие случаи были, и с ними всё равно приходилось работать, рассчитывая на тот же самый успешный результат. Однако он не показал никакой реакции и продолжил задавать вопросы. – А альфа…? – осторожно спросил Мин. – Он должен был прийти, – на этих словах старший омега мысленно выдохнул с облегчением, но это утешение было обманчивым, ведь глаза Кёнсу стали увлажняться. Минсок потянулся за салфетками, предназначенными именно для таких случаев. Но омега не принял их, гордо вытерев единственную побежавшую слезу. И тут, как по волшебству, в кабинет ворвался запыхавшийся смуглый альфа, который, кажется, действительно был намерен прийти вовремя на приём своего омеги. Когда ему рассказали о беременности, вопреки ожиданиям гинеколога, альфа весь засиял от радости и крепко обнял Кёнсу, покрывая его лицо поцелуями и не смущаясь присутствия врача в кабинете. Теперь для Минсока вести разговор было не так сложно, и брать во внимание приходилось только возраст омеги и лёгкий шок от такого события. И чем больше Ким рассказывал о том, как будет меняться организм омеги, сколько ухода и заботы о нём понадобиться, какой здоровый и крепкий малыш у них может родиться, тем больше сияли глаза Кёнсу от внезапной радости и воодушевления. Он по-настоящему смог успокоиться, ведь до прихода к гинекологу он мог думать лишь о том, что беременность это временная смерть, которую ему придётся терпеть как пытку. Но из уст доктора Кима это звучало ничуть не страшно, и тот ещё приводил смешные и просто интересные случаи из своей практики, чтобы Кёнсу имел более широкие представления. Не обошлось и без заученных реплик о том, какое счастье иметь ребёнка и сколько радости принесёт родителям его воспитание. Молодой омега проникся врачом, и осознание, что наблюдаться он будет именно у него, бесспорно успокаивало, ведь тот был не только знающим своё дело специалистом, но и приятным в общении взрослым омегой. Когда все вопросы были решены, а стопка направлений и справок вручена беременному, пара наконец могла покинуть кабинет. Но когда Кёнсу заметил кольцо на пальце врача, то не смог сдержать своего интереса и спросил: – Доктор Ким, а у вас есть дети? Этот вопрос немного ошарашил гинеколога, хотя ему не редко приходилось слышать это. – Пока нет, – с какой-то понимающей улыбкой ответил он. – А почему? – продолжил омега, искренне удивившись, ведь он ожидал услышать о прекрасной семье с двумя маленькими детишками. Минсок, конечно же, не хотел рассказывать пациенту о своих проблемах, тем более, таких острых, но он совсем не злился на омегу, и попытался унять его интерес, отвечая самой обыденной фразой. – Просто пока не готов. Ещё раз попрощавшись, пара направилась к выходу из больницы, и Чондэ наконец-то вышел из-за ширмы. Пока дети спали после обеда, у него был свободный час, который он всё равно по возможности хотел провести с любимым, и потому всё это время он со спокойной душой шарился в телефоне и слушал чужой разговор. Альфа сел рядом с мужем и опустил голову на его плечо, хотя тот будто и не замечал его, смотря куда-то вперёд пустым взглядом. – Жалко мне их, - всё же подал голос омега. – И почему же? – Ещё совсем молодые, а уже столько ответственности. – А по-моему, они счастливые. Такой ответ заставил Минсока посмотреть на мужа и слегка нахмурить брови. Но, списав это на особенности его мышления, омега устало прижался щекой к макушке Чондэ, расслабив голову. – Доктор Ким, а почему у вас нет детей? – как бы в шутку повторил только что прозвучавший вопрос альфа, но при этом его выражение лица было серьёзным. – Ваш альфа не выполняет свой долг? – Что за глупости… – легко усмехнулся Мин, начав чувствовать напряжение от поднятой темы. – Я ни за что не поверю, что человек твоего возраста и профессии просто «не готов» к такому. Может, ты всё-таки уже скажешь мне, в чём причина? – неспокойно начал альфа, выровнявшись на стуле и смотря омеге в глаза. – Дэ, давай дома поговорим… - старший предпринял попытку закончить разговор, но, как и ожидалось, бессмысленно. – У тебя сегодня дежурство, а когда ты вернёшься, то снова будешь меня игнорировать, – Минсоку было нечем парировать его ответ, ведь это было правдой. – Мин, если у тебя какие-то проблемы, я просто обязан знать. В конце концов, это всё не шутки, и не мне тебе об этом говорить, - Чондэ пытался справиться с одолевающими его эмоциями. – Может, всё-таки стоит пройти обследование? Или ты собираешься тянуть со всем этим ещё пять лет? – У меня нет никаких проблем, поэтому перестань говорить об этом. Тихий час заканчивается, а ко мне сейчас придёт следующий пациент. Ты можешь идти. Альфа всматривался в глаза Минсока, стараясь найти хоть в них ответы на свои вопросы, но с этим омегой это было невозможно. Чондэ вышел из кабинета, моля богов дать возможность читать мысли. Больше во время работы они не пересекались и, погрузившись в рутину, смогли отвлечься от семейных проблем. Конечно, Минсок чувствовал себя виноватым за то, что происходит, ведь Чондэ прав – он должен знать причину, но омега не может решиться рассказать её, боясь ещё более тяжёлых последствий. Хотя эта грань тяжести стала довольно расплывчатой. Мин, казалось, окончательно запутался и не знал, что принесёт пользу, а что вред. Однако когда рабочий день закончился, и Минсок готовился к ночному дежурству, в ординаторскую зашёл Чондэ. Омега, оторвавшись от бумаг, поднял на него взгляд и молча спросил «что-то хотел?». – Пришёл пожелать спокойной ночи, - пояснил альфа, и старший замечает на его лице неловкую попытку улыбнуться. Минсок, не зная, как отреагировать, спокойно закивал ему, отводя взгляд и теребя в руках ручку. Когда Чондэ стал подходить к столу своего мужа, тот, недолго думая, поднялся, сделав ему шаг навстречу, и они нежно обняли друг друга. Чен привычно обвил руками талию омеги, прижимая его к себе, а Мин запустил пальцы в волосы альфы, держа вторую руку на чужом плече, и оба с упоением вдыхали успевший стать родным запах самого дорогого человека. Они могли ещё долго так простоять, но от переполнявшей нежности губы сами потянулись в нужном направлении, и от этого поцелуя стало невероятно спокойно на душе. Им не нужны были слова вроде «извини», «давай забудем об этом», «я был не прав», чтобы прекратить обиды. И хотя оба понимали, что к этой теме всё равно придётся вернуться, им не хотелось тратить на ссоры время, которое они могли бы провести, делясь друг с другом своими чувствами. – Спокойной ночи, – Чондэ мягко поцеловал омегу в лоб и нехотя расцепил объятия. – Сладких снов, – ответил Минсок, легко улыбнувшись, прежде чем альфа покинул ординаторскую. Будто бы и не было никаких ссор. И пара могла спокойно забыть о неприятной теме, но лишь на время. Хотя оба понимали, что с каждым разом этого времени требуется всё меньше и меньше. Как и ожидалось, когда омега вернулся домой, по пути зайдя в булочную за самыми свежими круассанами к завтраку, его встретила новая пачка любимого кофе и спящий на диване альфа. Когда он проснётся, то начнёт рассказывать о том, как увлёкся новым выпуском журнала о медицине, хотя Мин прекрасно знал, что Чондэ очень редко мог уснуть один в их большой кровати. И вместо того чтобы после тяжёлого дежурства уйти спать на ту самую большую мягкую кровать, Минсок уместился на диване, аккуратно перетягивая край пледа и прижимаясь к своему любимому. И им обоим никогда не может стать ещё комфортнее, чем в этот момент. Спустя неделю акушер был с головой погружен в изнуряющую трудовую рутину, заставившую окончательно забыть обо всех проблемах, кроме работы. Да и не о проблемах тоже. Проведя единственные два выходных в одиночестве из-за несовпадающих смен супругов, Минсок даже на работе не мог выбрать момент, чтобы отправиться к своему альфе, которого не увидит до следующего утра. Приёмы длились по полчаса и больше, не оставляя свободного места в графике, и обеденного времени врач ждал едва ли не как день рождения. Конечно, за столько лет уже можно было привыкнуть, но последние месяцы казались через чур изнуряющими, причём не только из-за работы. Когда перед обеденным перерывом оставался всего один пациент, в кабинет доктора Кима зашёл уже знакомый ему молодой омега, и, несмотря на усталость, Минсок приветственно улыбнулся ему своей яркой улыбкой. Однако, пациент, как и в свой первый раз, лишь поклонился в знак уважения и поздоровался с доктором. На тот момент уже казалось, что Кёнсу уже не был так сильно обеспокоен и, тем более, расстроен, с удовольствием общаясь с врачом, но теперь всё снова казалось иначе. Во время осмотра омега выглядел подавленным, и Минсок хотел спросить о его состоянии не как врач, а как небезразличный к мальчику человек. – Кёнсу-я, что-то не так? Выражение лица младшего наконец сменилось на удивлённое, и тот будто пытался придумать причину отойти от разговора. Конечно, гинеколог почувствовал это и, тяжело вздохнув, решил спросить напрямую. – Проблема в ребёнке? Ты снова не хочешь его? – Нет-нет, что вы! – встрепенулся он, и теперь уже пытался собраться с силами и рассказать старшему всё как есть. – Просто… - омега опустил взгляд и нервно закусил губу, чувствуя подступающие слёзы. – Родители Чонина узнали об… обо мне. Я понимал, что они станут говорить, что для нас это слишком рано, что мы можем быть не готовы, и я бы даже мог убедить их, что это не так. Точнее, мы могли… Но потом Чонин рассказал им, что ради нас подал документы на отчисление из университета и устроился на работу, - омега поднял глаза и глубже задышал, стараясь унять дрожь в голосе. – И тогда они сказали, что он так только испортит себе жизнь, оставшись без будущего с ребёнком на руках. Чонин только разозлился на них, но ведь они правы. Мы не сможем содержать свою семью, если оба будем сидеть без работы, а отказываясь от образования, он не построит карьеру, как мечтал до этого. Слова омеги задели Минсока за живое, отчего тот мог только нахмурившись смотреть в сторону, не зная, что ответить пациенту. Конечно, ему было безгранично жаль молодого парня, что ему приходится переживать столько волнений и пытаться что-то решать в такой тяжёлой ситуации. Старший омега хотел помочь, ведь чувствовал себя ответственным за Кёнсу и хотел, чтобы эти девять месяцев проходили для него гладко. Но теперь Ким совершенно растерялся. Ситуацию спас сам Кёнсу, извиняясь за устроенную истерику, на что Мин ответил «ничего страшного», и беременный омега, попрощавшись с врачом, покинул кабинет. Чуть позже и сам Минсок вышел в коридор, заперев за собой в дверь. По пути в столовую гинеколог обдумывал произошедшее и корил себя за то, что не смог поддержать мальчика. Ему следовало сказать хотя бы банальные слова о том, что всё будет хорошо, что они со всем справятся и что самое главное – это их будущая семья. Вот только сам Минсок с трудом верил в эти слова. Такие переживания заставили ещё сильнее почувствовать навалившуюся с начала для усталость, и вот, наконец наступило время для обеда. Долгожданный перерыв Минсок всё-таки проводил не в одиночестве, но и не с любимым мужем. – Ненавижу пациентов! А в частности омег. Но только не тех, что лечатся у меня, мои пациенты душки. – Светловолосый парень занял своё законное место напротив Минсока и яростно проткнул трубочкой коктейль. – Нет, ты представляешь?! Я увидел в коридоре, как мой парень разговаривает с заведующим другого отделения, и хотел подождать, пока он освободится. И знаешь, что мне посчастливилось услышать? «О, кто этот врач?», «Кажется, на бейджике написано, что он хирург», «Ммм, я бы лёг на операционный стол под такого хирурга». ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ!? Лухан был лучшим другом Минсока и по совместительству демоном в ангельском обличии, который просто расцветает от своего «Сехунни». И пусть он вёл себя как стерва, Мин не мог придумать для себя друга лучше него. Тем более что у этого болтливого омеги был приятный голос, который каждый раз хотелось сравнить с шёлком. – Как будто ты не думал о том же, когда впервые увидел его, – усмехнулся Мин. – Не спорю. В моей голове тогда много чего было. Но я не отвешивал подобные пошлости в его адрес. Знаешь, я бы не психовал так сильно, если бы услышал такое только один раз. Но ведь это случается постоянно! Заставлю его переучиться на педиатра. Будет меньше незанятых омег рядом ошиваться. – А не боишься, что он тогда детей захочет? – Пф. С чего бы? Может, он тогда наконец предложение сделает. Кстати говоря, я вчера опять намекнул ему на свадьбу. Мы немного повздорили и, представляешь, - Лухан сделал небольшую драматическую паузу, - он наконец признался, что ещё не готов к замужеству. Конечно, убеждал меня, что дело совсем не во мне и он не сомневается в своих чувствах, а просто боится. И я ему верю. В конце концов, тоже в двадцать четыре не собирался выходить замуж, но у меня тогда и желания не было. Лухан также был старше своего альфы, но их отношения длились всего два года, с тех пор как оба попали в эту клинику. Но в отличие от Минсока, возраст Лухана подтверждали только цифры в документах. И внешностью, и характером он был похож на семнадцатилетнего. Но если не преувеличивать, то его поступки и взгляды на жизнь вполне соответствовали его настоящему возрасту. Только сам Лухан не любил показывать это, демонстрируя себя в образе дерзкого подростка и откровенничал только со своим парнем и лучшим другом. – Знаешь, ко мне тут один пациент ходит… Он забеременел в девятнадцать, а его альфа бросил учёбу и пошёл работать, чтобы позаботиться о своём омеге и будущем ребёнке. – Мне иногда кажется, что презервативы надо делать бесплатными… – Хань… – Ну что «Хань»? Они оба должны были позаботиться о своей безопасности. Как вообще омега может пускать к себе в постель альфу, у которого от запаха омеги мозг отключается? Ладно, я не знаю подробности их ситуации, но тем не менее. Если они хотят полноценно строить свою семью, то должны быть к этому готовы по всем параметрам и думать о последствиях. Поэтому я не собираюсь давить на Сехуна, а помогу ему морально подготовиться к следующему шагу в наших отношениях. В конец концов, ему-то не девятнадцать. Кстати говоря, я забыл, ты рожать собираешься до того, как у меня внуки появятся или после? – Лу... – подобные слова приходилось слышать Минсоку не в первый раз, но каким-либо образом жаловаться на замечания друга он не имел права. – А в третий раз ты обратишься ко мне «О»? Ну правда! Чондэ для тебя звезду с неба достать готов, ну подари ты ему ребёночка, он же так хочет. – Ты же знаешь моё мнение. – Да, и отчасти согласен с тобой, но мне уже становится жалко твоего мужа. Ты ведь ему даже о своих причинах не рассказываешь, – Лухан отпил из стакана с коктейлем и внезапно сделал крайне задумчивый вид. – Хм… О Хань… – По-моему, обеденное время уже заканчивается, - тактично прервал его великие размышления Минсок. – Мне пора возвращаться к пузатикам. – Можно мне с тобой? У меня сейчас пациент с сыпью на ягодицах, вдруг он слив наелся? Даже с полными страдания и боли глазами Хань всё равно выглядел невероятно очаровательно, так что хотелось любыми способами помочь ему. Но не в случае Мина. – Удачи! – крикнул акушер через плечо, уже унося поднос. Их дружба длилось ещё со студенческих времён, задолго до того, как Чондэ поступил в университет. И хотя Минсок с завидной лёгкостью мог подружиться с каждым студентом, лучше всего отношения сложились именно с Луханом. И в итоге Хань остался единственным, с кем дружба продлилась даже после университета. Сильный характер Лу был хорошей опорой для слегка замкнутого в себе Минсока, которому часто требовалась поддержка, хотя сам он этого не признавал. Зато Хань всегда хорошо это чувствовал и умел вовремя «подставить плечо» своему другу, в то время как сам Ким был тем человеком, который сразу без труда принял все странности Лухана и по-настоящему умел слушать. Именно он помогал скромному Мину быть раскрепощённее и подтолкнул ответить на чувства альфы-первокурсника, который в итоге стал его мужем. Друзья стали проводить чуть меньше времени вместе, когда Хань, вместо того чтобы устроиться в обычную больницу, решил работать дерматологом-косметологом в современном «центре красоты и здоровья». Однако весь их персонал состоял из напыщенных омег, с которыми Лу постоянно приходилось устраивать словесную перепалку, и в один момент он просто не выдержал, решив уйти к своему лучшему другу в клинику с неплохими условиями работы. Благодаря своему природному очарованию и красоте Лухан сразу завоевал статус самого красивого и желанного для многих омеги. Но на тот момент этот прекрасный омега ставил в приоритете новую работу, хотя бы пока не освоится окончательно. И именно тогда к ним перевёлся только закончивший университет молодой хирург О Сехун, сразивший всех омег, что до этого могли только завидовать популярности нового дерматолога. Конечно же, никого не удивило, когда эти двое начали встречаться и стали не только самой красивой парой в клинике, но и самой обсуждаемой темой для местных сплетников. Но Сехуну с Луханом всегда было плевать на чужие слова, ведь они знали, что это не просто какой-нибудь роман назло всем завистникам или мимолётное увлечение с целью получить максимум удовольствия, а настоящие чувства, которые они, возможно, ждали всю жизнь. Минсоку оставалось только радоваться за лучшего друга, у которого, пусть ещё не до конца, но всё-таки складывается личное счастье, хотя сам все студенческие годы был уверен, что Лухан найдёт своего альфу намного раньше него. Чондэ казался действительно каким-то чудом, которым Небеса наградили омегу за что-то очень хорошее и правильное. Причём перевести бабушку через дорогу здесь было бы точно недостаточно. Сам же Чондэ говорил про своего мужа то же самое, иногда перед сном ласково шепча ему на ухо «мой ангел». И такое не совсем банальное обращение совмещало в себе столько всего, что они видели в своей паре. Приятные мысли о любимом разливались теплом в груди, вызывая сдержанную улыбку, однако стоило только омеге ступить за порог своего кабинета, как улыбка на лице сменилась негодованием, затем сомнением и, в конце концов, возмущением. Не дававшему весь день покоя чувству усталости всё-таки нашлось объяснение в виде увлажнившегося нижнего белья и тянущего ощущения внизу живота, что грозило перерасти в нечто более серьёзное. Осознав факт неожиданно наступившей течки, Минсок жалобно простонал, закинув голову и массируя пальцами переносицу. Казалось бы, с возрастом надо было научиться ответственно относиться к такому, но когда полностью концентрируешься на работе, а в свободное время голова забита другими проблемами, отслеживание периода уходит куда-то на далёкий-далёкий план, особенно когда рядом всегда есть альфа, который готов позаботиться о тебе. Хотелось бы думать, что всё так и будет, но именно в этот день Чондэ будет на ночном дежурстве, так что омеге ничего не остаётся, кроме как уйти домой, пока течка не достигла своего апогея, и провести эту ночь в компании только самого себя и пачек с таблетками. Решив не беспокоить лишний раз мужа, Минсок только предупреждает заведующего, который без проблем отпускает его домой во избежание неприятностей для омеги, и покидает рабочее место. Он достаточно хорошо помнил, как переживать течку на блокаторах, ведь долгое время обходился именно так. Пусть Чондэ и не был его первым альфой, но стал первым, кому омега смог доверить себя и принял как «своего», считая прошлые немногочисленные связи как необходимый опыт, и только с ним впервые узнал все прелести течки с альфой. Однако не знал, как теперь тело отреагирует на препараты после такого долгого перерыва. В конце концов, возраст и необходимость зачатия также приводили к некоторым последствиям. Течка убивала. Не физически, разумеется, но морально – очень даже. Минсок лежал на кровати, укутавшись в одеяло, перед этим приняв душ со всеми полагающимися процедурами и приняв таблетки, и боролся с желанием позвонить мужу. Мешало только осознание, что он достаточно взрослый, чтобы самому справиться со своим состоянием – в конце концов, подростки же обходятся без альф, - и вырывать Чондэ с работы казалось ему неправильно, ведь в палатах лежат десятки больных детишек, которым его помощь может понадобиться намного больше, чем течному омеге. Ну и на последок – он гинеколог или кто?! Остальным омегам помогает, значит и себе сможет. Как-то само собой, стараясь отвлечься от боли, Ким пришёл к мыслям о том, как бы он заботился о своём сыне во время первой течки. С его французским ароматом лавандового рафа и крепким запахом сдобы с корицей Чондэ, их омега мог бы пахнуть каким-нибудь не приторным десертом, вроде классического тирамису. Мин глупо улыбнулся, представив, какая у них была бы «вкусная» семья. Чондэ бы наверняка сильно переживал и носился по квартире в панике, ведь он, казалось бы, врач, но такую «болезнь» его лечить не учили. И Минсоку придётся справляться одновременно и со страдающим омегой, и с паникующим отцом. Но такие трудности вызывали только трепетную радость в сердце. А ведь перед первой течкой ещё пятнадцать лет, полных множеством «первых» событий, волнений и счастливых моментов, которые они будут переживать все вместе. Из приятных раздумий его вывела внезапно опустившаяся на бедро ладонь, тепло которой ощущалось даже через одеяло, и лёгкий поцелуй в щёку. – Дэ? – омега заворочался на кровати, поворачиваясь к мужу, который одарил его своей довольной улыбкой. – Привет, малыш. - Чондэ непринуждённо зашагал к платяному шкафу и стал избавляться от выходной одежды, начиная с галстука. – Ты разве не должен быть на дежурстве? – продолжил удивляться Минсок, в то время как альфа выглядел более чем расслабленно. Однако после этого вопроса улыбка Чондэ всё же сменилась на хитрую и самодовольную. – Ну, я всё-таки удивился, когда пришёл в твоё отделение и секретарь сказал, что тебя нет. Оказывается, у меня достаточно авторитета, так что мне сразу назвали причину. А ещё у меня есть друг Исин, который, как омега, понимает твоё положение и разрешил мне подмениться. – Ты действительно из-за этого пошёл отпрашиваться у главврача? – Мой заведующий не отпустил бы меня и, тем более, не вызвал никого на подмену! Не мог же я оставить тебя одного. Минсок смиренно выдыхает, а затем всё же расслабляется и смотрит с улыбкой на мужа, который остался уже только в обтягивающей футболке с джинсами и подходил к нему. – Иди ко мне, малыш, –мурлыкнул альфа, и старший успел только коротко усмехнуться, прежде чем губы оказались зажаты другими, родными, а сам он – прижатым к кровати. Первый поцелуй был нежным, словно говоря «теперь всё хорошо, я рядом», и вскоре перерос в более страстный, настойчивый, в чём они оба также нуждались. Возбуждение, которое до этого казалось Минсоку мучительным, стало томительным, заставляя тянуться ближе к своему альфе. Чувствовать его рядом с собой в тот момент казалось просто жизненно необходимым, и это желание было осознанным, а не следствием течки. Омега упустил тот момент, когда рука Чондэ оказалась под его домашней футболкой, оглаживая мягкий живот от солнечного сплетения и до края штанов, вызывая волну мурашек по телу омеги. Альфа любил каждую частичку его тела, а в особенности пухлые щёчки, округлые бёдра и этот самый животик, который был особо чувствителен к поцелуям и прикосновениям. От такого дразнящего действия старший прогнулся в спине, чувствуя, как к паху прижимается возбуждение мужа. Это послужило катализатором к более смелым действиям и альфа, продолжая терзать любимые губы глубокими поцелуями, приспустил мешающиеся штаны вместе с успевшим промокнуть бельём, сминая пальцами ягодицы. Вместе с тихим рычанием прозвучал тонкий просящий стон. Минсок таял от каждого прикосновения, ласкового или грубого, страстного и от предвкушения чего-то большего, безумного удовольствия, которое принесёт ему любимый. Но Мин не был юным омежкой, полностью теряющим голову во время течки. – Дэ… – сдерживая стон, выдохнул он, с трудом оторвавшись от приносящих наслаждение губ. – Ты не забыл, что у нас нет… Не дав омеге договорить, Чондэ вновь прильнул к его губам в более напористом поцелуе. И, прервавшись лишь на короткое мгновение, тихо прошептал: «нам это не нужно», после чего начал увереннее ласкать всё ещё податливое тело. Однако на место возбуждения постепенно стало приходить осознание: Чондэ не собирался останавливаться. Минсок перестал отвечать на поцелуй и руки, лежащие на плечах альфы, напряглись в требовательном жесте. Здравый смысл бил молотком по желанию не останавливать происходящее, пока не разбил его окончательно. Их «борьба» продлилась не долго, и в итоге омега грубо оттолкнул от себя Чондэ, поднимаясь на кровати. Альфа раздражённо сжал губы и с укором смотрел на своего мужа, продолжая тяжело дышать, но уже не от возбуждения, а от переполняющего возмущения. Больше всего Минсок боялся видеть Чондэ злым, ведь он был самым добрым человеком в его жизни. Однако омега даже не догадывался, что самым главным чувством, что сейчас испытывал младший, было разочарование. – Чёрт возьми, что с тобой происходит, в конце концов?! – начал свою тираду альфа, всплеснув руками. – Я думал, что ты не можешь забеременеть и не хочешь говорить мне, но тогда ты бы позволил мне сейчас сделать это! Тебе скоро тридцать – была просто уйма времени, чтобы морально подготовиться к воспитанию ребёнка. Ты сам чуть ли не каждый день говоришь омегам, что беременность и роды – это не страшно, что дети – это лучшее, что случается в жизни. Так почему?! Выплеснув не в самой мягкой форме практически всё, что копилось на протяжении долгого времени, Чондэ постепенно отпускал злость и отвёл взгляд в сторону от омеги, который продолжал молчать. На его лице не читалось ничего, кроме вины. Он не был ни подавлен, ни растерян, потому что знал, что вскоре услышит эти обвинения. – Если ты не хочешь со мной ребёнка, так и скажи. Дальше альфа ждал ответа как приговора. Он не знал, что будет делать, если его омега откажется от него. Минсок был главной частью его жизни, и если бы даже Чондэ смог завести семью с другим, это никогда не принесло бы ему счастье. – Я хочу, но… - наконец подал голос омега, подбирая слова. – Я не думаю, что ты готов к этому. – Ты это серьёзно? Мин, ты же знаешь, как я люблю тебя, люблю детей, я был готов к этому ещё до нашей свадьбы! – продолжал негодовать альфа, хотя самое страшное осталось позади. – В том и дело. У тебя есть только желание, но нет полного осознания ответственности, к которой это всё приведёт. Ты ослеплён своей любовью и ещё слишком молод, чтобы понять, что её недостаточно. Это не серьёзное отношение… – Отлично. То есть я для тебя ещё сам ребёнок, который не умеет принимать серьёзные решения. – Раздражённо, но без какой-либо злобы произнёс Чондэ и наконец встал с кровати, направившись к шкафу. Всё это время Минсок боялся сказать правду, потому что знал, что этим сильно заденет мужа, но тот отреагировал намного острее. Старший уже был готов пожалеть о своих словах. – Чондэ, подожди, я не это имел ввиду… – А по-моему, именно это. Знаешь, спасибо хоть, что наконец-то сказал. Вот только мне интересно: замуж ты за меня выходил, потому что тоже ещё всерьёз думать не умел? – Чондэ забрал кошелёк, ключи от машины и мобильный телефон и после этих слов вышел из комнаты. А через пару секунд Минсок услышал, как захлопнулась входная дверь. Он всё испортил. Напрасно было думать, что в их жизни никогда не будет место недопониманию и обидам. Удивительно, как недосказанность может разрушить всё то, что они строили вместе на протяжении нескольких лет. И как быстро счастье, которое казалось для них так близко, оказалось так далеко. *** Чондэ даже не знал, куда ему ехать посреди ночи. Он совсем не хотел думать об этом, когда сорвался из дома, голова была занята совсем другим. Теперь, мча по мало оживлённому ночному шоссе, он не думал ни о чём. У него было только два варианта: либо припарковаться где-то и спать в машине, либо поселиться ненадолго у пары друзей. Второй вариант казался логичнее и привлекательнее, потому Чондэ стал набирать номер на телефоне. Гудки прервались не сразу. – Алло, Се? Привет. Слушай, не могу я приехать к вам на какое-то время? – Чёрт, друг, позвонил бы ты на пять минут позже… – О Сехун, ты охренел? Какие ещё «пять минут»?! – следом за Сехуном из трубки донёсся голос Ханя, и Чондэ бы подшутил над ним, но не находил в себе сил даже улыбнуться. – Хорошо, двадцать минут, – поторопился оправдаться альфа. – У тебя что-то случилось? Голос друга стал звучать действительно обеспокоенно, и Чен не видел причин врать или что-то скрывать. – Мы с Мином немного повздорили. Конечно, «немного» было мягко сказано, как минимум в контексте того, что альфе пришлось уехать из дома. Но кроме этого, Сехун прекрасно понимал, что для их пары должно произойти что-то действительно серьёзное, чтобы они поругались, ведь прежде такого практически не происходило. – Воу… – удивлённо выдохнул О. – Да, конечно, ты можешь оставаться у нас, сколько захочешь. Мы будем ждать тебя. Спустя некоторое время Чондэ уже стоял на пороге квартиры Сехуна и Ханя. Ситуация создавала какое-то напряжение между всеми тремя, приветствие вышло как-то на автомате, и омега вместе с гостем сел на диван, в то время как самый младший из них расположился напротив, в кресле. Ким не знал, стоит ли ему посвящать пару в свою проблему. Хоть они и были их близкими друзьями, возникшая проблема казалась чем-то сугубо личным, вот только старшему альфе как никогда хотелось высказаться. – М-м-м, пойду, налью чаю, – предпринял Сехун неудачную попытку прервать тишину и ушёл на кухню, оставив своего возлюбленного наедине с их гостем. Однако Хань будто ждал этого момента, и наконец смог спросить: – Минсок наконец-то тебе всё объяснил, да? Чондэ посмотрел на омегу, делая про себя какие-то выводы. – Так ты знал? – Я же его лучший друг. Я когда-то все ваши свидания в подробностях знал. На лице альфы появилась еле заметная улыбка, вызванная явно какими-то воспоминаниями из прошлого, от чего Хань понял, что зря сказал это. – Послушай, вам надо хорошенько во всём разобраться. Минсок любит тебя не меньше, чем ты его. Он просто пытался сделать как лучше, не злись на него за это. – Я не понимаю, почему он не говорил мне об этом. Не пытался никак обсудить, а просто держал всё под своим контролем, не давая мне никакого права голоса. – Потому что не хотел обидеть тебя, - оборвал Лу возмущения альфы. И это правда подействовало, ведь сам Чондэ не задумывался о таком. Но это всё равно не исправляло их ситуацию. – Мы с ним обязательно ещё всё обсудим, но не сейчас. И не завтра. Мне сначала надо окончательно остыть и хорошо подумать о многом… Ты же не скажешь Минсоку, что я у вас? – Пф. Конечно нет. Я не из тех, кто будет лезть в чьи-то личные дела. – Ага, конечно. – Донёсся с кухни голос Сехуна, которому теперь не поздоровится. *** Со всеми переживаниями, течка Минсока отошла на второй план. Он так и провёл весь вечер и следующий день в постели, чтобы не видеть свою одинокую квартиру. Без Чондэ дом казался пустым, и хотя альфа часто проводил сутки на работе, на этот раз всё ощущалось совсем по-другому. Омега считал, что всё это время поступал правильно, остерегая мужа от последствий, однако теперь он слишком остро ощущал чувство вины. Удивительно, но только теперь он задумался о том, как бы сам поступил на месте Чондэ. Конечно же, ему хотелось ребёнка не меньше, скорее даже больше, ведь кроме любви к детям и желания подарить жизнь вместе со своим любимым, в нём били ключом омежьи инстинкты. И если ему, будучи готовым к появлению малыша, дали запрет на это, он бы просто не смог смириться и искал все способы, чтобы в их маленькой семье появился ещё один, такой драгоценный человек. Но что Чондэ мог сделать против своего же омеги? Минсок вынудил его на крайние меры, в итоге встал вопрос, смогут ли они сохранить своё семейное счастье. Даже сама мысль о разводе прожигала сердце омеги. Без любимого было слишком тяжело. Вскоре течка совсем сошла на нет, и Минсок посчитал верным пойти на работу. Обычно, когда он вставал утром без мужа, то по традиции видел на холодильнике записку от возлюбленного о том, что тот ушёл рано и во сколько его ждать, или с пожеланием, что хотел бы съесть на ужин, обязательно с пририсованной в конце милой мордочкой – его личный знак. Даже такая мелочь уже нарушала привычную жизнь, а ведь дальше – хуже. Как и ожидалось, на работе альфу не было видно – скорее всего, он отпросился у Исина надолго, - и весь день омега сидел в своём кабинете, выбравшись на десять минут ради обеда. Вопреки всем страхам, в столовой он не встретил никого, даже Лухана, что казалось действительно странным. Впрочем, от этого стало даже легче – у Минсока была возможность всё осмыслить и навести порядок в собственной голове, вот только неприятные чувства всё равно оставались помехой для этого. Рабочий день проходил слишком быстро для омеги, который до последнего не хотел возвращаться домой. Когда он шёл на кухню, сами собой всплывали воспоминания, как они с мужем, придя вечером с работы, начали в очередной раз спорить, кто будет готовить. И вместо банального «камень, ножницы, бумага» они решили сыграть в «слова» медицинскими терминами, пока кто-то из них не истратит весь свой словарь. Но объём знаний обоих был слишком велик, поэтому вместо чьего-то проигрыша или выигрыша, пара просто уснула вместе на диване. А утром, когда Чондэ собирался брать реванш, его уже ждал заботливо приготовленный мужем завтрак. Даже всю мебель, что стояла в квартире, они выбирали только вместе. Усерднее всего проходил выбор кровати: в магазине Минсок просто захотел упасть на одну из них, и Чондэ гордо заявил «берём». И даже намёк консультанта, что удобство кровати заключается в матрасе, а не в самом каркасе, не сыграл для них никакой роли. Альфа сказал – альфа сделал. И, конечно, почти все стены были увешаны памятными моментами их жизни. Омега старался делать как можно больше снимков, – это желание в нём появлялось, когда происходило что-то действительно важное, - и так у них появились фотографии с выпускных в университете, с похода в парк аттракционов, с хэллоуина, рождества и прочих праздников, с поездки на горячие источники, фотографии с того дня, когда Чондэ сделал Минсоку предложение (правда, фотографировал тогда сам альфа), первой встречи их семей и просто удачные и смешные селки, сделанные от скуки. Раньше Минсок никогда не думал, что будет таким чувствительным. А оказалось, что надо было просто по-настоящему влюбиться. Чондэ подарил ему целую жизнь и с момента их знакомства всегда оберегал и поддерживал своего омегу, но страх неизвестности заставил Минсока совершить ошибку, из-за которой теперь страдают они оба. – И кто же из нас теперь ребёнок… – прошептал он сам себе. Ким понял, что должен отпустить всё то, чем накручивал себя весь последний год, пока всё не стало ещё хуже. И даже в случае неприятных последствий взять всю ответственность на себя, зная, что он сделал всё ради их счастья. Только чувство вины не давало найти мужа и извиниться перед ним – вдруг тот ещё злится на него? Минсок не знал, сколько ещё времени понадобится, чтобы они оба отошли от случившегося, и не мог найти в себе храбрости заговорить первым после их ссоры, даже осознавая, что виноват по большей части сам. Дни тянулись как недели, а то и месяцы. Омега даже не думал привыкать к такому образу жизни, стараясь по возможности поддерживать свой привычный распорядок. И не думать о том, что Чондэ нет рядом. А на смену этим неприятным мыслям приходили фантазии, где их уже не двое, а трое. Как они с альфой, вместо того, чтобы завтракать, пытаются накормить овощным пюре своего непоседу (не важно, кем будет их ребёнок – альфа или омега, Мин уверен, что тому передастся вся энергичность Чондэ). Как рядом с книгами по медицине будут появляться сборники детских сказок. Как каждое утро будет начинаться с весёлого детского крика. Как они увидят яркую улыбку своего сына, адресованную только им. Как акушер впервые возьмёт на руки не чужой, а свой новорожденный комочек счастья. И почему-то эти мысли больше не приносили Минсоку боли. Прошло ещё несколько дней, прежде чем омега наконец решился утешить себя с утра кофе из любимой кофейни. Это было уютное заведение с небольшим оборотом людей, расположенное не далеко от клиники. Кофейные зёрна там перемалываются и экстрагируются под руководством самих бариста, а не обычным нажатием на кнопку кофемашины с автоматическим приготовлением. А кроме крепкого напитка с насыщенным вкусом, в этой кофейне можно было полакомиться свежей сладкой выпечкой. И в очередной раз внимание Минсока сразу привлекла яркая витрина с только что заполнившимися корзинками. Среди разнообразных тортиков, эклеров, пирожных, булочек и конфет омега заметил новые позиции, которые выглядели весьма аппетитно. Растерявшись от такого большого выбора, он небольшими шагами стал передвигаться поближе к кассе, не отрывая взгляда от такой интересной витрины. И к человеку за кассой обратились сразу два голоса: – Здравствуйте, можно мне… Не договорив свою фразу, оба повернулись на такой знакомый голос. Минсок видел перед собой своего мужа. Вот так, без предупреждения, он столкнулся с тем, чего боялся больше недели. Все ожидания рухнули в один момент, и омеге всё ещё было слишком стыдно смотреть в родные глаза, в которых видел только… вину? Альфа совсем не был разозлённым или обиженным, он также растерянно смотрел на человека, по которому так сильно скучал всю эту мучительную неделю. – Эм… Здравствуйте, вам как всегда? Пара проигнорировала прозвучавший для них вопрос, однако теперь они не могли больше смотреть друг на друга и молчать. – Минсок, нам надо поговорить. Чондэ привёл его к скамейке на крыльце кофейни, оттягивая ещё секунды, чтобы собраться с мыслями и выглядеть увереннее перед омегой, даже не подозревая, что этим заставлял его ещё больше волноваться. – Я много думал над тем, что ты сказал мне в тот день. Для начала, прости, что так резко отреагировал и бросил тебя в нелёгком положении. – Дэ, ты не должен извиняться, это я… – начал спорить старший, однако был прерван. – Подожди. Не перебивай меня пока. Так вот, я много думал, и хочу сказать, что понимаю твои опасения. Конечно, у нас не самая благоприятная ситуация, и ты почти каждый день сталкиваешься с разными случаями, брошенными омегами и теми, кто просто не получает поддержку. Тем более, ты хочешь всего самого лучшего для нашего ребёнка. – На лице альфы дрогнула неуверенная, но тёплая улыбка. – Но, Мин… Я не хочу заводить ребёнка только для галочки, чтобы потом пустить его воспитание на самотёк. Для меня нет ничего важнее нашей с тобой семьи, и ребёнок – это не просто моё эгоистичное желание. Практически всю свою жизнь я делал всё возможное, чтобы осуществить это. Чтобы работать, обеспечивать свою семью и быть рядом с ней всегда. И в тот день, когда ты согласился стать моим мужем, я ясно видел, как всё это у нас будет. А прожив с тобой ещё пять лет, я могу поклясться, что мы прекрасно воспитаем малыша и он будет жить в самой счастливой и дружной семье, иначе я не Ким Чондэ, – в конце гордо заявил альфа, демонстрируя свою довольную ухмылку и радостные морщинки возле уголков глаз. Минсок почувствовал, как его резко отпустили все те волнения и страхи, что преследовали долгое время, а на их место пришло долгожданное спокойствие и прилив нежных чувств к своему невероятному альфе. Он выпустил всё напряжение, облегчённо выдохнув, и прильнул к мужу, тут же попадая в крепкие объятия. – Прости меня… Ты прав, я хочу самого лучшего для нашего ребёнка, но в итоге сделал только хуже для нас. Прости, что сомневался в тебе, я должен был ещё давно обсудить всё это с тобой, вместо того чтобы решать всё самому. Мне так стыдно, Дэ… Омега ощутил макушкой мягкий поцелуй и теперь мог быть уверен, что они наконец станут окончательно счастливы. – Я люблю тебя. – И я тебя люблю. Они так и просидели, наслаждаясь лёгкой осенней прохладной и согреваясь изнутри переполняющим чувством любви, а проходящие мимо люди боялись нарушить их идиллию. Пока Чондэ не подорвался с места, потащив мужа за руку. – Побежали, быстрее! – Куда?! – закричал растерявшийся омега и побежал за альфой. – Как «куда»?! Ребёнка делать, куда же ещё! А через девять месяцев, в течение которых пара ответственно справлялась со всеми возникшими трудностями, на свет появился очаровательный омега с трогательными щёчками и звонким голосом. И первое, что маленький Донхёк услышал от своих родителей: «Здравствуй, ангел»