Чуть больше, чем вредная привычка

      Силуэт Суо появляется совершенно присуще ей — не торопясь, недостаточно резко, чтобы сложилось ощущение встречи двух не-друзей-около-врагов. На лице обычная, почти насмешливая полуухмылка, в тяжелых шагах вялость, маскируемая под дежурную небрежность, а в расправленных плечах — напряженная сдержанность, — словно не дает вырваться чему-то плохому только усилием воли, — совсем не свойственная Красной.       Сигарета уже давно стала неотъемлемой частью Микото, а после разборок, где участвует она, вся Хомра внимательно, не шелохнувшись, с злорадным ожиданием смотрят на завершающий штрих их Короля, — скуренный до фильтра почти что окурок словно в замедленной съемке соприкасается с полом в здании с побитыми и частично живыми, — ненадолго, — бандитами, и в следующую секунду здание взлетает на воздух, — чтобы потом победоносно взреветь.       Рейши со школы раздражали ее непунктуальность, невоспитанность, упрямство, нежелание следовать четким правилам, в общем, почти все черты характера Суо. Но он не мог не признать красоту столь обыденного зрелища, как курение в ее исполнении. Делает это так, что и говорить Синему ничего не хочется, только следить. Долго, пронизывающе, не отрываясь, но украдкой, как школьник, ибо правила приличия, на которые хочется наплевать в такие моменты, хотя бы с минуту побыв ею.       Она курит с почти театральной эстетикой, за этим, как за лучшим представлением в гигаку, можно следить вечно, но перемирие временно и другого такого уже не будет, потому Король впитывает ее образ, словно Красная — дым. Каждый неторопливый жест пропитан показной сонливостью, флегматичной уверенностью хищника, когда на самом деле она в любой момент готова сжечь угрозу для себя или Хомры, не оставляя и праха.       Микото, сколько он помнил со дня их знакомства, никогда не курила тонкие вроде-как-женские сигареты с отвратительными приторными запахами. В ее руках чайкой вспархивает пачка «Парламента», и будто бы заранее определенная сигарета, — хотя Мунаката знает, что с этим она заморачиваться уж точно не будет, — почти самостоятельно поднимается выше своих сестер, сразу же подхватываемая Суо.       Щелчок пальцами, — не стоящий внимания пустяк, тем не менее отделяющий ее и нужный в данный момент никотин, — и кончик едва заметно вспыхивает от алой искры — поистине крохотной части всей дарованной ей силы. Почти потухшие, бесконечно усталые медовые глаза лениво закрываются, и видно каждую до последней ресницу, а бледные, обветренные губы неплотно обхватывают сигарету чуть дальше от фильтра.       Грудная клетка поднимается, наполняясь ядом, тонкие пальцы с всегда коротко остриженными ногтями отводят сигарету, даже не постукивая, чтобы стряхнуть пепел, и из-под век показывается апатичное ко всему золото радужек, которое прослеживает путь дыма от кончика до места его развеивания. Она смотрится так правильно среди легкого снегопада, сидя на промерзлых каменных ступенях, словно Суо призрак-хозяин этого места, обитающий здесь сотни лет, а Синий у нее в гостях.       Снежинки таят, не долетая до нее, и Рейши уверен — стоит протянуть руку, и ты сможешь почувствовать теплоту воздуха, несмотря на зиму в целом и минусовую температуру в частности. Серьга тускло поблескивает, будто смеется, напоминая с чего, — хотя нужно сказать «с кого», — началось все.       Вдох — тление бумаги, выдох — струйка дыма в воздух. Этот ритуал вводит в транс и оставляет необъяснимую сонливость, словно бы передающуюся от Красной, Король даже не желает разбивать миг хрупкой тишины и редкого в ее присутствии спокойствия, не отягощенного сражением или колкими взаимными издевками. Но приходится, иначе он забудет, для чего приходил.       Девчонка. Все еще глупая девчонка, думающая лишь о себе и своем окружении, забывая о том, что вокруг тоже есть люди, что могут пострадать от опрометчивых поступков Микото. Не она ли, становясь Королем, обещала защищать? Или решила делать это выборочно, игнорируя несуществующую совесть? Узнать, что в голове у Суо он не сможет, кажется, вовек, потому нужно просто свести в ничью их бой, как и обычно, давая время на регулирование дел между членами их кланов.       Запах никотина забивается в ноздри от нахождения почти вплотную, а она сегодня как никогда смиренна и безынициативна, словно доверяя ему, доверяя в его руки свою жизнь. Но это огромная глупость с ее стороны, и он уходит, негласно установленное время переговоров уже заканчивалось, потому Мунаката возвращается к мосту, готовясь отдать приказ на штурм Ашинаки.

Полуночная темнота, здесь по-своему тихо. Сквозь затхлость и пыль, Закручиваясь в вихре, капля красной силы Трогает сигареты конец, и дым поплыл. Кошмар ненавистный один Без конца терзает, не давая сна, Где, наедине с огнем, она среди руин. Наверное, то судьба воздает за все ей сполна.