The days

      Джо зашел в квартиру и максимально тихо закрыл дверь. Время было глубоко за полночь и ему не хотелось будить своего любовника только лишь потому, что ему достался дурацкий график съемок. Он посмотрел на часы, разочарованно выдохнул и присел на банкетку в коридоре. Расшнуровал кроссовки, и все еще пытаясь не шуметь, прошел в комнату. Никого не было видно, но из ванной была слышна тихая мелодия. Джо широко улыбнулся и решил подать голос.       — Я дома, — раздается на всю квартиру.       Из ванной послышалась тихая ругань. Джо тихо рассмеялся и зашел внутрь. Он обожал это чувство: дом не пустой. В наполовину наполненной ванной лежал Бен, придерживая айпад. Из портативной колонки играло что-то знакомое, но Джо не хотел уточнять.       — Джо, напугал. Не смешно ни хрена, — притворно огрызнулся Харди.       Бен хмурился, но улыбку при виде уставшего любимого было сдержать трудно.       — Выглядишь дерьмово. Ныряй.       И Бен провел рукой по воде. Дважды Джо объяснять не нужно. Он закивал и стал быстро, неловко, только так, как он может это делать, снимать одежду. Пару раз запутался в боксерах, но все-таки справился.       Бен протянул ему айпад, без слов намекая, что им он не понадобится. Джо бросил его на крышку унитаза, затем чуть прибавил звук в колонке и полез в теплую воду к теплому Бену. Харди широко раздвинул ноги и приподнялся, чтобы освободить место. Спустя минуту неловкого копошения, Джо с довольным стоном опустился спиной на грудь Харди. Это было хорошо, это было то, что нужно.       — Последний день съемок был просто отвратительным. Я думал, что он никогда не кончится, и мы будем снимать дубль за дублем… — начал Джо. Бен мягко чмокнул его в макушку, как бы говоря «продолжай, я тебя слушаю».       Пока Джо без остановки тараторил свой монолог, Бен решил действовать. У его любимого явный стресс и Бен уже без труда вычислял это по чрезмерно активной жестикуляции и повышенным тонам монолога. Заткнуть этот словесный вулкан, и успокоить Джо можно было несколькими способами. Бен выбрал свой любимый. Он внимательнее прислушался к потоку слов Джо:       —…и Линди принесла режиссеру не тот стакан с латте, был жуткий скандал, стаканчик кофе чуть не полетел в нее…       Бен чуть улыбнулся, ухватив нить повествования, а сделать это в третьем часу ночи было уже сложно. Набрал немного воды в руки и вылил ее на голову Джо. Тот как будто бы не заметил этого и продолжал рассказ. Бен пару раз повторил до полной влажности волос Джо, а потом взял шампунь и налил немного себе на ладонь. И начал медленными выверенными движениями втирать его в голову Джо. Бен мягко массировал голову Маззелло, это было сродни медитации для Харди. Бен сильно погрузился в свои мысли и провалился в воспоминания о последних неделях их совместной жизни.       В день, когда Бен сообщил Джо, что прилетает к нему в штаты, в трубке был слышен почти что крик. Харди принял участие в съемках сразу двух картин, почти без перерыва. Все это время с Джо они каждый день созванивались по фейстайму, конечно, но этого было катастрофически мало.       И вот у Харди заслуженный отдых, который он намеревался провести в лучшем месте на земле: квартире Джо. Билет был куплен за пару минут, перелет был легким, а в аэропорту его никто не встречал. У Джо в разгаре было начало съемок, Бен был рад за него, правда. Маззелло заслужил этот как никто другой. Но Бен был чуть расстроен, что они будут видеться мало. Или даже не каждый день. Еще по телефону Джо расписывал свой график, и это была катастрофа.       Ключи от квартиры Джо приятно оттягивали карман куртки, за столько времени Бен наконец-то воспользуется своей скромной привилегией и это его успокаивало. В квартире предсказуемо было пусто.       К ночи появился Джо, тихо открыл дверь и так же тихо закрыл. Он не учел джетлаг Бена и был уверен, что тот спит. Но на кухне его ждал сюрприз в виде довольного Харди, букета красных тюльпанов и скромного остывшего ужина.       — Боже, я тебя люблю, — с улыбкой выдохнул тогда Джо. В этом было все: радость от встречи, благодарность за ужин, облегчение, что их долгая разлука закончилась. До ужина они не добрались. Точнее не сразу. Каждый вечер не добирались.       Сил после съемок у Джо почти не оставалось, поэтому от секс-марафонов пришлось отказаться. Секс был быстрым и чувственным. Бен любил доводить Джо ласками. Он знал секреты эрогенных зон Джо. Пальцы. Так просто, но когда Бен брал их в рот и посасывал, Джо издавал совершенно очаровательные звуки. Это всегда заводило их обоих.       На прикроватном столике теперь всегда был тюбик со смазкой, очень практично. Это Харди его туда поставил. Многое, что касалось практичности в их отношениях, держалось на Бене. И он всегда его использовал. Набирал немного смазки в руку и размазывал по всей длине члена Джо. Двигал рукой мягко, но быстро. Доводил до края и немного сбавлял темп. Джо стонал о том, что Бен над ним издевается. Выгибался на постели, пока Бен стоял на коленях между разведенных ног Джо и даже не думал брать его член в рот. Он всегда ждал.       Заветное «пожалуйста» всегда было катализатором к действию. Бен начинал водить языком по головке, затем обхватывал ее губами. И слушал, он всегда слушал эти стоны. Джо руками поглаживал светлую макушку Бена, но никогда не давил, всегда был подчеркнуто нежен. Бен очень ценил это.       Наигравшись с головкой, Бен брал глубже и начинал помогать себе рукой. Эта комбинация всегда работала, но Бен часто добавлял что-то новое. Второй рукой Харди держал руку Джо, крепко сжимал или переплетал пальцы. И Джо начинал стонать на очень высокой ноте. Значит вот сейчас. Джо вскрикнул и Бен почувствовал во рту горячую, соленую сперму. Хорошо. Джо было очень хорошо. Бен оторвался от него и положил голову на бедро, дрожь в ногах Джо все еще чувствовалась.       Таким нехитрым способом они развлекались почти каждую ночь (иногда Бен засыпал, не дождавшись Джо). Их быт вообще на удивление ладно сложился.       Харди вставал каждый день по будильнику около шести утра. Конечно же, Джо в это время еще крепко спал, и Бен давал ему лишние полчаса на сон. Он шел на кухню и начинал свой ритуал «завтрак для Джо». Немного тостов с авокадо, чашка кофе из турки, разбавленная соевым молоком, и овсянка.       Джо так ненавидел овсянку первое время, смотрел с презрением и чуть ли не плевался. Но Харди схитрил и начал подкладывать в нее свежие ягоды. Так дело пошло на лад. После приготовления завтрака Бен шел будить Джо, и это была его любимая часть утра. Харди начинал целовать макушку Джо, потом лоб, потом нос, щеки и скулы и, дойдя до подбородка, он уже чувствовал на себе сонный взгляд.       За завтраком они уютно молчали, Бен пил мятный чай и любовался Джо. Маззелло читал что-то в телефоне и особо важные новости все-таки озвучивал для Бена. Его всегда удивляло, как далек был Бен от соцсетей и новостных лент.       После отъезда Джо на съемки, Бен ложился в остывшую постель и зарывался носом в подушки с запахом любимого. И спал еще пару часов, добирая свою норму. Потом он лениво просыпался и брал свой айпад, чтобы проверить почту и почитать одну из книг, которые скачал еще полгода назад и все откладывал на потом.       После обеда он шел на прогулку. На обратном пути заворачивал в продуктовый и заодно брал что-то вкусное для Джо. Обычно пончики, его любимые. В квартире он еще немного читал, иногда решал бытовые вопросы и ближе к позднему вечеру приступал готовить ужин.       Джо всегда приходил уставшим, но улыбался так ярко, как будто у него день рождения и ему подарили то, о чем он мечтал. Бен все ждал, что это скоро закончится и Джо устанет освещать его своей улыбкой, но каждый день он светился все ярче. А еще был благодарным. Он так искренне благодарил за заботу, за каждую мелочь и целовал Харди сахарными от пончиков губами куда придется. Бен обожал этот вкус и Джо. Да, он очень любил его.       Маззелло выкладывался на работе за троих, и Бен уважал талант этого глубокого и чувствующего мужчины. Восхищался им. Поэтому, Бен считал своим долгом сделать все возможное для Джо, чтобы тот чувствовал себя отдохнувшим каждое утро.       Каждую ночь они без стыда и стеснения любили друг друга, отдавались этому чувству и действию полностью. После того, как стоны и вздохи в спальне стихали, эти двое обнаженные шли в душ, а затем на кухню. И каждый раз Харди получал самый благодарный взгляд за ужин и за чашку чая перед сном. В постели они переплетались всеми конечностями, и Джо тут же засыпал. А Бен слушал его дыхание и улыбался сам себе.       Бен вынырнул из раздумий и понял, что он уже минут десять массирует голову Джо и не слышит ни звука. Шея Маззелло покраснела и дыхание было чуть учащенным. Бен понял, что немного перестарался и из стадии расслабления Джо перешел к возбуждению. Харди обожал то, как это работало.       Бен продолжил массировать затылок Джо, другую руку опустил сначала на живот Маззелло, а потом чуть ниже. Провел по вставшему члену рукой, потом еще раз и Джо застонал.       — Думаю, нам надо в постель, — с улыбкой сказал Харди.       Джо кивнул, и они включили душ, чтобы смыть пену и шампунь.       В кровать они повалились мокрые. Бен целовал шею Джо, его щеки, закрытые веки, его лоб, кусал его за ухо. Больше всего на свете он любил такого Джо, который терялся от количества ласк. Слишком много прикосновений везде. Джо растворялся в ощущениях.       Сегодня им не надо было думать о работе, вставать рано утром в ближайшие дни тоже откладывалось. Они решили получить от этой ночи максимум удовольствия, столько, сколько могли выдержать за ночь. К рассвету Бен сцеловывал последние стоны удовольствия с губ Джо. Они наконец-то оторвались друг от друга и Бен хрипло начал:       — У меня есть для тебя сюрприз к окончанию съемок, — Бен мечтательно улыбнулся и посмотрел на раскрасневшегося Джо.       — А я думал, что день рождения у меня в сентябре, — хохотнул Маззелло.       — Вчера звонил мой агент. И мне предложили работу в штатах, Джо…       Договорить у Бена не получилось, потому что Джо поцеловал его со всей силой, нежностью и любовью, которую смог вложить.