«Покой нам только снится...»

Джейн ввалилась в квартиру и сходу прислонилась спиной к закрывшейся двери. Откуда-то из глубины комнат доносился голос Гарруса. Судя по паре услышанных ею реплик, турианец общался с Примархом. Издав вой умирающего в муках молотильщика (как ей показалось), женщина поплелась по коридору в гостиную. Апартаменты были довольно скромными, но, по меркам раздолбанной войной округи, герою галактики выделили прямо-таки дворец. — И вечный бой, покой нам только снится, — пробубнила самой себе Джейн. Она понятия не имела, откуда эта фраза – когда-то давно её любил говорить отец. Сейчас цитата пришлась как нельзя к слову. Протащившись мимо сидящего за рабочим столом Вакариана, кивнувшего ей и продолжившего разговор с Виктусом, Джейн, невзирая на высокопоставленное лицо по ту сторону канала связи, рухнула на диван. — Гаррус, мы можем закончить позже, — деликатно предложила голограмма Примарха на экране терминала. — Нет-нет, — отмахнулась женщина, — продолжайте. Кстати, здравствуйте, давно не виделись… Джейн съехала по спинке дивана, задушив в руках подушку за неимением возможности задушить парочку власть имущих шей, усердно выносивших ей мозг весь день накануне. Да что там день – весь последний месяц. Но, откровенно говоря, Адриэн Виктус был одним из немногих, кто не был причастен к растлению нервной системы экс-коммандера, потому она поспешила извиниться за ненадлежащий тон. — Я как раз делился результатами сегодняшнего совещания. Думаю, с оставшимся изложением вы справитесь не хуже. Гаррус, как выйдете на связь с отцом в следующий раз, дайте знать. Сейчас хорошие новости из дома очень не помешали бы. Конец связи. Экран терминала медленно погас, гостиная погрузилась в тишину. Гаррус повернулся к Джейн и, внимательно её осмотрев, усмехнулся. — Я так понимаю, если задам хоть полвопроса о том, как дела, мой труп найдут в подвале. Пойду чаю тебе налью. Турианец поднялся с кресла, пройдя мимо женщины, легонько коснулся её плеча и скрылся в дверном проёме, ведущем на кухню. — Печенье захвати, — кинула вдогонку Джейн и принялась душить подушку с удвоенной силой. Нет, сперва-то было всё замечательно, эдакий счастливый конец со всеми вытекающими… Экс-коммандеру Шепард начинало казаться, что хоть она этого и не запоминает, но каждый раз, когда мироздание пытается от неё избавиться и отправляет в преисподнюю, на входе там её встречает некто, пинком отфутболивающий обратно. С воплем, что она ещё недостаточно отмучилась в мире грешном. — Дважды выбраться с того света, Шепард, это надо уметь, — сказал адмирал Хакет, зайдя к ней в палату в тот день, когда Джейн пришла в себя. — Видно, папа за тебя каждый раз у Бога просит, солнышко, — тихо прошептала мама за час до этого, поглаживая буйную голову героини Млечного Пути. — Ну охренеть просто, — глубокомысленно протянула Шепард, оставшись наедине с собой. Не то чтобы она была против того, что выжила. Особенно спустя некоторое время, когда ей сообщили, что «Нормандия» вышла на связь и все члены экипажа и её команды целы. Но охренеть ведь действительно было с чего! А потом через стеклянную стену своей палаты Джейн увидела мирно прошествовавшего с грузом медикаментов гета и произнесла ту же фразу. Ещё раз. С чувством. Катализатор вообще-то не врал. И Шепард в связи с этим подумывала, что он был просто серьезно – и фатально для галактики – засбоившим миллионы лет назад ВИ. Потому что ИИ врать умеют, и некоторые – ещё как. А геты пошли в этом плане дальше всех прочих, опрокинув со своим уничтожением Жнецов и всех остальных, кому претило их существование. Оказалось, что сразу после примирения с кварианцами на Раннохе и присоединения к войне геты получили доступ к материалам по строительству «Горна». Они быстро сообразили, что эта «пушка» может истребить не только Жнецов, но и все прочие неорганические формы жизни в галактике. И приняли контрмеры. Шепард не совсем понимала, как им это удалось, даже после того, как тот самый гет в больнице, с присущим только его расе терпением, раз пять объяснил, что именно они там у себя отключили, перенастроили и пересохранили во время активации «Горна». Но в сущности это её не беспокоило. Главное – ребята своевременно поделились ценной информацией с СУЗИ, за счёт чего она тоже уцелела. И в данный конкретный момент детища кварианцев были самой последней проблемой в списке причин головной боли Джейн, за что она им тоже была бесконечно признательна. О как же сначала все друг другу в любви, верности и дружбе признавались! Как все красиво друг друга на братских могилах утешали, какие парады проводили, песни сочиняли… Кроганы помогали воздвигать памятник Андерсону, Рекс участвовал лично. На первом же общем собрании кварианцы поклялись Примарху Виктусу, что до тех пор, пока не будут починены ретрансляторы, ни один турианец не будет голодать – корабли-фермы обеспечат декстро-провиант. Азари и саларианцы так вообще объявили о том, что пора бы создать новый Совет Цитадели, куда будут входить члены всех рас в галактике, вышедших в космос. Ворча особенно радовались… Только рахни и геты были немногословны. Скооперировавшись, они разделились: часть отправилась ремонтировать «Харон», остальные рассредоточились по Земле и пытались восстановить всё, что ещё подлежало восстановлению. В принципе, они же и были теми, кто в своей работе преуспевал больше прочих. Однако реалии жизни, сильно отличающиеся от сказочных, дали о себе знать. Хватило всех ненадолго. Буквально через несколько месяцев начался форменный срач. Конечно, во многом было виновно замкнутое пространство Местного скопления. Ретрансляторы медленно, но верно восстанавливали. Царица рахни, лично контролирующая работы, давала обнадёживающие прогнозы – к исходу этого земного года совершить пробный запуск. До этого самого исхода оставалось пять месяцев. Немного, но в условиях, когда каждая раса, застрявшая на околоземной орбите и самой планете, тянет одеяло на себя, вносит смуту, грозится «негативными последствиями» и требует ясности, экс-коммандер сильно сомневалась, что всё не окончится теми самыми последствиями. По крайней мере, лично для её психики… Едва она выбралась на свет божий из больницы, адмирал Хакет обратился к ней с предложением, от которого Джейн не смогла отказаться. Она пыталась. Честно пыталась послать начальство туда, где не светит солнце, да и прочие звёзды тоже. В конце-то концов, по инициативе адмирала она вечно влипает в самые неприятные истории, имеет она право хоть раз в жизни сказать «нет»?! Нет, не имеет, поняла Джейн, едва Хакет умело изобразил «замученного жизнью, но несломленного старика», а сверху добил высказыванием вроде «Андерсону бы этого хотелось…». Она мигом усовестилась всех своих помыслов, даже решив, что человеку вот тоже, может, на законную пенсию хочется, но его долг не отпускает, а она тут…. И так далее, и тому подобное. Разумеется, экс-коммандер очень быстро пожалела, что в который раз клюнула на удочку Хакета, который, судя по всему, имел подпольный диплом психолога и корочки об окончании курсов актёрского мастерства. Но отступать, как водится, было поздно. Теперь она – первый помощник адмирала, временно занимавшего должность главы правительства землян, почему и вынуждена по самую макушку окунаться в омут политических разборок… Джейн встрепенулась. В комнату вернулся Гаррус с двумя чашками и её печеньем. В голове женщины скользнула нехорошая мыслишка. Ну что ж, всё-таки самую малость отомстить начальству за свои страдания ей удалось… — Печенье захвачено, мой капитан! — торжественно объявил турианец, ставя на кофейный столик перед Джейн то, что добыл на кухне. — Адмирал, вообще-то, — хмыкнула женщина, потянувшись за чаем. — И когда это ты стала такой тщеславной? Говорят же, политика портит людей, — наигранно тяжело вздохнул Гаррус, прикладываясь к своему декстро-чему-то-там в чашке. — Вероятность, что твои останки окажутся в подвале, сейчас увеличилась, — процедила Джейн. Они глянули друг на друга и тут же синхронно усмехнулись. — Серьезно, Джейн, как только всё это дерьмо закончится и флоты смогут разлететься по своим системам, Хакет должен тебе отпуск. В противном случае он будет вынужден готовиться к войне с Турианской Иерархией. Уверен, Виктус мне не откажет, у него список претензий к этому человеку растёт в геометрической прогрессии. И хотя обычно я не согласен с большей частью из них и стараюсь уладить межрасовый конфликт, если мне не выдадут тебя в полное распоряжение в конце этого года хотя бы на месяц, пусть адмирал пеняет на себя. Джейн от души расхохоталась по окончанию тирады Вакариана. — Увы, про отдых в могиле я уже молчу, меня и в могилу-то, похоже, никто не отпустит. Так что отпуск мне светит разве что… хм, декретный? — задумчиво протянула экс-коммандер, чем вызвала недоумение у турианца. — Какой-какой? — переспросил Гаррус, которому переводчик невнятно обозначил то, что сказала Джейн. — Декретный. Это такой отпуск, который дают женщинам по рождению и уходу за детьми… Чёрт, Гаррус! Да это же идея! Ты что-то там говорил про ребёнка турианца и человека? Гаррус дёрнул жвалами в подобии улыбки. — Да, да, биология не на нашей стороне, и… — Зато переполненные сиротские приюты очень даже на нашей. Можем попробовать посмотреть, что вырастет из ребёнка, воспитанного человеком и турианцем, что скажешь? — задорно предложила Джейн. Турианец как-то резко посерьёзнел, и она подумала, не перегнула ли палку. Всё же это был не такой уж простой и шуточный вопрос… — На самом деле я думаю, что это сомнительная идея, Джейн, — глухо ответил Гаррус. Что-то внутри женщины неприятно сжалось. Но турианский засранец тут же хохотнул. — И именно поэтому – да, стоит попробовать. Ведь когда это мы с тобой могли устоять перед сомнительными идеями, м? — Чёрт тебя дери, — выдохнула Джейн с неожиданным для себя облегчением. — Нет, если серьёзно… Я правда не против. Тем более если за это тебе дадут отпуск. Переглянувшись и несколько секунд померяв друг друга взглядами, они снова рассмеялись. — Гаррус, я тебя обожаю, ты в курсе? — поинтересовалась Джейн, подтягивая на диван ноги и с удовольствием делая большой глоток чая. — Ну… Ты три года доверяла мне прикрывать свою задницу и неоднократно вызволяла из неприятностей мою. А ещё недавно ты вышла за меня замуж. Так что да, я подозреваю, что как минимум тебе нравлюсь. Джейн, смеясь, всё-таки пролила на китель чай и, водрузив кружку на стол, принялась за печенье. — Нет Шепард без Вакариана, я говорила… — Зато есть Шепард, которая теперь Вакариан, — тут же перебил турианец и, поймав смешливый взгляд жены, продолжил: — Интересно, долго ли ещё верхушка Альянса будет агонизировать по поводу смены тобой фамилии? — Понятия не имею, чего они вообще так взбеленились, — пожала плечами Джейн, хрустя крекером. — Шутишь, да? Им же на всех памятниках, во всех заголовках и учебниках пришлось брать «Шепард» в скобки и дописывать «Вакариан», а то и вообще распинаться до «Капитан Джейн Вакариан, в девичестве Шепард». Ой, прости, адмирал. — Я смотрю, тебя эта тема так и не попускает, да? — приподняв бровь, женщина скосила взгляд на мужа. — Ну прости меня, говнюка самодовольного… Но, Духи, милая, ты просто не могла оценить по достоинству физиономию моего отца, когда он понял, что я внёс нашу фамилию в историю повторно, — ни разу не виновато ответил Гаррус. — Ты внёс? — скептически уточнила адмирал. — Хорошо, хорошо, мы внесли, — милостиво поправил себя турианец. — Расслабься, Гаррус, я просто никогда не любила свою фамилию. Знаешь, что она означает? Означает она человека, который скоту хвосты крутит. А твоя фамилия… Да я понятия не имею, что значит, но мне понравилось, как звучит. — Тогда не буду просвещать тебя на эту тему, — вздохнул Вакариан, отставив на стол пустую чашку и расслабленно откинувшись в кресле. — Погоди-ка… — Джейн закашлялась, рассыпая остатки печенья по дивану. — Гаррус. Пожалуйста, скажи, что «Вакариан» – это что-то приличное и красивое, скажи, что я не поменяла шило на мыло! Гаррус от души расхохотался. — Сейчас ты по степени эмоциональности выражения лица вполне могла бы посоперничать со своим свёкром, когда он узнал, что таковым является. Но нет, Джейн, эта тайна останется для тебя тайной. Если только мой родной язык выучить не решишься. Джейн глубоко вздохнула, сдув упавшую на щеку прядь волос. — Это вызов, Вакариан? — спросила женщина, стряхивая крошки с многострадального кителя, а потом и вовсе, расстегнув молнию, стащила его с себя и эффектно откинула в сторону. — Ну что Вы, адмирал, кто я такой, чтобы бросать вызов самой опасной женщине в галактике, — мурлыкнул турианец, скользнув по фигуре жены взглядом. Джейн коротко засмеялась, поднимаясь с дивана. — Действительно, — медленно пройдясь до кресла, в котором располагался Гаррус, женщина плавно упёрлась коленом в обивку сбоку от турианца и опустилась к мужу на колени, лицом к нему, — это было бы крайне неразумно с вашей стороны, советник Примарха, учитывая, что вы делите с ней крышу и постель. Гаррусу удалось сохранить видимость спокойствия, но его мандибулы непроизвольно дёрнулись, выдавая хозяина с головой, а следом и руки предательски потянулись к бёдрам жены. Джейн, сверкнув глазами, усмехнулась, проводя кончиками пальцев по воротнику турианца, осторожно подбираясь к чувствительной шее. — Шепард, — вдруг тихо сказал Гаррус без тени игривости или насмешки. Джейн внимательно посмотрела ему в глаза. На самом дне бледно-голубых радужек под толщей спокойного счастья подёргивалась рябью застарелая боль. — Сколько бы фамилий и званий ты не сменила, что бы ни… — турианец оборвал сам себя на полуслове, но быстро продолжил: — Шепард. Ты всегда будешь для меня Шепард. Капитан «Нормандии», заноза в заднице Совета, самая опасная женщина в галактике, способная перевернуть мир с ног на голову… Та, что пришла за мной на Омегу, боролась сперва за мою жизнь, потом за остатки моего разума, а после предложила померяться длинной рук да гибкостью… И та, что в конце концов совершила для всех нас невозможное. Моя Шепард… Мастер по части невозможного. Скажи мне кто несколько лет назад, что больше жизни человеческую женщину полюблю, ответил бы – невозможно. А потом в башню Цитадели, где я барахтался в бюрократических помоях, заявилась ты… Гаррус усмехнулся и, выдохнув, с нежностью провел тыльной стороной когтя по щеке жены. Шепард слушала не отрывая взгляда от его лица, затаив дыхание, почти инстинктивно чувствуя уязвимость турианца сейчас. Осознание того, какой ценой дались ему сегодняшний день и этот момент, накрыло Джейн с головой. Перед ней её лучший друг, любовник и, наконец, муж. Переживший её смерть практически дважды. Ни секунды не сомневавшийся в ней, никогда, ни в чём. Видят все высшие силы, он заслужил немного потешить самолюбие. Совсем чуть-чуть. И пусть Хакет дёргает глазом на документы за её подписью хоть до схлопывания Вселенной. Пусть Ханна Шепард вздыхает о том, что дочка отказалась от их простой, но гордой фамилии. Всё это стоило того, чтобы видеть сейчас радость в глазах напротив. — Я люблю тебя, Гаррус Вакариан, — севшим голосом, глядя прямо в глаза мужу, сказала Джейн. Совершенно серьёзно, как впервые – на крыше Президиума. Со всем чувством, как за минуты до прыжка в луч. Абсолютно искренне, как когда он путался пальцами в завязках на спине её белого платья – простого, скромного, но чертовски непонятного в своей конструкции для турианца. Бедная Лиара наверняка полночи икала от того, какими словами помянул Гаррус её способности к плетению узлов… Шепард смыкает руки на шее Гарруса, прячет лицо у него в воротнике и, чувствуя его крепкие объятия, готова посмеяться над своим нытьём двадцатиминутной давности. Они живы, они есть друг у друга, война окончилась, меньше чем через полгода все разъедутся по домам, и про сегодняшние вакханалии будет напоминать разве что построенный в центре Лондона кроганский туалет. А что ещё для счастья нужно? — Стало быть, ребёнок, Гаррус? — шепчет сквозь улыбку Джейн. Не отрывая лица от воротника мужа, она мягко потирается о него щекой, чем вызывает у турианца нечто сродни мурлыканию. — Я бы не отказался от дочки. Маленькой человеческой девчонки. До ужаса любопытно, как ты выглядела в детстве, — отвечает Вакариан, зарываясь пальцами в волосы жены. — Если мы говорим о младенчестве, то конкретно я была лысой и толстой. Можешь попросить мою мать, она предоставит тебе фотодоказательства. Правда, тогда, возможно, тебе всё-таки светит подвал. Грудь Гарруса под руками Шепард вибрирует от смеха. — Поверь, едва ли ты выглядела хуже меня. Говорят, дети турианцев самые уродливые в галактике. Хотя я не видел кроганят и маленьких ворча – возможно, у нас есть конкуренты. Насчёт фотодоказательств ничего не обещаю, но после починки ретранслятора обязательно заглянем на Палавен… — И раз уж ты решил выбирать дочь, выберу там нам сына. Я-то знаю, что вырастаете вы очень даже ничего, — бубнит Шепард, расслабившись и почувствовав в полной мере свою усталость. — Мы уже говорим о двоих? — хохотнул Гаррус. — Впрочем, поддерживаю твою инициативу. Признаю, свою сестру мне временами хотелось задушить. Но вдвоём им будет куда веселее и проще противостоять нам. А то численный перевес – нечестно, знаешь ли. — Гаррус, — придав голосу как можно больше проникновенности, Шепард говорит: — Я буду самой, нахрен, счастливой женщиной в мире… Турианец ожидаемо молчит в предвкушении продолжения, и Джейн начинает посмеиваться. — … если ты сейчас отнесёшь меня в спальню. Я честно-честно сама не дойду. Смех Гаррус сопровождает ещё более крепкими объятиями и соприкосновением своего лба со лбом Шепард. — А не то подвал? — спрашивает он. — А не то я сделаю с тобой то, что планирую, прямо здесь, — многообещающе шепчет Джейн. Турианец смотрит на женщину и вместо ответа, активировав инструментрон, гасит свет в комнате. В полумраке глаза его будто мерцают, отражая свет с кухни и от уличных фонарей; Гаррус подаётся к ней совсем близко, обдавая лицо горячим дыханием. — Обещаешь? — полурычит он у самых её губ. И экс-коммандер Шепард, ныне адмирал Джейн Вакариан, со всей уверенностью может сказать: за всё, что сделала и продолжает делать для этой грёбаной галактики, она получает достойную награду.