Последний ликантроп

      Сегодня я убил только медведя. Точнее медведицу и двух медвежат. Вкус их крови надолго впитается в мои клыки. Запах медвежей крови неприятен, но у меня нет выбора – это должно выглядеть как нападение крупного самца! А мне необходимо питаться, забирать чужие жизни, чтобы продлить свою. Внизу, в долине Буйбы бродят туда и сюда люди. Их стало слишком много в моих краях. Я часто наблюдаю за ними из густых зарослей. Казалось бы! Такая лёгкая добыча! Они слабы, настолько беспечны, что не носят с собой в горы оружие! С ними дети…       Ночь уже вовсю вступила в свои права. На бивуаках уже погасли костры, и люди скрылись в своих тряпочных укрытиях, и спокойно уснули – они ничего не опасаются, они не знают, что я рядом. Но вели бы они себя по-другому, если бы знали? На небе ярко разгорелись звёзды, и я, повинуясь своему инстинкту, забираюсь повыше на хребет. Прыжок, ещё. Рывком преодолеваю ущелье. Как я силён! Мой звериный образ меня завораживает и восхищает! Ещё несколько прыжков, и деревья расступятся, и, встав на краю высокого отрога, я увижу весь горизонт – от края до края! Я должен её видеть! Луна! О, как она прекрасна! Её бледный, мёртвенно-пепельный свет завораживает, гипнотизирует, даёт силы! Её невероятная магия раз в месяц возвращает мне этот могучий образ! Из глотки сам собой вырывается вой…       Но это не вой сильного, хищного зверя. Это рыдание! - Гея! Как ты можешь быть так жестока со своими детьми? – выкрикнул в темноту я. Но ответа, как всегда, не последовало…       И я рухнул плашмя на землю, словно сражённый пулей, и из моих звериных глаз на камни потекли крупные слёзы. Ещё шесть часов. Шесть часов мне продержаться, и Луна, скрывшись за горизонтом, заберёт свою магию, и я снова стану одним из них. И ещё месяц я буду носить эту страшную тайну с собой. А пока…. Пока, озаряемого лунным светом, меня снова захлестнут воспоминания. Я убил уже сегодня, её жизни мне хватит ещё на месяц. Это, конечно, не человек, но других вариантов у меня нет. И делать остаток ночи мне нечего…       Я помню тот день, когда мы пришли в этот девственный мир! Могучие Духи, олицетворение силы Древних Богов, сотворивших Землю. Наша мать – Гея, богиня жизни, дала нам право питаться силой её созданий – зверей, заполнивших собой этот мир. А самые сильные из них, давшие отпор, и выжившие, становились нашими сыновьями! Нам была дана уникальная сила. Почти всё время мы существовали в образе наших жертв, беспечно пасясь вместе с ними, направляли и защищали наши стада. Но с приходом полной Луны, мы обретали образ могучего зверя, и в эту ночь начинался пир и ликование! Праздник нашей жизни, и ужас смерти наших жертв. Когда-то давно мы могли менять наш образ, но со временем, поглотив больше и больше определённых существ, наши тела кристаллизовались, и теряли способность выбирать свой дневной вид, в котором нам хотелось бы жить между полнолуниями.       Примерно тогда в наш мир и пришли люди. И нас всех пленил их сладкий запах и вкус! Как мы смеялись тогда! Ведь они слабы и беззащитны! Такая лёгкая добыча! Мы благодарили Богов за их дар, и многие из нас, приложив невероятные усилия, сменили свой образ в последний раз, чтобы быть людьми днём (днём мы называем время между полнолуниями). Навсегда. О, как мы ошибались тогда! Как мы не рассмотрели эту угрозу сразу! Боги же давали нам знаки! Нам говорили, что наше время прошло, но мы разучились их слушать, и они замолчали навсегда! Этот мир больше не принадлежал нам, и нам следовало его покинуть! Теперь только смерть!       Только один из нас – могучий и мудрый Вервольф пытался нас вразумить! - Посмотрите в их глаза! – умолял он своих братьев, - это взгляд хищника, а не жертвы! В них нет места страху и отчаянью! Их истинное могущество скрыто от наших глаз! Он ушёл к Богам добровольно! Он воссоединился с Матерью! А мы смеялись ему в след! И теперь нам нет места среди Богов!       В наш первый же пир среди людей мы полной чашей хлебнули боль и горе! Это племя не побежало в страхе! Они взяли в руки копья, и бросились к нам на встречу! Трое моих братьев погибли в тот час! Это были первые смерти из многих потом. Но людей было мало, а мы были ещё сильны. И в гневе мы жестоко отомстили, перебив, как нам казалось всех. И хоть велик и могуч был наш род, но наши угодья не занимали весь мир. Далеко за горами, пока мы наслаждались дарами Геи здесь, весь остальной мир заполонили племена людей! И выжившие после первой резни ушли, и рассказали другим про нас. И когда люди переходили перевалы, они были уже готовы, и охотились на нас!       И началась первая война людей и ликантропов! И тогда мы поняли наше проклятье! Дух человека нельзя было превратить в одного из нас. А обратившись в людей, мы лишились способности обращать кого-либо другого. Сильнейшие из них направляли обретённую силу против нас самих, а если мы оставляли в живых слабых, в надежде пополнить наши ряды, они становились нашим мерзким подобием, оборачиваясь в волков в полнолуние, и полностью теряя разум! Люди прозвали их оборотнями.       С каждым убитым ликантропом, наши силы убывали навсегда. А людей становилось всё больше. И, спустя много веков, люди могли бы праздновать первую победу. Была побеждена наша гордость. Теперь мы вынуждены прятаться днём среди людей, быть как они, вести себя как они, дружить с ними, чтобы нас не раскрыли. А ночью уходить в лес, чтобы насытиться пресной жизненной силой разного зверья. Теперь питаться человеческой жизнью было для нас под запретом. Стоило кому-то сорваться, и в лесах начиналась охота. С каким азартом люди загоняли превосходившего их по силе зверя! А его убийцы становились героями!       Мы стали больше людьми. Мы прибивались к их племенам как странствующие охотники, торговцы, жрецы. Мы были бессмертны, и с годами не менялись, поэтому не могли оставаться надолго. Иногда кто-то из нас выдавал себя. Но это всегда заканчивалось одинаково. Мы редко виделись друг с другом, и почти забыли наш родной язык. Мы разбрелись по миру вместе с людьми. И только при полной луне мы мыслями могли дотянуться друг до друга. И с годами радость общения всё больше и больше сменялась горечью очередных потерь. Мы стали тенью нашего прошлого. Охотники превратились в дрожащих загнанных тварей.       Но мир менялся. На смену кочующим племенам приходили деревни, города, государства. У людей появлялись религии, правители, жрецы и колдуны. И мы уже могли подолгу оставаться на одном месте – за стенами храмов и дворцов наша древняя мудрость и память была нужна правителям. А страх перед зверем помогал держать подданных в повиновении. Некоторые из нас становились великими правителями людей. И в нас проснулась жажда былого величия. У нас появились иллюзии нашего превосходства над этим стадом. Толпы крестьян уже не внушали тот страх, который мы испытывали перед убийцами саблезубых кошек. Интригами и наговорами мы разжигали бесчисленные войны между людьми. И в хаосе выходили на охоту, чтобы вновь почувствовать вкус человеческого мяса! Леса вокруг деревень наполнили оборотни, наше мерзкое подобие, а мы, изначальные, ликовали на пепелище!       Но наша гордыня затмила наш разум. Началась вторая война людей и ликантропов. Мы стали слишком заметны, и в дебрях человеческой иерархии наплодились культы и ордены охотников за оборотнями. Человеческая изощрённая изобретательность создала оружие, порох и серебро. И теперь даже один опытный охотник мог противостоять нескольким ликантропам! Некоторые из них вошли в легенды – Ван Хельсинг, братья Гримм. Понадобилось всего три века, чтобы наш народ был почти полностью истреблён. Выжили только те, кто успел убежать в отдалённые деревни. Теперь нам остались только роли отшельников на Богом забытых окраинах человеческих империй.       А теперь я остался один. Уже никто не откликается на мой зов к полной Луне. Днём я нелюдимый охотник, живущий в одинокой хижине. Ночью я трясущийся от страха зверь. Я наблюдаю за людьми. После всего пережитого, они до сих пор вызывают впечатление слабых, безобидных существ, годящихся нам в корм. Но стоит задуматься…. Это Человек – самый страшный здесь зверь. И все вокруг, в том числе и мы – корм для него!       Я так долго жил среди людей…. Я уже забыл кто я. Человек, живущий с проклятьем? Или Зверь, который хочет стать Человеком?