Здравствуй, осень. Сентябрь. Календарные числа. Ты уйдёшь так же скоро, не зная, куда. Холод снова наступит, и боль уйдёт быстро, Но зима не заменит тебя никогда.
Сегодня на улице, несмотря на прогнозы, весьма холодно и сыро, хотя сентябрь только начался, и солнце ещё, вроде бы, не успело окончательно скрыться. День промозглый и мокрый, а капли дождя, словно жалобные слёзы, стекают по потемневшим листьям деревьев, раскачивающимся под колыбельное пение ветра.Дождь по крыше и сон, тёплый свитер, какао — Это то, чего так не хватает сейчас. Помню всё, каждый миг, от конца до начала, Помню каждый луч света твоих грустных глаз.
Сашка сидит на подоконнике и грустно очерчивает пальцем линию, которая осталась от капли дождя. Сейчас это всё, что он может делать. Чувства съедают его, жадным зверем вгрызаясь в истерзанную душу. Он курит прямо в комнате и выбрасывает в окно бычок сигареты. Откидывается назад и стукается о стену головой, жалостно жмурясь. Сколько времени он уже молчит? Как долго держит в себе чувства, что с каждым днём горят только сильнее? Нет, нет, нет... Слишком больно. Ему не хочется больше думать о том, как сильно он любит, и как много боли это приносит. На ладонях и стопах осталось много ссадин и шрамов от слежки... В лисьей ипостаси, Саша по следам ходил за Олегом, узнавая, с точностью до минут, когда тот окажется у дома, когда звякнет ключ и когда отопрётся тяжёлая дверь...Всё уснёт и пройдёт. Так же скоро и быстро. Жизнь расставит все точки над "И" по местам. До отметки "17" листаю я числа. Чтобы снова грустить по исчезнувшим дням.
— Он приходил... — Анастасия ставил на стол чашку с чаем, а в её голосе слышится одновременно и тревога и холод. — Да? — Олег спокойно взял чашку в руки. — Да. Приходил к тебе, — женщина вздохнула и кивнула на кухонный стол, где лежали коробка мерсишек и скромный букет цветов. — И что ты сделала? — здесь уже в мужском голосе послышалось волнение. Анастасия улыбнулась с печалью. — Напоила чаем, выслушала... — Не кричала? — Упаси бог! С чего бы? — она даже округлила глаза от удивления. Олег усмехнулся. — Ты же вроде как моя жена... — И что? — Анастасия покачала головой. — Ты идиот, Меньшиков, или зрение плохое? Парнишка убивается, любит тебя, а ты... Он махнул рукой, останавливая поток взволнованно звучащих слов. — Помолчи, умоляю... Я знаю и про чувства Саши, и про его состояние... Пойми, я не могу вот так сразу взять и... — И что? Да господи, Олег! — Анастасия гневно посмотрела в тёмные глаза Меньшикова. — Ты можешь хоть не вести себя с ним так по-скотски? Ты... Ты бы видел его взгляд... — тут её голос дрогнул. Она прижала ладонь к груди. — Такой потерянный, как у маленького котёнка... — Какая ты сердобольная, Настя, — отпивая чай, усмехнулся Олег. — Совсем меня не ревнуешь? — Идиот! — воскликнула Анастасия с обидой в голосе. — Ну как ты можешь быть с ним так жесток? — Настя, успокойся, — голос Меньшикова стал холоднее. — Я повторюсь, я знаю про чувства Саши, и я тебе больше скажу: он мне тоже не безразличен. Дай мне время, Настя, я всё разрешу... — Надеюсь, — вздохнула Анастасия, прикрывая глаза, и вспоминая нехорошо мерцающий взгляд молодого актёра в дверях. Он пришёл такой красивый, полный надежд... И все они разбились, потому что Олега не было дома. Анастасия вспомнила, как она слушала сбивчивое объяснение Сашки, его постоянное "извините"... И взгляд.. Потерянный и одинокий...Листопад, дождь... Сентябрь. Я пишу эти строчки. Чашу боли давно осушили до дна. Не вернёшься, наверно. Последняя точка. Я люблю и скучаю. Так же сильно...
Рыжий лис стоит под дождём в кустах, возле подъезда, и ждёт. Чёрные уши он плотно прижал к голове, чтобы с них хоть немного стекала вода, не попадая внутрь. На лапы Сашке налипла грязь, он поднял мордочку к небу, которое затянули тучи, и тихонько заскулил. Даже сейчас, в лисьей ипостаси, ему было очень-очень больно. Большой и пушистый хвост сейчас выглядел, как много раз использованный ёршик. А Сашка ждал. И вот, он увидел, наконец, чёрный зонт и знакомый силуэт. Отошёл в заросли и сверкнул взглядом прямо на него, на человека, который уже очень давно не выходил из его головы. И тут, как на зло, предательская капля дождя скатилась по и без того мокрому носу и Сашка звонко, по-лисьи, чихнул. Олег обернулся. Он знал, что за ним уже как три месяца бродит по пятам какая-то странная лисица... Он подошёл к кустам и протянул руку, но Сашка, прижимаясь к мокрой земле, отполз назад. — Выходи, маленький, не бойся, — услышал он мягкий голос. И поддался эмоциям, напрыгнул на Олега, марая его пальто грязными лапами, принялся лизать щёки и нос... — Экой ты любвеобильный! — усмехнулся Меньшиков, едва удерживая равновесие и отлепляя от себя мокрого насквозь лиса. Он ещё не знал тогда, кто перед ним, и кого он держит на руках. А Сашка был счастлив, бесконечно счастлив. Он знал, что завтра ни за что не простит себе этот вечер, но сейчас... Хотелось остановить время, остаться лисом на руках Олега и слышать его "лисёнок", чувствовать руку на загривке... И плевать на дождь, и плевать на слякоть, на всё-всё-всё......Весна.