И после смерти мне не обрести покой

— Джеймс, ну вот чует моё сердце, что что-то не так! Разговор Лили намечала уже давно, но заговорить надумала лишь сейчас, когда до бала осталось полтора часа. Она, муж и Сириус собрались в кабинете Джеймса кое-что обсудить… — Яшмайн демонстрирует такие знания!.. Что… что… я даже не знаю, как сказать… в общем, такие знания для ее возраста — нонсенс, — продолжает Лилия. — Лили, вспомни себя в ее возрасте! Не ты ли на первом курсе с легкостью могла набрать проходной бал по СОВ по Защите? Да и, наверное, не только по ней… А кто, как не ты, к пятому курсу говорил о некомпетентности некоторых преподавателей? – с ухмылкой и явно гордясь женой и дочерью, спросил Джеймс. На щеках Леди Поттер заиграл румянец, и она смущенно потупила взгляд. — Ну, они не были способны ответить на все мои вопросы! – признала Лили, — Но мне казалось, Яшма не унаследовала столь рьяное стремление к знаниям… — Ой, да ладно! Крестница взяла от вас всё самое лучшее! – подключился к разговору Сириус. Он развалился в кресле напротив письменного стола и крутил в руках початый бокал с янтарной жидкостью, коньяком. Лили поморщилась, она не разделяла вкусовых предпочтений Блэка и вообще была против алкоголя. — Да, но столь резкая смена приоритетов… До комы Яшмайн больше интересовал квиддич, а после она метлу в руки лишь раз взяла! И то сказала, что она слишком медленная и маневренность плохая… Это нимбус-то медленный! – возразила Лили. — Мамина «стрела» быстрее была, но ее постоянно кренило вправо… — осторожно сказал Джеймс. Лили закатила глаза: — Хорошо, сдаюсь! *** Яшмайн заплетала косу. Вообще в идеале, по задумке, то бишь, коса должна была начинаться у макушки. Так не получилось вовсе. С обычной, она промаялась минут тридцать не меньше, прежде чем отдала свои волосы на растерзание Гермионе. Итак, будь ее воля, она б подстриглась. Волосы были чуть ниже пояса, да ещё ж и густые, а это тяжесть неимоверная, голова иногда назад запрокидывается под их весом. Жаль, что срезать это всё богатство не представлялось возможным! Ох, уж эти традиции! — Кто будет на балу из тех, кого я знаю? Гермиона стояла за спиной Яшмы и делала нечто невообразимое. Ее руки так ловко и быстро справлялись с непослушными волосами Поттер, что казалось, будто призвание сестры – быть парикмахером. — Я не в курсе кого ты знаешь, — рассеяно ответила Гермиона. — Хорошо переформулирую вопрос… Кто будет из тех, кого знала Яшмайн? — Так это… все. — Кого близко знала Яшмайн! – чуть раздраженно уточнила Поттер. Будто с первого раза не ясно! – Кто может заметить подмену! — А… — наконец-то пришла в чувство Гермиона, — Ты об этом. Ну… Крестные: Сириус и тетя Белла. Их семьи. Ещё Драко, Дора, возможно, Невилл… да много кто, я так сразу всех и не припомню. — Фамилию «тети Беллы» можно? – готовясь к наихудшему, попросила Яшма. — Лейнстранж, а что? – удивленно отозвалась Гермиона. Знала она ее, что ли? Если знала, то явно не с лучшей стороны. Скривилась Яшмайн весьма показательно. — Ясно! Остальная компания тоже впечатляет! – невесело усмехнулась Яшма. Бал был шикарный. Яшме были не впервой подобные приемы, но этот колоссально отличался. Хотя возможно дело было в том, что этот бал Яшмайн наблюдала глазами ребёнка. А ведь чьими глазами на мир мы смотрим, те мы и есть. Правда, если взять вышесказанное за прописанную истину, не ясно кто сейчас Яшма… Ребёнок или старец?.. Мальчик или девочка?.. У детей было своё культурное мероприятие. И после того, как Яшмайн с Гермионой и Ринноном освободились от своих непосредственных обязанностей на взрослом празднике, они смогли подняться на детский. — Мисс Поттер, не могли бы вы со мной немного переговорить. А то виновница торжества уходит так и не поговорив с гостями… Яшма поднималась по лестнице, но услышав чей-то голос, обернулась, постаравшись сделать движение наиболее плавно, Гермиона говорила, что резкость не была свойственна предшественнице Поттер в этом теле. Перед ней стоял мужчина лет тридцати. Опять-таки смутно знакомый. Темные волосы элегантно уложены назад. Чёрные глаза смотрят пронизывающе, но ощущения дискомфорта отчего-то нет. Если, одним словом, оценивать внешность мужчины, то это будет слово – красив. — Я бы с радостью, но меня уже ждут… — говорит Яшмайн. У неё было чёткое ощущение, что этого человека она знает, как Гарри Поттер. Яшмайн же его можно даже сказать — не знала, видеть — видела, говорить — не говорила. А коль так, то мужчина и Пожирателем оказаться может… А такие встречи стоит по возможности оттягивать. Уж больно неприятно их проводить. — И все же… — Ну, хорошо, но только, если недолго! – сдалась Яшмайн. Как разговаривать со взрослыми людьми, она представляла плохо. Все-таки ей надо сыграть одиннадцатилетнюю девчонку. Значит, ее обычный стиль ведения разговора, будет звучать, по меньшей мере, дико. Где это видано, чтобы в возрасте ее тела так говорили! Так же не ясно, кто собеседник, и если Яшма его знала… то Поттер можно вешаться! Интересно, почему Гермиона делает такие страшные глаза и так отчаянно жестикулирует? Ладно, проверим! Яшмайн чуть напряглась направляя потоки магии, что бы заглянуть в сознание подруги и сразу все поняла… Вот ведь, чёрт! Перед ней император, Вольдеморт! «Так, главное, держаться спокойно, у тебя и после него был не один достойный враг! Перед ними же у тебя руки не потели! Глубоко вздохнули, и в бой!» Основной разговор проистекал на балконе. — Яшмайн… могу же я вас так звать? – Яшма кивнула, — Так вот, Яшмайн, не могли бы вы мне кое-что разъяснить. Поттер стало как-то не по себе. Ведь перед ней именно тот человек, который копошился у неё в сознании и до конца не ясно, что он там для себя откопал. Как бы, не накрылась медным тазом вся конспирация. — Ну, смотря что… — Хотя бы… где вы были во время инициации? – Вольдеморт пристально смотрел в глаза Яшмайн. Нет, лигилименцию он не применял, но ощущения все равно были преотвратные. Будто тебя видят насквозь. Мыслей и прошлого, может, и не знают, но возможные твои действия просчитывают, как в шахматах, на два хода вперед. Что можно ответить в таком-то случае? Если Вольдеморт это спрашивает, то понятно, что он знает, что в изнанке мира ее не было. Все эти мысли пролетали за доли секунд, формируя решение, ведь, если она будет долго думать, это заставит сомневаться в искренности ее ответа. А Яшмайн не было выгодно, что бы к ней опять применяли лиглименцию. Один блок, глюк или что там было в прошлый раз можно списать на ошибку и случайность. Но дважды… нет. Это уже будет закономерность. — Я пыталась понять, что такое изнанка мира и… я бы сказала, путешествовала по ней, — интересно, это вообще реально, то о чем она говорит? Хотя там действительно аномалий столько, что и не поймешь, как ты вообще ещё жив. Вольдеморт хотел было ей возразить, но неожиданно на балкон вошел ещё один человек. Женщина с гривой блестящих черных волос, смотрящая на мир карими глазами сквозь чуть прикрытые тяжелые веки. Это была… Беллатрикс Лейнстранж. — Милорд, извините, что прерываю, но у меня важная информация. Важную информацию Белла рассказывала Вольдеморту в саду. В столь ранний для проходящего праздника час здесь никого не было. До полуночи тут и делать-то нечего. А вот после… — Милорд, тут такое щекотливое дело… — начинает Лейнстранж. Она переминается с ноги на ногу, не зная как продолжить. Таких проколов в ее практике не было, а немилости Императора она боится пуще смерти. — Да? – чтоб Беллатрикс так мялась, должно было случиться нечто экстраординарное! – Что ж, Белла, я весь во внимании. — Понимаете, у нас из ниоткуда всплывает неизвестный род! Причём английский! Вот это да! Английские чистокровные рода по пальцам считать можно. — Что за род? – нахмурившись, спросил Вольдеморт. — Эстеры какие-то… — Белле было неудобно под пристальным взглядом Императора. Она, глава Комитета Внутренних Дел, проморгала род! Уму непостижимо! Недавно ж перепись населения была! — Эстеры… — задумчиво повторил Вольдеморт. Император перебирал в голове все рода. Но данная фамилия нигде не фигурировала. Ну, не с луны же человек свалился! — И что никакого упоминания в архивах, никакой ссылки в историю? – Вольдеморту было сложно в такое поверить. Ведь даже он, будучи полукровкой с фамилией отца смог найти в магическом мире свои корни! А тут чистокровный род появляется буквально из ниоткуда! Точно фамилия отца!.. А что если и тут фамилия не имеет к роду никакого отношения? Усыновили, али ещё что… Чего в мире не бывает? — Никаких, милорд. Я даже в Америку запрос посылала. В эмиграционной службе он не значится. Аппарировать в Англию уже год как нельзя, — начала перечислять Лейнстранж, — Уж не знаю, откуда он взялся! Да, дело обстояло плохо… Найти этого человека для Вольдеморта стало принципиально. С одной стороны чистокровный, англичанин, коих можно считать по пальцам левой руки, а вот с другой, может оказаться шпионом. И в том и в другом случае, отыскать его необходимо. — Анкету дай, — появилась у Императора одна мысль… Белла достала палочку, произнесла пару слов на латыни, и на ее ладони появилось несколько листов бумаги. Которые она и отдала Вольдеморту. Тот их внимательно просмотрел. Некоторые места в анкете он просматривал бегло, на других его взгляд задерживался дольше. Одну строчку он даже перечитал дважды. — Известно как выглядел маг? — Библиотекарь говорит что это был мужчина лет сорока, среднего роста… Но она же высказала предположение, что его внешность морок. Его движения были не естественными, будто тело не его и в нем ему не удобно, — Беллатрикс старалась не смотреть Вольдеморту в глаза. Докладывать о невыполнение чего-либо, или как сейчас недосмотру за гражданами ей было стыдно. Она хотела быть лучшей, хотела, чтоб таковой ее считал милорд! А проколы, пусть даже и не по ее вине, явно не способствовали такому развитию событий. — Что ж придётся ИКВД по почерку ВСЕХ проверять! – решил Император, — Он, слава Мерлину, не каллиграфический. Белла позволила себе скривиться. По почерку искать человека, не проходящего ни по одной инстанции! Это ж надо! Но и ослушаться приказа ее Императора она не могла. Все-таки ж надо исправлять недочеты работы ее организации! Вольдеморт недовольство Беллатрикс заметил: — Белла, у нас каждая чистокровная семья на счету! Да нам же вымирание грозит! Итак, из-за демографического кризиса пришлось грязнокровок в общество принимать! После этой скандальной реформы некоторые пожиратели посчитали его окончательно свихнувшимся. Боролся за диктатуру чистокровных и истребления маглов и грязнокровок, а пришёл, пришёл к некого рода компромиссу! Сам он ничего особо критического в сложившейся ситуации в стране не видел. Но фанатики всякие бывают! — Милорд, я понимаю, но по почерку мы можем никого и не найти. Тем более, вы же сами смотрели в отчёте, его поисковик не взял! А это говорит, что мы имеем дело с профессионалом. То, что не сработало поисковое заклятие, было вообще на грани фантастики! Если бы просто не было б результата, тогда еще ладно! А-то выдало такую ахинею! Корнуолл, дом Поттеров! *** Яшмайн обдумывала разговор с Вольдемортом. Что он ей заинтересовался – понятно, почему – тоже. Больше беспокоило его поведение. Было б все, как дома, было б легче! А так… Что ждать от народа, когда подсознательно предполагаешь их поведение, и предполагаешь не верно? Так же необходимо обдумать, что говорить Вольдеморту при следующей встрече. А что таковая состоится, было ясно, как божий день. Потом еще было интересно, что же такого срочного хотела сообщить Беллатрикс. Яшма бы применила к ней лиглименцию, если бы не близ стоящий Темный Лорд, и большой риск в лице того, что Лейнстранж вполне вероятно знает оклюменцию. Нюансов и вопросов было море… Да ещё это ИКВД, в котором она засветилась. Вот что это такое и с чем его едят? Сколько оно может, и для чего было создано? Яшмайн вообще не любила аббревиатуры, не зная, о чем идет речь, понять, практически, не реально. Ладно, завтра ей, наверняка, придется накладывать на себя что-то от поисковиков. Сегодня спохватятся вряд ли, завтра будет уже поздно. От бального зала до малой гостиной идти было не так уж много. Так что вскоре размышления Поттер прервали: — Яш, долго же тебя ждать пришлось! Сама понимаешь, лучше тебя ловца нет. Да и без именинницы начинать как-то странно, — кто с ней говорит, стало понятно сразу. Светлая шевелюра, серые глаза, чуть надменное выражение лица. Драко Малфой, кто ж ещё!