Идеальная картина (2011)

      — Стоп. Вот так в самый раз, — Анди взял кисть и сделал несколько уверенных мазков, посматривая на натурщика. — Спусти ещё немного ткань.       Смущенный Ханнес стоял и не двигался. Художник повторил свою просьбу, в ответ на что парень только невнятно промычал.       — Я не замечал, чтобы ты слабослышащим был или что-то в этом роде, — быстрыми шагами Андреас приблизился к своей «модели» и дёрнул вниз простынь. Конечно, Ханнес такой наглости не ожидал и попыток что-либо поменять не делал. Художник вернулся к холсту, глянул на натурщика и, помедлив с минуту, снова двинулся к нему. Тот попятился, прижался к столу бедрами, оказавшись спиной на измазанном красками столе, замер. Андреас улыбнулся, нависнув над де Бюром, приподнял запачканными пальцами его подбородок и повёл фиолетово-синие линии к животу. Издал короткий смешок. Ханнес приподнялся с трудом и даже попытался выбраться, но не тут-то было.       Андреас накрыл губы парня своими, поставив ногу между его колен. Головокружение, смешанное со смущением — то, что ощутил натурщик в этот момент. Тёплые, скользящие мазки по шее. Причудливые цветы распустились на боку и спине Ханнеса, сбегая завитками к животу и ягодицам. Блондин вскинул голову.       — Жаль, что я не работаю с шоколадом в качестве краски.       Андреас скользнул языком по груди де Бюра, задев сосок. Натурщика почти трясло, подкашивались ноги; дыхание обрывками тревожило воздух мастерской, наполненной ароматами творчества. Андреас не собирался останавливаться, а Ханнес опасался оказывать ему сопротивление. Он больше чувствовал себя податливой глиной в руках Худека, который, без сомнения, умело добивался нужных ему ощущений. Тяжёлый, приторный запах парфюма с ноткой пота, заставляющий мысли безумствовать, и тело — подчиняться. Фартук, джинсы, бельё за ненадобностью были отброшены в сторону бумаг.       Ханнес обвил талию художника ногами и вцепился в его плечи. Они целовались, размазывая краску по губам друг друга, дрожа от напряжения. На бёдрах снова появились черничного цвета следы пальцев. Глубокий вдох, и без предупреждения Анди вошёл в де Бюра, заставив его разорвать поцелуй. Вскрик был будто обессиленным, вымученным, а сам молодой мужчина почувствовал слабость и головокружение. Андреас замер, прислонившись губами к ключице натурщика, крепче прижав тело к себе. Всё же... На ожидание не было ни сил, ни желания. В голове Ханнеса всплывали странные картины; он стонал еле слышно, впиваясь пальцами в спину художника и закрыв глаза. В комнате по-прежнему пахло масляными красками, бумагой... Духами. Нет, страстью.       Цветы превращались в абстракцию под руками Андреаса, шумные вздохи которого обретали окраску голоса. Брюнету всё ещё доставляло боль движение, пусть и она уже отходила на второй план. Глаза заволокла дымка слёз. Художник знал, что следует делать. Нехитрая манипуляция вынудила натурщика выгнуться и вскрикнуть от удовольствия. Пальцы парня плотно обхватывали отвердевшую плоть, облегчив партнеру мучения. Анди не останавливался, продолжая создавать рисунки, на которые были способны их тела, соприкасаясь. Завершили картину брызги белой краски и хриплый вскрик мужчин, усталых, но счастливых. Художник мягко опустил тело натурщика на стол и заглянул в его глаза. Взгляд, такой доверчивый, попросту искренний, выдающий слабость, которая сковала всё существо. Кожа, усыпанная мазками, тяжело поднимающаяся от дыхания грудь, капли спермы... Картина маслом. Андреас улыбнулся своей мысли и поцеловал живот Ханнеса, вздыхая.       — Ну, на сегодня хватит, наверное. Или ты хочешь попозировать мне в этом виде?       Де Бюр усмехнулся и с небольшим усилием сел на столе.       — Лучше скажи, где здесь душ.       — По коридору налево, первая дверь. Меня ждать не будешь?       Де Бюр молча покинул мастерскую. Блондин последовал за ним, немного замешкавшись, и наткнулся на уже закрытую дверь.