Lost in time.

Солнце, прощально помахав ручкой, катилось за горизонт, погружая все свои невиданные владения в сумрак. Окна многочисленных домов лениво провожали этот свет, словно провожая суетный день. Прохлада уже объяла каждый уголок, наполняя раскаленный воздух свежестью. Придорожные фонари неспешно озаряли дома магазинов, маленькие улочки больших городов, немногочисленных людей, которые своим непрекращающимся потоком не дают забыть, что город не засыпает никогда. Не смотря на почти уже ночь, время не собиралось останавливаться ни на минуту, а все так же непрерывным течением подталкивало людей двигаться дальше. В это самое время на одной из ведущих к шумному Берлину дорог на средней скорости двигалась по уже остывшему асфальту Chevrolet Impala 2012, за рулем которой сидел молодой человек приятной внешности. На вид ему было около 25 лет. Смоляные волосы уложены в тугие французские косички. Он задумчиво следил за виднеющимся вдали городом, затягиваясь почти выкуренной сигаретой. Отблески уходящего дня без эмоций отражались в его некогда теплых карих глазах. Выбросив до фильтра докуренную сигарету в приоткрытое окно молодой мужчина, имя которого Том, устало потер переносицу. Перелет из России сначала в штаты, а потом тут же пересадка в Лондоне негативно сказались на уже порядком измученном за пару лет организме, а потом и вовсе отразились темными мешками под глазами. Да еще и многочасовая езда по пустынной дороге не прибавляла облегчения. Вдруг трубка в переднем кармане модно потрепанных джинс завибрировала, оповещая своего хозяина о входящем звонке. Неспешно вытащив орущий аппарат из кармана, Том нажал на прием и поднес его к уху, даже не посмотрев на определитель номера. -Слушаю. - В машине снова послышался чиркающийся звук зажигалки, и в ту же секунду машина наполнилась сигаретным дымом. -Том, это я. - Тихо раздалось из динамика, отчего молодой мужчина резко закашлялся. От неожиданности прозвучавшего голоса дым не успел выйти из легких, теперь раздирая гортань едким дымом. -Я уже подъезжаю к Берлину. Где-то через час буду у тебя. - Уже спокойным голосом ответили говорящему на том конце линии. Не дождавшись ответа, Том сбросил вызов и снова затянулся, делая затяжку непривычно большой. Еще несколько лет назад молодой мужчина готов был с упованием слушать этот мелодичный голос, смотреть на розовые лопочущие губки, тонкую цыплячью шейку, что всегда оголялась при бурном восторге ее владельца, на тонкие ручки-мельницы, что постоянно задевали рядом стоящего Тома. А сам Том, еще прежний Том, только и мог с нежностью во взгляде улыбаться, глядя на не кровного брата сияющими от счастья глазами. Но прошли годы, дни неспешной поступью сменяли друг друга, и от былых чувств не осталось и следа. Холодная Россия начисто стерла все те нежные нотки в душе мужчины, оставив лишь горечь разлуки и боль предательства некогда смысла его жизни. Мать Тома Симона рано потеряла мужа, оставшись с трехлетним ребенком одна. Тогда еще совсем юная девушка решила отдать сынишку в деревню к любящим бабушке и дедушке, а сама решила немного подзаработать и обустроиться в шумном мегаполисе, а уж после она заберет ребенка к себе. Но судьба-проказница решила все перекроить иначе. Спустя несколько лет Симона влюбилась в одного из самых влиятельных бизнесменов в городе, а уж когда узнала, что чувства ее взаимны, то и вовсе порхала на крыльях. А через три месяца они поженились. Надо отметить, что Гордон, а именно так звали второго мужа женщины, довольно лояльно отнесся к ребенку своей возлюбленной. Да что там говорить, у него у самого от первого брака тоже был сынишка, всего на пару месяцев младше Тома. Том поначалу не хотел уезжать от дедушки с бабушкой, но мать была непреклонна. И когда же уже будучи нескладным задиристым подростком он переступил порог огромного по размеру загородного дома, первое, что бросилось ему в глаза, был не добродушно улыбающийся немец, а озорно прищуренные медные глаза, выглядывающие из-за угла. Так впервые Том и увидел свою первую и единственную любовь - Билла. Билл не был хамоватым наглым мальчишкой, как принято считать всех деток богатых родителей, он был озорным, веселым пареньком, и даже неудивительно, что в скором времени сердце Тома сладко ныло при виде улыбки на любимых малиновых губах. Осознание, что Том влюбился в парня не мучило его, гораздо страшнее было видеть черную макушку каждый день, вдыхать дурманящий запах полной грудью, стараясь не пропустить ни одной нотки чудесного аромата, и не иметь ни малейшего шанса поцеловать тонкую шейку или обнять так сильно, чтобы холодного пространства не осталось ни миллиметра. Но все имеет свойство заканчиваться, и однажды страхи Тома тоже закончились с первым прикосновением сладких лепестков чужих губ. Как оказалось, чувства были взаимны, но Билла, в отличии о Тома, заботила симпатия к парню. В тот самый день небо благословило влюбленных, скрепив их союз немного робким, но от этого не менее желанным поцелуем. Но шли дни, недели, пролетело несколько месяцев, объятья становились все крепче, поцелуи все жарче, а стоны от них все громче. Так и пришло осознание, что одними поцелуями сыт не будешь. В день, когда родители парней решили наконец-таки взять себе отпуск и махнуть куда-нибудь погреть спинку, все и случилось прямо на родительской кровати, ибо до своих дальних комнат они бы явно не дошли. Той ночью звезды сияли на небосклоне в сто крат ярче, а луна надежно оберегала два сплетенных тела на кровати. Билл, как и его парень, познавал тогда для себя нечто новое, ощущая как томящая любовь Тома заполняет его изнутри, и сам взрывался тем же пламенем, сгорая до конца. Два долгих года до совершеннолетия продолжалась эта сладкая пытка для парней, за это время они полностью вросли друг в друга, не замечая ни кого вокруг. Тем сложнее было расставаться. Нет, это не было их желанием, на тот момент любовь все еще кружила юные головы, просто однажды кто-то из них забыл закрыть дверь в комнату, а родители слишком рано вернулись домой. Но, как ни странно, скандала из-за увиденного в доме не было. Просто было решение отправить Тома в Россию, дабы там поступить в ВУЗ и выучиться на адвоката, как того хотел его покойный отец, а Биллу просто дать возможность исполнить мечту - стать рок-певцом в группе. Но нужна ли ему эта мечта, когда смысл жизни почти покинул его? Вот и ему она не нужна была, но родители были неприклонны. Единственное, на что их удалось уговорить, был приезд Тома не через пять лет после окончания учебного заведения, а через год. Россия встретила молодого парня своей холодной отчужденностью, но желание уйти с головой в учебу, дабы хоть не йоту притупить боль разлуки, пересиливало все. Новые знакомые, море выпивки и биты клубной музыки не давали парню забыть родной Берлин и его самого главного жителя. Ни разу, Том был уверен, ни разу он не посмотрел ни на одну девушку, а уж тем более парня как на объект снятия напряжения. Любящее сердце не в силах было предать любимого человека. Тем больнее было получить неоспоримые доказательства измены. Прошел ровно год, целых двенадцать холодных месяцев вдали от своей персональной звездочки. Том предвкушающе улыбался и уже в сотый раз репетировал, что именно он скажет Биллу при встрече, как сильно он сожмет его в объятьях и как сладко он поцелует родные малиновые губки. Дабы хоть как-то отвлечь себя от сладкой пытки, парень достал планшет и зашел на популярный сайт видеохостинга, где постоянно смотрел видео нынче популярной немецкой рок-группы. На третьем просмотренном видео сердце Тома болезненно сжалось. Его Билл на какой-то жутко популярной передаче пел песню, ту, что однажды написал для него и посвятил ему же. И когда же раскрасневшийся Билл закончил петь, а вездесущая ведущая спросила, кому же посвящена эта романтическая баллада, из-за кулис вышла невысокая брюнетка, что подошла к новой рок-звезде и, звонко поцеловав Билла, выкрикнула в орущую толпу: "Мне". Именно в тот миг сердце Тома, казалось, замедлило свой бег, а трясущаяся рука набрала знакомый номер. Всего одну фразу он произнес, разделяя свою жизнь на "до" и "после": -Я больше не вернусь. И снова знакомые, море выпивки и биты клубной музыки. Но только теперь как бесплатное дополнение на его коленях постоянно сидели девушки, с постоянной регулярностью сменяя друг друга. Боль в сердце все никак не хотела уходить, отчего количество выпивки и девушек становилось в разы больше. Но однажды молодой мужчина оглянулся назад и понял, что дальше так продолжаться не может. Не за горами уже отчисление за прогулы в ВУЗе, да и страшная метка "алкоголик" уже маячит рядом. Конечно, было тяжело восстанавливать свою репутацию в глазах ректора, но врожденное упрямство не давало сдаваться, и как результат Том получил красный диплом квалифицированного юриста. Два года работы в коллегии адвокатов, три года совместного проживания с прекрасной девушкой Наташей, и как апогей всей его "счастливой" жизни стал звонок из холодной и совсем чужой Германии, где давным-давно для него погасли все звезды. -Гордон скончался, приезжай пожалуйста. - Все такой же молодой голос его матери прозвучал тогда в трубке, отчего у мужчины едва заметно выступили слезы на глазах. Целых семь лет он не слышал немецкой речи, не слышал голоса своей родной матери. -Приеду, мам. Как ты... - Не успел он договорить, как на том конце провода раздался горький всхлип, и трубка оповестила об окончании звонка противными гудками. Наташа не стала противится перелету ее парня, но и сама не смогла полететь, все же работу никто не отменял. С тоской смотрела она на уже родного мужчину, прекрасно понимая, что видит его возможно в последний раз. Ведь сердце Тома ей за три совместно прожитых года так и не удалось завоевать. И где-то на краю ее сознания мелькала мысль, что все так и должно было случится, за счастье и улыбки всегда приходится платить, вот и ее час настал. И снова эти бесконечные перелеты Россия - Чикаго - Лондон - Мюнхен. Восемь часов езды по раскаленному асфальту, и знакомый Берлин встретил мужчину все таким же потоком людей, несмотря на глубокую ночь. Неоновые вывески витрин магазинов больно резали порядком уставшие глаза, заставляя то и дело потирать переносицу. Итак уже черное ночное небо затянуло тучами, не предвещая ничего хорошего. Первые раскаты грома раздались над головой, и над Берлином раздался дождь, что нещадно лупил по не успевшим скрыться от него людям. И без того низкое настроение опустилось еще ниже, отчего мужчина прибавил газу. Где-то минут через пятнадцать машина мягко остановилась перед высокими железными воротами и три раза просигналила, оповещая всех жителей дома о его прибытие. Ворота автоматически отворились, пропуская черную Chevrolet Impala 2012 на подъездную дорожку. Руки мужчины едва заметно подрагивали от волнения и усталости, резкий выдох, и рука тянется к бардачку за никотиновой палочкой, лишь только она может помочь хотя как-то снять напряжение, томившееся так много лет. Мысли хаотично прыгали в голове, не давая сосредоточится ни на одной из них, хотя вытаскивать на свет хотя бы одну из прошлой жизни было бы глупо. Том уже давно смирился с предательством Билла, давно перестал любить его, буквально через мясорубку пропустив все оставшиеся крохи от былых нежных чувств, но все же видеть парня не хотелось ни под каким-либо предлогом. Том успокаивал себя мыслью, что он уже довольно-таки взрослый мужчина, и все прошлое осталось за горизонтом, но ничего не мог поделать с внутренней дрожью. Наконец, докуренная до фитиля сигарета полетела на мокрый асфальт, а сам Том вышел из машины и быстрым шагом взобрался по ступенькам прямо к парадной двери. Три коротких звонка были сделаны сразу, так что отступать никак нельзя. За дверью послушались шаг и дверь с еле уловимым скрипом отворилась, пропуская едва намокшего мужчину внутрь. Уже немолодая женщина, едва достающая ему до плеча, во все карие глаза смотрела на него, с трудом узнавая в этом статном мужчине своего нескладного сына-подростка. -Сынок... - Тихим голосом прошелестела мать, и в ту же секунду Том, словно его подтолкнули невидимой силой, бросился к родной женщине, крепко удерживая ее сотрясающееся от рыданий тело. -Тише, мам, не стоит плакать. - Раздалось ей в ответ надрывным голосом. Неспешно покачивая всхлипывающую мать, Том сам старался не зареветь, как маленький мальчик. Когда же женщина мягко, но настойчиво отстранилась, мужчина увидел несчастные замученные жизнью глаза, и он сомневался, что к ним уже вернется мягкий теплый свет. -Проходи, сынок, я тебе приготовила твою детскую комнату. Может ты голоден? - Мужчина помотал голов, но желудок протестующе заурчал, опровергая желание Тома. - Иди переодевайся, а я пока тебе разогрею покушать. Симона ушла вглубь первого этажа, а Том, сняв пальто и повесив его на крючок в прихожей, торопливыми шагами зашел по винтовой лестнице на второй и последний в этом доме этаж. Нестерпимое желание снова окунуться в воспоминания все же прорвалось к свободе, и Том буквально добежал до комнаты. Дверь в его комнату все так же оповещала глупая табличка "НЕ ВХОДИТЬ", которую он повесил на спор с Биллом. Эта меленькая обитель казалась теперь такой крошечной, что заставила невольно улыбнуться, вспоминая уже без прежней боли, как много места было им тут с Биллом. Молодой мужчина сначала присел на краюшек кровати, а потом и вовсе откинулся назад и подложил руки под голову. На потолке прибитая маленькими гвоздиками была черное белая распечатка фотографии целующихся Тома и Билла. Каждый раз, когда его еще тогда парень где-либо задерживался, Том вот так же ложился на кровать и смотрел на фото, осознавая, как же он чертовски счастлив рядом с этим вечно улыбающимся парнем. И ведь, вещая эту распечатку прямо на потолок над кроватью, и мысли не было оказаться "запаленными" родителями. Глупая надпись на входе всегда сдерживала любящих родителей. Слишком много воспоминаний таит в себе эта маленькая комната, слишком много она видела и слышала. Оттого горче окунаться в воспоминания теперь. Мужчина снова сел на кровати и протянул руку под нее, дабы достать самое сокровенное, что у него было на те его 17 лет. Старая коробочка была вся в пыли, накопившейся за столько лет, но Том бережно обтер ее платком, словно дороже ее нет ничего. Приподняв кортонную крышечку, он разложил все ее содержимое на кровать. Тут были и фото парней с пиццерии, где было первое их неловкое свидание, Билл тогда еще клятвенно заявлял, что "ни ногой больше в этот улей" не пойдет, но каждую неделю неизменно тащил Тома именно в нее. Тут были и две маленькие открыточки-сердечки, что дарил ему рано утром до жути смущенный Билл и нежно целовал в сонные губы. Но вот писем тут явно не должно было быть. Семь тоненьких конвертиков без адреса и адресата тоже оказались на кровати, что несказанно удивило Тома, ведь никаких таких писем тут быть не должно. Развернув одно из них, том увидел мелкие, но размашистые буквы. Так писал Билл... "Дорогой, Томми, впервые в жизни пишу письмо и очень волнуюсь. Ты уехал всего три месяца назад, но я готов был от разлуки лезть на стену еще в первый час без тебя. Прости, родной, что не звоню тебе и на звонки не отвечаю. Я просто боюсь, что только услышав твое "Билл" я все брошу и прилечу к тебе. А этого делать нельзя. Надеюсь, ты простишь меня за это, когда тебе придет это письмо. P.S. Я люблю тебя. 13 ноября 2005 год." На лист бумаги упала одно единственная слеза, лишь в ней одной Том смог выплеснуть всю горечь увядшей любви. Дрожащими руками мужчина распечатал следующее письмо, написанное все тем же мелким шрифтом. "Дорогой Том, я снова пишу тебе письмо и снова его не отправлю. Ведь адреса у меня нет. Прошло уже четыри года, а ты все так и не приехал, хотя и обещал. Почему, Том? Что случилось? Но я знаю, что ты мне уже не ответишь. Я осуществил свою давнюю мечту, мне покоряются миллионы людей от 13 и до 113, приходя на мои концерты. И знаешь, что? Я бы все не задумываясь бросил, за один лишь взгляд на тебя или на минуту твоего родного голоса. Почему ты больше не звонишь маме? Почему не приезжаешь? Я все так же жду тебя, отказывая именитым ухажерам. Никто и никогда не станет мне ближе, чем ты мне есть до сих пор. Я буду ждать, Том. Ждать столько, сколько понадобится. P.S. Я люблю тебя. 15 октября 2009 год." Трясущимися руками Том поспешно собирал все воспоминания в коробочку, желая поскорее убраться из комнаты. Полное непонимание всей ситуации терзало душу молодого человека, но желание разбираться во всем этом не было. Небрежно затолкав коробочку под кровать, Том спустился в гостиную, где за столом сидела мать и высокий статный юноша. При виде Билла сердце болезненно сжалось, но позорное желание сбежать тут же отдалось в воспаленном мозгу. Которое, в прочем, было успешно подавлено. Под тяжелым взглядом некогда родных глаз Том прошел к столу и мягко опустился на стул. В комнате стояла гробовая тишина, каждый думал о своем, и мерное тиканье старинных часов разбавляло гробовую тишину. Том сразу заметил, как все-таки сильно изменился Билл. Больше не было задорного черного ежика или мягко струящегося водопада черных волос, были лишь спокойно лежащие на плечах волосы естественного русого цвета. Аккуратно выстриженная щетина покрывала чуть впалые щеки, а пирсинга на лице вообще не было. Том чувствовал себя здесь лишним, даже не смотря на радость встречи с Симоной. Он уже десять раз пожалел, что приехал сюда, но прекрасно понимал, что по-другому поступить у него просто-напросто не было возможности. И пусть они уже чужие друг другу люди, чье общее лишь кровь, Том все равно где-то в глубине душе радовался встрече с мамой. Надежда возродить былое с каждой проведенной с ней минутой разгоралась все сильнее, заставляя мужчину убеждаться в возможности такого варианта. -Здравствуй, Том. - Неожиданно разорвал тишину Билл, так же устало смотря на Тома. Только в отличии от первого, он был морально подготовлен к встречи, желая и в то же время страшась прочесть в глазах все еще любимого мужчины "РАЗЛЮБИЛ" -Здравствуй. - Уверенный ответ, и наглый взгляд прожег Билла. Не так он себе представлял встречу после долгой разлуки. Слова как назло испарились из головы, а хоть что-то сказать было жизненно необходимо. - Как поживаешь? -Гастроли, туры, записи дисков. Все как всегда. А у тебя? - Руки Билла сотрясала мелкая дрожь, но к остывающей еде он так и не притронулся, боясь элементарно уронить вилку. -Дом, жена, работа. Все как и у всех. Ну, вот и все. Семь долгих лет он мечтал увидеть родного человека, потеря которого затмила потеря родного отца, и все семь лет оказались лишь пустой надеждой. Разбитая мечта со звоном разбилась, Билл мог поклясться, что слышал ее хруст. Нет больше смысла писать глупые письма без адресата и не отправлять, нет больше смысла сидеть дома, пока все твои друзья развлекаются по клубам, а ты сидишь в отеле и пишешь очередную песню о НЕМ, которая едва до него долетит. Нет больше смысла ни в чем. -Когда хоронят отца? - Том больше не смог смотреть на убитого Билла, хотя не понимал в чем причина его такого состояния, ведь это именно он должен убиваться, его предали, а не он. -Его сегодня утром похоронили. - Это была последняя фраза, брошенная за ночь. Рано утром Том, стараясь не разбудить Билла и Симону, вышел на улицу, вдыхая морозный воздух и делая такую необходимую сейчас затяжку. Сон усталости и напряжения не снял, а лишь добавил. Неприятная встреча с Биллом горечью отдавала на языке, но сил хотя что-то изменить не было. На тумбочке в прихожей Том оставил записку всего с 11 цифрами, как надежду залатать дыру в отношениях с матерью, а обо все остальном думать совершенно не хотелось. Выбросив докуренную сигарету и удобнее подхватив злосчастную коробочку Том сел машину и завел мотор, как что-то невидимое заставило его поднять глаза туда, где по идее должно выходить окно детской билловой спальни. Сонные карие глаза удивленно распахнуты, из которых непрерывным потоком льются долго томившиеся слезы. Но остановить их никто не собирался в надежде, что Том сейчас выйдет все же из машины и никуда-никуда и никогда от него, от Билла, не уедет. Но через пару мгновений черная машина скрылась из виду, а неотрывно следящие за ней карие глаза закроются дрожащими руками. Кладбище встретило Тома звенящей тишиной, уже привычная атмосфера холодного отчуждения окутала его, но он упрямо двигался к свежевырытой могиле, где покоился его отец. Искрящиеся позитивом, как когда-то и у Билла, глаза смотрели, казалось, прямо в душу молодого мужчины. -Здравствуй, отец. - Единственная фраза, брошенная у могилы, и Том срывается к машине, дабы поскорее убраться отсюда. Лишь картонная коробочка напоминает о том, что здесь кто-то все же был. А через несколько часов юная Наташа радостно целовала своего парня в аэропорту, мимоходом любуясь на обручальное кольцо, что всего несколько минут назад появилось на ее пальце. Каждый день Том будет ждать звонка от матери, но так ни разу его и не получит. Он так же никогда не узнает, что то видео - всего лишь пиар ход продюсеров, расчитанный на привлечение все большей армии репортеров. И лишь старая коробочка будет знать о первой и единственной любви в жизни Тома и Билла.