I Will Never Hurt You

Люди всегда мечтали о технологическом прогрессе, но никто никогда и не думал, до чего доведёт их это желание. 2154 год. Люди словно провели черту, разделяющие богатых и бедных. Богатые, или же «высшие» люди, жители небоскребов, главы различных корпораций, судьи, политики, да и просто золотая молодежь, осознающая свою безнаказанность, от чего совершающая бесчеловечные поступки. А что же до простых людей? В это время люди, не имеющие денег почти одно и то же, что и грязь, отличие от которой это возможность скупать бесполезный мусор. Бедные люди не могут противостоять «высшим», они вечно находятся под гнетом, у них нет права выбора. Каноны и стандарты установлены во всем, начиная с техники и заканчивая людьми. Да, да, вы не ослышались, в это время и для внешности людей установлены строгие стандарты. Нельзя носить яркую одежду, которая должна соответствовать полу своего обладателя. Нельзя иметь неестественные цвета волос или нестандартные прически. Нарушения пигментации, веснушки или родимые пятна? Дефект, который лучше скрывать, если не хочешь оказаться белой вороной столь прекрасного времени. Ты инвалид или имеются шрамы? Можно официально не рассчитывать на светлое будущее, ведь ты не соответствуешь стандартам. Спасибо, что за это хоть не убивают. В мире сейчас многие роли играют машины и роботы. Так называемые «дозорные», андроиды, чья роль и выслеживать людей, замечать отклонения от нормы, но не вызывая подозрений, хотя люди уже приспособились их распознавать. Добро пожаловать в город N… ************************************************************ Давайте ознакомимся с главной героиней. Подросток четырнадцати лет немецкого происхождения, прозванный Уголёк. Девочка с чистыми голубыми глазами и волосами с черничным отливом, что коротко и криво острижены. Все, что вам нужно о ней знать, так это то, что она дефектная, калека, изгой. У немки не хватает трёх пальцев и большое количество ожогов по всему телу, за которые и получила свое прозвище. В один день «высшие» люди решили наказать мать голубоглазой тем, что славно поиздевались над ее дочерью, которую благополучно спасли ранее незнакомые ей люди и выходили, после всех полученных травм. Теперь же брюнетка проживает с ними, пытаясь не покончить с собой, ведь осознание творящегося в мире и самого ее существа вызывает такое сильное отвращение у «беззащитной овечки», что хочется прямо сейчас воткнуть себе нож в грудь и покончить со всем этим. ************************************************************ 2145 год, 11 июня, город N, полдень. В этот день царила обыденная погода для этих мест. Серые облака закрывали солнце, не давая и лучу коснуться земли, согревая ее своим теплом. Дождь, что лил настолько долго, что вся улица была в лужах. Мерзко, холодно, сыро. Юная немка медленно шагала до «дома», хлюпая мокрыми ботинками по серому асфальту. Серая толстовка с розовыми вставками и темно-серая юбка вымокли насквозь. Угораздило же ее забыть зонт именно в этот день. Проходящие мимо люди косятся на немку, обходят словно чумную, а матери закрывают своим детям глаза и говорят про важность образования, дабы не стать таким. Как смешно. Всем мерзко только от одного взгляда на голубоглазую, которая в жизни своей не сделала ничего плохого, а таким достижением мог похвастаться явно не каждый. Серые улицы, в которых так выделялись яркая неоновая реклама всякого ненужного барахла, которое так слепо скупали люди, словно не осознавая, что корпорации просто на них наживаются, а весь рекламируемый хлам, они считают «нужным». Машины, что проносились вдоль тротуаров и обочин дорог. Не дай бог попасть под колеса столь высокоскоростных изобретений. Человека сразу разорвет на кусочки от столкновения, мгновенно убив, не оставляя и надежды на дальнейшую жизнь, если её ещё можно так назвать. Подземный переход, к которому так долго топала брюнетка, наконец появился на горизонте, но внимание подростка привлекло что-то, а точнее кто-то другой. Какая-то девчонка, которой на вид, по оценке Уголька, не больше шестнадцати лет, словно пыталась прожечь дыру в немке. Девочка просто стояла, от чего и немка остановилась, рассматривая столь любопытного ребенка, соответствующего почти всем стандартам: темные, пышные волосы убраны в высокий хвост, темные глаза выделены тушью и тенями, а вся кожа лица замазана «штукатуркой», или по иному, тональными кремами и не одним слоем макияжа, поэтому естественный цвет выдавала лишь кожа рук, которые держали огромный зонт. На полное тельце надеты черный кардиган, из-под которого была видна классическая черная юбка и расстёгнутое осеннее дымчатое пальто, а так же светлые полусапожки. Классический комплект обыденного жителя города N, если не обращать внимания на пристальный взгляд темноглазой. Первый шаг к установке контакта приняла девочка с зонтом, что испытывала крайне странный интерес к местному населению. Шаг в сторону Уголька, как немка, вздрогнув, разворачивается и быстрым темпом идёт в другую сторону. — Что ей надо? — мысленно сама себе задала вопрос голубоглазая, слыша приближающиеся шаги за своей спиной. Во время побега от назойливой темноглазой, немка загнала себя в тупик очередного грязного переулка, куда уже и спешила чужеземка. Задавшись в угол и зажмурившись Уголёк надеялась, что в побуждениях девочки с зонтом нет ничего плохого, и что ее не оставят умирать под дождем, который магическим методом перестал капать сверху на калеку. — Ты чего? — раздался мягкий голосок со странным акцентом темноглазой, что стояла слишком близко к брюнетке, закрывая ее от дождя зонтом. Раскрыв глаза, голубоглазая вновь застала перед собой эту странную девушку, которая вблизи была не настолько и страшной, как казалось изначально. Взгляд на зонт, на «преследовательницу», снова на зонт. Уж не верилось немке в эту ситуацию, от чего та не могла и выговорить и слова. — Я Римма, а ты? — Неловкость опять прервал нежный голос, заставляя калеку вздрагивать и что-то тихо мямлить на своем. Некая Римма видела как объект ее внимания потрепала жизнь, по следам на ее теле, что вынудило ее сказать дальнейшие слова. — Я никогда не сделаю тебе больно, не бойся… Голубые очи полные непонимания застыли на лице новой собеседницы, губы дрожали, язык заплетался, но все-таки удалось, что-то сказать. — Я Уголёк…      

***