Недополовинки

      Белый лист лёг на серое дерево легко и просто. Харви даже поразился тому, как органично подобный документ смотрится на фоне гладкой поверхности их обеденного стола. Но всего на миг, потому что после перед глазами снова возник отец мужа, укоризненно смотрящий поверх утренней газеты.       -Он ещё молод, вполне может иметь детей с кем-нибудь другим. Ваш брак с самого начала был лишь уступкой в сторону «истинности», данью традициям. Разумеется, мы рассчитывали на внуков, раз уж вы были готовы от всего отказаться ради своих чувств. Но теперь… ты должен понимать, что…       Тогда мужчина не договорил, но утро, наполненное солнечным светом и запахом кофе, казалось, навсегда врезалось в память бедному омеге, едва отошедшему от второго по счёту выкидыша.       Как и первая встреча, полная задорного огня.       Помнится, тогда им было по пятнадцать, юношеский максимализм играл в крови сильнее прежнего и всякий случайно встреченный взгляд казался чем-то невероятным и вечным. Харви мог закрыть глаза и воспроизвести тот день с точностью до минуты, начиная от пробуждения в солнечном свете, заканчивая неумелой попыткой пофлиртовать перед дверью дома и тем, как он забрался в одеяло, слушая тишину. Сердце бешено колотилось в груди, отбивая ритм похлеще африканских барабанов, мешая думать, так что Харви просто отрубился, погружаясь в сон, в котором снова были бездонные серые глаза.       На следующий день они встретились снова.       Глупое столкновение в кафе, касание, искра, незримо проскочившая меж ними… Это было похоже на феерию: взрывы в голове одновременно с погружением в горячую ванну. Окружающий его запах просто сносил крышу, вынуждая вести себя как влюблённая истеричка. И альфа позволял, покорно следуя правилам свиданий. Они утонули друг в друге, позволяя чувствам взять верх. Странно, что в пятнадцать лет всё было легко и просто, да и потом — стоило прикрыть веки, сосредотачиваясь на ощущении важности человека под боком, как весь остальной мир терял свою ценность.       Они были вместе меньше года, и каждый день вместе становился лучше предыдущего, пока однажды утром Харви не проснулся от раздирающей живот судороги, всхлипывая и подвывая. Первая течка пришла настолько неожиданно, что даже родители, всегда сохранявшие спокойствие, запаниковали и позвонили врачу, заверившему их в правильности происходящего.       -Ничего страшного, Ваш сын просто встретил своего Истинного, — сообщил мужчина, которого, судя по недовольству, оторвали от завтрака, — Поздравляю и советую сразу купить молодым сервиз на свадьбу, они как раз растут в цене.       Потом были долгие разговоры, попытки убедить его в необходимости подумать и здраво оценить возможные последствия такого брака. Несмотря на невероятное количество сдерживающих таблеток, Харви возражал, кажется, даже кричал. Он разрывался между желанием успокоить родителей и невероятной тоской по человеку, являющему центром всей жизни. Честно говоря, парень плохо запомнил свою первую течку, она до сих пор всплывала в памяти как нечто несущественное по сравнению с последовавшими хлопотами. Партнёр был нужен как воздух, даже более того — без него Харви казалось, что даже кислород потерял всю свою прелесть. И потому, когда его Истинный, путаясь в собственных ногах, руках и словах, неловко опустился на одно колено, парень уже знал, что не откажет — просто не сможет выдержать хотя бы день без жизненно необходимых рук и губ. В тот вечер папа плакал и отец, сурово сжав брови, громовым голосом извещал пришедшего просить благословения «наглеца» о «необходимости соблюдения хотя бы формальных приличий».       Через месяц они поженились.       Быстро, в сумбуре почти забыв про кольца и необходимость согласия родителей, едва дождавшись шестнадцатилетия Харви, чтобы получить возможность заключить брак. Разделили это безумное чувство на двоих, позволив ему полностью захватить, подмять под себя, диктовать правила. И, кажется, впервые стали целыми, навсегда потеряв то неизменно возникающее подозрение в собственной неполноценности, как привязанный зверь следующее за ними по жизни. По крайней мере, Харви потерял. Он упивался всем: обставлял небольшую квартирку недорогой мебелью, хлопотал по хозяйству, изобретая новые рецепты, наглаживал рубашки, стараясь сделать их идеальными. И, пожалуй, только требования родителей заставили его «покинуть колесо семейных обязанностей», чтобы закончить школу и поступить в университет. Заочно, естественно, чтобы не «пропадать целыми днями незнамо где», заставляя супруга волноваться. Тот и так достаточно нервничал, учась и работая одновременно. По вечерам он приходил домой, недовольный всем на свете, и лишь сияющее лицо омеги ненадолго приводило его в чувство. Однако, покончив с ужином, он неизменно запирался на кухне, уединяясь с ноутбуком и домашними заданиями. И обещал, что «всё будет, надо только немного потерпеть».       Харви терпел.       Он понимал, что сейчас не время, осознавал всю ответственность и вероятность плохого исхода, но… Харви хотел ребёнка. Причём хотел настолько яростно и неистово, что ночами не мог уснуть, без конца пересчитывая пока совсем немногочисленные волоски на груди мужа и представляя себе малыша, похожего на него. В эти моменты его заполняла всепоглощающая нежность, пробиться через которую не мог даже голос разума. Утром он с трудом просыпался, готовил мужу завтрак и, поцеловав на прощанье, мог потратить целый час на поиск подходящего имени в интернете.       К концу первого года их брака он определился с тем, что малыша будут звать «Сони». Всё никак снова не приходящая течка беспокоила, мешая думать о делах, Харви то и дело обжигался или портил продукты. Однажды он даже настолько увлёкся собственными переживаниями, что насыпал в салат сахар вместо соли, превратив котлеты в едва опознаваемые комочки угля. В тот вечер они с мужем впервые поругались, познакомив соседей со всеми проблемами, долгое время оставляемыми внутри пары. Ночью Харви проснулся от уже знакомой боли, только теперь — со слезами счастья на глазах, однако супруг, словно не почувствовав отчаянное желание своего омеги, не слыша его просьб, достал из тумбочки презервативы. Едва отойдя, омега начал рыдать и пожалуй, бросился бы на свою пару с кулаками, не исчезни тот из квартиры, снова отправившись по делам.       Желание о малыше исполнилось ещё через год.       Первое время Харви даже не верил, что подобное возможно: бродил по квартире, перебирая вещи, примеряясь куда бы поставить кроватку и мысленно благодаря всех известных богов за такую радость. Даже внезапно испортившиеся отношения с мужем не стали проблемой: альфа, не понимая необходимости в столь скором «увеличении числа ртов», становился всё более скандальным. Словно в пику ему, Харви попросил денег у родителей и стал тратить их исключительно на еду. Меньше чем за два месяца его прежде идеальная талия скрылась за тонким слоем жирка. Супруг становился несдержан в выражениях, ссоры — ожесточённее, разговоры — короче и злее и в один прекрасный день, Харви остался дома. Просто пришёл в гости к родителям и решил не уходить. Те, сильно удивлённые таким поведением всегда почти что с криком отстаивающее своё «право на семью» сына, позвонили альфе и тот примчался почти сразу, разъярённый ситуацией и поведением беременного супруга. В тот вечер, покорно склонив голову под тремя осуждающими взглядами, Харви отправился обратно.       Заворачиваясь в одеяло, омега всё никак не мог ощутить единство, ради которого отказался от прежней жизни. Весь институт семейных отношений в один миг показался обманом. Утром Харви проснулся в луже крови и первым делом набрал врача, чувствуя как боль поднимается от живота к горлу.       Следующие пару месяцев омега не запомнил вообще. Сквозь пелену горечи и тоски изредка прорывались нежность и внезапное тепло от мужа. Тот, словно опомнившись, принялся осыпать свою пару подарками и заботой, уговаривать, что они «всегда могут попробовать снова». Харви не верил, но отчаянно хотел. Наверно, именно жажда снова стать единым целым, ощутить себя частью чего-то целого, и помогла снова открыться этому миру, постепенно превращаясь в прошлого, наивного и доброго сюда. Таким образом, его «период реабилитации» сократился почти в два раза по сравнению со среднестатистическим.       Да, они ругались. А какие пары обходятся без этого?       Да, у них были проблемы. Все в начале совместной жизни притираются друг к другу.       Да, у них не будет ребёнка. Но это только пока, ведь потом… потом…       Однако, несмотря на многочисленные рывки в разные стороны, они по-прежнему оставались вместе, дышали одним воздухом, смеялись и плакали в унисон. И Харви было достаточно просто находиться рядом с предназначенным ему самой судьбой человеком, созданным специально для него. Так что, когда через несколько лет, муж, заикаясь на каждом слове и виновато опустив глаза, начал говорить об увеличении квартиры, омега смог понять лишь одно: ребёнок. Альфа, повзрослев и крепко встав на ноги, был готов завести малыша. И Харви отчаянно давил в себе страх, уничтожая малейшие побеги сомнений, отмахиваясь от болезненных воспоминаний. Ведь они справятся. Смогут.       Не смогли.       Пожалуй, именно так можно было перевести написанное в его сегодняшней медицинской карте. «Бесплодие в результате второго выкидыша».       -Так что, мы договорились? — вырвал его из воспоминаний голос мужа, — Тебе остаётся квартира и ежемесячное содержание, взамен — ты добровольно соглашаешься расторгнуть наш брак, признаёшь, что мы были названными «Истинными» ошибочно и не будешь требовать в суде повторного заключения союза.       Рассуждения о моральной стороне вопроса вряд ли имели бы хоть какой-то результат, о чувствах говорить тоже было поздно. Харви склонил голову к плечу, подбирая правильный ответ. Больше всего ему сейчас хотелось схватить чёртову бумагу и, скомкав, затолкать в глотку альфе, решившему предать свою Пару. Но они уже почти месяц жили в разных домах, не в силах даже смотреть друг на друга. И за это время муж ни разу даже не позвонил удостовериться, всё ли в порядке. Если и думать о восстановлении мостов, то пришлось бы начинать с самого начала.       Но Харви был готов.       -Я… мне надо подумать… — промычал омега, старательно не поднимая глаза, — Я не уверен, что…       -Харви, для тебя не секрет, что я начал встречаться с другим, — видимо, решил действовать более напористо мужчина, — Мы собираемся в скором времени пожениться, так что медлить нельзя. Ты и так уже почти полгода тянешь.       Полгода.       Странное слово, породившее множество нехороших воспоминаний, казалось, похороненных настолько глубоко, что будь они археологическими предметами, пришлось бы копать до земного ядра, а может — и глубже. Харви передёрнуло, тело пошло противной мелкой дрожью.       -Ты понимаешь, что я не могу? — словно в последней попытке склеить уже давно разбитую и даже потерянную чашку, попытался воззвать к совести омега, — Как мне после такого вообще можно будет показаться на улице?       -Мне опять надо заботиться о тебе? Серьёзно, Харви, после всего, что случилось? Я правильно понимаю, что ты собираешься переложить ответственность за нашу общую глупость на меня одного?       -Нет, я тоже виноват…       -Не «тоже», Харви, нет больше никакого «тоже». И «нас» больше никаких нет. Если подумать, нас и не было никогда. Так: два подростка дурачатся, пытаясь играть в семью. Слава Небесам, мы не связаны ребёнком и можем спокойно двигаться дальше, унося с собой этот опыт.       -"Опыт»? Ты так это называешь?       -Если ты сейчас снова начнёшь свои разговоры об «Истинных Парах, созданных на Небесах», я закричу, честное слово. Сил уже нет держать на лице улыбку, стараясь выглядеть заинтересованным. Мы никогда не были похожи, мы друг другу просто не подходим и вся эта чушь про «Пары» — лишь хороший рекламный ход для продажи талисманов и увеличения прибыли многочисленных гадалок, зачем-то раскрученный на высшем уровне. А теперь поставь, пожалуйста, подпись внизу каждого листа и давай закончим с этим…       Харви опустил глаза. Пропуская слова, а кое-где — и целые предложения, он проскакал по листу в поисках подвоха, но ничего не обнаружил.       -Ты ведь не хочешь меня обмануть?       -Издеваешься?       Помявшись немного, чисто для собственного успокоения, он взял из тёплых, таких родных пальцев, ручку и размашисто подписал документ, навсегда прощаясь со старой фамилией. Ведь, согласно договору, теперь он снова становился тем собой, что был до брака. Харви Митчеллом Прайсом.       Развалины отношений дымились, как всякое жильё после хорошего взрыва, и от запаха горящего счастья вдруг стало трудно дышать.