"Отражение"

Утро было пасмурным и холодным. Какаши был необычайно собран и сосредоточен, хотя обычно не отличается бодростью, но не сегодня… Сегодня начинается его долгосрочная миссия. Пока Какаши сосредоточенно собирал оружие и какие-то свитки, я, проснувшись раньше его (на самом деле я вообще не ложилась, но если узнает подросток… ух), готовила не скоропортящуюся еду. Печёные пирожки с рисом, курица с рисом, немного яиц, вездесущие онигири (их правда едят везде и всегда, они что-то вроде местного хлеба…). Всего этого хватит максимум на три-четыре дня, но хотя бы в начале Какаши не надо будет думать о еде. — Какаши… — вхожу в комнату и тихо зову подростка. Тот сидит на кровати, сжав руки, хмуро смотрит в стену. — Ей, — положив стопку коробочек на непривычно пустую тумбу, подхожу к задумчивому шиноби. Не получив ответной реакции, дотрагиваюсь до его напряженного плеча. — Какаши, — чтобы взглянуть на его лицо, присаживаюсь на перед ним на корточки и ловлю пустой взгляд. Меня охватывает волнение. Какаши после того, как сообщил о своей миссии, никак не показывал своего беспокойства, и я даже как-то успокоилась, подумала, что местный менталитет полностью «убил» страх перед миссиями, но, как я могла забыть, что дети в любой стране, в любом мире просто… дети. Какая же я глупая! Совсем забыла о такой черте Какаши, как скрытность. Всё, что мог спрятать за «маской», подросток прятал. А я, глупая взрослая, предпочла быть обманутой его спокойствием, ведь это так удобно не замечать чужие проблемы! — Какаши, — мягко обхватив подростка, прижимаю к себе. — Кин-сан… — наконец, подаёт голос. Мальчишеские черты разглаживаются, холодный нос утыкается мне в шею, щекотно дыша. Я давно заметила, что у Какаши довольно чувствительный нюх. И ему до странности нравится мой запах, возможно, я пахну домом или из-за похожести с его учителем ему уютно рядом со мной. Но он довольно часто, э-э, как бы обнюхивает меня… Как-то неловко звучит, даже в мыслях, но я уже не обращаю на такие «странности» внимание. Мне рассказывали местные, что все сильные шиноби немного не от мира сего, а Какаши, несмотря на свой юный возраст, очень сильный. Ох, опять мной одолевает какая-то странная гордость. Сильные руки обхватывают меня, ладони стискивают ткань. Ох, ребёнок… — Какаши, — тихонько обхватываю его лицо ладонями, ловлю потерянный взгляд. — Я верю в тебя, — горячо и со всей своей уверенностью смотрю прямо в чёрные омуты. — Я слабая и бесполезная, больная и не самая умная, — заметив, как его губы поджались, а в глазах загорелся протест, улыбнулась. — Так и есть Какаши, я именно такая, но… — Вы верите в меня, — наконец, пугающая пустота пропала, глаза загорелись решимостью. *** Когда все вещи, в том числе и коробки с едой, были запечатаны (меня чуть инфаркт не ударил, когда вещи с пафосным дымком исчезли), а подросток полностью облачился в, странную на мой взгляд, одежду, пришло время прощаться. Мы вышли из дома в полном молчании. Улицы ещё не проснулись, только-только стали открываться лавки, продавцы вяло раскладывали свежие овощи по коробкам. Солнце, ещё красное и холодное, медленно появлялось из-за деревьев. Только мелкие пичужки бодро носились над крышами и голосили. Под ручку с Какаши мы бодро шли к воротам Деревни, там он должен встретиться с новым составом временной командой. Как оказалось, Какаши включили в другую более опытную команду для этого задания. Возле ворот уже стояли шиноби, и, кажется, некоторых я видела бегущими по крышам. Взрослые войны изумлённо уставились на нас с Какаши, который пустым взглядом оглядел их, это, конечно, для других так кажется, я же поняла, что он чем-то недоволен, может, есть в команде кто-то, кто ему не нравится? Ещё раз оглядела шиноби. Да нет, вроде выглядят сильными и на Какаши смотрят хоть и удивлённо, но точно без агрессии. Случайно ловлю взгляд карих глаз. Суровый шиноби совсем по-мальчишески краснеет. Мягко улыбаюсь, несмотря ни на что, это ведь такие же люди, как и я, пусть больше смахивающие на волшебников или супергероев. Какаши неожиданно дёргает меня за руку, как-то странно оборонительно встает вперед меня. Шиноби синхронно понимающе хмыкают и отворачиваются. — Кин-сан, пора, — обернувшись ко мне, произносит. — Какаши, — наклонившись вперед, заглядываю в чёрные глаза. — Я верю в тебя, — поддавшись вперед мягко чмокаю в лоб, а точнее в железный значок деревни. — Вернись целым и невредимым, ведь кто-то должен принять зачёт у меня по грамотности? — не сдержавшись захихикала, а всё из-за непередаваемого лица подростка. — Кин-сан, — надувшись, обиженно смотрел на хихикающую меня. — Какаши, — прекратив смеяться, я, прижавшись ко лбу подростка, в вполголоса произнесла. — Я буду ждать и верить, — вытащив из кармашка кимоно небольшой самодельный оберег, вложила в сухие ладони юного шиноби. Небольшой мешочек зелёного цвета с вышитым красной ниткой словом «УДАЧА». — Внутри обезболивающее не имеющее запаха, — обняв подростка, тихо зашептала в ухо. — Спасибо, Кин-сан, — неловко клюнув меня в щеку, быстро натянув обратно маску, ускакал к новой команде. Шиноби быстро что-то обсудив, выстроились в ряд и понеслись вперед. А я всё стояла и смотрела, как совсем ещё детский силуэт исчезает за деревьями. Уходит драться и воевать… Уходить защищать Деревню… А солнце, наконец поднявшись, ослепило мои глаза, да, именно поэтому текут слёзы… — Ребёнок, я жду…