Поцелуй

Тёплая весенняя хандра накатывает лёгким пуховым одеялом, укрывает и посильнее кутает во внезапную нежность, позволяя с головой окунуться в это невероятное ощущение нужности кому-либо. Растения заливаются постепенной зеленью, снег уже издавна оттаял и на смену прелестным снежинкам возвращается несколько устрашающий дождь, не позволяющий расслабиться в пасмурные дни, когда задираешь голову к очаровательным небесам. По узкой, но длинной улице, медленным и неторопливым шагом идёт парень, укутавшийся в бордовый шарф и с каким-то тоскливым взглядом под ноги. На нём чёрное пальто, руки в карманы запустил, отчего-то синеватые, видимо, крашенные волосы путаются из-за лёгкого ветерка. Джинсы выделяются на мрачном фоне, на коленях неровные разрезы, значит, рваные. Кроссовки уже промокли под влиянием огромного множества луж и их тёмно-серый оттенок как-то неопрятно смотрится на общей картине профиля юноши. Лицо у него было как раз-таки воистину кукольным, ну точно у деловитого бизнесмена или уж модели. Он шёл, укутанный в суетливость взрослых лет, взглядом тоскливо и печально оглядывал улочку, словно выискивал здесь хоть малейшую капельку жизнерадостности и детского задора, однако, все его попытки были заранее ничтожно растоплены в этой пасмурной погоде. Солнце пряталось за множеством туч. В этот же момент тишину разрезает звук шлёпающих по лужам ног, видимо, кто-то торопливо бежал вперёд и с каким-то отчаянием, стараясь не замедлять шагу. Именно поэтому в следующую минуту джинсы Чимина оказывается с промокшей обувью и удивлённо распахивает глаза, глядя на причину своего беспокойства. А она улыбается, так по-детски искренне и наивно, оголяя кроличьи зубы, с блестящими зрачками всматривается в лицо того, кого только что напугала. Волосы у неё спутались в неровную копну, несмотря на наличие конского хвоста, бледно-розовая лента путается в локонах, резинка выделяется на фоне тёмной и густой шевелюры. Чимин замечает, что у девушки вся одежда яркая, такая забавная ещё. Распахнутое бежевое пальто под которым жёлтая толстовка, больше чем сама носительница раза в два, даже кеды прекрасно оранжевого оттенка. Только вот брюки у неё такого приятного для любителей чёрного цвета, вполне себе обычные, тот же ремень придерживающий нижнюю часть одежды на талии девушки дополняет образ. — Ой, извините! — она улыбается до сих пор, проговаривает спустя три секунды их безудержного рассматривания друг друга, с минуту совершает поклон и торопливо разворачивается, продолжая бег. Чимин глядит ей вслед с явным недопониманием, с всё так же широко распахнутыми глазами и необъяснимым удивлением, а сердце заливается нервным танцем в груди. Он медленно вытаскивает руку из кармана пальто и прикасается к левой стороне, да, и вправду, там точно чечётку отбивает его душа! В это же мгновение внезапный луч света пробивается из-за туч, а затем и вовсе выглядывает солнце. Погода меняется в момент её исчезновения из поля зрения Чимина, но вот свой осадок она оставляет немаловажный и, даже, чертовски сильный. С того момента прошла неделя. Чимин стабильно лечился и брал рефераты на дом, его отстранили от занятий в день встречи с той странной девушкой-солнцем, из-за болезни, конечно же. Отличник и тот ещё дружок среди преподавателей, тихая и серая, незаметная мышка у которой толком-то собеседников не наблюдалось. Пак изредка перекидывался парой фраз между старостами, так как представлял свой факультет лишь на крупных конкурсах по гуманитарным наукам, а так, ничем не отличался. Вёл себя скудно и сжато, не привлекал лишнего внимания, кроме как к своей внешности, но и ту старательно скрывал за тоннами недостатков. Лёгкие веснушки, очки, одежда в тёмных тонах и вечно безмятежное выражение лица; вид какой-то деловитый и величественный, кажется, королевский. Возвращаясь в университет после длительного отсутствия его встречает привычный запах смешанных духов и одеколонов, множество любопытных и не интересующихся глаз, а одновременно с тем и разрешающий гул толпы, который резко разрывает смех заразительный, нежный и мягкий, точно настоящая весна врывается со своей необычайной любвеобильностью в сердца людей, которых затмила повседневность и скукота. Чимин широко распахивает глаза, замирает на месте и ошарашенно переглядывается из стороны в сторону, а затем торопливо оборачивается к источнику звука и замечает там её. Аккуратно вплетена в косу жёлтая лента, которая изысканным бантиком отражается на левом плече, на шее недорогая цепочка серебристого оттенка, прозрачная и с лёгкой розоватостью, на правом запястье резинка-браслет поблёскивает. Шерстяной кардиган приятного бежевого цвета как-то очаровательно выглядел совместно с серой юбкой-карандашом и белоснежной рубашкой. Чимин остолбенел, вглядываясь в эту яркую кроличью улыбку и блестящие глаза, оттенка шоколада. Пак словно потерялся, весь его вид говорил о том, что звать его не стоит и никакого тихого мышонка здесь нет. Попросту не существует. — О, так это же ты, — в нотках её голоса слышится радость и забава, она словно ребёнок, едва ли завидев Чимина подбегает к нему и приветливо, дружелюбно машет рукой. Однако, завидев внешний вид парня, с недопониманием изгибает брови и окидывает взглядом, словно спрашивает; «Зачем?» — А чего это ты выглядишь, как какой-то прилежный ученик? Могу же я обращаться к тебе на «ты»? — Да, конечно, — Пак бурчит в ответ, отводит взгляд и краснеет. Смущается. Он едва ли успевает среагировать, когда девушка вновь раскрывает рот и закрывает его своей ладонью, одними губами просит молчать и слышит задорный смех собеседницы в тот же момент. Её рука накрывает чиминовскую и он дышит через раз, от внезапной близости между ними. Зрачки в момент расширяются и сердце заливается страстным танго, отзывается трезвоном в ушах и широко распахнутыми глазами. Шумно сглатывает, а затем ощущает нежную ладонь в своей, она словно успокоение действует на Пака и он глядит на неё с восторгом и восхищением. — Что ты делаешь? — Тише, — она говорит шёпотом и от этого у него мурашки бегут по спине. — Подыграй мне. Чимин ничего не понимает, ему отчего-то неспокойно, но чувствуя лёгкие прикосновения к своей ладони он разом успокаивается, однако сердце всё ещё нервно бьётся в груди, отзываясь необычайной краской на лице, словно у какого-то юнца в жизни не имевшего близости с девушкой. А её лишь забавит подобная реакция, потому, когда она без разрешения хватает Пака за руку, улыбается и тихо хихикает, под удивлённые восклики со стороны публики, резво уводит его за собой: куда? Кто знает. Но Чимин ведь даже не сопротивлялся! Она словно воспользовалась неведомой магией. Пак бредёт и ничего не осознаёт, попросту вглядывается в эти отчего-то необычайно прекрасные черты лица и улыбается: ласково, влюблённо. Он совершенно не знает, как это, вот так наивно и глупо идти на поводу у эмоций, однако видит блеск в чужом взгляде и поддаётся на уловку. — Как тебя зовут? — решается разрушить эту тишину Чимин, а в ответ получает удивлённый взгляд. — Кан Тэран. — Красивое имя. Я Пак Чимин, — после короткого обмена кивками, он продолжает, — а ты красивая, Тэран. — Спасибо, Чимин, ты тоже ничего так. Но почему скрываешь это? Качает головой и рассказывает заезженную историю. Не желает внимания к себе. На эти слова Тэран лишь заливается искренним и тихим смехом, хватается за живот и смахивает слёзы с глаз, её забавит эта неуверенность в Чимине, но больше всего то, что он даже не догадывается для чего она выхватила его из толпы людей. Кан сама по себе девушка забавная и жизнерадостная, она словно ребёнок, ещё совсем маленький и неуверенный, но хитрый и настойчивый, всегда вперёд лезет и несмотря на риск, чувствует азарт и забаву. А Чимин просто как-то спонтанно влюбляется в этот мнимый образ хулиганки, потому что она рушит его своими солнечными глазками и именно поэтому Пак принципиально по пятам ходит за её тенью, частично сердце в руки вкладывает и от приятного, неназойливого ритма стука сердца заливается большей краской, когда внезапно слышит тихий и чарующий голос: — Поцелуемся? Чимин себе не так это представлял… То есть, он вообще не представлял того, что встретиться со странной девушкой, которая хитро прищурив глаза, свою солнечность утопит в необычайно нежности и ласке. От этого внезапного прилива неловкости и необыденности ситуации Пак шумно выдыхает и глазами бегает по сторонам, смотрит куда угодно, но не на неё. А она лишь хихикает, хватает Чимина за лицо и притягивает к себе, приближаясь своими губами к чужим и осторожно чмокая их. Так осторожно, боязливо и с этой детской невинностью. Он теряет счёт во времени, в существовании всего ныне бывшего и притягивает Тэран к себе, ещё более ласковые прикосновения к девичьей талии распаляют столь бушующий ураган первой влюблённости и они тонут в приятном, таком чувственном поцелуе, который переполняет юношеская неуверенность и этот лисий задор. Отстраняясь смотрят на покрасневшие щёки друг друга, на влажные после внезапно углубившегося чмока губы и яркие улыбки, смеются от нелепости ситуации и соприкасаясь пальцами, сжимая руки в что-то одно целое и оказываясь в самых искренних объятиях друг друга молчат. Ни слова не проронив наслаждаются столь прелестным, казалось бы, моментом, пока: — Кхм-кхм, — мужской бас разрывает тишину. Чимин виновато поднимает глаза, а Тэран прячется в его пиджаке и продолжает хихикать. Перед ними сейчас находится недовольный профессор Мин Юнги, который такой пикантной картины застать в кладовой явно не собирался. — Я конечно понимаю, что нежность изо всех щелей прёт, но будьте добры, придите на мою пару. А ты, Кан Тэран, лучше сознайся своей сестричке в том, что не только она станет занятой дамой. У Тэран отношения с профессором Мином, относительно, прекрасные. Он жених её родной старшей сестры, Кан (или всё же Мин?) Хёми, которая спонтанно влюбилась в своего коллегу по работе. Правда, они вот не встречались в пасмурный весенний день и не целовались в кладовой перед парой философии, но тем не менее! Сёстры по характерам были достаточно такими похожими и нежными по натуре, у них были свои табу и они всем делились, только вот секретики имели место быть, возможно, именно поэтому младшая Кан не обращалась за советом, как правильнее человеку чувства высказать, а потому напористо и хитро прошлась по пути украденного поцелуя. Ну, а что? Их мать также поступила, Тэран рассказывали байки о том, что их любовь прошлась через внезапный взгляд или около того, но вот истина крылась в том, что приятная на характер и доброжелательная, гостеприимная женщина попросту бесповоротно почувствовав укол ревности по отношению к отцу двоих прекрасных (уже) дам, резко притянула его в крышесносное соприкосновение губами. А вот Чимин явно чего-то недопонимает, смотрит на Тэран, которая укуталась в приятную суетливость собственных мыслей, потому он и решает привлечь её внимание. Поцелуй на губах у профессора уже повторяется, но более уверенный и такой пылкий, что у Мина проявляется довольная ухмылка. Младшую сестру своей невесты он считал действительно странноватой, со своими излишками девчонкой, которая толком-то и целоваться не умеет, а оказывается-то, умеет, ещё и с лучшим другом самого Юнги, потому что Пак явно не первый день знаком с парнем. Прерывать их идиллию не намеревается, покидает кладовую, нарочито громко захлопывая за собой дверь и возвращает новоиспечённую парочку в реальность. Тэран испуганно вздрагивает и хватается за плечи Чимина: — Пара философии! — Юнги-хён не дурак, подождёт, — Чимин переплетает пальцы и вновь утягивает в грёзы нежности и любви. Кажется, философию они всё же пропустят.