И после смерти мне не обрести покой

Был предпоследний школьный день. Экзамены сданы. Уроков нет. Ученики занимаются, чем хотят, в пределах устава поведения, конечно. Большой зал заполнен меньше, чем на половину. Даже, несмотря на обеденное время. За столом Слизерина сидит Яшмайн. Она сейчас зла на весь мир. У неё не получилось! Не, ну, это ж надо! Поттер проходит взглядом по всему преподавательскому столу. Останавливается на том, кого искала, и некоторое время за ним наблюдает. Его внимание приковано к газете. Что в ней написано, Яшма знает точно. Тут уж и догадок не надо. О её оплошности растрезвонили на весь свет! Благо, хоть Скитер имён не знает. Не то б! И ведь, что самое обидное: даже при контроле над журналисткой, такой теме всплыть не помешаешь! Обидно, чрезвычайно обидно! За спиной Яш слышится шорох. Она оборачивается, встречается взглядом с Гермионой. О! И ей уже стало известно! - Отчитывать пришла? Сестра замялась. Она уже, когда сюда шла, догадываясь, что Яшма будет не в духе. - Нет, - после короткой паузы отозвалась Гермиона, - Я спросить хотела... Ты... У них есть шанс на тебя выйти? Есть ли шанс? Действительно интересно, есть ли шанс? Кажется, все пути перекрыты... А как на деле, нам только предстоит узнать. - У них на руках из улик лишь пули, попавшие в охранника Тати. Скорей всего, всё... Магическое присутствие им не вычислить, «оболочке» меньше семнадцати, - отстранёно проговорила Яшмайн. Она всё утро кляла себя за то, что в последний момент, именно тогда, когда производился выстрел, у неё дрогнула рука. Чёртова совесть, таки не позволившая ей убить! Ей было глубоко плевать на то, что невиновных политиков не бывает. Каждый в меру своих возможностей кого-то, да убил. Повысил налог, отрубая определённым слоям общества средства к существованию, подписал ли приказ о казни, закрыл ли глаза на чьи-то преступления... Каждый виноват. А совесть этого не понимает и не хочет слушать глупые отговорки. Она говорит, что даже неосторожным движением можно отправить на тот свет. Не убивать же за это! Мозг впопыхах старается ответить, что то и то неосознанно. А совесть всё равно не умолкает, напоминая о разнообразных последствиях. Поттер горько усмехается, вспоминая ту войну. Мои руки аж по локоть в крови, моя совесть безупречно чиста... Здесь этот номер не прокатит. Ей всегда было легче простить кого-то, чем себя. Она понимала, что ей таки придётся застрелить Тати. Она это сделает. Вопрос лишь в том, сколько для этого придётся затратить моральных сил. Всю эту мысленную дилемму, Яшма вертела в руках конверт. - От кого письмо? - спросила Гермиона. Интересоваться о чём же всё это время думала сестра, Гермиона не стала, на это у неё хватило ума и такта. Да и по выражению глаз было приблизительно понятно. - А это... - далеко не сразу Яш поняла, о чём вообще идёт речь, - Это от Мерседес. - Что пишет? - На почитай! - и Поттер протянула сестре конверт. Та вытащила из него пергамент, хмыкнула, а потом просто положила на стол. Письмо было таким, что непосвященному человеку его понять было бы невероятно сложно. А именно... Не получилось? Попробуй снова! Ла-Корунья, главная площадь, 16 июня 18 ровно. Не против личной встречи (быть обязательно, потом объясню!)? Если нет, то могу предложить нейтральную территорию. Жду девушку! Стиль одежды официальный. Мы приглашены на конференцию. Рио, завтра в пол 17. Я сама тебя найду! -Ты пойдёшь? Яшмайн взглянула на сестру. Глаза не выражали ничего, кроме усталости. Но оно и не мудрено. Вчера в полшестого наша киллер сорвалась с места. И ни словом, ни полусловом, не обмолвившись ни с кем, умотала во Францию. Потом, правда, выяснилось, что она получила привет из Парижа. Но ничего это особо не объяснило, кроме намерений и целей пребывания в загранке. Там мы пробыли всю ночь. Вернулись около восьми часов утра. Опять-таки ничего не объясняя, завалились спать. А за завтраком Гермиона получила почту, и хоть что-то прояснилось. - Да, пойду. Что-то мне подсказывает, что Испания для отвода глаз. Да и прошлый раз мне пришло от неё приглашение на открытие музея. Поттер потёрла эти самые глаза, о которых шла речь, а потом вдруг спросила: - Портрет же дошёл? Вчера к ночи должен был... Гермиона кивнула. -Тогда ритуал проводим в полночь, хоть с этим хочу отстреляться. А я пошла отсыпаться! Завтра ж, снова в бой... *** Вчера в Марселе на выставке, посвященной маг. партизанам второй мировой войны, производилась стрельба. Нарушитель спокойствия не найден. Пострадавших немного, всего лишь один человек. Но зато какой! Ранен один из охранников министра магии Франции Луи Тати! Однозначно, это было покушение на его жизнь! Но кому это выгодно? Если бы его заказали маги, вряд ли бы в министра стреляли! Но есть ещё шанс, что злодей так хотел обезопасить себя, вывести из-под подозрения свою личность. Так кто бы это мог быть?! У меня в вывод напрашивается лишь одна фигура! И это Лорд Вольдеморт! Уж кому, как не ему, выгоден уход с политической арены месье Тати? Уж кто, как не он, хочет свободно развернуть свою тиранию и по ту сторону Ла-Манша? Луи Тати - единственный человек, мешающий Тёмному Лорду покорить Европу, а за ней и весь мир! Луи Тати – единственный, кто стоит на пути у узурпатора Великобритании! А посему долг любого здравомыслящего человека, желающего для своей Родины блага, сопротивляться диктатору и оказывать посильную помощь министру Франции в трудном деле освобождения Англии от тирании Вольдеморта! Я надеюсь только на одно, мой призыв будет услышан!.. Вольдеморт отложил газету и встряхнул головой. Нет, он согласен со Скитер, ему это будет выгодно. Однако, что, только ему? Других кандидатур нет? А-то Рита завела как попугай: «Вольдеморт то, Вольдеморт сё». Тем у неё других, что ли, нет? Может, ей личную жизнь каким-либо образом наладить? Глядишь, успокоится... Правда, для такого дела не мешало бы её хотя бы найти, а найдя, он такими мелочами заниматься не будет. Слишком уж много кровушки эта стерва у него выпила! И, ведь, «Вечерний Дублин» в стране никак не запретишь. Это будет равносильно признанию своего страха перед «свободной» прессой. Да, и как известно, нет ничего лучше для популяризации чего-либо, чем запрет. Вот и приходится терпеть... Хотя, как ни странно, в данный момент он получил из уст Риты весьма ценную информацию. Яшмайн говорила, что она договорилась с женой Тати о его убийстве... В министра стреляли... Можно ли из этого полагать, что жена - маггла? Просто если это так, то для определённой консервативной части английского общества можно предъявить подобный компромат и в дальнейшем не опасаться, что они перейдут на сторону Франции. Хуже было то, что это нельзя делать через газеты. Он вроде бы договаривается с Китаем и Союзом и тут же играет на расовых предрассудках. Они, и так скептически отреагировали, и правильно сделали, на его желание ударится в «ярые коммунисты». Но об этом всём можно думать, только тогда, когда он выяснит маггла ли - Тати. О ней он не знал ничего. Да, и не светилась она нигде особо. Что ж, постараемся узнать... А пока вплотную займёмся тем, что у нас на повестке дня. А там главным пунктом значится: контроль над строптивыми девчонками. Особо не было похоже, что на неё подействовало предупреждение с веритасериумом. Придётся действовать грубее. А-то так его на долго не хватит. Он же всё ещё надеется на благоразумие Поттер. Вдруг одумается? Интересно, это хоть возможно? Как призывать Яшмайн к порядку, он решил ещё до пародии на допрос. Правда, всё-таки надеялся на то, что этот вариант ему не пригодится. Оказалось, вона как! *** Полночь. Выручай-комната, представляет собой просторное помещение, зал, в центре которого нарисована вписанная в круг восьмиконечная звезда. Каждая её вершина указывает в определённую сторону, соответствующую той или иной стороне света. В середине звезды, а она была не маленькой, нагая сидела Гермиона. Справа от неё лежал ритуальный, а потому нарочито изогнутый, кинжал. Слева стояла чаша, основная её часть сделана была из нефрита, а две декоративные, потому как надобности в них не было, ручки были скорей всего серебряные. Помимо Гермионы в комнате находится и Поттер, сразу на неё никто бы не обратил внимание, потому что она стояла в неприметном углу, справа от выхода. В её руках был свиток. Она сверяется с написанным, потом бросает короткий взгляд на холст у ног. Это и есть портрет, именно с ним надо будет работать. Альберт не сплошал и решил не издеваться. Написана картина была добротно, кто на ней изображён, гадать не приходилось, узнали бы натурщицу даже те, кто портрет не заказывал. - Ты готова? - спрашивает Яш. Ей хотелось спать, потому заканчивать надо было как можно скорей. Хуже всего, что ритуал по самым скромным прикидкам займёт минут сорок. А ей отвлекаться ни в коем случае нельзя. Так как при каком-нибудь нарушении именно ей придётся вытаскивать сестру с того света. Не шутка ведь, разделять энергию живого человека, а потом определённую часть переносить на рисунок! Главное, ухватить маленькую часть, а то, ведь, можно коснуться и характера, и души! А это чревато последствиями, и очень не хорошими. Сам магический обряд чем-то схож с созданием крестражей. Потому-то можно с уверенностью сказать, что часть души-то отделится. Но не закрепится на предмете, для этого нужна человеческая жертва, а уйдёт странствовать по миру, не согласуясь с телом и разумом обладателя. А оно нам надо? Значит, определённо, глаз смыкать нельзя. А у Поттер, как назло, так и не получилось нормально поспать. Из-за того, что ей надо было это сделать однозначно, организм выдал замечательный курьёз. Так сказать поступил с точностью да наоборот требованию хозяйки. Спать она хочет, а уснуть не может. Мозги почему-то решили, что им именно сейчас необходимо обдумать всё вплоть до того, как делается домашнее задание по испанскому. - Готова... - бурчит Гермиона. Ей крайне не уютно. Она вообще-то человек стеснительный. А тут хоть и сестра, а всё же лицо первоначально мужского пола. Яшмайн на неё не смотрит, но почему-то ей всё равно стыдно. Очень. Потому она зажимается и вся в напряжении. Особенно сильно это проявляется тогда, когда взгляд Яш направлен в её сторону. - Что ж, хорошо. Тогда делаем, как я скажу, - глаза неотрывно смотрят на свиток, глубокий вздох, и Яш зачитывает первый пункт, - Кинжалом вырезаешь на тыльной стороне ладони слово «душа», по-латински. Потом на внутренней стороне бедра - «не влияет». И на ступне - «на тело». Сделано? Хорошо. Идём дальше... Капли крови, выступившие с порезов, должны смешаться с освященным в церкви вином. Так... теперь отпей, примерно половину. Теперь... опять же, половину размажь по рёбрам звезды. Скажи на латинском: «Ответственность за грядущие деяния принимаю, перед прошедшим считаю, что чиста». Далее идёшь сюда и смазываешь остатками своего кровавого вина портрет. Всё было проделано точно по плану. Ошибки быть не могло, потому Гермиона наконец-таки смогла вздохнуть свободней. - Всё? - Не совсем... - Яшмайн пожевала верхнюю губу, а потом их слегка скривила, - То вино, что ты выпила, тоже должно в конечном итоге оказаться на портрете. Гермиона поперхнулась воздухом. - Я тебя правильно поняла? - Думаю, да. Мы ждём зова природы... - И какой извращенец это придумал? *** Рио, так Рио. Плохо, что место не озвучено. Вот и приходится ждать там, где в голову взбредёт. А это добавляет нервотрёпки. А вдруг её не найдут? Как её вообще вознамерились искать? Яшма подняла голову вверх. Полюбовалась некоторое время статуей Христа Спасителя, потом вновь вернулась к созерцанию города, раскинувшегося внизу. Сам памятник находился на... холме? Или эта земляная насыпь - нечто большее? Н-да, Поттер никогда не разбиралась в названиях горок. - Как же ты меня будешь искать? - озвучила наиболее волнующий её вопрос Яш. Может быть, она и считала выбранное ей место немного предсказуемым. Ведь, больше о столице Бразилии лично она ничего не знала. Не в устье ж Амазонки появляться? Однако, что её сразу можно будет найти, не думала. Пока Яш ждала, она решила ещё раз проверить свою маскировку. «Жду девушку», вряд ли включало в себя то, что она может прийти сюда, как девочка, пусть и уже, практически, двенадцати лет. А значит, нанесения морока было необходимо. Однако, на сей раз, оно не включало смену пола. А жаль. Как вести себя на светских приемах, будучи женщиной, Яшма не знала. В прошлый раз в Марселе, она девушку из себя не изображала. Сейчас же... под статуей Христа Спасителя сидела девушка лет двадцати пяти. Внешность она полностью списала со своей дочери. То есть... Ярко-рыжий прямой и послушный волос где-то по плечи. Карие глаза. Черты лица, свойственные скорее Уизли, нежели Поттерам. - Добрый вечер! Яшмайн резко оборачивается. Прямо за её спиной стоит Мерседес. Одета она в лёгкое платье нежно-голубого оттенка. Волосы собраны во множество кос, переплетённых между собой на затылке. Лёгкий макияж завершал вечерний туалет. - Однако! Не изволишь ли объяснить, как ты меня нашла? - Яшму этот вопрос волнует до невозможности. Ведь, и тогда Тати каким-то неведомым образом определила, что она нынче относится к женскому полу. Нет, определённо, надо понять, как она это делает. А-то вдруг ещё кто-то может также? - А тебя это сильно волнует? - кокетливо стрельнув глазками, спросила Мерседес. Нет, она опять за своё! Дали же ей уже как-то раз от ворот поворот! - Представляешь! Жить я без этой информации не могу! - хмуро отозвалась Яшма. Ну, не нравилось ей, как хищно на неё смотрели. Да и вдобавок будто бы раздевали взглядом. А уж на что способна стоящая перед ней дама, Поттер помнила прекрасно. Так же прекрасно она помнила, до чего дошло в прошлый раз. - Ну, что же, если моей охотнице за головами так нужны эти сведения... то... на нюх! - и она улыбнулась, показывая идеально белые зубки. Яш на такое заявление лишь приподняла брови. Побуждая объяснить, при чём тут нюх. А-то пока это звучит, как полная околесица. - Я — чистокровная вейла... а это помимо врождённой красоты и обаяния несёт и некоторые дополнительные магические способности. Мерседес пошла в обход. Она подобно акуле стала наворачивать круги вокруг Яшмы. Тати её пристально рассматривала. - К примеру, я могу на нюх найти того человека, который подойдёт мне в партнёры. Тут Мерседес остановилась, оказавшись лицом к лицу с Поттер. Та дёрнулась, хотела было убрать руки Тати, которая успела положить их ей на плечи. Но потом подумала, что это как-то низко, пасовать перед опасностью. Гриффиндорка она или где? - Однако, таких людей я обычно могу приворожить, с тобой же это почему-то не сработало. Вот уж не знаю, что за сбои, нюх говорит, что ты — женщина, магия — что мужчина... А на них, к сожалению, моя магия не распространяется. Я могу обольстить лишь того, кто меня возбуждает. И, кстати, а почему ты не в своём виде? Против этого ничего не имею, но хотелось бы взглянуть на тебя, «Гарри», - имя было произнесено до того насмешливо, что не оставалось сомнений, что Мерседес о нём думает. Гарри... а ведь она тогда назвалась своим именем. Сейчас же из уст мадам Тати, оно звучало так, будто бы больше ей не принадлежало. Это приговор, да? Отзываться на чужое имя, и жить чуждой ей судьбой. Ну, какая из неё убийца по заказу? А, ведь, приходится, обязана перед магией! Что б, ей! - Не хочу, чтобы меня узнали, - просто ответила Яшма. - Профессиональные привычки, да? - с уважением протянула Мерседес. Яшмайн на это ничего не стала говорить. Врать ей не хотелось, а правду не скажешь. Вот и приходилось многозначительно помалкивать. - Ладно, это всё прелюдия, сам бал у моря! - и Тати, продолжая держать свои руки на плечах Поттер, телепортировала их на пляж. Первые тридцать минут конференции прошли для Яш ознакомительным порядком. Что делать и как себя вести, она представляла плохо. Отчего Мерседес то и дело на неё удивлённо поглядывала. А что делать, если при знакомстве с Луи Тати, Яшма вместо реверанса отвесила поклон? - Позвольте представить вам, любезный супруг, - не смотря на, вроде бы, вежливые слова, тон Мерседес был холоден, все слова предельно официальны, а её взгляд будто бы хотел прожечь в Луи дырку, - Мою хорошую знакомую... Тут мадам Тати осеклась. Именем она так и не поинтересовалась. Что ж, скорей всего «Гарри» догадается назвать её сама. - Джинерва Марквел, - обозначила себя Поттер. А как ещё прикажете себя именовать? Своё имя не канает. Оно — малораспространенное. По матери называться глупо, предсказуемо, да и как-то не очень уж и тянет. А придумывать на ходу она умела не ахти как. Вот и вышло первое, что пришло в голову. Всё же жена - не последний человек в её жизни. Вот и будем величать себя через неё. Фамилию же Поттер позаимствовала у своей первой учительницы. Преподавала она литературу и была... просто хорошим человеком, по крайней мере, к нему она относилась по-человечески. - Приятно познакомится! Думаю, моё имя вы уже знаете. Но приличия ради, я его всё же назову... - тут была выдержана театральная пауза, во время которой министр Франции сахарно улыбался Яш, - Луи Тати. Яшмайн сдержалась, чтоб не фыркнуть. Слишком уж помпезно. Ну, не любила она показуху, очень не любила. Всё это было излишне и не обязательно. Но почему-то её знакомые видные политики часто к ней прибегали, чтоб понравиться людям. - Это честь для меня быть представленной вам! - и именно тут, вспомнив о заведенной некогда, распространённой ещё в начале века традиции, у магов же бытующей и по сей день, Яшма приложила правую руку к груди и слегка поклонилась месье Тати. Вообще-то это тоже в её понимании можно было отнести к показухе, однако, раз уж к ней прибегнул собеседник, то почему бы не ответить той же монетой. Хотя бы соответствия ради. От столь не женского приветствия у Луи хотели было полезть на лоб глаза, но он всё же сдержал свои чувства, и выразил своё удивление более умеренно. - Мерседес, а вы не говорили, что ваша подруга - американская феминистка, это же у них, кажется, заведено... - тихо проговорил министр. Яшмайн позволила себе чуть скривиться. К феминисткам по той жизни, она относилась слегка предвзято, (Гермиона не в счёт, она своя) а уж к американским тем более. Добиваться своих прав сжиганиями лифчиков?.. Не, ну, это ж надо было додуматься! А тут, по сути, выходит, что её к ним относят... И как она сама, обдумав всё, отметила — не безосновательно. Правда, доказывать что-то мы будем на деле, кричать о своих правах бесполезно. О них нужно заявлять, и заявлять так, чтоб их никто не осмелился оспорить! Как бы некоторым товарищам этого не хотелось. - Луи, это долгая история. Джинерва - не совсем обычный человек. Она способна на многое... чего не могут мужчины, - и Мерседес бросила на Яш весьма многозначительный пылкий взгляд. «Джинерва», которая Яшмайн, про себя тихо поражалась. Так открыто, не скрываясь, намекать на свои нетрадиционные воззрения, да ещё и перед мужем, способен не каждый. Ей бы, наверное, стыдно было б. Однако, что-то подсказывало Яшме, что слово «комплексы», в их психологическом значении, мадам Тати не ведомо. А может оно и лучше... для неё. Вон, с каким достоинством держится! Луи, за которым Поттер тоже не забывала наблюдать, от этих слов помрачнел. Бросил на жену укоризненный взгляд, ясно говорящий, что бы та, хотя бы на людях, своей «придурью» не занималась и перед остальными его не позорила. А-то на их скромную компанию время от времени поглядывали и другие гости. Что у них глаза на месте, месье Тати не сомневался. В их же среде это обернётся ненужным скандалом. Политика — лакомый кусочек для любого журналиста. - По-моему, Мерседес, вы преувеличиваете мои заслуги... - Яшмайн очень не хотелось, что бы о ней подумали чего ненужного. Это мадам Тати у нас плевать на мнения окружающих, а она всё же иногда задумывается, что о ней скажут другие. Может с виду, так и не подумаешь, но ей бывает очень больно слышать о себе всякие гадости, особенно, когда эти гадости не имеют под собой почвы реальных событий. Когда же она «чудит» она хотя бы знает, что это необходимо, а вот сейчас особой надобности показывать свои якобы предпочтения у неё не было. Тати — не Вольдеморт, домогаться, наверняка, не будет. А значит, и защитный рефлекс: а ля «я лесбиянка», не нужен. - Рад это слышать, - с чуть заметным облегчением произнёс Луи. А вот Мерседес это явно не понравилось. На сей раз, она прожгла взглядом не только мужа, но и саму Яшмайн. Та ей улыбнулась, вымученно, одними губами. Мол, а ты, что хотела? Не собираюсь я плясать под твою дудку. Перед твоим мужем, объявлять себя твоей любовницей!? Коей я, к своей безграничной радости, не являюсь. - Вы же не против, если я вас на некоторое время здесь оставлю, хочу поприветствовать посла Италии. Луи, вы же знаете, он мой хороший друг... - было ясно, палача с жертвой оставляю для окончательной разборки, - Я надеюсь, вы не успеете по мне соскучиться. Уже уходя Мерседес, наклонилась к Яш и произнесла так, что бы этого не услышал её муж: - Обязательство не предо мной, пред магией, нарушишь, она тебя убьёт! Шипение чистого английского не надо было и переводить, потому Яшмайн вздрогнула, ещё не дослушав до конца фразу. А она, типа, не помнит! Или Мерседес отчего-то посчитала, что Луи Яшме особо понравился? Нет, конечно, будь её воля, она бы оставила его в живых. Да только, когда её в последний раз о чём, либо таком спрашивали? И было ли такое вообще? Всегда выживала либо она, либо противник. Так повелось ещё с Тёмного Лорда. Потом же она служила, служила в аврорате. Там приходилось выполнять приказы. Любые. Не считаясь с тем, нравятся они тебе или нет. Извиняйте, бой - не сфера святых! Это она усвоила давно... С Тати Яшмайн говорила долго. Оценивала, примечала малейшие детали. Старалась, по-военному смотря на дело, определить, насколько он серьёзный противник. Сколько проблем вызовет? По истечению оценки, можно было смело заявлять следующее. Перед нами не очень-то умный человек сорока с лишним лет. Физической подготовки — никакой. Охрану с собой при личных беседах, пусть и в весьма, уединённых местах, не берёт. Значит, его можно ещё и наивным назвать. И плюс ко всему, Луи очень любит поболтать, обо всём, в разговоре же способен и военную тайну за шапку сухарей выдать. Плохое качество для политика. И таких недостатков была масса. Исходя из всего этого, Яшма стала гадать, чем же он так встал поперёк горла Вольдеморту? Масштабы не те! Один - гений мирового класса, второй же - мелкая сошка, если рассматривать его личностные характеристики. Неужто он, как в Хазарском каганате, не правитель, а всего лишь идол? Подставное лицо? Тогда что изменится, если мы его уберём? Тот, кто ведёт политику против Великобритании, останется. Максимум, чего мы добьёмся, мы вызовем шевеление в парламенте Франции. В это время можно попробовать выдвинуть на место министра своего человека, однако, успех маловероятен. Не зная, кто за этим всем стоит, мы рискуем попасть впросак. Это убийство ещё и не нужно! Яшмайн хочется чертыхаться. Она ради Родины была готова на многое. Но ей от этого легче не станет. Что же делать? - Джинерва, вас что-то беспокоит? - вполне искренне спрашивает Тати. - Да, нет, в принципе... - Я же вижу, что на вас лица нет. Поттер горько усмехается. Слышать заботу из уст того, кого придётся убрать, что за ирония судьбы? Ладно, что бы это не зашло дальше, и она окончательно не решила, что самой умереть лучше, чем лишить его жизни, действовать нужно сейчас. Она, как в тумане, достала кольт и быстро развернулась (до того она стояла к Тати спиной), и выстрелила Луи в сердце, чуть ли не в упор. При таких обстоятельствах промахнуться было нереально. По рубашке министра, задев края мантии, быстро расползалось кроваво-алое пятно. Сам же он через несколько мгновений упал на спину. Особой стойкостью в борьбе за жизнь Луи не отличился, что-то прохрипел и скончался. С места преступления Яшмайн скрылась сразу же, как появилась на то возможность. Она долго ходила по улицам ночного города, при условии, что её найдут, скрыться успеет. А так её надо подумать. Одно дело убивать тех, кто является твоим прямым врагом. Он, не задумываясь, при случае убьёт тебя. Тут же дело обстояло иначе. В устранении этого человека не было смысла. И то, что она убила ради своего выживания, ни умаляло её поступка. Отчего она решила, что способна распоряжаться его жизнью? Отчего она решила, что она лучше него? Поттер старалась вспомнить то ощущение, что было во время выстрела. Тогда отчаянно хотелось жить. Так за бренный мир она не хваталась никогда! Что же то было за чувство? Твою руку направляют, будто бы говоря, что так надо, постфактум успокаивают. Это её эмоции? Хотя... чьи же ещё!?