С безответной любовью, Линали
Канда пытался предельно спокойно положить листочек туда, откуда взял. Пальцы предательски дрожали, а тело застыло в одном положении, и всё из-за осознания того, что это предсмертная записка. С упр быстро сменился злостью на себя и на Линали. На себя, за то что и вправду не заметил изменений в поведении Ли младшей. На Линали же за то, что она допускала даже мысль о самоубийстве или, в худшем случае, убийстве. Юу не теряя ни секунды направился на кухню семейства Ли, где сейчас находилась самая младшая из них. Канда подошёл в плотную к Линали и взяв за плечи развернул к себе. — Что за записка была у тебя в самом дальнем углу задвижки? — современный самурай пытался говорить спокойно, но вряд ли это получалось хорошо. Вначале она широко раскрыла свои фиалковые глаза в удивлении, а позже, поняв что названный брат говорит серьёзно, судорожно забегала глазами, опустив их в пол в смущении. Мысли лихорадочно метались в её голове. Что делать? оправдаться? отшутиться? или признаться? Боже! — Я-я, это, — начала мямлить Ли, но договорить ей не дали крепкие объятья. В её сердце появилась надежда. — Это ведь предсмертная записка? Если ты на это решишься, я тебя из-под земли достану! Ты мне очень дорога, и я не собираюсь тебя терять… — он замолчал и после недолгой паузы продолжил, — Но ты для меня не больше чем сестра, прости. И если тебе противны выходки Лави, то можешь с ним не общаться и с Алленом тоже. И только, пожалуйста, не плачь. — Хорошо, не буду, только давай ещё так постоим, ещё чуть-чуть, а потом я на твоих глазах сожгу записку. Они стояли так довольно долго. Начался закат. Косые лучи солнца ярко освещали помещение и двух людей в обнимку стоящих в комнате. На столе остался не до конца порезанный лук и не почищенный чеснок. Линали плавно опустила руки и, скрывая глаза под чёлкой, пошла свою комнату. Юу остался ждать на кухне. Записку сожгли на заднем дворе и больше о ней не вспоминали. Через несколько лет китаянка уехала к себе на родину вместе с братом. Общение с Юу вскоре стало минимальным, а после переезда полностью оборвалось. Только по вечерам сердце японца и китаянки странно щемило, будто каждый раз открывалась старая рана…Часть 1
7 марта 2019 г. в 17:31
Помнишь, мы ведь с детства были в месте. Ты всегда мне помогал и защищал. Вспоминая то, как ты побил мальчишек из школы для хулиганов, хоть это было и неправильно, я не могу сдержать улыбку. Ты их бил, защищая меня. А помнишь, как ты готовил для меня супы, когда я болела? Наверняка помнишь. Возможно, именно тогда я начала в тебя влюбляться… Дальше мы поступили в старшую школу. Теперь мы в разных классах и не можем проводить время вместе, но на каждой перемене я пыталась вырваться из душного кабинета и прибежать к тебе. Я даже подружилась с Лави, его терпеть было очень трудно: неуместные подколы, слишком весёлый и импульсивный, почти каждый раз он пытался заглянуть под мою юбку. Но всё же я терпела его, лишь бы побыть подольше с тобой.
И вот, на втором году обучения, я набралась смелости и решила признаться, но тут появился он, мальчик с белыми волосами, серебряными глазами и со шрамом на левой стороне лица. Мне тошно сейчас даже написать его имя. Но всё же тогда он мне показался подозрительным, и я решила повременить с признанием и понаблюдать за ним. Конечно же чтобы не вызывать у тебя подозрений, я начала мило с ним общаться. Канда, почему ты этого не заметил? Ты ведь всегда видишь, когда люди надевают маски. Или ты уже тогда был влюблён в него? Скорее всего да.
Я ждала неделю, надеялась что ещё несколько раз огрызнёшься на него, и он убежит, сверкая пятками, но с каждой новой минутой шансов у меня становилось всё меньше и меньше. Надо было действовать. Но кто я такая, чтобы лишать тебя счастья? Просто человек, который хочет разделить своё счастье с тобой. Наверное я слишком слаба, чтобы сказать тебе это в лицо. И думаю, уже не стоит. Дата назначена 25 декабря. Я сделаю всё, чтобы поднасолить этому чертёнышу.