Dialogue A

- Флэш бесит. - Информативно. - Вот, что информативно, - твои такие же информативные ответы. - Чем тебе не нравится моя немногословость? - Своим существованием, чувак. - Че за наезды, мне вообще-то за сто, молодой человек. Наберитесь пожалуйста терпения, я войну прошёл. - Не прошёл! Ты всех дизинформируешь в этом мире! Это.. Это наглость просто. Потому что война закончилось в сорок пятом, а ты.. Ты. Ты решил спрыгнуть с поезда, выжить и потом оставшиеся семьдесят лет говорить каждому встречному-поперечному, что ты прошёл войну, лгун. - Наглое насекомое, знаешь, что я делаю с такими, как ты, на завтрак, а? - Вешаешь лапшу на уши? И вообще, я членистоногое. - Ты нарываешься. Хочешь проверить, насколько я жесток и бессердечен с маленькими зазнавшимися пауками? Я их ем. Без тепловой обработки. Заживо. Отрываю их маленькие лапки и перекусываю ими как снэками. Такие хрустящие.. - мужчина показушно облизывается, приблизившись к лицу Паука. Весь паучий небывалый запал сходит на три буквы, когда пацан понимает, насколько близко Зимний к нему сейчас. Он видит яркие голубые глаза, которые недобро блестят, морщинки в уголках губ и глаз от лукавой улыбки. Питер млеет и от этих губ, и от голоса, и от всего-всего-всего и совсем немножко, на секундочку, слетает со своей орбиты. - Так что с Флэшем? - Бесит, - смущённо отвечает парень, отводя взгляд в сторону. Баки вздыхает и порывается кинуть очередную остроту. - Пенис Паркер то, Пенис Паркер сё... Как будто вместо насмешек про стажировку ничего интереснее придумать не может... - О. Так проблема в отсутствии разнообразия? - О, - подражая манере Джеймса, произносит парень. - Значит, то, что одноклассник называет меня Пенисом Паркером, тебя даже не волнует? - Ты уже большой мальчик. Справишься как-нибудь с плохим парнем без помощи столетнего ветерана, - на кровати не ахти как много места, и Баки прижимает пацана к себе бионикой ближе под бок. Кудрявые волосы щекочут челюсть и шею, но это отдельный вид кайфа для Джеймса. Можно в любой момент повернуть голову и уткнуться в макушку носом, вдыхая запах мятного шампуня и чувствуя приятную гладкость волос. - Много ты ветеранов с железными руками видел? - с мягкой улыбкой произносит Питер и тянется к руке Барнса. Обхватывает пальцами запястье мужчины, а потом медленно массирует фаланги. - Да недавно. Ходил бриться, а в зеркале такой мужик горячий. Армированный. Не знаешь его? - М-м... нет, кажется, - краем глаза Джеймс замечает, как улыбается пацан, лёжа у него на плече. Он перехватывает ловкие питеровы пальцы и внезапно переплетает их со своими. Питер тихо, судорожно выдыхает. - Не хочешь ещё поразмышлять? - спрашивает он, наклоняясь к уху. - Дам тебе три попытки, насекомое. - Боже, сколько раз ещё мне нужно- - Две. -.. наглое ты, необразованное животное!       Баки смеётся тихо, но до рези в сердце искренне и мягко. Тёплое тело рядом ощущается как свое собственное. Мраморные ребра под пальцами пересчитаны уже сотню раз как, но на улыбку, самую добрую, никогда не насмотреться. - Кто учил тебя этим гаденьким словечкам?.. - Боже ж ты мой, Джеймс, ты мне будешь говорить про гаденькие словечки? - возмущённо раздаётся, и парень резко переворачивается с бока на живот и кладёт руки на грудь Джима, рассматривая его лицо. - А что? Какие-то претензии? - Что за дискриминация по возрастному признаку? - Это претензия? - Она самая, чувак. - Я не дискриминирую тебя, ч у в а к. - Нет, дискриминируешь. Сказать, сколько раз ты с Сэмом шутил надо мной по этому поводу? - Так бы сразу и сказал, что паришься, - теперь рука удобно устраивается на узкой спине. - Неженка. - Вот опять! - Нихрена, теперь я шучу про твою тонкую душевную организацию. Это разные вещи, Питер. - А нельзя вообще без шуток? - безнадёжно спрашивает парень, млея от того, как холодная бионика проходится по оголенной пояснице. - Сделаю вид, что не слышал. Намёк понят? - Питер цокает, закатив глаза. Снова копошится, перекидывает правую ногу через Баки и запрыгивает ему на живот. Мужчина на это лишь удивлённо ведёт бровью. Руки парня упираются ему в грудь, ища опору. - Матрас недостаточно удобный? - Недостаточно, - коротко отвечает Пит, сверкая глазами. А потом неожиданно плюхается вниз на Джима, обнимая его за шею этими своими паучьими длинными руками. - Паук хочет обнимашек? - ехидно спрашивает мужчина, прижимая к себе тонкое, нескладное тело. Питер что-то невнятно фырчит ему в шею, и Джеймс чувствует кожей, как он, наглец, улыбается. - Знаешь что? - М? - Я знаю, какое животное самое наглое и одновременно любвеобильное, - заговорщически шепчет он ему в ухо и улыбается, как объевшийся сметаны кот. Парень резко поднимает голову, чуть не задев нос Джима, и недовольно смотрит ему в глаза. - Не вздумай даже. - Хочешь меня остановить? - ухмылка, выжидающая и хитрая, не сходит с губ. Баки невероятно нравится ставить Паука в неловкое положение и наблюдать, как румянец расползается по щекам и скулам. Питер в такие моменты ему кажется особенно очаровательным.       Он ждёт и неотрывно смотрит в лицо парня. Баки тонет прямо сейчас в этих глубоких карих глазах. На лице Питера сменяется с десяток эмоций, и это тоже очаровательно, потому что он настолько открытый для чужих глаз, что его даже читать не надо. Все его мысли как на ладони.       Сначала - удивляется, через секунду - возмущается, ещё через две - сомневается и начинает смущаться. Потому что намёки у Зимнего ну вообще какие-то провокационные и.. И провокационные, да. Что это вообще такое? - А знаешь, что? Шути. Давай, - с вызовом произносит парень, возвышаясь над Зимним. Он чувствует вкус победы, гордится тем, что смог усмирить хоть раз джеймсово остроумие и наглость, но не успевает, увы, насладиться, потому что его резко хватают за плечи и опрокидывают на спину. Джеймс за секунду подминает его под себя, удерживая бионикой запястья над головой. - Ты либо не понимаешь, либо вредничаешь. По моим ощущениям, скорее всего, второе. - Не стоит так полагаться на свои ощущения, Джеймс. Я могу оказаться дурачком, - у Питера коленки трясутся от того, как Баки внезапно этой своей убийственной силой вдавливает его в матрац и нависает сверху угрожающе, будто собирается сожрать. И ведь не подавится даже. - Джеймс, хватит.. - Нет, это ты хватит. Харе так зажиматься. И смотреть, будто я тебя сожрать пытаюсь. Может, мне иногда действительно хочется, но это уже мои проблемы, знаешь, - он ведёт плечом и ослабляет хватку на запястьях Питера. Пацан не сводит растерянного взгляда с фигуры Зимнего. - Расслабься, - это вообще мало действует на него - он ещё сильнее напрягается, прижимая руки к груди. Баки на этот жест устало вздыхает, берет ладони парня и кладет на свои плечи. Теплота чужой кожи ощущается даже через ткань толстовки. Он ободряюще улыбается для Питера, давая понять, что ему приятно от прикосновений. - Пит? - Мне...Ты просто.. - Тебе неприятно? - Нет-нет-нет..- быстро тараторит. - Просто я.. Теряюсь?.. когда ты так делаешь. Я просто не знаю, что мне делать и говорить, блин, это тупо и отстойно. Потому что ты весь такой, эм.. Реально горячий? И крутой? И опытный? Красивый? А я как реклама куриных нагетсов посреди видео, блин.. И мне иногда кажется, что тебе просто весело проводить со мной время и что ты, ты.. Смеёшься надо мной потом из-за всего, что я говорю и делаю. Черт. Ты представить себе не можешь, как мне стремно, когда я думаю об этом, - совершенно несчастно и подавленно заканчивает Питер, пытаясь смотреть куда угодно, только не на Баки. Он сжимает губы в тонкую линию и щурится, в сердцах жалея о своих словах. Поднимает взгляд на Барнса, будто ища поддержки хоть какой-нибудь - Джим молчит. Пацан ждёт ещё с пару секунд помощи свыше, но потом резко и нервно вырывается из-под мужчины и встаёт с кровати. - Блять, Питер, какого хрена-.. - Мне неприятно. Это тебя устроит? - Ни капли вообще, - Джеймс встаёт вслед за Питом. - Какого хрена ты напридумывал, членистоногое? - грубо выплевывает он, забывая следить за тоном речи. - Решил, что можешь поговорить о таком, а потом свалить? - Я вообще ничего не решал, - забито отзывается парень, отходя от Джеймса на шаг назад. - Я же сказал, что мне просто иногда кажется. Я же не говорил, что я так думаю! - Нет, ты именно это и сказал, гений. Ты сказал, что я смеюсь над тобой. - Да потому что ты!.. - рассекает руками воздух. - Ты.. Ты действительно так делаешь! - внутри у Зимнего все каменеет от этих слов. - Постоянно перешептываешься с Соколом о чем-то, смеёшься с Наташей или мистером Роджерсом, а когда на горизонте свечусь я, то сразу замолкаешь. Знаешь, вы могли бы хоть притвориться, что обсуждаете не меня. - Питер, тормози. - Теперь хочешь потренироваться в вранье? Ну как оно, прикалываться над подростком? Наверно, жутко забавно? - Питер, не заставляй-... - Вот это ты хочешь обсудить?! - Я же, блять, сказал тебе: успокойся, - жёстко произносит и хватает оцепенелого Паука за плечи. Холодный, словно закаленная сталь, тон действует на него безукоризненно. Он замолкает окончательно и деревенеет в руках Зимнего. - Давай разъясним пару моментов, детка. Если у тебя возникают проблемы или сомнения насчёт того, что происходит между нами, ты первым делом говоришь об этом мне. Ни Сэму, ни Стиву, ни Старку, а мне. Это первое. Ты усёк? - пацан кивает. - Я никогда не высмеивал тебя. И не обсуждал. Если хочешь, набей себе это на лбу, чтоб напоминало каждый раз, когда начнёшь париться. Усёк? Это второе, - против такого Зимнего идти совсем не хочется, а препираться с ним - смерти подобно, думает Питер. Баки расслабляет хватку и опускает руки вниз, мягко проводя пальцами по бокам и животу. Питу совсем немного стыдно за то вранье, потому что прикосновения Барнса чертовски приятны. И нужны. До дрожи. Всегда. - Ты запомнил, - и тянется ближе к мужчине, желая обнять и выбросить все ненужное из головы. - Что запомнил? - переходит на шёпот он, обнимая Паука поперёк талии, немного нагнувшись вниз, чтобы сравняться ростом. - Что я членистоногое. - Оу, тебе показалось. Здесь точно показалось. - Не-нет, чувак, ты чётко сказал " ч л е н и с т о н о г о е". Я все слышал. - Всё он слышал... - Нет, не делай такое лицо! Я ненавижу его, Джеймс, убери! - Заставь меня, - он утягивает Питера на себя и утыкается носом в тёплую шею, отступает на шаг назад, ближе к кровати. Пацан коротко дёргается и шикает, что-то бормоча про "холодные носы", Джеймсу хочется пошутить про Зимнего и естественную среду обитания, но сбивать настрой Питера кажется кощунственным.       Они стоят посреди комнаты и обнимаются так крепко, будто хотят слиться друг с другом. Иной раз не замечаешь, где начинается твоё тело и заканчивается чужое. Самое незабываемое ощущение в жизни Джеймса. Лучшее. Ощущать постоянное тепло и жить одним человеком( его взглядом, руками, словами).       Питер целует его неуверенно, но невыносимо чувственно. Так, как, наверно, никто ещё не целовал до войны. Гладит пальцами щетинистую щеку и улыбается сквозь поцелуй. Джеймс капитулирует при взгляде на эту улыбку и усердно рассуждает, сколько таких "выходок" он сможет пережить.       Питер до жути неопытный, скованный и неловкий. Он не знает, куда деть свои немного трясущиеся руки, и цепляется ими за толстовку Джеймса. От такого трогательного жеста даже у Барнса сдают все тормоза, ну потому что кто ему вообще давал право быть таким... прелестным? Эти веснушки над бровями и на щеках(на дворе май) , трепещущие ресницы, мягкие движения губ. Родинки на скулах и одна, самая любимая, на шее.       Баки берет его лицо в руки и осторожно наклоняет голову набок, пытаясь не сломать. Питер рядом с ним будто фарфоровый, и Джеймс чувствует странное желание оберегать этого пацаненка от всех напастей. Даже несмотря на то, что тот сам вполне может постоять за себя. Он же Человек-паук, в конце-то концов.       Джеймс мягко прикусывает его нижнюю губу, проводя по укусу кончиком языка, и слышит, как Пит тихо мычит от неожиданности. Ему кажется, что парень сейчас снова закроется в своей скорлупе из подростковых комплексов и прочей херни, но тот обмякает на секунду, а затем тянет Джеймса за шею ещё ближе к себе, приоткрыв покрасневшие губы. У Баки все паззлы в голове складываются, и он жарко припадает к чужим губам, распаляясь окончательно. - Знаешь... Вполне неплохо, - нахально шепчет он, оторвавшись от Питера. - Значит, я удивил тебя? - улыбается, не замечая огненного румянца на щеках. - Ну, ты знаешь чуть больше, чем ничего. - Джеймс!..