Сахарный Снег

Я вижу тебя. Ты стоишь на фоне чёрных стволов. На фоне пастельного неба. На фоне, точно белого, словно сахарного снега. Ватник закрывает твоё тело с груди до колен. Ноги в тугих, чёрных ботинках. Меховая, тёмная шапка закрывает твои русые волосы. А глаза скептически глядят в мою сторону, но не на меня. Почему же? Ты прекрасен. Я много раз говорила, как восхищаюсь тобой, робко прикрывая ресницами блестящие, от одного твоего взгляда, глаза. Ты улыбался мне, смотрел то печально, то цинично. Ты аккуратно гладил мою щёку, губы, проводил по моей тонкой шеи и срывал ладонь на ключице. Я вздыхала от досады, кусала губу, и ты уходил, улетал словно ветер. Растроганно и быстро, опираясь на выдуманные проблемы. А мне хотелось чтоб ты был, был со мной. Словно бы моим отцом, и под твоей опекой мы бы ходили по зимней, вечерней улице Москвы. Рыжие, словно пламя, огни фонаря красиво отражались на коже, но мы не видели, мы легко ступали, почти бежали, устремляя взгляд вверх, в небо, по пушистому снегу. Ах, снег! Это чудо. Я помню первый раз как я его увидела и замерла. Как ты заливисто смеялся, приговаривая: «Ну ты-ы… Это снег, да-да, снег!» И ты курил табак, что был подарен мной, а я смотрела на тебя среди белых снежинок. И что-то меня зацепило; охватило моё горло, ударило в мозг и таяло, медленно, словно тот самый снег весной! Я вдруг чуть не упала. Что это — не понимаю. И до сих пор не могу. С того момента меня не отпускало. И сейчас, я вижу тебя того. Того самого, что смотрит в мою сторону, но не на меня. Я иду к тебе, нет, бегу, быстро как могу. Расставляю в стороны руки, закрываю глаза, из которых легко падают слёзы мелкими бусинками и томно и глубоко вздохнув, наваливаюсь на тебя. Сжимаю твою ватную куртку, плотную-плотную, с кучей катышек и такую шершавую и колючую. Я провожу вверх руками, цепко, немного щипая твою шею, уши, и устраиваюсь на щеках, опускаю голову к себе и целую в твой лоб. Ты держишься за мою талию, и так не напрягаешься, я так легка для тебя. Ты помогаешь мне, приподнимаешь меня выше, а я от неуверенности не могу и стесняюсь. Поняв, ты нестерпимо отстраняешься, убираешь руки, и я неохотно сама их снимаю, помогая, но туго держа, чтоб ты понял, но ты не хочешь понимать. Смотришь в глаза, молча говоришь мне что-то, гладишь по голове, и мне плохо, действительно плохо, и слёзы катятся. Ты стираешь их мигом, и продышав, легко толкаешь меня на себя. А я не удержалась, сама порхая к тебе. Вот мы лежим на снегу. Прильнув головой к твоей груди, я ласково смотрю на тебя, а ты на небо. Но и не важно, ты тут, со мной, а я с тобой теперь. Я беру твою руку что мёртво лежала на снегу, и прижимаю к своему лицу, медленно провожу по закрытым глазам, носу, щекам, вдыхая аромат сигарет, который казался мне особенным от тебя. Ты смутился, свёл брови и мельком посмотрел на меня. А мне сразу захотелось смеяться, я даже хмыкнула, но ты вновь устремился в небо. — Снег. И на мой нос упала мягкая снежинка, что тут же растаяла. И на твою шапку, и лицо, и все дальше и дальше. Я подползла к тебе поближе, захотев, наконец, поцеловать, но ты резко сжал губы и глаза, и я опешила. Ты взял мои плечи и, будто боясь, нежно оттолкнул меня, но тут же взял за руку и поднял. — Мне пора. Ты прошептал это мне в ухо, и я тут же растаяла, но быстро, словно сахар в воде. Ты завёл мою прядь волос за ухо и печально выдохнул. А я следом. И задрожала от нахлынувшего холода, острого снега и морозного ветра, после твоего тёплого тела. Дальше я лишь смотрела на уходящего сквозь снегопад. Трепетно перебирая ворот его куртки, которая была на мне, от волнения и великолепного чувства чего-то ярого, родного, сама того не замечая, как будто красуясь перед кем-то. Кем-то, кто уже скрылся за деревьями.