i didn't block anybody who came and i didn`t stop anybody who left. after letting go another, now i feel what it means to be thrown away. in the world where i live, sadly the only thing left is a weird guy, called me. he's alone. where has everybody gone?
***
одиночество — единственное, что виднеется в омуте черных, словно смола, глаз. вязкое чувство глубоко въелось в сознание и не собиралось покидать его пределы. непролитые слёзы в очередной раз застревают в горле, застывая льдинками, раздирая внутренности в кровь. осталось ли что-то от человека, каждодневно утопающего в болоте людских лжи и предательств? Ханбин заваривает крепкий кофе и переливает в единственную кружку в его скромной однокомнатной квартире. один стул, один стол, одна зубная щетка. пара носков. одиночное уведомление разрушило тишину неприятным звуком, перетягивая на себя всё внимание. «сроки поджимают.» «если сегодня файл не будет у меня — наш контракт будет разорван!» по квартире эхом прошелся обреченный вздох. «надеюсь вы не забыли, что в мелодии, слоган нашей компании должен повториться не менее трёх раз!» Ким отнёс недопитый кофе к умывальнику. «жду!!!» тёмная жидкость растеклась по керамической поверхности, оставляя мутные разводы. он больше не мог вливать в себя это дешевое пойло. юноша перевел свой взгляд на календарь, что висел на стене, и в глазах его отразилась грусть с примесью смирения. натянув джинсы, Ханбин захватил кошелёк и вышел из дому. одинокая птица на ветке пыталась привлечь своих сородичей громким пением, раздирая горло, но так и осталась незамеченной, умирая в агонии собственной симфонии. весна в самом разгаре. небо давило своей бесконечностью. каждый раз смотря ввысь, Ханбин ощущал себя Атлантом, падая ниц в попытках удержать неудержимое, осознать непостижимое. люди провожали взглядом и корчили недовольные гримасы, судачили, вылавливая неуловимое, утопая в предрассудках и алчности, проходили мимо и обязательно плевались в его сторону, если вообще замечали что-то, кроме собственного носа, кроме грязи, что в ней вязли ноги. запомнившийся всем, но позабытый в одночасье, как мимолётное наваждение, что сбивает с пути, неутолимая жажда, что задовольнить её лишь смертью. вокруг одни спины-затылки, размытые лица-пятна наступают и переступают, подбивают к пропасти. поднявшись юноша продолжил путь, игнорируя окружающих. — один американо без молока, с одной ложкой сахара, пожалуйста. Ханбин достал единственную купюру, что покоилась в черном кошельке. горячий напиток обжигал ледяные руки, что никогда не бывали теплее льда. одиночное место вблизи окна, единственный рабочий наушник и этюды Дебюсси (разгар весны же). осторожно остудив напиток своим холодным дыханием, Ханбин поднёс его ко рту, но вновь лишь обжегся. за окном жизнь протекала словно по заранее прописанному сценарию, места в котором у Кима нет и не будет. сотни улыбок и ещё больше угрюмых лиц, спины-затылки стремящиеся с бешеной скоростью в неизвестность. всех их ждут, всем они нужны, заранее прописанные образы, кинонеобходимые переменные. кофе более не обжигал, даря мимолетное наслаждение. — tastes good. don`t you think so? — неожиданно раздалось над ухом Ханбина, возвращая в реальность. — что? — говорю кофе вкусный. — повторил парень и усмехнулся. — а у тебя видок будто ты лимон жуешь, да не можешь проглотить. в полном непонимании происходящего Ханбин осмотрелся вокруг: он всё еще в кофейне, только столик почему-то на двоих и второй наушник резко заработал. придя в себя юноша проглотил, оставшийся во рту напиток. — ты здесь. — всегда. — ответил Чживон и солнечно улыбнулся. не отрывая друг от друга взгляда, парни были далеко от этого места, где-то между небом и Землей, повисли в невесомости, утопая в безграничных просторах и возможностях. первым опомнился Чживон. — ты сегодня особенно тихий. почему наконец-то выбрался из дому? я тебя силком вытащить не мог больше месяца! — наигранно возмутился юноша, выпячивая нижнюю губу, словно малое дитя. — повод нашелся. — безэмоционально отрезал Ханбин, влил в себя последние капли кофе и направился к выходу. — постой! ты куда?! мы же не договорили!.. — ринулся за парнем Чживон чуть было не вписавшись лицом в стеклянные двери. Ханбин, полностью игнорируя настойчивого юношу, перебежал улицу в направлении небольших магазинчиков, что ими был усыпан целый квартал. — Ким Ханбин! постой же! подожди меня. — кричал вдогонку Чживон. полностью абстрагировавшись от внешнего мира, Ханбин целеустремленно шел к цветочному магазину. — здравствуйте! могу вам чем-то помочь? — обратилась к парню миниатюрная цветочница. — небольшой букет из белых гвоздик, будьте добры. — выдавил Ханбин и обратно погрузился в себя. Чживон одиноко стоял на улице, вглядываясь в витрину магазина: с самого детства у него дикая аллергия на пыльцу, так что подобные места он старался обходить десятой дорогой. и с чего только Киму взбрендило купить цветов? оплатив заказ Ханбин захватил гвоздики и вышел на улицу, где его поджидал Чживон. — что ты там так долго? зачем тебе это белое нечто?! ты же прекрасно знаешь что у меня…а-а…а-а-а…твою мать аллергия на пыльцу! — смачно чихнув закончил юноша. включив тотальный игнор, Ханбин уже не замечал приставшего парня. — такси! Ким поймал первую машину и сообщил водителю адрес. чудесным образом Чживон успел заскочить следом. — что случилось Ханбин? почему ты меня игнорируешь? — всматривался в юношу Чживон в попытках найти несуществующие ответы в чёрном омуте глаз, но кроме молчания ему ничего не доставалось. — цена на счетчике. — по приезду сказал таксист. расплатившись картой, Ханбин нехотя вышел из машины, устремив свой взгляд ввысь. — знаешь, эта ноша мне более не под силу в одиночку. — тихо сказал Ханбин и выдавил из себя грустную улыбку. Чживон растерянно рассматривал парня напротив пытаясь не утонуть в чужих эмоциях. опустив голову, Ханбин продолжил свой путь, как ни в чем не бывало. — что мы здесь делаем? — спросил Чживон, упрямо следуя за Кимом, сопротивляясь холодному ветру, которому они были представлены на мосту со всех сторон. наконец-то остановившись, Ханбин положил цветы у края пропасти, наблюдая за белоснежным пятном на вязкой грязи, пока их не унесло сильным порывом ветра. — надеюсь в лучший мир… — глотая слезы прошептал Ким и, ухватившись за перила, стал взбираться на них. — хэй, эй, ты что делаешь?! ХАНБИН, ПРОШУ, СЛЕЗЬ ОТТУДА! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! Чживон пытался ухватиться за парня, но всё было тщетно: руки проходили сквозь тело юноши, без малейшей возможности удержать, хотя бы на мгновение оттянуть неизбежное. — тебе лучше уйти… хотя бы сейчас. прошу… — отпустив первые льдинки из своих глаз умолял Ханбин. — прошу.прошу.прошу. уйди. ты лишь плод моего воображения. тебя больше нет. нет. нет. - надрывно кричал парень, но слова его лишь уносились с ветром. — Ханбин, чем ты бредишь, успокойся! я здесь и никуда не исчезну… Ханбин?.. — Чживон резко переменился во взгляде и прекратил попытки схватиться за парня, медленно утопая в пространстве. — прости… - давно простил... последняя льдинка разбилась о воду. так лучше, не видеть тебя перед сном. ты первый предал и вскоре ушел. я тонул в одиночестве, съедаемый ложью, травился горечью минувших встреч. я вдоволь насытился отсутствием мечт, что лучше сорвусь в невесомость и больше не стану любовь нашу беречь.