Демонический сын

Сразу после того, как объяснения были даны, все участники второго этапа экзамена начали растекаться кто по домам, кто по гостиницам, кто по полигонам. И угадайте, кто пошел на полигон? Правильно, команда номер семь! Сегодня мужская половина группы решила сделать акцент на работе в команде. А еще поднатаскать Сакуру. Естественно, за один день это не делается, но хоть что-то. - Итак, Сакура! - торжественно начал Наруто. Что удивительно - Сакура не пыталась его ударить, оскорбить, или что-то в этом роде, она внимательно слушала, потому что прекрасно понимала, что она - слабое звено в своей команде, пусть и умное. - Поскольку у тебя нет никаких козырей в рукаве, как у Саске, или возможности из ниоткуда взять силу, как у меня, но ты хорошо владеешь контролем чакры, то, как посоветовал нам Какаши-сенсей... Кстати, где он? А! Неважно!.. То ты должна научиться делать хорошие гендзюцу, или же, в совершенстве овладев контролем чакры, заниматься тайдзюцу, как и одна из саннинов Конохи - Цунаде. Ну, или ты можешь начать учиться на ирьенина - такой спутник всегда будет хорошим в команде. К концу этой тирады Наруто едва ли не сровнялся с землей - он говорил на одном дыхании и чуть не забыл, как дышать, поэтому его лицо малость побледнело. Но Сакура, дослушав Узумаки, удивленно на него посмотрела, да и не только она - Саске тоже всеми силами пытался скрыть свое удивление (что не слишком-то удачно получалось). - Это тебе все рассказал Какаши-сенсей, и ты это все запомнил? - первым начал говорить, как ни странно, Учиха. - Ну, не совсем все... но это небольшой секрет, так что извините и примите к сведению, что его я не собираюсь разглашать. Так что, Сакура, кем ты хочешь быть: мастером гендзюцу или мастером-ирьенином с задатками бойца тайдзюцу? - несколько напряженных минут Харуно молчала, решаясь. - Ты говоришь, что Цунаде и есть ирьенин и при этом мастер тайдзюцу? - Да, так и есть. Я... не был с ней знаком, но я не понаслышке знаю о ней. Причем она... очень... страшна в гневе, - несколько приглушенно рассмеялся Наруто. - Ирьенин в команде - это очень неплохо. А гендзюцу пусть Саске-кун занимается, у него ведь предрасположенность к этому, да? - Сакура мило улыбнулась, посмотрев на своего то ли кумира, то ли возлюбленного. - Шаринган надо развивать, но я уже понял принцип действия многих техник, основанных на действии моего додзюцу, - ответил Саске, чем ввел слушающих его в недоумение. А где же его коронное "Да" или "Нет"? - Ну... хорошо. Сакура-чан, я думаю, тебе следует пойти в библиотеку и сегодня же взять несколько книг по основам стандартных техник ирьенина. Я же сегодня буду тренироваться в контроле чакры. Саске, чем ты займешься? - спросил Узумаки. - У меня на сегодня ничего запланированного нет, но хождение по воде я освоил, так что с тобой мне делать нечего. - Отлично! - радостно воскликнул красноволосый мальчишка. - Значит, устроим спарринг. Хочу знать, какие у меня пределы. Создав два десятка клонов, Узумаки Наруто дал им указание "найти водоем и практиковаться в контроле чакры, и как только контроль будет на приличном уровне - рассеиваться". Они с Саске остались одни, потому что Сакура сразу же пошла следовать совету Наруто (кто бы знал, что бездарь и двоечник будет давать советы умнице и красавице) и удалилась за пособиями по медицинским ниндзюцу. Времени мало - а никто не знает, что ожидает их завтра в темном лесу, поэтому могут пригодиться все навыки, заученные сегодня. - Давай-ка введем несколько правил... - проговорил Саске, но Узумаки вдруг показалось, что перед ним никто иной, как Морино Ибики, и он поежился от этого мимолетного ощущения. - Используем только тайдзюцу без использования какого-либо оружия. Также я не буду использовать шаринган. Согласен? - и джинчуурики кивнул. Уставшие, испачканные в земле, побитые, но жутко довольные Учиха и Узумаки поздно вечером шли по домам. Бой окончился ничьей по решению обеих сторон, потому что оба были вымотаны, но сдаваться друг другу не собирались. И чтобы дело не кончилось заморенным обмороком, мужская половина команды номер семь успешно добирались до своих постелей, потому что ни на еду, ни на душ сил уже не оставалось. Узумаки Наруто показал все приемы тайдзюцу, что он знал, выдумывал новые и даже иногда успешно их применял. Учиха Саске часто порывался выхватить из подсумка кунай, сюрикен или еще что похуже (например, взрывные печати); ну, и конечно, брюнет сильно, очень сильно хотел активировать шаринган. Но был уговор. Утром красноволосый мальчишка проснулся относительно бодрым: он быстро сосредоточился, плотно позавтракал (пусть и раменом), минут двадцать потратил на водные процедуры и переоделся, сменив до боли надоевший (на самом деле, он не столько надоел, сколько порвался, загрязнился и вообще пришел в негодное состояние) оранжево-синий костюм на единственную не вычурную одежду из всего гардероба, предназначенную как раз для таких случаев. Стандартная майка-сеточка, черная просторная безрукавка, сделанная из каких-то плохо рвущихся тканей (но все торгаши – вруны!), с множеством карманов и знаком водоворота на спине, обычные штаны шиноби и железные (точнее, из какого-то твердого металла) нарукавники, которые Узумаки недолго думая (еще в далеком детстве) покрасил в оранжевый. Что бы он ни делал, а любовь к ярким цветам у Наруто останется на всю жизнь. Зато теперь все не очень давно купленные свитки, печати и другое метательное оружие разместились не только в подсумке, но и в многочисленных карманах на черной жилетке. С мнимым удовлетворением взглянув на часы, Наруто довольно отметил, что еще довольно рано – всего лишь двадцать пять минут девятого. А второй этап начинается ровно в девять. Можно не спешить. Впрочем, стоит выйти прямо сейчас – потому что если идти пешком, то можно не успеть, а для Узумаки, всем сердцем желавшим пройти этот и последующие туры, это было подобно смерти. Или подобно разгневанному Кьюби – страшно и почти всегда смертельно. На улицах только-только просыпались горожане и выходили на улицу, чтобы сделать сто дел одновременно. Узумаки даже начал наслаждаться этой идиллией, ведь на него в таком новой костюме практически не обращали внимания, но некоторые все же проводили злыми, кое-где высокомерными, а где-то даже ненавистными взглядами. Наруто едва ли не рассмеялся. А ведь раньше (всего лишь пару месяцев назад) эти люди узнавали его за километр и неважно, в какой одежде появлялся красноволосый, но уже шиноби. Надетый на лоб протектор поблескивал на греющем землю солнце. Глаза начала застилать наполовину прозрачная пелена, где посередине угадывалось предложение «И не скучно тебе?» Наруто с непривычки и из-за внезапности происшествия начал быстро-быстро моргать, и наваждение тут же исчезло. Впрочем, Узумаки знал, что это. Пару дней назад Кьюби обнаружил лазейку в печати, которая как раз была связана с глазами. Как раз из-за этого первое искажение при покрове Лиса происходит с глаз. Курама может напрямую воздействовать на глаза своего носителя, «показывая» ему то, что он хочет сказать. Этот вид общения не слишком-то удобный, потому что Узумаки в моменты этого «разговора» довольно плохо видел. Но, тем не менее, так хотя бы не надо было лезть в подсознание, чтобы перемолвиться парой слов. Наруто слабо улыбнулся и покачал головой. Но затем спохватился, сложил по привычке руки в карманы на новой жилетке и сформулировал точную мысль: «Я пока что наслаждаюсь... спокойствием. Задницей чую, что хорошо этот этап не пройдет». Затем сразу появились, как будто нарисованные на зрачках, иероглифы «Какая у тебя чувстви...», тут же сменившиеся на «Вполне очевидно, раз уж вас обяжут подписать договор "об отсутствии претензий при возможном травмировании" или даже смерти, кому как повезет». Наруто недовольно нахмурился и едва не споткнулся, не заметив трещину в дорожке. «Что еще хорошего и не очень расскажешь?» – откликнулся красноволосый мальчишка, обдумывая план действий на будущее. – Чтоб тебя... Наруто! – громкий крик заставил названного вздрогнуть, а затем повернуть голову на звук. – Что-то ты даже не опаздываешь... Неплохо подготовился, – одобрительно осмотрев новый костюм обычно в оранжевом костюме Узумаки, похвалила Наруто Сакура. – Да, здравствуй, Сакура-чан, – слабо улыбнулся Узумаки, вновь обращая внимание на иероглифы, опять появившиеся довольно неожиданно. – Как у тебя с ирьенинскими знаниями? – довольно равнодушно спросил Наруто, как будто просто для галочки. Но делать три дела одновременно – читать, отвечать мысленно и отвечать вслух – не очень–то просто, так что пусть розововолосая простит этого шумного ниндзя!.. – Хм... Как бы тебе сказать... Могло быть и лучше, – пробурчала девочка, поправив протектор. Заметив, что собеседник ее не слушает и к тому же что-то еще бормочет, Харуно не выдержала и замахнулась для удара по затылку своего сокомандника. – Не надо так делать, Сакура-чан, – наклонившись вперед, чтобы кулак «не совсем леди» пролетел выше положенного, откликнулся безэмоционально Наруто. – Я тебя слушал. Но также я продумывал стратегию на втором этапе. Сейчас я покажу и расскажу тебе все, а ты слушай и запоминай. Договорились? – удивленная Харуно неуверенно кивнула. *** – Итак, детишки! Сейчас подписываем отказ от претензий, а после забираем свиток и вперед – к воротам! Митараши Анко проводила детей хищной ухмылкой и отправилась в «штаб», где сейчас собирались большинство джонинов просто для того, чтобы понаблюдать за своими учениками через редкие камеры. Впрочем, у нее была немного иная задача – оглашать и объявлять, так что отдых Анко еще далек от конца. Команда семь всем составом вошла в палатку, где сидели два незнакомых им, видимо, чуунина, один из которых показал рукой на неброские листочки, лежащие перед вошедшими. Когда все подписали, второй чуунин жадно сгреб бумажки и достал из–под стола свиток, кандзи на котором гласило «небо». Команду номер семь отправили к двенадцатым воротам – не слишком далеко, но надо поторопиться, а то... Сакура Харуно неуверенно переминалась с ноги на ногу, слушая язвительный голос Митараши. То, что сказал ей Наруто, ей не внушило уверенности, сейчас даже преобладал страх. Ведь он сказал совсем неутешительные слова, например: «вон тот красноволосый мальчик может являться очень, очень большой для нас проблемой; если ты почувствуешь демоническую чакру – быстро, без промедлений, сообщи мне, иначе... будет очень плохо». Что имел в виду Наруто под словом «демоническая», Сакура не очень поняла, но понадеялась на свою смекалку. Вряд ли Узумаки стал бы врать. Незачем. Ведь так же?.. – Ну и последнее, милые мои смертнички! Ни в коем случае не открывайте свитки, пока не доберетесь до башни, или ожидайте дисквалификации! На старт... Внимание... Марш! Троица генинов из Конохогакуре двинулась вперед. Учиха Саске внимательно осматривал местность впереди и по бокам от себя. Узумаки Наруто прыгал по деревьям довольно расслабленно, как будто не он только что рассказывал своей сокоманднице о всех «прелестях» Леса Смерти. А Харуно Сакура, нервно оглядываясь по бокам и назад, держала руку позади, чтобы в любую секунду достать кунай и отразить атаку. Два часа прошли в полном молчании. Саске не задавал вопросов, потому что ему сказали их не задавать. Его просветили о планах и опасениях Наруто, но далеко не обо всех, впрочем, следуя установленному Узумаки правилу, молчал. Подключив шаринган, чтобы проверить дорогу, Учиха резко остановился и идущие позади Наруто и Сакура чуть не врезались друг в друга. Все равно все молчали, потому что обязались молчать до поры до времени. Учиха повернул голову вправо, отскочил на несколько шагов, потому что следы чакры, да и огромный, нечеловеческий очаг чакры где-то в роще говорили о том, что там кто–то есть. Остальные сокомандники последовали его примеру. Осмотревшись на предмет наличия других существ, брюнет уверенно кивнул, но только затем заметил еще два... нет, три очага чакры, которые не убегали от огромного очага чакры, но и не бились с ним. Что это такое?! Наруто с опаской вдохнул воздух. Действительно, Саске не зря копошится. Большое существо с очень странным запахом, два человека и один... условно бы Узумаки назвал его «нечеловеком». Просто потому, что четвертый запах был похожим на человеческий, но этот «нелюдь» не был до конца человеком! Немедленно Учиха и Узумаки дали знак ничего не понимающей Сакуре отходить. Причем как можно тише. Выразилось это все в печати тигра. Харуно кивнула и поспешила ретироваться, когда уже сзади нее раздался хруст и удар упавших деревьев. Тут же она почувствовала толчок в спину и едва не споткнулась, но, услышав тихо произнесенное слово «живее!», поспешила. Почему-то драться сейчас не хотелось. Даже не так – троица побаивалась драться, так как уровень чакры в этом странном «нелюде» был огромен. Можно даже сказать, что больше, чем у Наруто. А у того и с Кураем, и без него большой запас чакры. Где-то сзади ломались деревья, нагоняя седьмую команду. За ними охотились – без сомнения. Причем именно за ними – Саске был уверен в этом; их поджидали. Но убежать трем генинам не удалось просто потому, что зверюга, догнавшая их, сбила задумавшегося Узумаки с ног сильным ударом хвоста. Любовно встретившийся с деревом Наруто взвыл от боли во всем теле, но быстро сориентировался и сложил печать, вызывая два десятка клонов. Саске обернулся и, подключив шаринган, начал набирать череду печатей. «Катон: огненный шар!» – прозвучало название техники. Сакура, успевшая только выхватить несколько сюрикенов, с ужасом заметила летящую в них технику от новоявленного участника драки. Сильный поток ветра сбил Харуно с ног, когда Саске успел спрятаться за дерево, а Наруто этот ветер не коснулся. Огненный шар и множественные ранения от кунаев красноволосого джинчуурики ввели змею в бешенство, и она одним ударом уничтожила почти всех клонов носителя Девятихвостого. Наруто быстро сложил печать и вызвал еще десяток клонов, которые начали действовать по кое-как продуманному плану. Взяв в каждую руку по кунаю, клоны оббежали змею, которая отвлеклась на троих, кидавших в нее сюрикены, с помощью чакры взобрались на нее. Зверюга, которая обратила внимания на неизвестных, но так нагло бегущих по ее голове, начала извиваться, пытаясь сбросить с себя лишний груз, но из-за чакры в ногах клоны Наруто устояли. На очереди было лишить существо зрения, что размноженный Узумаки и сделал. Из-за сильной боли змея начала вокруг себя все крушить. Клоны спрыгнули и отошли на расстояния от корчившегося в агонии пресмыкающегося. Спустя несколько секунд змея исчезла в облаке дыма. Удивленно осмотревшись и заметив своих сокомандников в очень нехорошем положении, Узумаки выругался. Правда, мысленно. Сакура стояла с широко раскрытыми глазами и кунаем наготове, который так ей и не понадобился в чем-то серьезном, и не в состоянии поверить в то, что сейчас она умрет. На самом деле ее мысли совсем недавно были далеко от смерти, но что-то мешало ей двигаться. Взгляд странного генина из Кусагакуре, который оказался совсем не генином и совсем не из Страны травы, как будто заморозил Сакуру и внезапно возникло желание умереть. А потом, через тысячу мыслей о смерти, прокралась одна, совсем незаметная. Иллюзия. Пока этот страшный человек (а человек ли?) разговаривал с Учихой Саске, Харуно успела более-менее собраться с мыслями и обдумать ситуацию. Она пришла к выводу, что надо сделать что-то такое, благодаря чему она, Сакура Харуно, сможет начать двигаться. Но Саске догадался раньше. Увернувшись от Орочимару благодаря ране у бедра, Саске тихо выругался, в коротком полете оборачиваясь и, складывая такие знакомые, заученные до автоматизма, печати, выдохнул из легких преобразовывающуюся чакру. – Катон: огненный шар! – как бы удивительно это не звучало, но шея этого чудовища увеличилась и, подобно настоящей змее, извивалась и пыталась добраться до самого Учихи. Но как невовремя! Голова попала прямо под огненный шар «жертвы». Приземлившись возле закончившего драться Наруто, Саске постарался отдышаться, что никак не получалось. Узумаки, заметив, что «генина» пообещал задержать Учиха, подбежал к начинающей отходить от «неминуемой смерти» Сакуре и, подхватив, побежал вперед, чтобы отойти на некоторое расстояние и привести Харуно в полный порядок. Когда розововолосая начала возмущаться, джинчуурики поставил ее на землю и, ничего не говоря, быстро повернул обратно, на помощь Учихе. Подоспел как раз вовремя, потому что бледнолицый собирался как раз напасть на огнедышащего брюнета. Создав трех клонов, Узумаки бросился в атаку, но что–то не рассчитал, не успел увернуться и угодил в путы из змей, вырвавшихся из рукавов «нелюдя». Отвлеченный на своего сокомандника-неудачника Саске пропустил момент, когда шея Орочимару снова удлиннилась и вонзилась ему в шею. Боль моментально захватила все тело и, схватившись за шею, Учиха упал на колени и зарычал от боли. – Что за?.. Что ты сделал?! – яростно выкрикнул Наруто, всеми силами стараясь выпутаться из своеобразных веревок. – Отпусти меня, ублюдок, и я надеру тебе задницу! – ярость, охватившая Узумаки в тот момент из-за возможной кончины своего «друга-соперника», начала поглощать сознание. Но раз Курая больше нет, то эта ярость исходит от... «Курама?..» Немой вопрос остался без ответа, потому что хотелось отомстить. Правда – за что, красноволосый еще не успел придумать. Скорее всего, за боль, причиненную этим бледнолицым Учихе Саске. Зрение несколько преобразилось, стало острее и контрастнее, слух увеличился до невообразимых пределов – пока еще Наруто слышал, как шелестит трава под ногами ничего не понимающей Сакуры. Змеи, до поры до времени опутывающие его, вспыхнули огнем из-за воздействия со странной чакрой, не принадлежащей ни одному живому существу, ныне известному Орочимару. Но свою задачу Орочимару выполнил – метка была поставлена на младшего Учиху и теперь ему здесь делать нечего. Поэтому, отпрыгнув от излучающего странную Ки мальчишки, глава Страны Звука поспешил уйти, но этот же красноволосый помешал ему это сделать. Быстро, очень быстро переместившийся к нему Наруто едва не разорвал нукенина пополам. Но, к несчастью для все еще удерживающего свой рассудок Узумаки, Орочимару был опытен, силен и бесстрашен. На пальцах зажглись фиолетовые огоньки, саннин ударил мальчика в живот, ловко извернувшись, и установил на нем печать пяти элементов. Странная оболочка, похожая на покров биджу, но таковой не являющаяся, медленно начала исчезать. Наруто Узумаки отшатнулся от врага, покачался из стороны в сторону, следя за движениями Орочимару, а потом схватился руками за голову и упал на колени. Жуткий, отвратительный звон разрывал голову, и вскоре красноволосый джинчуурики с тихим стоном умирающего потерял сознание от резкой и до боли неприятной реконструкции потоков чакры. Змеиный саннин усмехнулся. Поляна опустела, и только отчаянные крики розоволосой девочки нарушали тишину леса. *** Наруто с непривычной тяжестью в теле приходил в сознание. Боль исходила от места, куда перед тем, как отключиться, ударил странный «не-генин», и разносилась пульсирующем мучением по всему телу. Что это было? Что это за шум в голове? Почему все тело болит? И где, наконец, он находится?! Глубоко вздохнув, Наруто с горем пополам поднялся и отправился на разведку. Его сокомандница обнаружилась недалеко – спящей рядом с небезызвестными личностями – Кибой, Хинатой, Ино, Шикамару и Саске. Последний ворочался, словно в бреду, но хотя бы был жив. Тихонько вздохнув от облегчения, Узумаки пропустил момент, когда к нему сзади подкралась пока что неизвестная личность. – Чтоб тебя... Не пугай меня так больше! – Наруто, уже выхвативший кунай из подсумка, поспешно убрал его, когда встретился взглядом с новым знакомым – Кабуто. А затем Узумаки остолбенел, бездумно глядя в одну ничем не примечательную точку. – Очнулся уже? Ты пролежал без сознания около девяти часов... Что с тобой, Наруто-кун?.. – заметив состояние «нестояния» у Наруто, поспешно поинтересовался Якуши, щелкая пальцами перед глазами у красноволосого джинчуурики. «Орочимару... Печать... Чертов выродок...» Едва заметные иероглифы на фоне темного леса Наруто различил с большим трудом. Кьюби что-то «говорит» – однозначно. Странность состояла в том, что кадзи постоянно исчезали и появлялись, как будто что-то мешало нормально проводить сеанс «связи» между биджу и его носителем. «Изменена... Не могу... Держись...» Кое-где иероглифы словно стирались, не давая прочитать надпись целиком. Однако, сопоставив все слова, Узумаки пришел к выводу, что тот тип поставил на него какую-то печать, мешающую ему общаться со своим хвостатым другом и отцом. – Извини, Кабуто, – серьезно отозвался генин Конохи. – Мне пока что не до тебя. Вернувшись в свое «убежище», где он и проснулся, Наруто сел в позу лотоса и принялся налаживать связь с Девятихвостым. Но связь эта налаживаться не хотела в основном потому, что никто не выходил на связь. Точнее, Наруто не мог попасть к «заключенному». Если обычно перемещение в подсознание происходило за какие-то секунды, то сейчас он потратил чуть ли не полчаса, но успехов не добился. Кроме того, пока Наруто пытался увидеться со своим отцом для выяснения обстоятельств, Узумаки заметил, что чакра его куда меньше слушается. Попытавшись разобраться в этом, красноволосый заработал только головную боль из-за почти не слушавшейся его чакры. Обиженно что-то пробурчав, Наруто Узумаки поднялся и начал искать что-нибудь съедобное, потому что в желудке противно заурчало. Якуши Кабуто куда–то свалил, тем самым облегчив джинчуурики ношу – не надо ничего объяснять и вообще не надо ничего никому говорить. Чувствуя себя немного подавленным из-за своего поражения этому змею, генин хотел просто помолчать. А помолчать лучше всего с немногословным отцом. А его, черт подери, не стало! Точнее, отсутствовала возможность встретиться с Курамой. Плохо, очень плохо. О, чудо! Нашлась оставленная любезными друзьями рыба. И пусть она остыла, Наруто этого не замечал. Пока была ночь, ему можно было подумать над всем, что с ним случилось и какие ошибки он допустил. Но посидеть в одиночестве ему не было суждено – сзади раздались почти неслышимые шаги, но чуткий слух полубиджу уловил и эти звуки. – Знаешь, твоя циркуляция чакры в отвратительном состоянии. Тебе бы к медикам, – раздался голос позади, и Узумаки, доедая рыбину, не сразу понял, как генин это узнал и кто это вообще такой. Развернувшись, носитель Девятихвостого был готов ко всему, но не со встречей с незнакомым ему Хьюгой. – Неджи Хьюга. – Узумаки Наруто, – представился джинчуурики. – Почему не спишь? – поинтересовался он. – Могу спросить тебя о том же самом, – грустно усмехнулся гений клана Хьюга. – Это ведь ты считаешься в деревне изгоем, верно? – без всякого интереса спросил Неджи. – Многое о тебе рассказывали. – Что, неужели ты тоже видишь во мне Девятихвостого, который едва не разрушил деревню тринадцать лет назад? – грустно улыбнулся Наруто, отвернувшись от собеседника. – Неужели я так похож на злого, желающего все разрушать, биджу?! – Узумаки сжал кулаки и едва не ударил ими землю от резко наполнившей его ярости. – Идиоты... вы не знаете его... – последние слова Наруто прошептал одними губами, понадеявшись на свое везение в том, что Хьюга его не услышит. Впрочем, даже если он и услышал, то не подал виду. – Ах, вот оно что... Я и не догадывался, что ты джинчуурики. Тогда мой ответ – нет. И еще кое-что, пока я не ушел. Тот, с кем вы дрались до нашего прихода... поставил что-то вроде печати на шею Учихи Саске. От нее идет странная энергия. Хотя, твоя чакра куда интереснее в плане особенности и неповторимости. Не думаю, что это очень хорошо. Удачи, а я ухожу с командой вперед. Длинная речь Неджи ненадолго ввела Наруто в ступор. Печать от такого сильного противника... Звучит не очень хорошо. Возможно, это очень опасно. Но Саске ведь пока не умер. Получается, его жизнь пока что вне опасности? Кто знает. Наруто бесшумно выругался. Одни проблемы. А решить их должен только сам Наруто. Иначе просто некому.