Сожженый дотла

"Улетай" Слова, сорвавшиеся с губ, будто разделили жизнь на до и после. Он сдержал слезы, провожая взглядом верного друга и его сородичей, но уже чувствовал, что разрушается. Вместе с драконом улетала часть его души и половина сердца, с мерзким рваным звуком оторванная от тела, оставляя лишь кровавые ошметки. Он разваливался на части и понимал, что не сможет собрать осколки в единое целое. Нельзя собрать пазлы, потеряв хоть один фрагмент. А что делать, если утеряна половина? -Идите без меня -кивнул молодой вождь соплеменникам и развернулся к лесу. Никто не пошел вслед за ним и никто не попытался остановить. Даже Астрид осталась возле Валки, с сочувствием смотря на исчезающий за деревьями силуэт. Он остановился лишь когда перестал слышать человеческие голоса и ощущать запах огня и железа, что всегда преследовал викингов. Он сам пах точно также и в данный момент возненавидел этот запах. Наездник не чувствовал себя человеком, он не знал, кто или что он. Боль пульсировала в груди, заставляя руки взметнуться в попытке выскрести ее из сердца, но порыв оставил лишь порезанную ладонь и черную чешуйку в ней. -....братец.. -другой ладонью шатен ласково коснулся глянцевой поверхности, стирая кровь. Агатовая чешуя превратилась в размытое черное пятно и лишь через несколько мгновений парень понял, что плачет. Он никогда не ревел как другие дети. Его слезы сглатывала темнота и утирало одиночество, никому он не показывал свою слабость. Никому, кроме НЕГО. Зеленые глаза, так похожие на его собственные, всегда понимали с полуслова. Они были двумя частями целого, что нашли друг друга. Они забыли про одиночество и холод, а ветер и небо стали их попутчиками. Иккинг был не просто человеком на драконе. Он чувствовал то же напряжение мышц, ощущал каждый взмах крыльев и дышал одним дыханием. С Беззубиком бесполезный юнец и сам становился драконом. Пусть у него не было ноги. Пусть дракон лишился половины хвоста. Вместе они воспаряли над облаками как единое, неразделимое целое. Мальчишка чувствовал опьяняющую свободу, бьющую ветром в лицо, дышал небом и касался ладонями звезд. Казалось, они держали в руках целый мир. ..а теперь? Жалкие обрывки прежнего почти-дракона. Будто оторвали крылья и немилосердно бросили с небес на землю. Вдребезги. -Прости меня... Осознание своей боли помогло понять чужую боль. Дракон еще в первую встречу имел полное право забрать чужую жизнь. "Сбитый дракон—мертвый дракон". Иккинг почувствовал себя сбитым драконом. Он и сам бы уничтожил любого, кто позарился б на его свободу, его небо. А Беззубик простил. Простил и стал самым близким существом в мире. Первым, подарившим тепло, первым, открывшим ему новый, неизведанный мир и показавшим правду. Чудовища вовсе не драконы. Это люди. Именно люди веками лишали небесных созданий всего, что принадлежало им. Ведь далеко не викинги пришли на эти земли первыми. Именно они вытеснили здешних хозяев, отобрали острова, море и небо. И жизни. Много жизней. А он не убил. Простил и, наверное, зря. Лучше было бы никогда не познавать этот голубой простор и близость звезд. Не делить пищу и кров, наслаждаясь таким желанным душевным теплом того, кто действительно хочет им поделиться. Не впускать никого в сердце, не позволять пробраться под кожу и срастись не просто с телом — с самой сутью. Беззубик не сделал из него того, кем он стал, как думали другие. Он сделал его частью себя. Человеческий вождь более не был отдельным существом, а стал новым элероном вождя драконьего. Достойная плата за поврежденный хвост. Руки сами собой потянулись к поясу. Там, в маленьком кармашке, лежала вещь, о которой не знал никто, кроме их двоих. Маленький свисток из куска угольно-черного дерева в форме дракона. Это была часть некогда самого большого дерева на Олухе — старого как мир кедра. Он сгорел от удара молнии за три дня до их первой встречи. Предмет издавал протяжный, нежный, словно лебединая песнь, свист, но обладал такой силой, что разлетался на мили вокруг. Они условились, что этот звук будет их условным знаком. Сын Стоика молча смотрел на безделушку в алой от крови ладони и не мог заставить себя пошевелиться. Нет, еще не время. Он попытается жить, докажет, что не настолько слабый, чтоб отчаиваться в первый же день. -Ты сильный! Сильный...так терпи. Всегда терпел. Боль от ран, от холодности отца и насмешек сверстников. Закрывался в себе, прятал горечь и обиду, чтоб потом снова широко улыбаться. -Иккинг Кровожадный Карасик III умеет терпеть -сказал он себе и спрятал в мешочек вместе со свистком чешуйку брата. Усилием воли он развернул ноги и пошел по своим следам обратно. *** Его хватило ровно на два года, одиннадцать месяцев и двадцать девять дней. 1091 день без сердца, свободы и себя. Никто не заметил подвоха. А если и заметили, то не обратили внимания. Никогда не обращали. Но ровно столько времени прошло, прежде чем вождь вновь оказался там, где все началось. Он как в тумане прошел мимо сожженной деревни с детства знакомого Олуха. Свернул у остатков памятного сломанного дерева и поляны с камнями, где все еще валялись обрывки веревки и круглых грузов. Прошел по тропинке, спустился в щель меж камней и оказался здесь. Их маленькая база и самое памятное место, до сих пор хранящее безмятежность озера, два рисунка на земле и массу других мелочей, что сберегли их присутствие здесь. Будто и не покидали они остров. Печальная свистящая мелодия окутала все вокруг. Дыхание, бывшее ровным и спокойным, стало срываться от душивших горло эмоций. Он играл несколько часов, пока солнце не закатилось за горизонт и не показались первые звезды. А потом рука безвольно опустились, выпуская свисток, и шатен обессиленно сполз на землю, оставаясь лежать прямо так, лицом к небу, с зажатой в ладони чешуйкой. Он истощил себя. Не телесно, нет. Пусть и никогда не хваставший крепким телосложением, он не жаловался на маленькую силу. В его худых руках и ноге была мощь, полученная тяжким трудом, и ловкость, дарованная с рождения. Но в глазах более не светился дьявольскими зелеными огнями азарт, не питал душу соленый морской ветер и не ласкал уши прибой. Мир, потерявший краски, перестал его интересовать, но он держался ради матери, девушки и народа. Но его энергия иссякла, словно лужа под палящим солнцем, и он, взяв лодку, просто-напросто покинул осточертевший остров со всеми его проблемами. Груз ответственности, возложенный на него отцом, соскользнул с опущенных плеч неожиданно легко, будто намазанный рыбьим жиром. Теперь, лежа на холодной, но такой родной земле, он чувствовал себя почти свободным. Почти, потому что небо было все так же далеко и, как и много лет назад, еще до памятной встречи, так же давило на него своей недостижимостью. Сердце рухнуло куда-то под почву вместе с мелькнувшей на звездном небе тенью. Сомнения в реальности увиденного разрушились в тот же миг, когда его, уже подскочившего на ноги, сбили и прижали к берегу озера мощные когтистые лапы. Темнота ночи не скрыла полыхающих внутренним огнем зеленых глаз, рассеченных узкой чертой кромешного зрачка. -Беззубик...бра..тец. Это я... В свирепых животных глазах мелькнуло узнавание, когда рука мягко коснулась черного широкого лба. Зрачки расширились и дракон утробно урлыкнул, принимаясь ластиться к человеку и вылизывать его лицо, вызывая знакомый смех. Иккинг вцепился в шею ночной фурии и молча плакал от счастья встречи. Душа снова почувствовала себя целой, дух воспрял и глаза его уподобились драконьим, светясь изнутри. -Как же я по тебе скучал, брат -страдающе произнес викинг, отпуская наконец тянущую боль в груди. Дракон обнял его лапами крепко, как тогда, при прощании. Но на сей раз крылатый вождь не отпустит своего человека. Он страдал столь же тихо, но небесным созданиям и не нужны слова для описания тоски. Его племя решило помочь вождю и они нашли способ как раз к тому моменту, когда все услышали песнь тоски и горя, полную жажды неба и свободы. Беззубик подсадил викинга на спину, а тот инстинктивно ухватился на него. Зверь мог не бояться, что он упадет. Слишком много испытаний они прошли вместе, плечо к плечу, спина к спине, а потому он, создание чернее ночи, уверенно ударил воздух крыльями и поднялся к небесам. Всадник посмотрел над собой и последний пазл его разбитой сути встал на свое место. Верно, его место тут, на уровне облаков и в шаге от звезд, ведь он дракон в теле человека. Повелители небес сбросят его в кипящую лаву взрывающегося вулкана, вокруг которого ходуном летают молнии. Они сожгут его дотла и из пепла появится на свет новая ночная фурия, черная вовсе не от природы, а от сожженной до цвета угля плоти. Вот и ответ на то, почему эти рептилии особенные, обладающие уникальным умом и сознанием. Ведь испокон веков лишь ночные фурии не были изначально рождены в драконьем обличьи.