***
Мысли о Мэл вытесняли все прочие из головы Линн. Она замкнулась в себе, почти не разговаривая с родными, изредка делая исключение для брата. Прекрасно понимая, что они все волнуются и переживают за нее, ей просто не хватало сил делать вид, что все в порядке, чтобы никого не беспокоить. Существовал в мире только один человек, с которым она хотела бы говорить, но судьба зла, а потому нетвердой рукой она быстро выводит на бумаге строчки. Моя милая Мэл, ты хоть немного думаешь обо мне? Хоть иногда? Помнишь, как ты вела меня на крышу на следующий день после нашего знакомства? Я тогда уже не могла ни на секунду выкинуть тебя из головы. Ты загадочно улыбалась, а я недовольно ворчала, хотя на самом деле просто не знала, куда деться от счастья. Но, сказать честно, тогда ты не на все сто процентов оправдала мои ожидания. Ты отвела меня в место, которое считала своим личным укромным уголком, разве это не повод почувствовать себя особенной? Конечно, я была уверена, что это настоящее свидание! А ты смеялась, говоря, что это вовсе не так. Не то, чтобы я расстроилась, но именно тогда у меня в голове и созрел план, из-за которого теперь все наперекосяк. Теперь мне никогда не избавиться от тяжести вины. Когда-то ты переживала то же самое, так скажи мне, как ты с этим справлялась? Впрочем, все равно. Ведь ты такая сильная, а я — нет. Можно ли еще что-то исправить? Могу ли я просить о прощении? Если бы только мне знать наверняка, что ты пойдешь на это — я бы уже бежала к тебе. Тысячу раз ей хотелось просто вернуться домой. Или поймать Мэл за руку в больничном коридоре. Или подождать ее у входа. Правда, это было слишком страшно. Что скажет ей Мэл? Что она ей ответит? Захочет ли она вообще с ней говорить? Страх увидеть безразличие в любимых глазах заставлял Линн бежать прочь. Поэтому она остается здесь, в этой комнате, лелея в душе крошечную надежду, что однажды она будет прощена и все снова вернется на круги своя. Надеюсь, ты не забываешь поесть? Кто-нибудь, кто теперь рядом с тобой, заботится о твоем здоровье? С любовью, Линн♡ Она вырывает исписанный лист и надежно упаковывает его в конверт, запечатывает. Вот. Теперь это настоящее письмо, значит, его можно отправить. Конечно, Линн не будет этого делать, но самое главное знать, что она может сделать это в любой момент. Эта мысль внезапно озаряет ее такой радостью, что на губах расцветает улыбка, хоть в уголках глаз и блестят слезы. Девушка не слышит, как открывается за спиной дверь и не видит, с какой болью и жалостью смотрит на нее Ренни. — Эй, Линн, — тихо зовет он ее. Она оглядывается, улыбка потихоньку гаснет. Ей не нравится выныривать из своих грез, и она ненавидит, когда ее из них бесцеремонно выдергивают. Брат молчит пару мгновений и, отставив попытки улыбнуться искренне, просто манит ее рукой: — Пора ужинать. Линн послушно поднимается и идет за ним вслед, на ходу потирая глаза. Ей не хочется есть, но она должна, иначе что скажет Мэл, когда увидит, что она похудела еще сильнее?***
Линн устала сидеть дома. Ей было уютно в своей комнате, но ее постоянно беспокоили. Она знала, что не должна злиться на родных, желающих ей только блага, но постоянная опека с каждым днем докучала ей все больше. Поэтому она сбегает в ближайший парк, прихватывая тетрадку и Мистера Крола, и проводит там целые дни напролет. Любимая моя Мэл, я тоскую без твоей улыбки. Без ласкового взгляда твоих глаз. Как ты вообще умудрялась так смотреть на меня? Так, словно больше для тебя никого не существует. Кто-нибудь до меня заставлял тебя смотреть так же? Или будет… кто-нибудь после? Я всегда буду помнить твой образ. Твои чудесные волосы, которые мне все время хотелось покрутить в пальцах, погладить… Мне нравилось, когда ты устало стягивала резинку, а они рассыпались темной волной по спине… До сих пор мурашки от воспоминаний. Но когда ты забирала волосы наверх, завязывая, мне нравилось тоже! Так ты сразу переставала быть похожей на мою домашнюю Мэл, но зато ты становилась строгой и властной доктор Сиверс. Но какой бы ты ни была — помни, я люблю тебя любую. И ты тоже не забывай обо мне, хорошо? Думать о смерти давно было не страшно. Никому бы Линн этого не сказала, но она даже немного с нетерпением ждала дня, когда для нее все закончится. Это было эгоистичное желание, так что она разделила его только с Мистером Кролом, прошептав ему тихо в плюшевое ухо. Уходить после всего, что у нее было, уже совсем не горько. В последнюю минуту она будет думать о Мэл. Вспоминать ее голос, ее прикосновения. Она умрет счастливой. Может быть, в одной из следующих жизней мы снова встретимся? Давай придумаем пароль: когда я увижу тебя в первый раз, я попрошу угостить меня… скажем, лимонным желе! Тогда ты сразу поймешь, кто я. Обещаю, что в следующий раз я все сделаю правильно. Только найди меня. С любовью, Линн♡***
Знаешь, Мэл, завтра мне сделают операцию. Рада ли я? Сама не знаю. Тетя едва ли не плачет от счастья, да что там, даже Ренни никак не может успокоиться, как будто это шанс на нормальную жизнь для него, а не для меня. А мне все равно. Может, будет лучше, если операция не пройдет успешно? Или если организм не примет донорское сердце? Сейчас мне не хочется жить еще больше, чем тогда, до встречи с тобой. Привычная ей обстановка. Больничная палата. Такая же, как и другие, в которых она провела большую часть своей жизни. Линн больше не плакала — на смену боли пришло равнодушие. Разве что напоследок хотелось хоть одним глазком увидеть ее. Я хотела бы, чтобы ты провела операцию. Тебе бы я доверилась. С тобой все могло быть иначе — ради тебя я бы боролась. Ах, что бы ты только обо мне подумала, если бы увидела, в каком я состоянии. Бьюсь об заклад, не узнала бы во мне сейчас ту свою жизнерадостную Линн. Словно в подтверждение собственных слов, Линн смотрит в небольшое зеркальце, стоящее на прикроватной тумбе. Растрепанные волосы, опухшие глаза, опущенные вниз уголки губ… Жалкое зрелище. Девушка фыркает и разворачивает зеркало в другую сторону. Скажи, Мэл, это хорошо, что мы встретились? Может, нам обеим было бы лучше, если бы тогда я не заговорила с тобой. Ведь в итоге именно мне пришлось поставить точку в наших отношениях, и только я одна в ответе за твою боль. Тебе все еще больно, Мэл? Прости, прости меня. Я никогда не хотела этого! Я обещала себе, что заставлю тебя забыть о страданиях, но что я сделала? Линн хмурится и рассеяно гладит по ушкам Мистера Крола — единственное физическое напоминание о том, что Мэл была в ее жизни на самом деле, а не только в фантазиях. Она проводит пальцем по маленькому шву на груди плюшевого кролика и спрашивает: — Страшно было проходить операцию? Хоть было и почти все равно, очнется ли она после операции или нет, ее пальцы дрожали, нервно сжимая лапки кролика. Мистер Крол словно кивает, складывая плюшевые уши на одну сторону, и маленькие глазки-бусинки внимательно смотрят в лицо Линн. — Вот и мне страшно. Приходи увидеть меня еще раз до того, как я… Просто приходи меня увидеть. Я жду тебя, Мэл. С любовью, Линн♡***
Когда Линн открывает глаза, она видит счастливый взгляд своего брата, который бросается к ней и сжимает ладонью ее пальцы. Она слабо улыбается ему. Операция закончилась, и она все еще жива. Это и огорчало, и радовало. С другой стороны, нет никакой гарантии, что донорское сердце не будет отторгнуто ее организмом. Ренни вдруг перестает что-то воодушевленно болтать, и выражение его лица меняется: — Ты знаешь, Линн, — в его голосе проскользнули какие-то странные нотки, и девушка напряглась, вслушиваясь, — пока ты спала, кое-кто заходил сюда и оставил тебе сюрприз. Медленно, словно оттягивая этот момент, и не зная, верить или нет, она поворачивает голову. На тумбе рядом с кроватью сидит Мистер Крол, а в лапках он сжимает белый конверт. Линн шумно вздохнула, явно нервничая. Ренни еще раз ласково погладил ее руку, успокаивая, и поднялся на ноги: — Я пойду поискать доктора Адама, скажу ему, что ты пришла в себя. Полагаю, — он задумчиво почесал подбородок, — что меня не будет минут пятнадцать, найти кого-то в этой огромной больнице так сложно, — брат подмигнул ей и скрылся за дверью. Дрожащими пальцами она вскрывает конверт, на колени ей выпадает сложенный вчетверо листочек. Линн чувствует, что сейчас заплачет, и впервые за долгие дни не от горя. Моя глупышка Линн, когда-нибудь ты сведешь меня с ума, я клянусь. Неужели ты думала, что я так просто откажусь от тебя? Ренни все это время держал меня в курсе событий, но ты, маленькая негодница, еще получишь свое наказание за то, что скрывала от меня столь важные вещи, так и знай! Ах да, должна сказать, твои письма — просто прелесть. Твоя искренность — вот что заставило меня в тебя влюбиться. Почему я раньше никогда не слышала столько ласковых слов в свой адрес? Придется над этим тоже поработать. Только печальные мысли мне не понравились. Я приложу все силы, чтобы моя девочка больше никогда не страдала так. Прости, я не такой мастер, как ты, и не сильна в ораторском искусстве. Но как только ты поправишься, обещаю, я очень наглядно все тебе докажу. Отдыхай и набирайся сил, родная. Я люблю тебя. Мэл. Уткнувшись лицом в колени, Линн рыдает навзрыд. Наконец со слезами уходят все тревоги, вся боль, все отчаяние… Теперь все будет хорошо. Кажется, она заслужила еще один шанс на новую жизнь. Скрип двери заставляет девушку вскинуть голову. Мэл смотрит на нее все тем же взглядом, с той же любовью. Линн судорожно всхлипывает, смахивая слезы со щек; Мэл ласково улыбается, чуть склоняя голову набок, и протягивает ей небольшой поднос: — Вы позволите угостить вас лимонным желе, леди?