***
Жизнь после победы над Волдемортом наладилась не сразу. Похороны, долгие разговоры со аврорами и невыразимцами, переговоры с гоблинами и другими магическими расами. Награждения и приёмы в Министерстве магии, а потом — переезд вместе с Гарри из Хогвартса в Нору. И всё бы ничего, если бы не навязчивая опека рыжего семейства. В этом доме практически невозможно было остаться наедине: ни друг с другом, ни с собой — всегда кто-нибудь был рядом. А потом вдруг оказалось, что все остальные ждали от них решений и поступков, к которым они не были готовы. Это напряжение сделало жизнь в семье Уизли невыносимой. Как минимум для двух человек. Гермиона сильно удивилась бы, если бы узнала, что Гарри приходится гораздо тяжелее, чем ей. Война осталась позади — он почти справился с её последствиями и окончательно решил плюнуть на условности и пожить хоть немного для себя. Перестал сдерживаться, перестал прятать свои чувства и желания. Но полностью расслабиться ему не давала Джинни. Её томные взгляды, полные восторженного обожания, смущали — ведь он не был готов сказать ей то, что она хочет услышать. Зато ему хотелось разобраться с чувствами к Гермионе. Они давно будоражили его, горячили кровь — именно они заставляли его жить в самые тяжелые времена их путешествия, но сейчас — отравляли ему жизнь. Желание прижать её к себе, защитить и успокоить было всегда, но во время зимних скитаний по лесам оно разрослось и приобрело воистину пугающие масштабы и формы, и ему постоянно приходилось сдерживаться. Гарри хотел смотреть на неё, слушать её, касаться её. Он хотел стать для неё кем-то большим, чем просто друг — быть с ней, оказаться в ней. Но это было невозможно: Гермиона была увлечена Роном. Гарри чуть не поругался с друзьями из-за подавленных чувств. Он стал носить медальон, не снимая, когда понял, что только благодаря крестражу мог справляться с навязчивым желанием избить Рона и сделать Гермиону своей. А потом вдруг последовали неловкие касания рук — пальцы, переплетённые в тайне, под столом. Взгляды, которые приходилось прятать от всех Уизли без исключения. И радость от осознания, что Гермиона, судя по всему, совсем не против проявить взаимность. Это наполняло сердце Гарри такой сладкой негой, что хотелось запрокинуть голову и с громким безумным воплем поведать всему миру о любви к самой замечательной девушке в его жизни. Он знал, что когда-нибудь придётся объясниться с Джинни и что это будет очень неприятный разговор, хотя он ей в своё время ничего и не обещал. Тем не менее, несмотря на все самооправдания, на душе у Гарри давно поселился скребущий когтями по нервам Живоглот.***
События начали стремительно развиваться в конце августа. Солнце уже скрылось за горизонтом, а обитатели Норы только-только начали расходиться из гостиной по своим делам. Артур уютно устроился в любимом кресле у потушенного по летнему времени камина, Молли стояла у раковины, Джордж вместе с гостящим у него Ли Джорданом, о чем-то переговариваясь, ушли в сторону сарайчика, а Рон и Джинни, перешёптываясь, исчезли где-то наверху. Гарри же, посмотрев через окно на усыпанное звёздами небо, протянул руку Гермионе и кивком указал на дверь. — С удовольствием, — улыбнулась Гермиона, принимая его руку. На улице было тепло и безветренно. Ночной воздух был наполнен сладковато-горьким ароматом цветов и трав, в изобилии растущих вокруг дома. Тут и там стрекотали сверчки, а где-то в дальнем конце сада смутно виднелись мерцающие точки светлячков. Гарри полной грудью вдохнул этот удивительно вкусный воздух и посмотрел на Гермиону, которая с лёгкой улыбкой всматривалась в его лицо. — Пойдём? — потянула она его в сторону выхода из сада. У них не было какой-то определённой цели, они просто шли, крепко держась за руки, наслаждаясь этой летней ночью и, что самое главное, компанией друг друга. Они ни о чём не говорили, слова были не нужны, и это молчание не было неловким, нет. Оно было уютным. Гермиона смотрела на звёзды над головой, изредка бросая короткие взгляды на шагающего рядом Гарри. В этот момент молчаливого единения она чувствовала себя почти что счастливой, но всё же ей хотелось чего-то большего. Хотелось почувствовать Гарри ещё ближе, хотелось ощутить его тепло и раствориться в объятиях. Словно прочитав её мысли, Гарри вдруг остановился и потянул её на себя. Первый робкий поцелуй двух любящих людей остаётся в их памяти навсегда, покрываясь флёром из романтических чувств, лёгкого смущения и счастья. Первые касания губ Гарри и Гермионы так же были весьма нежны и осторожны. Они словно заново знакомились, опаляя друг друга горячим дыханием. Лёгкое, мимолётное касание языков отозвалось в их телах сильнейшим электрическим разрядом, и уже через минуту они сплетались в страстных объятиях, опускаясь на мягкую, шелковистую траву. Дыхание становилось всё глубже и чаще, воздуха критически не хватало обоим, но они не желали останавливаться ни на секунду. Рука Гарри уже пробралась под женскую клетчатую рубашку и поднималась всё выше, скользя по нежной коже, временами задевая ткань бюстгальтера. Гермиона внезапно замерла, мягко разорвала поцелуй и произнесла всего лишь одно слово, в мгновение ока разрушившее всё очарование момента: «Джинни».***
— А как же Джинни? Ты ведь любишь её? Гарри разочарованно вздохнул. Он откатился в сторону и распластался по траве, устремив взгляд прямо в звездное небо. Небольшую полянку, на которой они расположились, начал робко покрывать первый ночной туман, искажая свет звёзд и заглушая звуки. — Нет, это была не любовь, — уверенно ответил Гарри. — Влюблённость, увлечение — может быть, но никак не любовь, потому что любил я в своей жизни только одного человека — тебя. Всегда, — он чуть помолчал и самокритично добавил: — Правда, когда у меня хватило мозгов это осознать, ты уже была неравнодушна к Рону. Ведь так? — Неравнодушна… — задумчиво повторила Гермиона. — Была… Она поднялась на ноги, запрокинула голову и зарылась ладонями в свои волосы. Потом резко выдохнула, тряхнула головой и, прислонившись спиной к стволу ближайшего дерева, грустно усмехнулась: — Была неравнодушна ровно до тех пор, пока он не ушёл от нас тогда, осенью. Это наконец открыло мне глаза. Ты, Гарри, никогда ведь не предавал меня. Всегда ценил и поддерживал. И мои чувства к тебе на поверку оказались гораздо глубже, чем всё то, что я когда-либо испытывала к Рону. Правда, знаешь… — Гермиона на мгновение запнулась. — Я боюсь. — Да, я заметил, — улыбнулся Гарри, — но если тебе от этого станет легче, то вынужден признаться: я тоже боюсь. Он поднялся и подошёл к Гермионе. И хотя её слова странным образом успокоили Гарри, всё-таки оставался ещё один вопрос, который он обязан был задать. — А зачем тогда ты его поцеловала? Тогда, в Хогвартсе? Я ведь всё видел… — он покачал головой. — Ты даже не представляешь, как мне было больно… Я и в лес-то к Волдеморту пошёл, потому что осознал — с тобой мне ничего не светит. Гермиона, прикрыв рот ладошкой, расширенными от ошеломления глазами смотрела на Гарри, а тот опёрся руками о дерево по обе стороны от её головы и с волнением ждал ответа. — Ох, Гарри… — прошептала она, порывисто обнимая его за шею. — Это была битва, для всех нас она могла оказаться последней, а Рон… Он ведь тогда впервые повёл себя не как обычно, а как взрослый, ответственный человек. И… мне было страшно. Очень страшно. Гарри посмотрел ей в глаза и тихо шепнул, едва касаясь её губ своими: — Я не хочу, чтобы ты целовала кого-то кроме меня, даже если тебе страшно. Обещай, что не будешь. Обещай, что будешь только моей. — Обещаю… Клянусь. Я только твоя! И Гермиона крепко поцеловала Гарри.***
Возвращаться в Нору ни Гарри, ни Гермионе совсем не хотелось, но поднявшийся вдруг довольно сильный ветер, несущий с собой клочья плотного тумана, вынудил их двинуться в обратный путь. Они шли очень медленно, не торопясь, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловать друг друга. И во время одной из таких остановок, совсем близко от дома, они услышали знакомые голоса. Со стороны Норы показались Рон и Джинни. Они оглядывались по сторонам, подсвечивая себе Люмосом, и было предельно ясно, кого именно они ищут. — Да куда они делись? Мордред, как они могли уйти одни? — раздражённо ныла Джинни. — Я не хочу потерять Гарри, а ведь эта шлюха точно уведёт его у меня! — Сюда! — шепнул Гарри, утаскивая Гермиону в кусты. — Сама виновата, отвлекаешься на ерунду! — обвиняюще ткнул пальцем Рон, так и не заметив пропавших друзей.— Уж я бы не позволил им уйти. И перестань уже стонать! У тебя-то с твоим вообще никаких проблем не будет, просто покажешь ему сиськи, руку в штаны засунешь — и всё, он твой с потрохами. А мне что прикажешь делать? К этой заучке и на кривой козе не подъедешь, если не в настроении. Уткнётся в свои книги. Хоть ты тресни — будет делать вид, что тебя вообще не существует! — Ой, можно подумать, у тебя сложнее! — фыркнула Джинни. — Всё, я придумала. Главное, идти напролом и не давать им времени задуматься. Будем действовать быстро. Завтра я хватаю Гарри за яйца и веду купаться на озеро, а купальник с собой взять вроде как забуду. А ты…. я тут залезла в папину заначку, — на недоуменный взгляд Рона она лишь махнула рукой, — потом объясню. В общем, денег я тебе дам, и ты завтра тащишь Гермиону в Косой переулок, покупаешь ей книгу, — она закатила глаза, — любую, какую захочет, а потом вы вдвоем насладитесь романтическим вечером где-нибудь в Лондоне. Ты хоть помнишь, что Гермиона считает романтичным? — Ну… Примерно… — промямлил ошеломлённый напором сестры Рон. — Ты, идиота кусок! Я же тебе ещё той зимой рассказывала! Ещё раз: покупаешь лилии, ведёшь её в итальянский ресторан с лёгкой джазовой музыкой, обязательно на берегу Темзы, адрес я тебе дам. И всё, после такого она никуда не денется. Главное, не теряйся и не тормози! Сейчас найдём их — изобразишь обиду, пусть извиняются. Они ведь такие благородные! Джинни и Рон прошли дальше, а Гарри и Гермиона переглянулись между собой с самыми что ни на есть ошарашенными лицами. — Надо собирать вещи и уходить отсюда как можно быстрее, — решительно прошептала Гермиона. — Согласен, — кивнул Гарри. — Можно даже прямо сейчас. Если не успеем уйти по-тихому, скажем, что профессор МакГонагалл срочное письмо прислала. — Именно!***
— И куда это вы собрались?! Визгливый голос миссис Уизли застал Гарри и Гермиону посреди прихожей, в одном единственном шаге от свободы. А потом неведомая сила дёрнула их назад, в гостиную, вместе со всеми вещами. Не сговариваясь, они попытались исчезнуть, но наткнулись на яростное и непреодолимое сопротивление антиаппарационного поля. Тем временем откуда-то из глубины дома появился мистер Уизли, уткнувшийся в «Ежедневный пророк» с колдографией Гарри на первой странице, а на пороге дома появились Рон с Джинни. Увидев Гарри и Гермиону, стоящих в обнимку в окружении своих вещей, Джинни немедленно разревелась и уткнулась в плечо брата. — Я же говорила! — всхлипывала она, обильно орошая Рона горькими слезами. — Уведёт! Уже почти увела! Стоило только на минутку оставить без присмотра! — Не плачь, — погладил он Джинни по спине. — Мы найдём тебе мужа и получше этого… Поттера! — Кого?! — всхлипнула Джинни. — Почти всех нормальных же убили! — Да хотя бы Невилла, он таким красавчиком стал. Или, например… — невооружённым глазом было видно, как Рон пытается вспомнить хотя бы ещё одно имя. Он поднял глаза к потолку, и его лицо наконец-то прояснилось. — Или хотя бы Малфоя! У него и деньги есть, и отказать он не сможет! — Эй, не буду я на ней жениться! — возмущённо завопил Драко Малфой, вылезая из-под обеденного стола. На кухне воцарилась оглушающая тишина.***
Вид у обычно прилизанного Малфоя был затрапезный. Он был грязен, а белые когда-то волосы превратились в спутанный грязный комок, напоминающий собачьи колтуны. Из одежды на нём было лишь какое-то переплетение кожаных тонких ремней, которое, конечно, закрывала причинное место, но делало это очень неаккуратно. Двумя пальцами левой руки Малфой держал волшебную палочку, покрытую чем-то склизким и даже с большого расстояния казавшимся на редкость противным. Гарри огляделся. Рон всё ещё утешал плачущую Джинни, мистер Уизли сидел за столом и читал газету, миссис Уизли неодобрительно смотрела на Малфоя, с помощью палочки быстро очищая картофелину за картофелиной. Причём, к возмущению Гермионы, клубни ей подносили садовые гномы, тут и там мелькающие под ногами присутствующих. — Что… Что ты здесь делаешь?! — взвизгнула Джинни, глядя на Малфоя. — Джинни, ты опять играла с ним без спроса? — строго нахмурилась миссис Уизли. — И почему он на свободе? Мы не можем упустить ещё и наш запасной вариант! — Но я не снимала с него наручники! — начала оправдываться Джинни. — Я не знаю, как он освободился. Правда не знаю! — Это, наверное, я виноват, — тяжело вздохнул мистер Уизли, оторвавшись от газеты. — Забыл вытащить палочку из его задницы — он ею и воспользовался. Кстати… Палочка в мгновение ока вылетела из пальцев Малфоя, заставив того ошеломлённо захлопать красными то ли от недосыпа, то ли от слёз глазами. Мистер Уизли же как ни в чём не бывало обтёр палочку о носовой платок и убрал в задний карман. — Прости, Молли, — покаялся он, — я опять чуть не подвёл нашу семью. — Ох, дорогой, не вини себя, — всплеснула руками миссис Уизли, — это ведь я отвлекла тебя. Но эти слова не смогли успокоить расстроенного Артура. Он шмыгнул носом, спрятал лицо в ладонях и разрыдался столь громко, столь безнадёжно, что в унисон ему тут же начала подвывать и Джинни. Молли же с видимым состраданием смотрела на своих близких, явно разрываясь между мужем и дочерью. В конце концов она решила, что Артуру её помощь будет нужнее, и в два шага преодолела расстояние до супруга, после чего… опустилась перед ним на колени. — Мерлин меня задери у них тут порядочки! — ошарашено пробормотал Гарри. В следующий момент его глаза вообще чуть не вылезли из орбит: Молли прямо при всех расстегнула ремень брюк мистера Уизли и спустила их до самых лодыжек. В результате этого Гарри узнал о волшебниках два факта, которые не захотел бы увидеть и в самом страшном сне: они не носят нижнего белья и заплетают косички не только в бородах. — Твою же ж мать… — с ноткой зависти выдохнул Гарри, когда Молли принялась утешать мужа методом, наверное, весьма действенным, но явно не предназначенным для исполнения в общественных местах. Гермиона же при виде этого зрелища только лишь судорожно, словно рыба на суше, хватала воздух ртом, с каждой секундой краснея всё больше и больше. — Гарри, что здесь происходит? — прошептала она, едва справившись с собой. — Не знаю, но это выглядит так, словно им всем срочно нужно в Мунго. Миссис Уизли уже привела мужа в боевую готовность и теперь разоблачалась сама. Джинни же, блаженно прикрыв глаза, млела в руках Рона, ладонь которого довольно интенсивно двигалась где-то ниже пояса её юбки. Малфой же, поймав на себе предвкушающий взгляд Артура, как-то весь сжался и затравленно огляделся по сторонам, потом бросился прямо в ноги к Гарри. — Поттер, спаси меня! — лихорадочно зашептал Драко, схватив его за руки и опасливо оглядываясь то на Молли с Артуром, то на Джинни с Роном. — Вытащи меня отсюда! Всё, что угодно — деньги, связи, знакомства, только помоги! — Э… — Гарри переглянулся с Гермионой и решил не терять весьма удобный момент. — Будешь моим вассалом? Гермиона потрясённо уставилась на Гарри, а потом затрясла головой, будто пытаясь отогнать кошмарный сон. — Нет, ну, а что? — горячо зашептал ей на ухо Гарри. — Должен же он как-то заплатить. Тем более, теперь мы точно будем уверены, что он не замышляет против нас какую-нибудь очередную гадость. — Только два года, Поттер… — злобно прошептал Драко. — Принято. Пойдём отсюда. Гарри схватил Гермиону за руку и потащил к выходу из Норы, надеясь, что Уизли сейчас не до них. Малфой пополз за ними прямо на четвереньках, явно стараясь слиться с окружающей его обстановкой. Правда, он наверняка не догадывался, что его бледная, как луна, тощая задница делала эту затею заведомо бесперспективной. — Куда это вы собрались, молодые люди?! — в дверях показался Джордж с волшебной палочкой наголо. Гарри дёрнулся за своей палочкой, но было поздно — троих беглецов окружила радужная оболочка, и они в мгновение ока оказались в довольно тесном чулане. — Подумайте пока о своём поведении. Джордж ещё раз взмахнул палочкой, пол под неудачливыми беглецами разошёлся в стороны, и они провалились вниз, во тьму. Падали Гарри, Гермиона и Малфой долго, но приземление получилось весьма мягким — радужная оболочка, в которую они были заключены, погасила удар практически полностью и, мягко опустив молодых людей на пол, лопнула с тонким дребезжащим лязгом. Гарри тут же вскочил на ноги, вызвал Люмос и осмотрелся по сторонам. Они оказались в каком-то огромном подвале, стены и потолок которого попросту терялись во тьме. — Где это мы? — сглотнул Гарри. — В подвале, — мрачно буркнул Малфой, поправляя перекосившиеся кожаные ремешки, в которые был одет. — Они тут нового упыря выращивают. Меня бы уже давно скормили ему, если бы не их больные фантазии. Но теперь, похоже, нам всем крышка, а упырь хороший получится, откормленный… Во тьме послышалось чьё-то сиплое дыхание, которое не предвещало пленникам ничего хорошего. Скорее, оно предвещало им всем что-то очень плохое. — Валим! — выпалил Гарри, мгновенно наведя палочку на звук. — Бесполезно, — сплюнул Драко. — Свёрнутое пространство высшей пробы. Куда бы мы ни пошли, вскоре вернёмся на это же место. Уйти можно, либо открыв проход в центре этой пространственной сферы с помощью специального магического ключа, либо просто аппарировав прямо отсюда, но для этого нужно обладать высшей силой магии, что, как я понимаю, нам не светит. Гермиона вдруг замерла и, прикрыв глаза, о чём-то напряжённо задумалась. — Светит! — выпалила она через секунду. — Грязнокровка? Высшая сила? — ухмыльнулся Малфой и взвыл, прижимая руки к лицу. — В следующий раз это будет Бомбарда, — пообещал Гарри. — Следи за языком, Малфой. Тем более, ты мой вассал. — Не так быстро! Ты пока ещё не вытащил меня отсюда, — напомнил Малфой. — И я не собираюсь умирать, выполняя приказы какого-то урода. — Вообще-то это ты, Малфой, сейчас выглядишь как настоящий урод, — вмешалась Гермиона. — Посмотри на себя…. Драко осмотрел себя, вернее те тоненькие кожаные ремешки, что на данный момент были его одеждой, и мучительно покраснел. — Она права, — согласился Гарри. — Следи за языком, а то бросим прямо здесь. Будешь упыря откармливать, да палочки в задницу принимать. — Вы не сможете отсюда выбраться, — Малфой вскинул голову, что в данных обстоятельствах смотрелось смешно. — Я сто раз пытался. — Способ на самом деле есть, — тихо произнесла Гермиона, недовольно посматривая на Малфоя. — Без шуток. — Да? — изобразил заинтересованность Драко. Гермиона взлохматила волосы и принялась курсировать перед озадаченными парнями. Её грудь под тонкой белоснежной блузкой волнительно вздымалась, а глаза лихорадочно поблескивали. — Способ есть, — повторила она, — правда, с твоей помощью. — Что ты имеешь в виду, гр… Грейнджер? — Ритуал единения с судьбой. Я читала о нём, и там нет ничего сложного. Нужна консумация двух чистых волшебников. — О! — воскликнул Малфой и облизнулся, посматривая на Гарри. — Я готов. Гермиона замерла как вкопанная и, закрыв горящее лицо ладонями, приглушённо взвыла: — Да нет же, идиот! Этот ритуал проведём мы с Гарри, а ты будешь свидетелем. Отвернёшься только. — Гермиона, о чём вообще речь? — недоумённо спросил Гарри, переводя взгляд с одной на другого. И если смущение Гермионы было хоть как-то объяснимо, то вот предвкушающее выражение на физиономии Малфоя заставило его поёжится, а его задницу — сжаться от неясного, но, тем не менее, весьма неприятного предчувствия. В конце концов, непонятно, к чему мог пристраститься раб семьи Уизли. Тем более, такой… странной, как оказалось, семьи. Тем временем Гермиона покраснела и взволнованно залепетала: — Нам с тобой нужно совершить кои… в общем, заняться сексом. В его, — кивнула она на Малфоя, — присутствии. Тогда мы сможем объединить наши магические потенциалы и преодолеть антиаппарационный щит. В подвале воцарилась ошеломлённая тишина, нарушаемая только лишь хриплым дыханием вурдалака и тихим позвякиванием каких-то цепей. — Ну офигеть теперь! — выдохнул Малфой. — Я буду держать свечку при зачатии нового Поттера! Папа, — возвёл он глаза к потолку, — ты видишь, что они со мной тут делают?! — Малфой! Не юродствуй! — рявкнула Гермиона и повернулась к Гарри: — А ты согласен? — А ты? — хрипло переспросил Гарри, жадно вглядываясь в её лицо. У него пересохло горло от желания и противоречивых эмоций. Одно дело — представлять себе секс с Гермионой, и совсем другое — заняться им прямо здесь и сейчас. Да ещё и в присутствии злейшего школьного недруга. Такого свидетеля он и Рону не пожелал бы. — У вас выхода нет, — буркнул Малфой, поглядывая за своё плечо. — Скоро упырь осмелеет и вылезет из своего угла. Он хоть и слаб, но с нами справится. Так что давайте быстрее. — Без тебя разберёмся, — огрызнулся Гарри. — Гермиона? — Я же говорила, что люблю тебя. И рано или поздно это всё равно бы произошло. Конечно, это не то, как я представляла свой… наш первый раз, но ради спасения наших жизней… я готова. Раздевайся. Гермиона медленно подняла руки и расстегнула верхнюю пуговицу своей блузки. Гарри посмотрел на неё и потянулся к ремню на джинсах. — Вы ещё медленнее не можете? — осведомился Малфой. — Чтобы нас тут точно сожрали, пока вы там телитесь. — Заткнись, — бросил ему Гарри. — Я приказываю тебе отвернуться и помолчать… минут пятнадцать. — Ты еще не вытащил меня отсюда, — напомнил Малфой. — Так что не можешь мне приказывать. — Если не выполнишь этот приказ, бросим тебя тут. С упырём Уизли лично у меня связаны только хорошие воспоминания. — Хорошие воспоминания, говоришь? Он тебя девственности лишал, что ли? — хмыкнул Драко. Тем не менее, несмотря на всю свою показную браваду, Малфой отвернулся и уселся на пол, гипнотизируя испуганным взглядом тьму перед собой. — Кретин, — вмешалась Гермиона. — Бросим тебя, и этот упырь уже тебя девственности лишит. Если она у тебя осталась после палочки мистера Уизли… К слову о палочке. Гарри, передай ему палочку, пусть светит. Думаю, твои руки в самом ближайшем времени окажутся немного… заняты. Несмотря на весь драматизм ситуации, Гарри фыркнул и протянул палочку Малфою. Тот вцепился в неё, как в спасательный круг, и тоже немного повеселел. — Я готов, — спустя ещё пару секунд отрапортовал Гарри. Его готовность была видна невооружённым взглядом, гордо выпрямившись под опасливым взглядом Гермионы. Та сглотнула и, решившись, сдёрнула с себя последний элемент одежды — простые белые трусики. — Слушай, Малфой, это пыхтение весь настрой сбивает. Может, отвлечёшь упыря? — задумчиво сказал Гарри, пожирая взглядом обнажённое тело Гермионы. — Спой что-нибудь. — Эм… Что? — ошарашенно проблеял Драко. Вряд ли Гарри осознавал, что именно говорит. Всё его внимание заняла Гермиона. Прекрасная. Обнажённая. Соблазнительная. Розовеющая от смущения, но даже не пытающаяся прикрыться. И смотрящая на него каким-то новым, особенным взглядом, от которого у Гарри перехватывало дыхание, а сердце начинало биться ещё сильнее. — Гимн Хогвартса, например. Его все знают, — в конце концов отмахнулся он. Малфой возмущённо обернулся. — Да не буду я… — он увидел Гермиону и запнулся, сглатывая слюну, — ничего петь. Гарри, не глядя, отвесил Малфою профилактический подзатыльник. Тот недовольно скривился, но послушно отвернулся. — Не больно-то и хотелось, — пробурчал он. — Кожа да кости, даже подержаться не за что… — Начинай петь, и мы заберём тебя с собой, — прохрипел Гарри, осторожно беря Гермиону за руку. Заглушая пыхтение упыря, подвал заполнили знакомые с первого курса слова: Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, Научи нас хоть чему-нибудь. Молодых и старых, лысых и косматых, Возраст ведь не важен, а важна лишь суть. — Чёрт! — скривился Гарри. — Это будет сложнее, чем я думал. Но, несмотря на очевидные трудности и неудобства, Поттер не собирался отступать. Сначала он быстро расстелил по полу их одежду, после чего вплотную подошёл к подруге. Гермиона вздрогнула, почувствовав касание вполне определённой части тела Гарри, но смело встретила его взгляд.***
Спустя некоторое время разгорячённые Гарри и Гермиона уже переместились в горизонтальное положение и после некоторой весёлой возни всё-таки решились перейти к завершению обряда единения. — Гарри, помедленнее, не торопись. Ай! Да не туда! Это ты с Малфоем будешь делать. Гарри, немного неудобно… Давай рывком — как пластырь срываешь… — командовала Гермиона, судорожно вдыхая воздух. Гарри со смачным стоном резко вошёл в Гермиону на всю длину и замер, пытаясь прочувствовать всю гамму ощущений. — Что вы себе позволяете, юный джентльмен?! — внезапно раздался рядом разгневанный голос миссис Уизли. — Почему вы совершенно не заботитесь об удовольствии вашей партнёрши?! Джинни, деточка, с тобой всё в порядке? Тут миссис Уизли разглядела, кто именно лежит под Гарри: — Гермиона?! — взвизгнула она. — Что за безобразие?! Немедленно вынь из себя Гарри и поднимайся в свою комнату! Ты наказана! Гарри, ошарашенный появлением в подвале миссис Уизли, которая была в одном только нижнем белье, очень остро почувствовал, как испуганно сжалась после этих слов Гермиона. И это сжатие её внутренних мышц только добавило ему удовольствия. — Оставь их, дорогая, — рядом с Молли появился совершенно голый Артур, разглядывая переплетённых в объятиях молодых людей с воистину отеческим умилением. — Им же нужно набраться опыта. Гарри, чтобы хорошо было не только тебе, но и партнерше, ты должен делать следующее… Гарри послушно выполнял все советы и указания Артура, которые были на удивление схожи с наставлениями из мельком просмотренной когда-то книги «Тысяча и один способ доставить женщине удовольствие». Он начал двигаться всё быстрее, загоняя свой член с неимоверной скоростью, при этом держась на руках, и вскоре Гермиона запрокинула голову и простонала, подмахивая бёдрами: «Ещё, Гарри, ещё!» — Вот так, Гарри, вот так! — подбадривал его мистер Уизли, азартно хлопая в ладоши. — Теперь ты знаешь, как именно я заделал семерых детей, несмотря на то, что Молли планировала всего двух. — Джинни, деточка! Рон! — надрывалась миссис Уизли, правда, даже не пытаясь как-то помешать разошедшимся любовникам. — Вы только посмотрите, что делают ваши неблагодарные друзья! — Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, — уже по третьему кругу пел идиотский гимн Малфой. — Гарри! — и только сладострастные стоны Гермионы ложились патокой на душу Гарри посреди всего этого безобразия. — Ещё! Быстрее!***
— Пойдём отсюда, — Джордж Уизли нехотя отвернулся от предающихся любви Гарри и Гермионы и толкнул Ли Джордана в бок. — Пересидим в деревне, пивка попьём. Скоро с них спадёт наваждение, и я на сто процентов уверен, кого именно они пойдут убивать. — Нас? — отвлечённо поинтересовался Ли, не отрывая горящего взгляда от подпрыгивающей груди Гермионы. — Ну, может, и не нас, а только меня, но не жди, что я никого не выдам под пытками. И перестань уже пялиться! Как будто ты сам Гермиону в гневе не видел. — Так мы же и согревающее кинули, и заглушающее, и контрацептивное с обезболивающим. Все условия, можно сказать, создали по самому высшему разряду. С чего бы им нас убивать? — Ну это они потом твоим останкам спасибо скажут, — хмыкнул Джордж. — Только это тебе уже не поможет. Ли кивнул и нехотя отвернулся. Покрутил в руке небольшую склянку, из которой ещё курился лёгкий дымок, и ухмыльнулся: — Да, напускать на полянку к этим двоим галлюциногенного туману было не самой лучшей идеей, но точно — стоящей. Как назовём? — Патентованные парные грёзы, естественно, — ответил Джордж и, чуть подумав, добавил: — Только для самых близких пар. — Вот только странно, чего они так часто имя Малфоя орут? — почесал затылок Ли, закрывая и уменьшая коробочку с реагентами. — Орут и орут… Да мало ли о чём они мечтают! Джордж и Ли тихо рассмеялись, хлопнули друг друга по рукам и, осторожно выбравшись из кустов, направились в деревню, оставляя за собой полянку со сладко стонущими юношей и девушкой, впервые познавшими радости любви.