Проблема

      Фарамир шел вместе с Ингольдом к своей палатке размашистым шагом, когда ему преградил дорогу только вышедший из нее, лекарь. — Есть проблема, господин. — Произносит пожилой мужчина, которого Фарамир вызвал лично.       Конечно, есть. Фарамир и сам стал об этом догадываться. Несколько дней назад его внимание привлек молодой нескладный роханец ‎Дернхельм и его друг хоббит, которые держались обособленно от своего отряда. Фарамир увидел в них неопытность, неуверенность, неловкость, но вместе с тем сильное желание быть полезным своей стране. Сначала это были просто вечерние беседы с Дернхельмом, когда весь отряд отдыхал после долгого пути. Потом Фарамир понял, что волнуется за этого мальчишку, за то, как он примет свой первый бой. На сигналы своего тела он пытался закрывать глаза. В такие моменты ему виделось лицо брата, который остался защищать Осгилиат. «Когда ты в последнее время был в обществе женщины, брат?» — спрашивал его последнее время Боромир, на что младший лишь пожимал плечами и отвечал, что «стрелы его самые верные женщины, их обществом нельзя пренебрегать в такое темное время». — Расскажите, как он? — уверенно просит Фарамир.       Он слышал, что среди мужчин такое бывает. Когда они слишком много времени проводят в походах без общества женщин. Некоторые же просто предпочитают красавицам статных мужчин или молодых юнцов. Сам Фарамир до встречи с Дернхельмом не относил себя к подобным мужчинам. Но война продолжается слишком долго. И Фарамир очень напугался, когда увидел тело роханца рядом с поверженным черным назгулом и его летающей тварью. Фарамир привык быть честным с собой. Сердцу и телу, похоже, не прикажешь. Отец, конечно, будет недоволен, но брат, вероятно, будет на его стороне. — Он? — почему-то переспрашивает лекарь. — Вам лучше посмотреть лично, господин. Ингольд, не пускай никого сюда.       Товарищ Фарамира кивает и остается у входа. Сын наместника входит в палатку вслед за лекарем. И обнаруживает, к своему удивлению, вместо парнишки девушку, сидящую на походной кровати. — А где Дернхельм? — Фарамир осознает, что чего-то не понимает. Но что конкрено не понимает? Его острому уму не удается пока разгадать эту загадку. — Он перед вами, господин. — Лекарь говорит так, будто это самая очевидная в мире вещь. — Вернее она.       Фарамир оглядывает еще раз хрупкую фигурку Дернхельма, поверх которой накинута тонкая рубаха. Через нее же видны очертания маленькой груди. Дернхельм поднимается с кровати, выпрямляет спину и Фарамир наконец может рассмотреть её серьезные глаза, смотрящие на него с вызовом, копну красивых волос, которые до этого скрывал шлем. Это определенно была она. Но картина по-прежнему не укладывалась в голове Фарамира. — Это какое-то волшебство или действие темного оружия? — спрашивает сын наместника. — Он был сначала мужчиной, а потом, вследствие каких-то причин, стал женщиной. Или…       Фарамир пытался подобрать правильную версию. Но Дернхельм вспыхнула и возмущенно произнесла: — Я всегда была женщиной, Фарамир. — Но…– У Фарамира, кажется, впервые с подросткового времени не получается сформулировать свою мысль. — Это Леди Эовин, господин. — Приходит к нему на помощь лекарь, который с интересом наблюдает разворачивающуюся перед ним картину. — Сестра Эомера. — Принцесса, — быстро находится Фарамир. Перестает разглядывать ее и опускает в поклоне голову. — Как ваши ранения? Эомеру не понравится, если мы сведем его сестру на тот свет. — Её руке нужен уход. — Лекарь подробно рассказывает о проведенном осмотре и лечении, которое он успел провести. Потом осторожно добавляет: — Но если хотите знать мое мнение, господин. Эомеру не понравится многое.       Фарамир снова посмотрел на девушку, стоящую в одной тонкой рубашке в центре его личной палатки. Однако ситуация и правда вышла неоднозначная. — Приведи сюда Эомера. — Не надо Эомера. — Лекарь в недоумение посмотрел на девушку. Лицо принцессы стало грустным, она снова села на кровать. — Эомеру не понравится, что я ослушалась его и короля. Можно я останусь пока здесь? А потом…       Эовин задумалась, по видимому пыталась найти какое-то решение. Но у нее никак не выходило. — Леди Эовин, вашему брату не понравится, если вы проведете в моей палатке, в таком виде… — Фарамир смутился, снова глянув на тонкую рубашку и женские атрибуты тела, которые ему были видны. — Он заколет меня своим мечом и будет, в общем-то, прав.       Эовин глянула на него со смесью недоверия и страха. Кажется, ей тоже не понравилось такое развитие событий. — Вы сможете одеться сами, леди? — Эовин кивнула, и Фарамир почувствовал облегчение. Помочь ей сам он не мог по многим причинам. Служанок здесь не было. А идея о том, что к ней будет прикасаться чужой мужчина, пусть даже лекарь, Фарамиру тоже не нравилась. — Тогда сейчас без лишней шумихи и зрителей лекарь приведет вашего брата, который заберет вас к себе. И думаю, этот вариант устроит всех.       Лекарь поклонился и вышел из палатки. Фарамир поклонился и пошел к выходу следом. — Это проблема, что я женщина? — неуверенно спросила Эовин. — Нет, не проблема, леди. — С готовностью ответил Фарамир. Боромир, конечно, над ним посмеется и удивится умению младшего находить принцесс в самых необычных ситуациях. А вот Денетору всех подробностей знать необязательно. Он давно начал разговаривать с сыновьями о важности продолжения рода. — Правда, Фарамир? — неуверенно переспросила принцесса. — Правда, Эовин.       Фарамир всегда был честен с собой. Эовин ему нравилась куда больше, чем Дернхельм.