Сестра богов

Сцена оказалась не такой большой, как решил Чимин на первый взгляд, но он привык выступать и в более стесненных условиях. Правда, другие места не выглядели такими заброшенными, но Чимин списал это на перерыв на заправку в работе клуба, о котором ему рассказывал знакомый. Он бросил рюкзак за кулисами, быстро переоделся в свободную рубашку, настроил свой кибер-браслет c наушником на беззвучный режим, чтобы никто не отвлек, и сменил ботинки на более удобные. Так как ему намекнули, что долго ждать не будут, больше ни на какие приготовления времени не осталось. Чимин вышел на сцену, приблизительно зная, откуда начать. Остановившись, он сделал глубокий вдох и стал ждать свою музыку. Левая рука нервно сжалась и разжалась, сколько бы он себя ни сдерживал, никак не удавалось полностью взять такие жесты под контроль. Вступила музыка, и Чимин откинул голову назад, словно пытаясь уловить что-то, слышимое только ему. Голова двигалась легко – назад, потом вперед. Сердце в груди глухо бухнуло, готовясь к началу, к первому толчку, с которого начинался танец. Хотел бы Чимин не думать о движениях, но у него никогда не получалось, хотя он отточил это выступление до последнего взгляда. Он ставил его сам и записал к нему песню сам, когда у друга выдался свободный вечер в студии. Ступни двигались привычно легко – после толчка Чимин поднялся на носки, потом опустился на пол. Он, наконец, вошел в поток: тело помнило, что нужно делать, взгляд сам цеплялся за силуэт директора по кастингу. А Чимину оставалось только передавать то, что он хочет сказать. Многим его знакомым казалось, что танец появляется сам собой из цепи красивых движений, каждое из которых подобрано к предыдущему из эстетических соображений. Чимин никого не разубеждал, что это все ложь: просто танец становился для таких, как он, вырванной с мясом из тела душой, корчащейся на сцене. И движения выстраивались сами – странные, некрасивые, сложные, непонятные некоторым зрителям. Но разве душе нужно понимание? Разве она нуждается в эстетике, когда пытается поделиться своей болью? Разве у нее остается время на оттачивание жестов? Жест без эмоции всегда наполнялся таким же привычным пустым враньем, с которым многие отвечают на вопрос «Как дела?». Только в сопровождении искренних чувств он становился прекрасным. Чимин так и назвал свой танец и музыкальное сопровождение – Ложь. Говорили же в древности: «мысль изреченная есть ложь». Чимин не знал, кто именно создал этот афоризм, потом помещенный ушлыми торговцами в сборник «Миллионы афоризмов на каждый день», который каждый в их общежитии на крохотной планетке Силео успел не по разу прочитать во времена особенной задумчивости. Может, этот древний имел в виду что-то другое, но Чимин понимал это как танцор. Только сцена открывала его так, как ни одни слова, даже самые искренние и важные, не могли. Хотя для сегодняшних прослушиваний душу приходилось все же приукрашивать. На прослушивании должны были увидеть все его лучшие стороны, все его возможности и стили, так что Чимин добавил пару элементов. Но где-то глубоко он надеялся на внимательного зрителя, который заметит в цепи движений и эмоцию, и историю. Ложь окружала каждого жителя Юниверса, с рождения и до самой смерти, люди врали, сам Чимин врал и не раз. Он представлял, как именно этим танцем вырывается куда-то за пределы всеобщей паутины лжи, рвет ее нити, уворачивается от липких прикосновений, как они душат его. После нескольких взмахов руками заныло плечо – в самом суставе. Чимин уже почти не обращал внимания на эту боль. Она редко возникала во время танца, чаще перед сном, когда он ложился на левый бок. Ныло где-то глубоко внутри, словно там перекосилась важная деталь и никак не могла вернуться на место. Главное, чтобы движения не пострадали. Чимин с трудом дождался самого эмоционального места песни, чтобы выпустить все оставшиеся эмоции в финальном вращении. Тот самый знакомый, пустивший его в свою студию, как-то сказал, что в этом моменте Чимин становится не похож сам на себя, даже его тело ведет себя не так, как обычно: стопы выворачиваются слишком сильно, руки движутся с большей амплитудой. «Будто марионетка, впервые сорвавшаяся с нитей», – витиевато описал он. Чимин не стал ему говорить, что понял-то он правильно, но в танце выходило намного ярче. Порывисто отведя руки от лица, а потом прижав к сердцу, Чимин упал на одно колено и несколько раз ударил по воздуху кулаком. Больше времени на танец ему не отвели, поэтому он и заканчивал на середине, надеясь, что когда-нибудь сможет представить его полностью. Он поднялся на ноги, надеясь, что разочарование не написано у него на лице, как это обычно и бывало после окончания любого выступления. Они никогда не выходили идеальными, каждый раз стоило музыке остановиться, как Чимин начинал обдумывать свои ошибки. Кто-то из технического персонала вынес ему микрофон, чтобы директор по кастингу мог слышать ответы. Прожектор стал невыносимо ярким, так что Чимин приложил сложенную ладонь ко лбу, пытаясь хотя бы что-нибудь разглядеть. Но кроме появившихся справа от сцены теней – видимо, другие танцоры наблюдали за его номером – больше ничего увидеть не смог. – Кто вам ставил номер? – спросил директор, шелестя какими-то листами. – Я сам ставил, – Чимин хотел бы видеть хотя бы выражение его лица. – Это мой номер. – Сам… – это прозвучало так, будто прямо сейчас Чимин потерял кучу баллов. – А ваш рост? Чимин предпочел бы не отвечать на этот вопрос, но покорно ответил: – Метр семьдесят три. – Вы уверены? – уточнил директор, что-то яростно вычеркивая. – Это официальные данные от международной медицинской ассоциации, – Чимин облизал губы, понимая, что эта работа тоже ускользает от него. А его знакомый по танцевальному училищу говорил, что лучше этого места ему не найти. За пару лет танцев в этом клубе многие получали достаточно денег для того, чтобы открыть собственную школу или создать танцевальное шоу – за это Чимин готов был танцевать перед богатыми бездельниками сколько угодно. Разве что рост его всегда подводил – среди богатых высокий означало красивый. – Вы планируете в будущем изучать дополнительные танцевальные стили? – Конечно. Я всегда стараюсь… – начал Чимин, но тот так шикнул на него, что пришлось замолчать. Видимо, директору не требовался развернутый ответ. – Как ваша семья относится к вашей профессии? Они знают о том, что вы планируете начать карьеру в нашем клубе? – Они поддерживают меня, но пока я не говорил им… – Ясно. Краем глаза Чимин заметил, как одна из теней сбоку отделилась от остальных и ушла. Видимо, потенциальных коллег он тоже не впечатлил. – Значит так… – директор по кастингу опять что-то проверил в своих бумагах. – Наш босс готов подписать с вами контракт на месяц. Вам нужно будет подойти к нему как можно скорее. Вечером наш корабль отчаливает, так что если вы не подпишете бумаги и не займете предназначенное место, то все предварительные договоренности считаются аннулированными. В этот самый момент Чимин уже открыл рот, чтобы сказать «Спасибо за ваше время», так что сначала пришлось проглотить заготовленное, а потом поклониться и сказать короткое «Спасибо». Его взяли. Несмотря на все ошибки, несмотря на рост. Его взяли. Чимин был готов подписать прямо все и прямо здесь. – Собирайте свои вещи, – сухо сказал ему директор по кастингу. *** Выскочив в коридор и немного отдышавшись, Чимин с жалостью взглянул на следующего после него танцора, которого сейчас тоже будет прессовать этот странный директор по кастингу, включил на браслете звук и навигатор и позволил ему вести себя по запутанным коридорам клуба. Ему хотелось подписать все нужные бумаги быстрее, а потом позвонить родителям и обрадовать их, наконец, тем, что он нашел постоянное и хорошо оплачиваемое место. Всем казалось, что многообещающий выпускник танцевального училища должен мгновенно стать звездой и небрежно разбрасываться миллионами, и Чимин до сих пор чувствовал стыд за то, что так и не оправдал этих оторванных от реальности надежд. Браслет привел его к лестнице, которую охраняли двое невозмутимых высоких парней в военной форме. Чимин не успел сделать и шага к ним, как вдруг кто-то поймал его за руку. – Эй, привет. Ты новенький? Я видел твое выступление, – дружелюбно сказали за его спиной. Чимин обернулся, и вдруг почувствовал, как весь точно превратился в огромную медузу: ноги и руки ослабли и задрожали, а в голове кроме пустоты ничего не осталось. Он узнал бы этого человека в полутемной комнате и с маской на лице, что уж говорить про освещенный коридор корабля. Именно из-за него он выбрал танцевальное училище, работал все эти дни, как безумный, и пытался ставить номера. Перед ним стоял Чон Хосок – золотой танцор Академии Искусств Юниверса, поставивший одно из самых посещаемых танцевальных шоу «Мир Надежды» и ушедший в тень год назад. Все думали, что это было связано с какой-то таинственной любовной историей, но, видимо, все оказалось намного проще. Хосоку тоже понадобилось больше денег, вот и вся тайна. – Я подумал, может, мы как будущие коллеги выпьем кофе? – спросил Хосок, все еще держа его руку. Чимину показалось, что кожа под его пальцами горит, а пульс рвется навстречу чужим рукам. Из последних сил он мотнул головой в сторону лестницы и сказал: – Мне нужно подписать бумаги, пока они не передумали… О, кстати, привет, я Пак Чимин. Прозвучало так по-идиотски, что Чимин едва не откусил себе язык. – Кофе не займет много времени, – Хосок улыбнулся, и Чимин ощутил, как у него сердце сбилось с ритма. Он даже представить себе не мог, что Хосок ему, именно ему, будет так улыбаться. – Минут пятнадцать, не больше. Год назад Чимин пошел бы, не задумываясь, но после безрезультатных попыток найти место хотя бы в каком-то клубе и смены нескольких трупп, это предложение было его последним шансом доказать, что он чего-то добился. А после директора по кастингу от босса клуба Чимин ожидал чего угодно, вплоть до аннулирования договоренностей из-за недостаточной спешки. – Я не могу. Я очень бы хотел, но не могу, – каждое слово звучало, как самая большая ошибка в его жизни. Улыбка Хосока померкла, и он отпустил его руку: – Тогда до встречи, Чимин, да? – неуверенно спросил он. – До встречи, – с облегчением ответил Чимин, поняв, что тот не оскорблен его отказом. – И кофе будет с меня. Хосок нырнул в какое-то ответвление коридора, а Чимин пошел к лестнице, чувствуя себя так, будто внутри пузырится самое дорогое шампанское. Неужели в его жизни, наконец, началась белая полоса? После всего того, что происходило с ним, удача повернулась к нему лицом? Охранники кивнули Чимину, точно давно ожидали его, и он поднялся по ступеням к двери босса. В ковре на лестнице ноги буквально утопали. – О, проходи, проходи, – стоило Чимину постучать, как дверь распахнулась, и на пороге появился тот, кого называли боссом. Он выглядел достаточно молодо и походил на офисного клерка, вышедшего покурить с шумной вечеринки. Дорогой костюм, самый современный кибер-браслет и аккуратная укладка контрастировали с ослабленным узлом на галстуке, небрежно болтающимися манжетами и легким ароматом алкоголя, идущим от него. – Здравствуйте, я Пак Чимин, – Чимин поклонился и осторожно зашел внутрь. Нахождение в одной комнате с пьяными людьми редко вело к чему-то хорошему, и он всегда напрягался, учуяв даже слабый запах алкоголя. Тем более что потенциальный босс сразу же окинул его взглядом, слишком масляным для просто возникнувшей симпатии. – Садись, – босс указал ему на роскошное кожаное кресло. На столике рядом с ним лежал контракт, дорогая ручка и стоял наполненный бокал с красным, почти бордовым вином. – Итак, Пак Чимин, меня зовут Александр Рэнсом, а «Сестра богов» – это мое детище, мой элитный клуб для представителей всех разумных рас. Я лично отбираю танцоров на кастинги, я видел твое видео, и оно меня сразу впечатлило. Он картинно приземлился в свое кресло и налил себе в бокал виски из початой бутылки. Чимин старался оглядеться, но сделать это не слишком заметно, пока Рэнсом был увлечен своей речью. Кабинет производил такое же странное впечатление, как и его хозяин. В дорогой, деловой обстановке нелепо смотрелась металлическая ваза, расписанная павлинами, которая стояла прямо на письменном столе, немного перекрывая Чимину обзор. А среди старых книжных шкафов с тиснеными золотом книжными корешками затесалась современная дверь из непрозрачного стекла с электронным сканером руки, видимо, ведущая в личный лифт. – Наверное, наш старик директор немного напугал тебя, – Рэнсому, похоже, вообще не нужно было слышать реакцию на свои слова. – Он может, такой брюзга. Но я знал, что никаких проблем у тебя не возникнет. Мне нужны звезды, и ты такая звезда. Наши ценители будут в восторге. Мы, конечно, заключим стандартный контракт на месяц, но думаю, что после первого же выступления продлим его, верно? Тебе нужно поставить подпись в самом конце. Хочешь прочитать его? Или позже в своей комнате – в тишине и спокойствии? Если что в течение суток подпись можно отменить, отдельные условия контракта тоже. Мы чтим законы Юниверса. Хотя, как по мне, все эти бумажные формальности только мешают настоящему искусству. Да, такие контракты Чимин видел не раз. Пока он сидел, успел пробежать первую страницу взглядом, успокоился и убедился, что контракт типовой. Рэнсом опять вскочил на ноги и подошел совсем близко к Чимину – пусть от него веяло какой-то нервозностью и перевозбужденностью, но, похоже, он действительно восхищался его танцем и хотел заполучить в свой клуб. Может, насчет масляного взгляда Чимин поторопился? Чувствуя, как краснеют уши, он перевернул контракт и поставил свою подпись. – О, такое доверие заслуживает награды. Предлагаю отметить нашу сделку, – Рэнсом поднял свой бокал и указал Чимину на вино. – Если ты не любишь красное, то тебе принесут любое другое. Вино – символ нерушимости нашей сделки. Одна из многих традиций «Сестры богов», которые ты, конечно же, узнаешь! – Не пей, – вдруг сказал наушник от его браслета. Голос звучал так, будто привык отдавать приказы. Если бы Чимин не знал, что кибер-браслеты невозможно взломать, он подумал бы на взлом, но, похоже, просто произошла ошибка и включилась аудиозапись или какое-то видео. – Что-то не так? – Рэнсом успел протрезветь во время заминки. – Другого вина? – Нет. Все хорошо, – Чимин отсалютовал ему бокалом и сделал глоток. Вино пахло летом и созревшим виноградом – наверное, стоило так же дорого, как и вся окружающая обстановка. – Я могу кое-что уточнить? – Конечно, – Рэнсом вернулся за свой стол и всем видом показал, что слушает. – В некоторых клубах посетители… – Чимин сделал еще глоток, чтобы побороть неловкость. – Посетители позволяют себе касаться танцоров. Я видел в вашем контракте строгий запрет на это. Рэнсом хмыкнул, а потом неожиданно серьезно и искренне сказал: – Ни один клиент не прикоснется к тебе и пальцем. Я могу это гарантировать со стопроцентной вероятностью. Это радовало. Вино слишком быстро ударило в голову, и кабинет немного качнулся перед глазами. – Тогда еще вопрос. Когда корабль находится в космосе, у вас же есть возможность связаться… позвонить… мои родители… Мысль ускользала, а тело стало таким тяжелым, что Чимин откинулся на спинку кресла. Глаза сами собой закрылись, а бокал выскользнул из пальцев, но звука бьющегося стекла не последовало. Чимин словно упал в воду и дрейфовал на волнах, качающих его туда-сюда, вправо и влево, вперед и назад. Следующее, что он помнил, как двое охранников, а вовсе не волны, несут его куда-то по коридорам за руки и за ноги. – Готов, – сказал один из них, но почему-то в груди разливалось такое удивительное счастье, что Чимину не показалось это странным или грубым. Скорее, он мысленно согласился с ними, что вино на голодный желудок оказалось для него совсем лишним. Сложив его на кровать в какой-то комнате, они кинули на пол его рюкзак и ушли. Светильник под потолком окутывал комнату мягким, теплым светом, обещая, что все обязательно будет хорошо. А потом появился Хосок. Конечно, он Чимину снился – по-другому и быть не могло. – Давай, давай, хороший, нужно встать на ноги, – просил он, пытаясь поднять Чимина с кровати, но ноги и руки у него окончательно превратились в желе. – Пожалуйста, нужно идти. Времени совсем нет. Чимин обвил его руками за шею, пытаясь хотя бы во сне до мелочей разглядеть идеальную, словно светящуюся изнутри кожу, хищный разрез густо подведенных для сцены глаз, россыпь блесток на скулах. – Пожалуйста, – попросил он снова, и Чимин почувствовал, что подводит его. – Я не могу, – признался он, падая на кровать и утаскивая за собой Хосока. Тот попытался встать, но Чимин никак не мог отпустить его. – Ты только не оставляй меня, ладно? Я все сделаю. Я смотрел все твои выступления, я пошел в училище только ради тебя. Не оставляй меня, ладно? Ты такой красивый… Я обязательно встану… Чимин не сомневался, что потом пожалеет о сказанном, пусть даже и во сне. Но сейчас ему так хотелось говорить и говорить. Вот только Хосок все-таки вывернулся из его рук и отошел к двери. Сквозь полуприкрытые глаза Чимин видел, как он стоит на пороге и разговаривает сам с собой. – Ты это мне говоришь? – спрашивал он. – Серьезно? Тогда сам скажи мне. Прикажи мне оставить его и уйти. И посмотри, что будет. Давай. Помолчав, он неожиданно печально заключил: – Ну, тогда и говорить не о чем. Чимин закрыл глаза, уверенный, что сейчас Хосок уйдет, но тот лег рядом с ним на кровать и позволил снова обнять себя. От него пахло лаком для волос, спреем для тела и чем-то, что Чимин определил бы, как его собственный запах. Кажется, после счастливого дня Чимина ждал и счастливый сон. Долгий, счастливый сон. *** Чимин открыл глаза и обнаружил, что комната залита светом, максимально приближенным к дневному. На «Сестре богов» на танцорах не экономили – в других местах обходились гораздо менее ярким и приятным светом в личных комнатах. Медленно сев, Чимин обнаружил, что в затылке копится боль, а в комнате на самом деле не одна, а две кровати. И на второй сидел невеселый Хосок. Сложив два и два, Чимин ужаснулся тому, что творил после подписания договора и испытал невероятное желание сбежать с корабля прямо сейчас. – Туалет там, – сочувственно сказал Хосок, видимо, решив, что его ерзанья намекают на переполненный мочевой пузырь. Чимин кивнул ему и поспешил скрыться в небольшой, но тоже достаточно уютной ванной комнате. Им даже поставили новую душевую кабину с десятью разными режимами водных процедур. Только в туалете Чимин осознал, что вообще-то мочевой пузырь действительно разрывается, и Хосок отправил его в нужное место. После, ополоснув руки и лицо, Чимин оперся о раковину и взглянул на себя в зеркало. Он наговорил Хосоку столько всего, что тот наверняка решил держаться от него подальше. Только безумные фанаты несли такую чушь, и, хотя Чимин во многом чувствовал себя именно таким, ему не хотелось, чтобы и Хосок об этом узнал. Вернувшись в комнату, он сел напротив Хосока и попытался начать разговор с извинений, но, жестом остановив его, тот веско и как-то обреченно начал: – Мы в дерьме, – а потом попросил: – Я сейчас все объясню, но, пожалуйста, не перебивай меня, ладно? Такое вступление не предвещало ничего хорошего, и Чимин почувствовал, как его начинает колотить только от одних интонаций в голосе Хосока. – Это место… этот корабль не обычный клуб. Это по сути сверхсовременный бордель, в котором мы принимаем представителей всех разумных рас, – Хосок явно передразнивал Рэнсома, но Чимин ощутил, как в ушах нарастает оглушающий гул. – А мы в нем бесправные рабы, которые могут только стараться не умереть. Я здесь уже год. Тебе нужно продержаться месяц, ясно? Мы с тобой напарники, так что я присмотрю за тобой. Краткий брифинг окончен. Вот теперь спрашивай. Чимин мотнул головой и закрыл уши руками, пытаясь побороть гул – голова просто разрывалась. Хосок тут же пересел к нему, прижал к себе и принялся так осторожно гладить по голове, что через пару минут Чимин немного успокоился и вновь обрел способность слышать, а потом и говорить. – Подпись, – начал он, но Хосок покачал головой. – Ты отключился на двое суток, и это тебе еще повезло, что ты выпил так мало. Многие отключаются на неделю, впадая в подобие комы. Твоя подпись теперь действительна. – Но контракт же на месяц? Или нет? И он обещал, что никто не будет меня трогать, – вышло по-детски, словно Чимин жаловался и искал защиты от неведомых злодеев у единственного взрослого. – Контракт на месяц, – подтвердил Хосок. – Но дальше в нем оговорено одностороннее продление срока работы до пяти лет. И они продлят его, поверь. А обещание Рэнсома, – Хосок издал такой страшный смешок, что Чимин вздрогнул. – Никто из клиентов и пальцем тебя не тронет – они только смотрят. Слово «напарники» вдруг приобрело пугающий смысл, и Чимин инстинктивно постарался отсесть на расстояние от Хосока. Тот кивнул, видимо, проследив за его ассоциативным рядом. – Мы спим друг с другом, Чимин. А они смотрят и получают энергию через машины на «Сестре богов», энергию, которая продляет молодость и жизнь. – Полиция? – спросил Чимин, не особенно надеясь на обнадеживающий ответ, и его и не последовало. – Думаешь, почему клуб – это корабль? Пока он на заправке, ничего такого здесь не происходит. А вот стоит отчалить и оказаться в нейтральном пространстве, как полиция не имеет права их трогать. В нейтральном пространстве нельзя точно сказать, какие законы о проституции действуют на корабль, а международных соглашений относительно плавучих борделей еще не принято. – Почему месяц? – механическим голосом спросил Чимин, чувствуя, как начинает щипать глаза. – Они встанут на заправку, и мы уйдем, – Хосок опять улыбнулся ему, и на какую-то секунду магия его улыбки действительно помогла. Но только на секунду. – Месяц и все. Нужно продержаться. Сейчас ты переоденешься, и мы пойдем в главный зал. Рэнсом произнесет мотивирующую речь, а потом я расскажу тебе больше о корабле и о том, что мы будем делать. Это отвратительно, тяжело, но ты должен справиться. Чимин попытался встать – ноги послушались не с первого раза. Он бросил растерянный взгляд на свой рюкзак, в котором лежала вчерашняя рубашка и ботинки для танцев, не понимая, подойдет ли эта одежда или нет. – За кроватью шкаф, – Хосок показал ему, как открывается створка. – Выбери что-нибудь. Они готовятся к нашему прибытию. Разнообразие костюмов поражало, так же, как и их безвкусица – блестящие ткани, стразы, обилие цепочек, воланов и прочих деталей создавало ощущение безумного цирка. Чимин нашел на боковых полках несколько пар обычных джинсов и белые футболки, и решил остановиться на них. Хосок тоже не тронул ни одну из своих ярких вещей – натянул черные джинсы и черную футболку. Значит, сегодня никаких парадных выходов не предвидится. Чимин ощущал себя так, будто ему только что вкололи анестезию, и все чувства относительно текущего положения медленно отмирали, погружая его в благословенное спокойствие и бесчувствие. Он попал как раз в ту ситуацию, от которых его предостерегали родные, и теперь ему оставалось только выжить месяц, а потом… Потом хотелось удавиться, но Чимин смотрел на Хосока, на его печальное лицо, и думал, что тот выдержал здесь год, если, конечно, не врал. Все могли ему врать, чтобы втянуть в незаконные и отвратительные вещи, которые творились на этом корабле. Все, кроме Хосока. Пусть Чимин пожалел бы о своей доверчивости потом, но он верил Хосоку. Он посмотрел все его интервью, все его выступления – и верил ему, несмотря ни на что. И пусть потом любой обвинил бы его в глупости, кроме Хосока сейчас у Чимина ничего не было. И если Хосок смог, то и Чимин, повторявший за ним уже пару лет, тоже обязан был справиться. Переодевшись, Чимин уточнил: – Вчера… То есть двое суток назад. Ты же хотел вывести меня с корабля, пока он заправлялся, да? – Пытался, – Хосок пожал плечами. – Но после их вина странно, что ты говорить-то мог. «Жалко, что мог», – отстраненно подумал Чимин. Похоже, из-за него Хосок и остался на корабле, имея возможность бежать. – А почему никто не бежит на заправке? – следующий вопрос вытекал из предыдущего. – На заправке абсолютно все, включая местных полицейских, куплены, – пояснил Хосок. – Тебя поймают и – в лучшем случае – накажут. Или убьют. Нужно, чтобы был какой-то посторонний корабль, который согласится тебя взять к себе и сразу же отчалить. Но «Сестра богов» специально подгадывает время заправок. – Понятно. Все предусмотрели. Заморозка только усиливалась, и Чимин не хотел думать о том страшном моменте, когда ее не станет. Они вышли в коридор, причем Хосок уверенно положил руку ему на талию и прижал к себе, заставив Чимина непроизвольно покраснеть, несмотря на анестезию. – Ни с кем не говори, от меня не отходи, – тихо сказал он ему на ухо. – Сейчас внимательно смотри на нижний ряд панелей на стене. Чимин послушно начал изучать совершенно одинаковые серые квадраты, закрывающие стены. – Видишь желтые маркировки сверху? – все так же тихо спросил Хосок. Чимин пригляделся и не с первого раза, но обнаружил среди прочих квадрат с желтым мазком на верхнем краю. Они свернули за угол и обнаружили, что в новом коридоре один квадрат отпал от стены, открывая не слишком новый вентиляционный лаз с кнопкой рядом. На квадрате сверху значился тот самый желтый знак. – За каждым квадратом с желтым знаком скрывается вход в вентиляцию. Если ты окажешься тут без меня, если тебя кто-то напугает – твое дело убежать достаточно далеко, найти квадрат, нажать на кнопку и спрятаться в шахте. Я тебя найду, хорошо? Чимин хотел бы уточнить, кто именно будет пугать его или угрожать ему, но от страха у него пересохло в горле, так что он просто кивал и кивал. Главный зал напоминал банкетный, разве что столы больше походили на тюремные – простые, прямоугольные, сделанные из какого-то нержавеющего металла. За ними сидели танцоры: кто-то ел, кто-то вел оживленный диалог с соседом, кто-то просто сидел, уставившись в одну точку. Двое плакали, и в одном из них Чимин узнал парня, который проходил кастинг после него. В самом конце зала прожектор освещал сцену и небольшую кафедру на ней, точно Рэнсом решил им всем здесь проповедь читать. – И какого хрена этот новичок достался тебе? – агрессивно спросил кто-то. Чимин едва не шарахнулся в сторону, потому что говоривший стоял слишком близко к нему, но Хосок удержал его на месте и тоном уставшей дивы ответил: – Танцуй как я, и тогда тебе тоже достанется самое лучшее. Танцор – высокий парень с зеленой кожей – закатил глаза, но отошел в сторону. Видимо, такие разборки вошли здесь в привычку, как и реакция на них Хосока. – Приятно видеть всех вас снова, – Рэнсом уже успел подняться на сцену с неизменным бокалом виски в руках. – Давайте поприветствуем наших новичков. Чимин рванулся бы вперед, настолько сильно ему вдруг захотелось врезать Рэнсому в лицо и бить, пока тот не перестанет шевелиться, но и в этот раз Хосок успел удержать его и только теснее прижать к себе. Впервые в жизни Чимин ощущал такую ничем не замутненную вспышку ярости, поглотившую сразу все страхи. – Вечером у нас уже гости – вы ведь довольны? – зал отозвался нестройными воплями, многие из которых к удивлению Чимина звучали достаточно радостно. – Покажем им, где лучшее место во всей вселенной? Под неравномерные овации Рэнсом покинул сцену. – Выступления Рэнсома пропускать нельзя, он следит за всеми, – прошептал Хосок. – И его охранники следят. – Вижу ты уже ввел нашу звезду в курс дела, Хосок, – Рэнсом возник слишком близко к Чимину, и того буквально залило изнутри выжигающей все яростью. Хосок впился ему в больное плечо с такой силой, что Чимин охнул, вынужден был опустить глаза и дышать носом, стараясь перебороть боль. – Я же лучший, – видимо, этот тон Хосок применял для всех, кроме Чимина. – Точно. Вы мои звезды. Наши клиенты будут в восторге, – Рэнсом ухмыльнулся. – Я в этом не сомневаюсь. – Отведу его в комнату, покажу оборудование, – Хосок дождался кивка Рэнсома и с такой силой потащил Чимина за собой, что тот едва не врезался в дверь по пути. Через пару коридоров он обернулся и, схватив Чимина за грудки, ощутимо приложил спиной к стене. – Ты что, рехнулся? – рявкнул он. – Ты что собирался сделать? Задушить его голыми руками? Ты представляешь, что с тобой бы было, а? Чимин почувствовал, как гнев проходит, у него подгибаются ноги и разламывается от боли плечо, так что Хосоку пришлось срочно подхватывать его. – Я не знаю, – вышло не очень членораздельно. – Я не знаю, что делать. Он такой ублюдок. Боги, как больно… – Прости, я не хотел так сильно давить – плечо не в порядке? Послушай меня, Чимин, пожалуйста. Мы тебя не оставим, – пообещал Хосок, аккуратно, но очень сильно нажимая на какие-то точки в плече. Это странное «мы» заставило Чимина всерьез задуматься о тех, кто пробыл здесь достаточно давно. И об их состоянии. Боль постепенно отпускала, и они снова двинулись по коридорам. – Они были рады клиентам? – спросил он, пока они шли. – Некоторые здесь сходят с ума, некоторые садятся на наркотики, некоторые достаточно ненормальны, чтобы прийти сюда осознанно и радоваться этому месту. – С ума сойти, – прошептал Чимин, чувствуя, как силы потихоньку возвращаются. – Почему это не может оказаться сном? – Ни один Песочный человек не подарит тебе настолько забористый песок, – заметил Хосок, прикладывая браслет к одной из красных дверей в полукруглом зале с вычурным фонтаном. Та отъехала в сторону, открывая крохотное помещение с двумя сидениями и какой-то странной кофеваркой между ними. – Смотри и запоминай, – Хосок вздохнул. – Это наша комната ожидания. Здесь мы должны оказаться уже в костюмах и подготовленными во всех смыслах. Чимин пока не стал фокусироваться на этом «во всех смыслах», как бы нехорошо оно не звучало. – Отсюда, – он указал на кофеварку. – Льются коктейли. Вроде того, что ты попробовал в вине. У них тот эффект, который хочет клиент. Дальше мы выходим сюда. Стена комнаты поехала влево, разрешая им пройти дальше. Следующая комната была достаточно большой. Основную ее площадь занимала огромная, круглая кровать. – Если мы танцуем, то кровать уедет в стену, – Хосок подошел к дальней панели из темного непрозрачного стекла. – Вот за ней сидит клиент. Прокачка энергии идет либо через пол, либо через кровать. Если приложить браслет к стене клиента, то он подключится к твоему наушнику. Подключаться буду я, но если клиент захочет, прости, и тебя придется подключить. Только анестезия не давала Чимину заткнуть уши и выскочить в коридор, отказываясь слушать Хосока дальше. – Они могут попросить чего угодно, – Хосок сел на кровать, а потом неуверенно посмотрел на Чимина и попытался сформулировать. – У тебя же… ты же… не знаю, как спросить, чувствую себя каким-то уродом… ты же с кем-то… – Я спал с мужчинами, – спас его Чимин. – Это будет не мой первый раз, к счастью. Он сел рядом с Хосоком, ощущая под пальцами шелк белья. На них действительно не экономили – молодость, наверное, стоила огромных денег, и клуб неплохо зарабатывал. – Тут главное, – отдышавшись после неловкого вопроса, продолжил Хосок, – не сделать все плохо и безжизненно. Иначе тебя заберут на «батарейку». Просто выкачают всю энергию, а тело выкинут в космос. И не сделать все слишком хорошо. Слишком хорошие танцоры могут приглянуться кому-то очень богатому. И твоя жизнь станет для него самым желанным блюдом. Той же самой «батарейкой», но с привкусом твоей особенности. Запомни, это наша работа, не больше. Наши единственные танцы. – Звучит, так безумно, что я почти готов поверить, что сошел с ума, – Чимин посмотрел на Хосока. Он выглядел все таким же идеальным, все таким же сильным, а его голос звучал тихо и успокаивающе. Плечо после его пальцев окутало приятным теплом. Хосок действительно хотел ему помочь. – Но я рад, что ты мой напарник. У нас нет выбора, и я предпочел бы, чтобы в этой комнате все, что они захотят, произошло с тобой, а не с кем-то еще. Хосок выдохнул сквозь стиснутые зубы и закрыл лицо руками. – Эй, – Чимин потянулся к нему, погладил его по запястью. – Ты в порядке? – Да, – глухо ответил он сквозь ладони. – Сейчас, минутку. – Секс будет с презервативом? – спросил Чимин, думая о тех документах, которые у него попросили перед кастингом. – Ты же сдавал анализы, верно? И тебе показалось, что это странная формальность, да? Это и есть ответ на твой вопрос. Если бы Чимину рассказали про это место, он сказал бы, что не вынес бы здесь и минуты. Но сейчас он находился здесь и уже готовился пережить месяц и сбежать. Наверное, человек привыкает ко всему очень быстро. Или, может, для них, танцоров, тело всегда остается инструментом для работы, который при желании можно перенастроить? – Сегодня вечером будешь танцевать, – восстановив душевное равновесие, сказал Хосок. – Только танец, но комната заберет у тебя достаточно много энергии. Пойдем поспим, ладно? – Ладно, – согласился Чимин. Анестезия пока держала крепко. *** Чимин проснулся, словно от толчка. Ему безумно захотелось открыть глаза в комнате отеля в одном скачке от заправки и за несколько часов до прослушивания, собрать свои вещи, а потом бежать от «Сестры богов», как можно дальше. Но, естественно, ничего такого не произошло. Их совместная комната с Хосоком осталась на месте, да и сам Хосок не исчез и уже переодевался к вечернему выступлению. Если бы Чимину предложили проиллюстрировать историей из жизни тезис «Бойтесь своих желаний» все из той же книжки с афоризмами, то эта ситуация идеально подошла бы. Сколько он мечтал о совместных выступлениях с Хосоком, сколько обдумывал, что скажет, если по счастливой случайности они окажутся еще и соседями по комнате? Вот только забыл представить, что именно Хосок скажет ему. А стоило обдумать и это во всех подробностях. Сев на кровати, Чимин потер затылок, из которого никуда не делась ноющая боль, а потом спросил: – Почему сегодня только танцы? – Рекламная акция, – отозвался Хосок, влезая в странный золотой топ и проверяя прямо на себе, насколько хорошо тот тянется. – Слух о тебе уже пошел. Сейчас ты покажешь свой танец и, если все пойдет хорошо, вызовешь умеренный аппетит у наших клиентов. Звучало отвратительно, и Чимин немного завис, пытаясь понять, что ему делать дальше. Одеваться? Идти в душ? – Хочешь в душ? – точно услышав его мысли, спросил Хосок. – Нет. Ничего не хочу, – признался Чимин, рассматривая узор на полу. Ковролин им приобрели такой веселой расцветки, что хотелось блевануть прямо на узор. – Значит, душ позже. Так, – Хосок подошел к нему и сел на корточки, чтобы заглянуть в лицо. – Чимин, ты сможешь. Сегодня только танец, ничего страшного. Ты прирожденный танцор, ты такой же, как я. Главное, не забывай, что это работа, хорошо? Вроде бы в такой ситуации Чимина мало что должно было волновать, кроме ее чудовищности, но эта неожиданная похвала заставила сердце заколотиться, как сумасшедшее. Хосок видел его выступление и считал его прирожденным танцором. Хосок, который будто родился, уже танцуя, и сам стал танцем. – Правда? – глупо спросил Чимин, мысленно ругая себя за детский вопрос. – Правда, – Хосок улыбнулся, его улыбка все так же освещала все вокруг, как на видеозаписях. – Давай, нужно одеться. Он потянулся к шкафу за Чимином, выдернул оттуда белую рубашку, похожую на ту, в которой Чимин выступал на прослушивании, только обвешенную тысячей тонких цепочек и черные с блеском брюки. – Чем больше мерцания, тем легче, – пояснил Хосок, вытаскивая из шкафа кейс с косметикой, и сел на свою кровать. – Им нравится все блестящее. Пока он красился – быстро и привычно – Чимин влез в новую одежду. Наверное, после того, что случилось, от него должно было нести, как от сельскохозяйственного рабочего после трудовой смены, но запаха не чувствовалось. Похоже, это чертово вино всерьез затормозило все обменные процессы. Вяло подумав, что от такого вмешательства в физиологию, можно и умереть, Чимин опять зациклился на узоре под ногами. Он никак не мог представить, что войдет в ту комнату, будет танцевать, а потом на следующий день или через день они вернутся туда с Хосоком, чтобы… На этом мысль буксовала и не хотела продолжаться. – Ты наносил макияж? – пробился к нему голос Хосока. Пока Чимин пытался расшифровать вдруг ставший очень сложным вопрос и понять, что Хосок от него хочет, тот понимающе кивнул. – Ясно. Подержи волосы, пожалуйста. Ему пришлось поставить его руку в нужное положение, чтобы убрать челку с лица, точно Чимин был манекеном. От прикосновения к скулам Чимин вздрогнул и закрыл глаза. Хосок касался его очень нежно, почти невесомо, нанося сначала тон, потом тени. – Открой глаза, Чимин, – попросил он, и Чимин не мог не послушаться. – Ты молодец, ты справишься. Голос звучал так размеренно и спокойно, что Чимин почти поверил в это. Подведя ему глаза, Хосок быстро мазнул блеском по губам и помог опустить затекшую руку. – Посмотришь? – спросил он, кивая на ванную комнату. Чимин вздохнул и на ватных ногах все-таки дошел до зеркала. Выглядел он намного лучше, чем чувствовал себя. Даже волосы без особой укладки смотрелись неплохо – обычно они становились грязными намного быстрее. – От этого их вина вообще можно умереть? – спросил он у Хосока. – Наверное, но пока все живы, – Хосок пожал плечами. – Куда делся твой предыдущий напарник? – вопросы точно рождались и озвучивались сами. – Стал «батарейкой», – Хосок нахмурился, а потом спросил: – Хочешь выпить? – Нет, я уже выпил у Рэнсома, – Чимин вернулся в комнату и сделал несколько махов руками, проверяя рубашку. Если бы не ситуация, он порадовался бы, насколько она идеальна для его танца. – Больше не стоит. – Если хочешь разогреться, то уступлю тебе очередь, – Хосок выглядел встревоженным, но театральным жестом обвел комнату. – К сожалению, этот момент они не учли. Да, потому что плевать хотели на танцы. Чимин кивнул и постарался размяться быстро, чтобы оставить время Хосоку. Тому тоже предстояло танцевать? Или его рекламная акция уже давно закончилась? Кто объяснил ему правила этого места? Как он пережил целый год здесь? – Мы рядом, – вдруг сказал Хосок, пытаясь подбодрить его. Возможно, в этом и заключался ответ – Хосоку просто было с кем поговорить: с самим собой, например. – Спасибо, – Чимин освободил ему место и забрался с ногами на кровать. Подтянув к себе рюкзак, он вытащил свои танцевальные туфли – может, не такие яркие и блестящие, зато ноги не натирают – и надел их. Хосок тоже разминался быстро, но Чимина заворожила плавность его движений, уверенность, с которой одно перетекало в другое, врожденная гибкость в его теле. Люди, которые считали, что продавать его в борделе – это хорошая идея, явно не дружили с головой. Сейчас он вполне мог бы собрать огромный стадион в самом центре Юниверса, и каждый пришедший покинул бы его, оглушенный танцем. – Идем, – Хосок взял его за руку. – Опаздывать нельзя. В этот раз Чимин попытался запомнить, как идти к комнатам для «выступлений», но потерпел поражение. Никакой системы в коридорах не прослеживалось, даже охранники, которых стало раза в два больше, походили один на другого. Но другие танцоры, стекающиеся к комнатам, как-то ориентировались. Чимин услышал обрывок разговора – один из ксеносов жаловался на раздражение от брюк, другой предлагал ему отправить жалобу Рэнсому. С ума сойти – отправить жалобу на неудобную одежду? Абсурдность и обыденность происходящего для окружающих могла свести с ума любого. – Заходи, – отперев дверь, велел Хосок, и они снова оказались в комнате ожидания. На этот раз тут горели все огни, а та странная штука с коктейлями тихо гудела. – Они запустят мою музыку? – запоздало спросил Чимин, вдруг испугавшись, что понятия не имеет о звуковом сопровождении. – Да. А ты танцуй, работай, не забывайся. Хосок прижал свой браслет к его, обмениваясь кодами доступа. – Я буду рядом, если что. Дверь отъехала в сторону. Кровати в комнате не было, она, как и сказал Хосок, убралась в стену. Чимин нашел себе стартовую точку – за все время прослушиваний он научился делать это почти мгновенно – и стал ждать музыку. Рука привычно сжалась, точно он опять проходил кастинг, а не выставлял себя на потеху извращенцам. Когда он зашел и увидел панель клиента, которая шла рябью, точно водная поверхность, то понял, что просто не сможет танцевать. Будет стоять и стоять, пока его не превратят в проклятую «батарейку», и он не умрет, как предыдущий напарник Хосока. А Хосок или позволит этому случиться, или вступится за него и умрет тоже. Ни первого, ни второго Чимину не хотелось. Но тут вступила музыка. Чимин откинул голову назад, словно пытаясь уловить что-то слышимое только ему. Голова двигалась легко – назад, потом вперед. Сердце в груди привычно глухо бухнуло, готовясь к движению, с которого начинался танец. Танец тащил его прочь от этого дерьма и заставлял погружаться в собственную историю. Эта история называлась Ложь. С первым же толчком тело вступило так, будто имело собственную волю. Чимин отстраненно следил за движениями рук и ног, на этот раз стараясь не упустить ничего из последовательности. Взмах, еще один, поворот, толчок ногами. – Чимин, – мягко сказал Хосок в наушнике. – Лицо. Ах да, еще чертово лицо. Чимин бросил взгляд на дрожащую стену, словно из центра гигантской паутины лжи. Им не могло не понравиться, если понравилось Хосоку. Как там Рэнсом сказал? Здесь Чимин был звездой. Стоило сосредоточиться на этой очередной лжи. Он упал на одно колено и услышал, как выключилась музыка. Свет стал приглушенным, а движение в стене прекратилось. Кажется, его номер закончился – на том же месте, что и на прослушивании. Только сейчас Чимин вдруг понял, что не может пошевелиться. На него будто давила огромная бетонная плита: он не только не мог встать, он даже с трудом думал об этом. В солнечном сплетении появилась черная дыра, засасывающая последние силы. Пищевод, по ощущениям, прилип к позвоночнику, и все это сопровождали приступы острой боли. «Сейчас отключусь», – подумал Чимин, и тут же почувствовал, как Хосок обхватил его и усадил, оперев спиной на вернувшуюся на место кровать. – Держись, так бывает в первый раз, – Хосок осторожно протер ему лицо влажным полотенцем, а потом прижал к губам стакан с чем-то горячим и велел: – Пей. Чимин замычал, пытаясь ускользнуть и все-таки потерять сознание, но Хосок удержал его голову и снова повторил: – Пей, Чимин. Он даже не понимал, что пьет – оно было горячим, вязким и нестерпимо сладким. Но с каждым глотком боль и дурнота уходили. – Что это? – наконец, спросил он между глотками. – Горячий шоколад, – Хосок погладил его по щеке. – Извини, зефирок нет. Он помогает. Вот так мы отдаем энергию. Пока танцуешь – не ощущаешь этого, а потом остаешься здесь, как сломанный аккумулятор. – А после секса… – начал Чимин, но мысли казались такими же вязкими, как шоколад. Черная дыра в груди исчезла, но силы так и не вернулись: Чимин больше всего на свете хотел спать. – Кому-то после секса легче, – Хосок отставил стакан в сторону и поднял Чимина с пола. – Идем. Сейчас вернемся в комнату, я смою твой макияж, и поспишь. Следующий клиент только через пару суток, так что ты успеешь восстановиться. – Как ты их отслеживаешь? – Чимин повис на нем, пытаясь хотя бы шевелить ногами, но выходило не очень. – Через браслет, – Хосок дотащил его быстрее, чем Чимин ожидал. Или просто восприятие времени играло злые шутки. – Ложись. Его руки снова принялись касаться лица Чимина, на этот раз убирая все лишнее. Выходило не так невесомо, да и масло на коже не вызывало никаких приятных ощущений. – Спасибо, – Чимин уже почти засыпал. Хосок убрал остатки масла еще одним влажным полотенцем и посоветовал: – Постарайся заснуть. Я приду, как только закончу с клиентом. «А кто дотащит тебя?» Чимин закрыл глаза и отключился, как робот, так и не поняв, задал он последний вопрос или нет. *** Чимин вяз в бесконечном сне, из которого никак не мог сбежать: похожие на лабиринт коридоры, полутемные помещения, одинаково равнодушные лица танцоров вокруг. Чей-то смех, бессмысленные разговоры, окрики из зала. Стоило открыть глаза, как кошмар становился реальностью, стоило закрыть, как сон продолжался с того же места, где и остановился. В перерывах Чимин сквозь дремоту видел Хосока. Вернувшись, тот поднял его с кровати и, не обращая внимания на слабое сопротивление, запихал в душ. Но даже теплые струи воды не помогли избавиться от кошмаров. Чимин просто словно перешел в фоновый режим, равнодушно и со стороны отмечая: вот Хосок поддерживает его в душе, вот тот переодел его в какие-то очередные не его вещи, вот мочевой пузырь подает сигналы бедствия, и нужно дойти до туалета, вот принесли еду, и приходится ее есть, даже толком не придя в себя. Потом опять продолжался кошмар. Чимину уже начало казаться, что он никогда не очнется, как вдруг посреди очередного коридора без начала и конца его затрясли за плечи. После нескольких особенно энергичных движений, больше напоминающих встряхивание коктейлей в шейкере, сон слетел с Чимина быстрее, чем он мог ожидать. Глаза открылись, голова больше не болела. – Нужно готовиться, – мягко сказал Хосок. – Клиент скоро будет здесь. В этот момент Чимин ощутил, как скрутило желудок. Он почувствовал себя так, словно долго откладывал прием к врачу и, наконец, записался на завтра – ощущение неотвратимого, пугающего и, возможно, болезненного будущего накрыло его с головой. – Все будет хорошо, – Хосок, видимо, считал выражение его лица и попытался подбодрить, все еще держа за плечи. – Тебе нужно в ванную комнату. – Ага, – согласился с ним Чимин, понимая, что и в ванной комнате ничего хорошего его не ждет. Это «готовы во всех смыслах» в контексте ситуации не означало ничего совсем неожиданного. Так и есть, на раковине стояла пугающего размера туба с очевидной надписью и нераспакованная упаковка с новым бельем. К счастью, белье обошлось без цепочек и страз. Если бы в помещении нашелся хотя бы один иллюминатор, Чимин без сомнения выкинулся бы за борт, но такой роскоши Рэнсом, конечно, им не оставил. Компульсивно вымыв руки несколько раз подряд, Чимин закрыл крышку унитаза, сел на нее и стянул брюки, пытаясь найти наиболее удобное положение для «подготовки». В этом плане ему, конечно, повезло больше, чем тем танцорам, которые попали сюда вообще без опыта или только с опытом секса с женщинами. Кстати, ни одной женщины во время выступления Чимин так и не увидел – возможно, у «Сестры богов» существовал корабль-близнец с другим контингентом. Вспомнив, как плакал танцор во время мотивационной речи Рэнсома, Чимин стиснул зубы и выдавил на руку достаточно смазки. По сравнению с другими ему действительно повезло, если это вообще можно было так назвать. Он не в первый раз готовил себя заранее – иногда перед походом в клуб, когда ему хотелось чего-то достаточно безумного, он предпочитал сделать это дома, а не где-то в узком туалете. Пальцы легко скользнули в тело, и Чимин попытался представить, что ему предстоит медицинская процедура, которую не стоит принимать близко к сердцу. Просто не имеющие к нему отношения манипуляции. Ничего возбуждающего или личного. Смазка неприятно холодила. Закончив и натянув белье, Чимин вернулся в комнату и обнаружил, что Хосок уже переоделся и подготовил парный костюм для него. В этот раз обошлось без лишних навешанных на ткань украшений, зато синий шелк рубашки выглядел таким ярким, что им можно было освещать ночные трассы на бедных планетах. Возможно, стоило что-то сказать, но Хосок молчал, и Чимин не стал навязываться. Может, дома он и мечтал переспать с ним, но не в таких же обстоятельствах. Хосок наверняка тоже чувствовал себя отвратительно, и это не давало забыть обо всем и представить, что происходящее воплощение тех домашних фантазий. Ну, нет – на такие фантазии Чимин не подписывался. Они нанесли макияж – достаточно легкий по сравнению с тем, что Хосок сделал Чимину в прошлый раз. Конечно, кому было какое дело до их макияжа во время секса. – Идем, – коротко сказал Хосок. На этот раз он взял его не за запястье, как обычно, а за ладонь, и сплел их пальцы. От этой робкой поддержки Чимину захотелось бежать, куда глаза глядят, но он прекрасно понимал, что Хосок первый его догонит и не даст совершить глупостей. Кажется, будто он полностью сосредоточился на спасении Чимина, забыв обо всем, включая свою жизнь. Или спасение своей жизни уже просто вошло у него в привычку и дополнительных сил не требовало. В коридорах оказалось не так уж и много танцоров – видимо, с клиентами работали по индивидуальному расписанию. От одной мысли об этом начинала кружиться голова и тошнить. Перед тем, как Хосок открыл нужную дверь, Чимину показалось, что по залу пролетел чей-то короткий полувсхлип-полуплач, но потом все стихло. Может, Чимин даже сам его издал. Опять они вошли в комнату ожидания, но на этот раз под кранами машины с коктейлями стояли два небольших стакана, словно для крепких напитков. Жидкость в них была ярко-синего цвета. – Пей, – велел Хосок и так быстро опрокинул свой, словно боялся передумать. – Что это? – спросил Чимин, повторив за ним. Жидкость на вкус напоминала детское жаропонижающее, вот только температура тела от него, похоже, сразу повысилась. – Возбуждающее, – пояснил Хосок. – С ним легче. – Говорила мне мама, – по всему телу разливалось тепло, заодно с ним повышалась чувствительность: Чимин никогда еще так отчетливо и двусмысленно не ощущал каждый предмет одежды на себе. – Не иди в танцоры. Там наркотики, блядство, сплошная уголовщина… Изо рта вырвался безумный смешок, и Хосоку пришлось поймать его лицо в ладони, чтобы привести в чувство. Накатывала истерика, и Чимин понимал, что еще секунда и он перестал бы себя контролировать. – Соберись, – строго сказал Хосок. Чимин взглянул ему в глаза, цепляясь за его уверенность и спокойствие. Он даже представить себе не мог и не хотел, какой ценой это давалось Хосоку, но тот держался. А значит, и Чимин сумеет выдержать. Он повторял его постановки, он оттачивал движения – он мог повторить, что угодно. И его смелость тоже. – Заходи, – Хосок подтолкнул его в спину, когда стена отъехала в сторону. На этот раз все помещение заливал металлический синий цвет, так что их одежда идеально подходила для «выступления». Или кому-то пришло в голову заказать их в цвет обстановки. – Встань на точку и начни танец, понятно? В первый раз так будет проще. А ведь Чимин уже почти ненавидел и мелодию, и все движения. Раньше он считал, что такое невозможно, но жизнь любила доказывать ему, что ничего невозможного не существует. Повторив первую связку движений, Чимин почувствовал, как Хосок присоединился к нему в танце. Но он не был тем, кто запутался в чужой лжи, он стал самой паутиной, чем-то намного более пугающим, чем отдельный человек. Его руки быстро касались Чимина, вызывая вспышки возбуждения. Коктейль работал так хорошо, что Чимину показалось, что он готов кончить даже без прикосновений, только подумав о чем-то неприличном и ощутив трение ткани о член. Музыка отключилась раньше, чем нужно – и Чимин сбился с шага, надеясь, что это станет не фатальной ошибкой. Хосок резко развернул его за плечи к себе и поцеловал, вышибая и из танца, и из этой комнаты, и с этого корабля. Несмотря на властность жеста, его ладонь осторожно поддерживала Чимина за затылок, а язык так нежно изучал его рот, что Чимин совсем потерялся в ощущениях. Вот только долго дрейфовать ему не дали. Выехавшая из стены кровать мягко ударила под колени, и Хосок, прервав поцелуй, неожиданно сильно толкнул его в грудь. Уже падая – сердце неприятно екнуло в груди – Чимин понял, что чуть не позволил ситуации поглотить себя. И Хосок напомнил ему об этом. Скинув ботинки, Чимин помог Хосоку расстегнуть и стянуть вниз брюки, под которыми не оказалось белья, надеясь, что они оба сейчас не выглядят неловкими манекенами. Хотя, наверное, манекеном выглядел он один, потому что Хосок даже от одежды избавляться умудрялся красиво. В этом синем свете его кожа выглядела инопланетной – гладкой, слишком идеальной, наполненной своим собственным светом. Даже несколько тонких шрамов на груди и боках, которых раньше на фото и записях тренировок не было, не портили ее. Чимин ощутил, как снова уплывает куда-то под воздействием коктейля. От движения ткань рубашки сдвинулась, задевая напряженные соски и вырывая короткий стон. Опять заметив его состояние, Хосок подался вперед, резко рванув его к себе. В стороны полетели пуговицы, а от рывка по коже побежали мурашки. Вдвоем они буквально вытряхнули Чимина из брюк и белья – одна штанина так и повисла на ноге, но, похоже, клиенту нравился такой беспорядок. Чимин нервным жестом убрал волосы со лба, притянул Хосока к себе, заставляя забраться на кровать. В животе свернулся клубок из противоречивых эмоций, словно он проглотил морского ежа целиком. – Давай, – велел он Хосоку, чувствуя, что тот почему-то медлит. Рука опять спазматически сжалась и разжалась, и этот жест не ускользнул от потяжелевшего взгляда Хосока. На мгновение его лицо исказила гримаса боли. Возможно, Чимину стало бы легче, если бы он закрыл глаза, но он слишком боялся опять выпасть из происходящего и погибнуть. Хосок привычно закинул его ноги себе на плечи, словно делал так не в первый раз и не с одним партнером. Хотя, наверное, и не в первый, о чем уж говорить. Взгляд непроизвольно скользнул вниз – пусть даже Чимин и обещал себе не разглядывать Хосока. Их первый раз мог получиться очень… интересным, учитывая размеры увиденного. Видимо, заметив в его лице беспокойство, Хосок ободряюще улыбнулся и, вдруг легко коснувшись губами кожи под его коленом, подался вперед, медленно толкнувшись в его тело. Чимин охнул – угол вышел не слишком удачным. Дыхание перехватило от страха, что сейчас из-за него они все сделают не так. Но Хосок двинулся снова, на этот раз делая все намного удачнее, потом еще – Чимину показалось, что низ живота залило теплом. Возбуждение с каждым новым толчком нарастало, скручиваясь внутри в пружину. Он стиснул зубы, стараясь проглотить все звуки. Кто знает, как на них отреагировал бы клиент. Хосок наклонился к нему, буквально складывая пополам – с их физической формой такие фокусы даже не напрягали – и тихо прошептал: – Поверни лицо к стене и не молчи. Ему нравится. Чимин послушался, издав, наконец, первый стон, который и вполовину не отражал захлестнувшие его ощущения. Хосок гладил его по груди, по бедрам, стараясь не то держать в происходящем, не то поддержать. Но Чимин уже и не мог ускользнуть – слишком сильные были ощущения, слишком отчетливо он чувствовал гладкость простыни, тепло чужой кожи и неумолимое движение внутри. Тело хотело еще и еще – больше чужих стонов и вздохов, движений размашистее, хватки сильнее. И на клиента за стеной ему было абсолютно наплевать. До этого проклятого корабля Чимину нравилось заниматься сексом, и тело это помнило. Стоны рвались сами собой, теперь даже если бы Хосок велел ему заткнуться, он не смог бы этого сделать. Тот то вынимал член полностью, то засаживал на всю длину – каждое его движение точно высекало искры где-то внутри – ритм медленно, садистски медленно ускорялся, окончательно лишая последнего разума. У самой грани Хосок, точно почувствовав, обхватил ладонью его член, двигая рукой в своем ритме. Пружина развернулась так сильно, что Чимин выгнулся, стискивая в пальцах простынь. Ему показалось, что он так и застрянет в этом мгновении, бесконечно кончая и содрогаясь от нахлынувших чувств. Хосок последовал за ним через несколько секунд, тут же обессилено навалившись сверху. Свет погас. Очевидно, их выступление закончилось. *** Хосок откатился в сторону буквально через пару вдохов, каждый из которых казался Чимину подвигом. После секса его обычно накрывало дремотой и усталостью, но такого он раньше не испытывал. Сам себе Чимин сейчас казался брошенной резиновой куклой, которая, естественно, в силу того, что была игрушкой, шевелиться не умела. – Только не засыпай, – велел ему Хосок, появившийся в поле зрения и тут же исчезнувший. – Сейчас принесу тебе полотенце. – У тебя всегда есть полотенце на всякий случай? – с трудом шевеля губами, спросил Чимин. Где-то недалеко шумела вода. Хосок уже умудрился натянуть брюки и найти свою рубашку – Чимин тоже может быть оделся бы, если бы руки и ноги подчинялись ему. При этом боли, как после танца, не ощущалось, по телу растекалась приятная, вязкая истома. – Шевелиться можешь? – спросил Хосок, а потом, вглядевшись в его лицо попристальнее, заключил: – Не можешь. И да – полотенце самый важный предмет в космосе, ты что умных книжек не читал? Чимин издал странное мычание, хотя хотел возмутиться. Пока Хосок вытирал его и одевал, он отчаянно старался помочь, но каждое движение требовало столько же сил, как если бы он пытался голыми руками оторвать кусок обшивки от корабля. Глаза слипались, Чимин пару раз все-таки попытался заснуть, но Хосок встряхивал его так, что зубы клацали, и сон отступал. До своей комнаты они добрались без приключений, разве что двое охранников проводили их сальными взглядами, а один даже крикнул вслед: – Как ваш первый раз? – а потом оба расхохотались тем тупым, бессмысленным смехом, с которого начинались все проблемы в барах. – Уроды, – прошипел Хосок. Кажется, Чимин теперь мог представить, от кого именно ему требовалось немедленно бежать и прятаться в вентиляции. – Давай, посиди минуту, – Хосок усадил его на кровать. – Не спи, слышишь? Чимин едва не завалился назад, как только тот вышел, но с большим трудом все-таки удержал равновесие. В голове приятно гудело, и Чимин сосредоточился на этом гуле. Возможно, все тайны вселенной сейчас открывались ему, но он даже под страхом смерти ничего бы не понял. – Сейчас, сейчас, – Хосок вернулся с подносом, и Чимин чуть не вырубился, обрадовавшись тому, что дождался. – Чимин! – Прости, – глаза отказывались открываться. – Я не сплю. – Рот открой и жуй, – велел ему Хосок, не настаивая, чтобы Чимин открывал глаза. – Нужно поесть, иначе потом плохо будет. Чимин послушался, лениво размышляя о том, что, если где-то и существуют какие-то боги – танцевальные или просто присматривающие за такими, как они – они просто обязаны беречь Хосока и во всем помогать ему, потому что тот точно святой. Сначала Хосок кормил его тонко нарезанным и сильно приправленным мясом – Чимин даже знал, как то называется, но сейчас даже первую букву вспомнить не мог – потом соленой и копченой рыбой, потом какими-то сырами. Судя по всему, он успевал есть и сам, а в перерывах заливать в Чимина какой-то пахнущий травой напиток. – В меня больше не лезет, – периодически пытался сопротивляться Чимин, после чего Хосок заливал в него еще немного «травы» и продолжал запихивать еду. И ведь влезало, что самое странное. – Я даже не знаю плохо мне или хорошо, – признался Чимин, когда Хосок, наконец, посчитал, что действительно хватит и прекратил пытку едой. – Тебе плохо, – грустно ответил Хосок. – Посиди немного, я отнесу поднос обратно. – Ты ведь не ешь со всеми, да? – почему-то пришло в голову Чимину. Глаза так и отказывались открываться, но после еды сидеть стало легче. – Не могу. Единственное, чего я не могу. Иначе рехнусь, – признался Хосок и выскользнул за дверь. Чимина больно кольнуло это его признание, он снова отчетливо осознал, что Хосок мог уйти, а остался только ради него. Все-таки разлепив глаза, он порылся в шкафу и нашел серую пижаму – спать в измятых и пропахших сексом тряпках ему совсем не хотелось. Анестезия держалась крепко, даже не давая толком осознать, что только что случилось. – О, ты уже переоделся, – Хосок сел на свою кровать и принялся стаскивать брюки. Он выглядел смертельно усталым и двигался будто на автомате. – Поспи. Потом я тебя в душ отведу. Чимин протянул к нему руки, слишком устав, чтобы помнить о каких-то приличиях, и попросил: – Ляг со мной, ладно? Как тогда. – Не думал, что ты захочешь, чтобы я лежал рядом, – признался Хосок, тоже переодеваясь в пижаму. – Захочу, – упрямо сказал Чимин, счастливо вздохнув, когда Хосок действительно лег рядом. А потом он все-таки закрыл глаза и провалился в такой желанный сон. Чимин ожидал, что все случится так же, как и в прошлый раз. Сон захватит его, не выпуская из своих объятий до следующего выступления, и так как-то пройдет месяц. Но пару часов спустя он проснулся, чувствуя накатывающую панику. Осторожно выбравшись из рук спящего Хосока, Чимин дошел до ванной комнаты и наклонился над раковиной: ему показалось, что сейчас его вырвет всем съеденным и неприятное ощущение в груди пропадет. Постояв так несколько минут и поняв тщетность своего ожидания, он в каком-то полутрансе, ведомый смутной, едва осознаваемой мыслью, шагнул в душевую кабину, выкрутил кран в сторону холодной воды и сполз под струями вниз. В ушах опять шумело, словно паровозный гудок, звук все нарастал и нарастал и никак не хотел отпускать. Он попытался закричать, но голос не перекрывал гул, и Чимину оставалось только сильнее и сильнее зажимать уши. И снова его спас Хосок – он поднял его на ноги, пытаясь вытащить из-под холодного душа, но Чимин только мотал головой и упирался изо всех сил. Он не слышал ни одного слова из-за гула, и почему-то вдруг ему показалось, что сейчас Хосок его ударит, чтобы привести в себя. Он даже приготовился к этому удару, которым должны были заканчиваться все истерики. Но Хосок, точно смирившись с тем, что из-под воды его не вытащить, прижал его к себе, меняя настройки душа и делая воду теплее. Точно понимал, что Чимин ничего сейчас не слышит, он начал медленно покачиваться туда-сюда, в ему одному известном ритме. И этот ритм успокаивал. Гул стал тише, потом еще тише, потом Чимин услышал шорох струй и быстрое биение сердца Хосока. – Ты прав, – сказал он непослушными губами. – Мне плохо. – Это ничего, – зашептал Хосок. – Тот, кому не становится плохо, потом срывается во время выступления. – Ага, – Чимин запрокинул голову, позволяя воде заливать лицо. Тревога все так же грызла его изнутри, не давая нормально вдохнуть. Если бы он знал, как погасить ее, то ни на минуту не задумался бы. – Можно я тебя поцелую? – спросил Хосок, по-прежнему укачивая его панику. После произошедшего такой вопрос звучал, как издевка, но сквозь струи воды Чимин видел выражение его лица и понимал, что тот абсолютно серьезен. – Можно, – вышло очень тихо, но, прежде чем Чимин успел испугаться и подумать о том, что придется повторять, Хосок наклонился и поцеловал его. На этот раз поцелуй был более напористым, и Чимин позволил ему подчинить себя, закрыв глаза и буквально повиснув на Хосоке. Когда тот отстранился, Чимин лениво подумал, что хотя бы этот поцелуй между ними был настоящим и никакой клиент не принуждал их это делать. – Идем, нужно переодеться и спать, – мягко напомнил Хосок. – Долго отдыхать нам все равно не дадут. Чимин выключил воду и позволил все-таки вывести себя из душевой кабины. Анестезия не вернулась, но у него вдруг появилось немного сил, чтобы жить дальше. *** Их обоих разбудил громкий сигнал на браслете Хосока. Тот нажал на кнопку, вызывая голографию сообщения и пару минут с каким-то странным выражением лица смотрел на обратный отсчет. Им дали ровно час на подготовку к новому выступлению. Чимин и сам не заметил, как начал вслед за Хосоком называть то, что происходит в комнате, выступлениями, хотя стоило бы – кошмарами наяву. Он не представлял, как еще изменит его сознание этот месяц и каким он покинет проклятый корабль. – Найди что-нибудь в золоте, – велел Хосок, вытаскивая себе брюки с блеском и скрываясь в ванной. Судя по выражению его лица, что-то с этим цветом тут было не так. Порывшись в шкафу, Чимин с трудом нашел рубашку и брюки нужной расцветки, от которых не хотелось бежать в ужасе. Нет, серьезно, кто бы ни занимался их одеждой, вкусом он не отличался, как и клиенты. Кем вообще были их клиенты? О чем они думали, наблюдая за ними из-за стекла? Неужели они всерьез могли пойти на все ради молодости? – Твоя очередь, – Хосок выглядел уставшим. Неудивительно, ему ведь приходилось не только участвовать в происходящем, но и постоянно нянчиться с Чимином. Если бы Чимин чувствовал в себе силы, он пообещал бы больше его не подводить, но сейчас это означало соврать. Он действительно не знал, что сделает в следующий момент. Подготовка на этот раз прошла быстро и привычно – только смазка на этот раз показалась слишком холодной. Видимо, не успела нагреться из-за спешки. Чимин переоделся в брюки, без белья, как и Хосок в прошлый раз – тратить время на то, чтобы его стащить, больше не хотелось. Макияж тоже нанес быстро и без особых проблем, а ведь раньше на одну подводку уходила куча времени. «Скорей бы все кончилось», – промелькнуло в голове, да так и застряло, превращаясь в бесконечно повторяющийся слоган. Мельком взглянув на себя в зеркало, Чимин заметил, что его кожа теперь тоже сияет, как и кожа Хосока – это место меняло их: своими коктейлями и жуткими машинами, отнимающими энергию. «Наверное, в гробу я буду смотреться особенно красиво». Чимин отвернулся и вышел к Хосоку, чувствуя, как от таких мыслей заныло в желудке. Он даже приблизительно не мог представить, сколько они проспали и как давно ели. Время на этом корабле шло своим ходом. – Сегодня золото, – начал Хосок, наклоняясь, чтобы найти ботинки, а потом, передумав, снова сел ровно. – Это значит, они пустят пыльцу в комнату. Она немного покалывает кожу и вызывает похожий на коктейль эффект, только не такой выраженный. – Значит, сегодня без коктейлей? – спросил Чимин. С одной стороны, ему больше не хотелось ничего в себя вливать, а с другой – под коктейлями он чувствовал себя уверенным, спокойным и обдолбанным. – Если бы, – похоже, Хосока беспокоила такая доза одуряющего вещества. – Идем. Не будем заставлять их ждать. Чимин тоже оставил ботинки в комнате, и до места они дошли босиком. Полы на корабле поражали не только чистотой, но и гладкостью – Чимин в своем общежитии после прогулки без обуви вполне мог занозить ногу. – Твою… – Хосок побледнел, когда они зашли в комнату ожидания, и Чимин не сразу понял, что вызвало такую его реакцию. А потом он взглянул на машину и обнаружил, что один стакан больше другого. – Двойная доза? – голос дрогнул, и Чимин нервно облизал губы. Могли ли они умереть от передозировки? – Это моя, – Хосок нервно убрал волосы с лица, а потом, уже взяв стакан в руки, стал быстро объяснять. – Пыльца не ядовита и съедобна, если она попадет в рот, не отплевывайся. Войдешь и приложишь браслет к стене – сегодня… – он опрокинул коктейль в себя. – Сегодня все будет в твоих руках. – А если я не смогу? – Чимин тоже выпил свой коктейль и почувствовал привычное тепло, разливающееся по телу. – Если я не смогу? Хосок взглянул на него, но не успел ничего сказать – стена привычно поехала в сторону, открывая им комнату, точно окутанную золотым вихрем. «Тогда мы оба умрем», – читалось в его взгляде, прежде чем Хосок шагнул в вихрь. Чимин обошел кровать и коснулся браслетом стены – теперь на мониторе он видел, что за стеной один клиент, что его аккумулятор почти опустел, и им с Хосоком нужно его наполнить. Пыльца действительно легко покалывала кожу и усиливала возбуждение от коктейля – впервые Чимину захотелось прикоснуться к себе, чтобы снять нарастающее в теле напряжение. Золотые брюки сидели теснее, и их безумно хотелось сразу снять, чтобы избавиться от болезненных ощущений в паху. Никаких указаний не последовало, и Чимин повернулся к Хосоку. Тот растянулся на кровати и вдруг засмеялся – немного безумно и пугающе. Похоже, все действительно сейчас зависело от Чимина, потому что тот совсем отключился от происходящего. Скинув рубашку и брюки, Чимин забрался к нему на кровать и оседлал бедра, чувствуя, как его одновременно с возбуждением захлестывает еще и паникой. – Хосок, вернись ко мне, – попросил он, наклоняясь к его лицу. Тот откинул голову назад, подставляя шею, но ни одного проблеска сознания в его помутневших глазах с расширенными зрачками Чимин не увидел. Весь ужас ситуации, наконец, стал ясен. Чимин знал, чего от него хочет клиент, но заниматься сексом с тем, кто совсем не понимает, что делает, он не мог себя заставить. В памяти всплыли жуткие вечеринки из газетных историй, где кого-то, напившегося до полусмерти, тащили в спальню. Чимин с таких всегда успевал уходить вовремя. – Ну нет, – Чимин слез и за воротник рубашки дернул Хосока вверх, поставив на колени. – Снимай рубашку. Хосок моргнул, на его лице мелькнуло растерянное, беззащитное выражение, но он послушно начал расстегивать пуговицы. Чимин почувствовал, как от происходящего его начинает колотить, и тело уже не знает, как реагировать на этот взрывной коктейль. Развернув их обоих так, чтобы клиент видел каждое движение, Чимин осторожно прикоснулся губами чуть ниже уха Хосока, и тот отзывался с какой-то животной готовностью. Губы скользили по болезненно горячей коже, золотая пыльца покалывала на языке, и от этого сознание немного плыло. – Давай, Хосок, пожалуйста. Ты мне нужен. Я без тебя не могу. Я не справлюсь, – шептал Чимин. Несколько раз он, увлекшись прикусил нежную кожу на шее, оставив после себя яркую метку. Когда он в следующий раз поднял взгляд, то заметил проблеск сознания, который явно давался Хосоку нелегко. – Вот и умница, – похвалил его Чимин, чувствуя, как стихает паника. – Оставайся со мной. Хосок медленно расстегнул ремень на брюках, и Чимин помог ему приспустить их, высвобождая возбужденный член. В ушах привычно зазвенело, предвещая очередную вспышку тревоги, и Чимин заставил себя переключиться, так будто это действительно был их танец, их выступление. Хосок попытался опрокинуться на спину, но Чимин удержал его, крепко взяв за волосы на затылке. – Нет, следуй за мной. Я веду сегодня, – прошептал он, глядя ему в глаза. Затем, сильнее повернувшись к стене, Чимин медленно провел языком по своей ладони – другой смазки им здесь никто не предоставил. Видимо, клиентам не нравились тубы и все, что с ними было связано. Все еще удерживая Хосока, Чимин обхватил влажной ладонью его член, стараясь двигать рукой медленно, только дразня. Хосок рвано выдохнул, потом спустя несколько секунд издал низкий стон, от которого Чимин едва не кончил раньше времени и без дополнительной стимуляции. Когда ладонь Хосока коснулась его члена, Чимин понял, что тот включился в его танец. Теперь главным было наполнить аккумулятор и не сдаться слишком быстро – через браслет Чимин ощущал удовлетворение клиента от их выступления. – Вот так, вот так, – шептал он, чувствуя, как тоже медленно теряет способность соображать. Пыльца все сильнее покрывала тело – кожа горела, воздух касался губ, вызывая ненужные сейчас ощущения, ладонь Хосока, подстроившегося под его ритм, медленно сводила с ума. Чувствуя, что почти кончил, Чимин оттолкнул его руку и взял в ладонь сразу оба члена. Им обоим хватило ощущения касания кожи к коже и одного движения, чтобы, наконец, кончить. Свет погас, и Чимин, покачнувшись, рухнул на Хосока, завалив того на кровать. *** На этот раз времени лежать и пытаться прийти в себя Чимину никто не оставил. Он понимал, что нужно немедленно перетащить Хосока в комнату и уложить спать, сначала смыв проклятую пыльцу. Тело не хотело слушаться, но так как особого выбора не было, Чимин заставил себя сначала откатиться в сторону, потом сесть – комната тут же начала покачиваться, точно каюта корабля – следом найти одежду и даже одеть Хосока, пребывающего уже в полубредовом состоянии. – Нужно идти, – голос не слушался. Чимин испугался, что, попытавшись поднять Хосока на ноги, рухнет или его подведет плечо. И за ними пошлют каких-нибудь не слишком дружелюбно настроенных охранников. – Хосок? – Сейчас, – прошелестел тот, даже не открывая глаз. – Сейчас. – Я тебя дотащу, если ты скажешь, куда идти, – Чимин все-таки умудрился одеться, одеть его, взвалить на себя и потащить к выходу. Каждое действие словно происходило само собой, отдельно от сознания. – Эти коридоры… – Как выйдем – в левый, потом направо, – Хосок говорил размеренно, точно робот. Один из танцоров в зале с фонтаном безуспешно пытался по стене подняться на ноги, но каждый раз обессилено падал на колени. Чимин попытался бы ему помочь, если бы полностью не сосредоточился на том, чтобы целым и невредимым доставить Хосока в безопасное место. Иногда тот отключался, бессильно откидывая голову на плечо Чимину, но до комнаты они все-таки добрались. Чимину даже на секунду почудилось, что он начал ориентироваться, но это оказалось только иллюзией, стоило оглянуться и попытаться понять, как именно они шли. – Меня сейчас стошнит, – сдавленно сказал Хосок, когда они перевалились через порог. – Сейчас, – Чимин в несколько рывков преодолел расстояние, отделяющее их от ванной комнаты. Пока Хосока выворачивало в унитаз, он включил в кабине воду и, скинув одежду на пол, забрался под струи. Кожа горела до боли, и чем дольше на ней оставалась пыльца, тем сильнее хотелось чесаться, как бешеному. – Нужно поесть, – сказал он, когда Хосок залез к нему, тоже нервно стирая с себя золотую пыль. – Я принесу, как только избавлюсь от пыльцы, – тут же отозвался тот, будто Чимин его в чем-то упрекал. Он едва стоял на ногах, но действительно собирался сейчас идти на кухню. Или в столовую. Чимин осознал, что так и не узнал, откуда Хосок носит еду и нужно ли за нее платить. – Ты после всего этого пойдешь за едой? – переспросил Чимин, пытаясь оттереть кожу мочалкой. – Может, мне лучше… – Тебе опасно выходить, – прежним резким тоном сказал Хосок, выпрямляясь. В нем будто включился запасной аккумулятор, куда-то делась усталость и растерянность. На секунду у Чимина мелькнула мысль, что Хосок притворяется, но он вдруг заметил, как мелко дрожат у него руки. – Давай я помогу тебе с пыльцой, – Чимин осторожно повернул его спиной и помог смыть потеки золота. Теперь он чувствовал, как тот весь дрожит, изо всех сил стараясь бороться с собственной слабостью. – Я понял, я никуда не пойду. Подожду тебя здесь. – Да, – с облегчением выдохнул Хосок. – Ты нас сегодня спас. Хотя не всех клиентов удовлетворит такой исход. – Он ничего не говорил, – Чимин вздохнул. – И я просто не смог бы… – Тебе нужно забыть о «не смог». Главное – выжить, – снова напомнил Хосок. – Хочу не думать об этом хотя бы на минуту, – Чимин порывисто обнял его, и они оба замолчали. Чимин старался впитать каждую секунду этого мгновения – еще одного, неподвластного ни клиентам, ни этому кораблю. Переодевшись, Чимин забрался в постель, а Хосок, натянув поверх пижамы еще и толстовку, выскользнул за дверь. Двери не закрывались на замок, так что Чимин не чувствовал себя в безопасности даже здесь, но Хосок почему-то верил в то, что ни один озабоченный охранник или другой танцор не переступит порога. Но у него и опыта было больше. В третий раз он уже не чувствовал себя больным или смертельно усталым. В таком состоянии Чимин обычно возвращался с тренировок и даже успевал посмотреть несколько новых выступлений разных танцоров и поработать над своим танцем. Месяц уже не казался таким бесконечным и кошмарным. У Чимина всегда оставался Хосок и вера в то, что у этого ужаса будет конец. – Нам повезло, – Хосок осторожно внес в комнату поднос с привычной нарезкой и двумя чашками с лапшой. – Сегодня лапша, ничего синтетического. От одного запаха Чимин ощутил такой зверский голод, что и синтетическая еда сгодилась бы. Но лапша действительно напоминала домашнюю, такую готовили для больших семейных ужинов. Слезы подкатили неожиданно, и Чимин затряс головой, пытаясь избавиться от них. Только этого ему не хватало. Но он впервые вспомнил про своих родителей, представил, что с ними случится, если кто-то скажет им, что он пропал. Или мертв. – Как ты выдержал год? – хрипло спросил он у Хосока, пытаясь сделать вид, что слезы выступили от горячей еды и острого бульона. – Я думал про танцы. Представлял, как танцую на сцене. Снова. Перед залом, которому важны мои движения, а не то, как я с кем-то трахаюсь. Через пару дней нам дадут перерыв, и я покажу тебе танцевальный зал. Там обычно никого нет. – Никому не интересны танцы? – Чимин помедлил, а потом признался. – Я стал танцевать после того, как увидел твое выступление. Пытался повторить, потом искал еще номера, пытался… В общем, по кругу… На этом смелость закончилась, и Чимин сунул в рот кусок сыра, чтобы только не сболтнуть чего-то еще. – Ты такой же, как я, – Хосок тепло улыбнулся ему. – Я понял это в тот самый момент, когда увидел тебя на сцене. Мы одной породы. И ты это знаешь. – Скорее, я подражатель, – Чимин пожал плечами, чувствуя, как от похвалы опять начинает краснеть. Ему безумно хотелось, чтобы Хосок сказал еще что-нибудь хорошее, а с другой стороны он чувствовал себя обманщиком. Он повторял за ним, а не родился с этой безумной жаждой движения. – Ты же не знал меня. Откуда же понимал, что делаешь все верно? Но ты знал. Это было в тебе с самого начала, ты просто прятался за меня, чтобы не так бояться. – Это… – у Чимина перехватило дыхание от того, насколько просто сказал это Хосок. То, что звучало так жестоко и так приятно одновременно. – Я не… – Ты поставил номер. Написал к нему музыку и текст, верно? – Музыку написал не я, – Чимин выставил вперед руку, словно защищаясь. – Только текст. – И я тут был ни при чем, – Хосок повторил его жест, а потом взял его за запястье и притянул к себе. – Понимаешь? Ты талантлив. Сам по себе. Без меня. – Почему ты остался? – вырвалось само собой, хотя Чимин не собирался спрашивать об этом никогда. – Из-за того, что я говорил? Пожалел меня? – Пожалел, – Хосок погладил его по волосам. – Понял, что нужен тебе. Не захотел оставлять им. Ты нам понравился. И опять это «нам» резануло по ушам, но Чимин не стал обращать на это внимание. Хосок остался не из какой-то не имеющей к нему лично отношения жалости, он захотел защитить именно его. И пусть чувство вины только усилилось, сейчас его перекрывало зашкаливающее ощущение счастья. *** Их разбудили уже два сигнала с браслетов. Чимин с радостью выкинул бы свой подальше, но им опять включили неумолимо отсчитывающий время таймер. Теперь Чимин видел требования к одежде, о которых раньше говорил Хосок, статус клиента и его предпочтения. От этого стало так противно, что захотелось отключить браслет и трусливо спрятаться за спину Хосока. Но тот и так выглядел уставшим, и Чимин хотел хотя бы немного облегчить ему жизнь. Он заставил себя встать с кровати и найти белую рубашку и черные брюки, как того хотел клиент. Эта простота теперь вызывала только тревогу. – Ты как? – спросил он у Хосока, роющегося в шкафу с костюмами. – Все нормально. Я крепче, чем кажусь, – успокоил его Хосок и тут же скрылся в ванной комнате. Чимину пришло в голову, что на самом деле он почти и не узнал ничего о Хосоке за это время. Какой он вне своих интервью? Он не задал ему ни одного из тех идиотских вопросов, которые всегда хотел: какой у тебя любимый цвет? Запах? Еда? Как ты чувствуешь себя во время выступления, если что-то идет не так? Пока он ощущал в нем только упрямую силу и спокойствие. Если бы он оказался другим, дал бы слабину – Чимин сдался бы почти сразу. Но что Хосок чувствовал на самом деле? Какой ценой ему давалась эта сила? Чимин видел не только видео с его танцами – он смотрел ролики с тренировками и вечеринками. Он видел, насколько безбашенно Хосок может себя вести, дурачась со своими друзьями – и насколько он тогда выглядит, как ребенок. Сколько сил ему требовалось, чтобы выжить год, а потом – спасибо Чимину – еще месяц? – Эй, – Хосок сел рядом с ним на корточки, выдернув из бесконечно повторяющегося цикла вопросов. – Чимин, все в порядке? Скорее всего, после этого нам дадут отдохнуть. Продержись еще немного, ладно? – Хорошо, – Чимин улыбнулся ему непослушными губами и сбежал в ванную комнату вместе с одеждой. Он плохо понимал, как вообще в такой ситуации может думать о Хосоке также, как и раньше. Как может разрываться между желанием узнать его ближе и оставить таким же недосягаемым, но все равно забрать себе. Создать что-то на основе «ты нам понравился». Пусть даже нам. Подготовка больше не вызывала никаких трудностей и лишних мыслей. В конце концов, у Чимина уже просто не находилось энергии на бесконечное пережевывание одного и того же. Он даже чувствовал небольшой прилив сил при мысли об отдыхе, о танцевальном зале, где проклятые клиенты оставят их в покое, и они смогут просто танцевать. Для себя. Друг для друга. – Я больше не могу, – с отчаянием убеждал кто-то кого-то в коридорах, мимо которых они шли. – Не заставляй меня… – еще успел услышать Чимин, а потом звуки поглотила музыка, играющая у какого-то танцора в небольшом проигрывателе на поясе, под которую тот разогревался, привычно опираясь на фонтан. Хосок так резко остановился на пороге комнаты ожидания, что Чимин едва не сбил его с ног, врезавшись в спину. – Прости, – повинился он. – Хосок? Коктейлей опять было два, как и всегда, один больше другого. Хотел бы Чимин выпить его вместо Хосока, но кто знает, как отреагировал бы на такое клиент – Чимину совсем не хотелось подставлять их обоих. – Похоже, больше никто не хочет видеть меня в трезвом уме и твердой памяти, – криво улыбнулся Хосок. – Я иду первым, тебя позовут. Они, наконец, зашли, и дверь отсекла их от чьих-то разборок на повышенных совсем недалеко. Похоже, в этот раз охранники что-то не поделили – и Чимин надеялся на «что-то», а не на «кого-то». Возможно, ему, конечно, казалось, что охранники могли сделать с ним что-то – Рэнсом вряд ли одобрил бы порчу своего товара. Или нет? – Пожелай мне удачи, – Хосок выпил свой коктейль. – Удачи, – Чимин схватил его за руку и на секунду переплел их пальцы. – Удачи нам обоим. Хосок кивнул и сделал шаг в комнату. За секунду до того, как стена закрылась, Чимину показалось, что вокруг кровати лежит какая-то черная, полупрозрачная ткань. Вот только ткань вряд ли бы пульсировала. Чимин потер глаза, надеясь, что ему просто почудилось от усталости. Думать об этом совсем не хотелось, но в голову постоянно лез назойливый вопрос: а как танцор без пары удовлетворял вкусы клиента? По спине пополз холодок, и Чимин сосредоточился на выстукивании пальцами несложного ритма. Он ждал, что его позовут через пару минут – максимум через десять-пятнадцать, но время шло, а браслет молчал. Аккумулятор наполнялся достаточно медленно, и в какой-то момент Чимину показалось, что он просто сойдет с ума в этой бархатной атмосфере комнаты ожидания, не зная, что происходит там с Хосоком. Стена, наконец, поехала в сторону, и Чимин вскочил на ноги, но едва не запнулся на входе. Какая-то черная субстанция обхватывала ноги и руки обнаженного Хосока, распластав того по кровати. Короткое, но гибкое щупальце оплело горло. И вся эта масса постоянно шевелилась, меняясь и перетекая из одного положения в другое. Чувствуя, что еще минута и его стошнит, Чимин повернулся к стене, ожидая указаний. – Подойди к тележке, – велел шелестящий голос в наушнике, и Чимин только сейчас заметил и тележку, и нечто накрытое полотенцем, лежащее на ней. Он подчинился, потом откинул идеально выстиранную ткань – мозг никак не хотел включаться и обрабатывать увиденное. Его искаженное отражение оглушено смотрело на него с лезвий нескольких ножей. Их подобрали с большой фантазией – с разной длиной и толщиной лезвия, прямые и изогнутые, все до одного отполированные до блеска. – Удиви меня, – продолжил голос. Чимин, не осознавая, что делает, протянул руку и взял самый верхний нож – с черной, не скользящей от пота ручкой. В голове поселилась странная пустота, сквозь которую, к счастью, не пробивалась паника. Черная масса расступилась, давая ему возможность сесть рядом с Хосоком. Щупальца напряглись, крепче удерживая того за руки и за ноги. Словно готовясь, что сейчас он начнет биться и вырываться. От боли? От ненормального удовольствия? Снова оседлав его бедра, Чимин медленно расстегнул свою рубашку и выкинул ее куда-то назад. В благословенной пустоте его сознания вдруг оформилась мысль – очень злая мысль, от которой Чимин с радостью бы спрятался. Острием ножа подцепив щупальце на горле Хосока, Чимин отбросил его в сторону. Вместо этого он накрыл его горло рукой, чувствуя, как колотится в ладони лихорадочный пульс. Хосок застонал, прикрывая глаза и покорно ожидая того, что должно случиться. «Удивить тебя?» – спросил кто-то внутри Чимина. Кто-то настолько взбешенный, что никакой речи о благоразумии уже не шло. Чимин также медленно, как снимал с себя рубашку, положил лезвие на язык и смочил его слюной. Коктейль не подвел – одна мысль о том, что он сейчас делает и сделает потом, заставила возбуждение мурашками поползти по телу. Кроме слюны никаких других способов немного дезинфицировать поверхность Чимину в голову не пришло. Да и этот тоже вряд ли помог бы. Резким движением он приложил нож к своей ключице и повел вниз, ощущая, как тот легко режет кожу. Струйки крови скользнули вниз, к поясу брюк, возбуждение стало нестерпимым. А потом что-то пошло не так – Чимин успел увидеть, как мигнул свет в помещении, как мгновенно наполнился аккумулятор. Его словно накрыло голодной пустотой, боль плеснула от раны, разъедая каждую кость. – Чимин! Нет! – крикнул Хосок, разрывая щупальца и пытаясь схватить его за руку с ножом. А потом все взорвалось перед глазами – или погас свет, или сам Чимин. *** Болело абсолютно все тело – Чимин с радостью снова отключился бы, только чтобы ничего не чувствовать. Каждый вдох давался с трудом. – Нет, нет, нет… Что же ты делаешь, ненормальный, – Хосок тряс его с такой силой, что, наверное, еще немного и мозг Чимина полился бы из ушей. – Чимин! Открой глаза! Немедленно! Что-то в его голосе заставило Чимина подчиниться. Ему показалось, что в противном случае тот сделает это силой – вставит ему в глаза какие-нибудь хитрые распорки, например. – Не отключайся, – хрипло велел Хосок, вставляя ампулу с каким-то золотым, искрящимся раствором в пистолет-шприц. Между двумя нелегкими вдохами Чимин отстраненно заметил, что Хосок, похоже, кричал и сорвал голос. Холодный металл прижался к шее, раздался щелчок и кожу кольнуло. А потом в артерии словно разгорелся чудовищный пожар – Чимин забился на кровати, пытаясь вырваться из хватки Хосока, прижимающего его к скользкому белью. – Это поможет. Только это и поможет, Чимин, – Хосок прижался лбом к его лбу, сильнее вдавливая его в матрас. – Что же ты наделал? – Удивил его, – прошептал Чимин, когда к нему вернулась способность говорить, а костер равномерно распределился по всем сосудам сразу. – Он хотел, чтобы ты порезал меня, – Хосок отпустил его и помог сесть. Все плыло перед глазами, но никакой слабости, как в прошлый раз, он не чувствовал. Более того, он вполне мог повторить выступление для тех, кто не слишком внимательно все разглядел. – Нужно было формулировать свои желания четче, – Чимин коснулся груди и обнаружил на ней плотную повязку. – Мы в беде? – Не знаю, – признался Хосок. – Его аккумулятор заряжен, но… Черт, я не знаю. – Что это был за жуткий укол? Хосок хмыкнул. – Это стимулятор. Они оставляют его здесь на всякий случай, но обычно используют на «батарейках». Под стимулятором они дают больше энергии, пока… пока не умирают от истощения. Стимулятор продлевает им жизнь. В комнату они возвращались в молчании – вспышка ярости постепенно уступала место страху. Неужели после всего того, что произошло, он все своими руками испортил? Подвел себя и Хосока? – Нужно просто лечь спать, – выдохнул Хосок, когда они оказались в комнате. – Хочешь есть? – Нет, я даже чувствую себя лучше, чем обычно. А ты? – Обойдусь, пожалуй, – Хосок устало сел на свою кровать. – Лучше уснуть. Чимин хотел попросить его остаться рядом, как обычно, но промолчал. Ему почему-то показалось, что Хосок в ярости от его поступка и сейчас лучше будет его не трогать. Стоило лечь и вытянуться на постели, как сон пришел сам собой. Чимин еще успел услышать, как Хосок прошептал: – Боги, дайте пережить ночь. А потом Чимин погрузился в тревожный сон. Он снова и снова заходил в зал для прослушивания, но его ослепляло светом, фигура директора то и дело теряла очертания, превращаясь в черного колышущегося монстра, а музыка все никак не начиналась. Хотелось одновременно умолять кого-то по ту сторону этого безжалостного света, просить о милости, ползать на коленях и бежать изо всех сил с корабля, с заправочной станции, обратно на свою крохотную планетку и прятаться там до скончания веков. «Кто я?» – спрашивал Чимин, закрывая лицо. – «Кто я такой?» Может, Хосок просто утешал его, а на самом деле он так и остался нелепой пародией на его врожденное умение танцевать? Пародией, которая сейчас подставила их обоих. И завтра их скормят наиболее богатому и жадному клиенту, а тела выкинут в открытый космос. Страх сковывал. Чимин пытался побороть его, но ужас от того, что завтра он, возможно, просто перестанет существовать, станет ничем, перестанет быть Чимином навсегда, не поддавался логике. Разум и сам никак не мог понять, каково это – стать ничем. От ужаса Чимин почти проснулся, но в комнате вдруг резко запахло цветами: запах не раздражал, а наоборот словно обещал, что все будет хорошо. Лицо обдало мелкими брызгами начинающегося дождя, и Чимин ощутил, как снова уплывает в сон, на этот раз не такой кошмарный. Рядом что-то падало, слышались звуки движения или, может, борьбы, обрывки слов, мычание. Чимин попытался открыть глаза, посмотреть, не снится ли Хосоку такой же жуткий кошмар, но проще было всплыть на поверхность со дна самого глубокого места в море. Его борьба становилась сном, казалось, что он уже почти одолевал его сети, открывал глаза – но и это оставалось лишь частью большого сна. Браслет на запястье немного нагрелся – так иногда происходило, когда в него падало слишком много указаний одновременно. «Это клиент, я проспал», – почему-то всплыло в голове, но даже это проснуться не помогло. Тепло усиливалось и усиливалось, пока вдруг не превратилось в острую боль. Чимин вскинулся на кровати, чувствуя, как раскалывается голова. Порез на груди заныл от резкого движения. – Хосок? – позвал он, ощущая, как страх из сна возвращается. По соседней кровати точно прошелся ураган, подушки упали на пол, часть простыни буквально оторвали, а дверца шкафа перекосилась. – Хосок? Он даже не сразу понял, что браслет больше не обжигает, хотя на запястье осталась ноющая красная полоса. «Наушник, найди наушник», – всплыло вдруг сообщение, и Чимин бросился искать наушник Хосока, не понимая даже, кто отдает ему приказ. Они же не могли просто забрать его? Сделать батарейкой? Это Чимин ошибся, все это было полностью его виной! Хосок же был их звездой! Наушник обнаружился на полу в сбитом одеяле. Чимин помедлил, не понимая, что ему делать дальше, а потом поменял свой наушник на его. Он делал это первый раз в жизни – люди неохотно доверяли друг другу личные кибер-вещи. – Они забрали Хоби, – хрипло сказал кто-то в наушнике. Чимину показалось, что именно этот голос велел ему не пить вино во время подписания контракта, но сейчас он мог и перепутать. – Ты кто? – тихо спросил он. – Прости, совсем забыл. Меня зовут Юнги. Так уж вышло, что я всегда был третьим с вами. «Ты нам понравился», – всплыло в голове, и Чимин понял, что совсем зря подозревал Хосока в сумасшествии. Просто у него всегда был тот, кто заберет его с заправочной станции. – Они его убьют? – спросил Чимин, отодвигая менее важные вопросы на потом. Вроде тех – все ли Юнги слышал, как ему там жилось с такими вещами и не собирается ли он пробить Чимину голову за его идиотский поступок. Теперь его жгло изнутри от этого «Хоби» – такой неожиданной, не вовремя вспыхнувшей ревностью, будто Хосок когда-то и что-то ему обещал. – Из него сделают батарейку. А я не могу отследить, где он, – Юнги помолчал, а потом мягко продолжил: – Только ты можешь его найти и вытащить. Сейчас я отвлеку всю охрану на себя, а ты найдешь Хоби, спустишься с ним на минус второй, транспортный этаж, загрузишься с ним в корабль и улетишь. Звучало жутко. Более того, Чимин совсем не представлял, как ему найти Хосока в этих проклятых, бесконечных коридорах. Если бы только браслет мог ему помочь. – Чимин? – Я тут. Сейчас, – Чимин нашел на своем браслете метку Хосока и запустил поиск. Больше всего на свете он боялся, что не сработает. Если с него сняли браслет или сломали его во время борьбы… Огонек на электронной карте мигнул, показывая местоположение. – Юнги, у меня есть координаты. Я иду за ним. – Выходи в коридор, – велел Юнги прежним властным тоном. – И держись покрепче. Мельком подумав, что хорошо все-таки, что он так и не переоделся в пижаму – в рубашке и брюках он чувствовал себя увереннее – Чимин шагнул за порог. В следующую минуту корабль содрогнулся до основания, накренился, а в коридоре заунывно завыла сирена. «Внимание! Вторжение. Нарушение целостности обшивки. Нарушитель, нарушитель», – парадоксально спокойным голосом сообщила система безопасности. Чимин порадовался только, что действительно крепко держится. *** По навигатору внутри браслета ориентироваться в коридорах стало легче, хотя, конечно, карта на нем картой вовсе не была. Она больше напоминала огоньки, мигающие на совершенно пустом поле. Для полного отображения Чимину требовалось подключиться к местному компьютеру, а тот сейчас занимался Юнги и отвлекать ни первого, ни второго не следовало. В груди ныло от мыслей о том, как, пока он спал, одурманенный странным цветочным спреем, Хосок пытался вырваться из рук тех, кто за ним пришел. Чимин подставил его, значит, ему и нужно было все исправить. За углом раздались голоса – танцоров или охранников. Чимин не стал выяснять, кого именно: он оторвал панель с желтой меткой, нажал на кнопку рядом с вентиляцией и залез внутрь. В нос ударил запах масла, нагретого пластика и пыли. – Чертова вентиляция, – кто-то поставил панель на место, сердито стукнув по ней кулаком, а потом голоса начали удаляться. Сердце колотилось где-то в горле, и Чимин решил не вылезать наружу, а попробовать максимально приблизиться к Хосоку по этим туннелям, а потом выбраться. Может, это не напоминало смелый поступок, но Чимин хотя бы отдавал себе в этом отчет. Ему никогда в жизни не было так страшно, вокруг ходили вооруженные люди, а для него даже обычного ножа не нашлось. Он старался двигаться тихо и не слишком греметь коленями и ладонями о металлическое дно, чтобы охранники не решили, что нарушитель проник в вентиляционную систему. Раньше Чимин никогда не боялся замкнутых пространств, но в темноте труб ему стало не по себе. Двигаясь наощупь в сторону мигающего сигнала на браслете, Чимин мог только представлять, что еще может ползать в этой вентиляции. Тусклый свет от карты немного помогал, но иррациональная боязнь монстров – хотя куда уж там монстрам до Рэнсома и его персонала – не хотела уходить. Желудок то и дело скручивало, порез постоянно ныл, по спине тек пот, но Чимин преодолел большую часть расстояния за несколько минут. Он свернул в очередной проход и оказался рядом с длинной решеткой. – Нет, не подходите, – просил кто-то. Чимин не понимал, откуда идет звук – происходит ли дело в соседнем коридоре или решетка соединяет комнату с системой вентиляции, или может говорящий находится относительно далеко. Он замер, стараясь дышать потише и на всякий случай не привлекать к себе внимание. – Вернись в комнату, – похоже, охранник возвращал обратно танцора, тоже сбежавшего в коридор. – Сейчас. – Нет! Я хочу уйти отсюда! Отпустите меня! Я туда не вернусь! – Считаю до пяти. Возвращайся в комнату. У нас экстренная ситуация, времени на уговоры нет. Раздался звук шагов, точно танцор попытался сбежать, потом коротко рявкнул плазменный пистолет и что-то упало совсем рядом с решеткой. – Мусор, – заключил охранник. С шелестом он потащил куда-то упавшее тело – Чимин не хотел себе представлять живое или мертвое. Если бы он не спрятался, его тоже вернули бы в комнату. Или убили. Или оглушили. Вариантов стало так много, что Чимин зажал уши руками и прижал колени к груди. Воздух вырывался с посторонними свистами и всхлипами. О чем он думал? Это же безумие – пытаться спасти Хосока, когда он себя спасти не в силах. Его опять накрыло удушающей волной ужаса, привычный уже гул начал нарастать, и Чимин рвано всхлипнул, пытаясь справиться с собой. А он ведь почти добрался до Хосока, ему оставалось всего несколько метров до места, где его держали. – Чимин? – очнулся наушник. Несмотря на всеобщую панику и сигналы тревоги, его голос звучал спокойно. – Чимин, все хорошо? Поговори со мной. – Я не могу, – зашептал Чимин, надеясь, что его никто не услышит, кроме Юнги. – Они, кажется, кого-то убили. Он упал совсем рядом с решеткой, я все слышал. Я не могу, мне так страшно. – Чимин, послушай меня, хорошо? Просто слушай, не пытайся сейчас ничего делать или планировать, ладно? – голос Юнги опять стал мягким. Чимину так хотелось ему доверять. – Ты очень, очень сильный. Ты не сломался, ты делал все, что говорит Хоби. Я не знаю никого настолько же смелого. Многие сломались бы, но ты держишься. Ты нашел Хоби на этом чертовом корабле. Я понимаю, как тебе страшно. Я уведу большую часть, если не всех, охранников от тебя. А ты просто заберешь Хоби, ладно? Из сказанного Чимин понял не слишком много, он сосредоточился на интонациях, на таком утешающем голосе Юнги, звучащем в наушнике. Гул стих, и, хотя все его тело еще дрожало, Чимин уже чувствовал себя готовым преодолеть последние метры. – Когда я только начал служить в полиции, – вдруг начал Юнги, – мне было очень страшно. Я боялся, того, что может случиться. Хотя мне выдали оружие, и я мог себя защитить. Я знаю, как тебе страшно сейчас, ведь у тебя нет никакого оружия. Тот я мог бы и сбежать на твоем месте. – Я не верю, – прошептал Чимин, улыбаясь. Если он что и понял про себя, так это где проходят границы его смелости. И никто – даже этот Юнги – не мог его в этом превзойти. – Чимин, сокровище, пожалуйста. Мне не подняться выше транспортного этажа, – тихо попросил Юнги, и Чимин вдруг четко осознал, что тот не станет кричать на него или угрожать, если он сейчас откажется. Он попробует сделать все сам и погибнет. Но он не станет причинять ему вред. Это «сокровище» звучало так, будто Юнги действительно подразумевал под ним что-то важное, а не просто использовал, чтобы успокоить. – Я сделаю это, я… я почти на месте, – Чимин снова пополз вперед, стиснув зубы и не обращая внимания на боль. – Я скину тебе на браслет метку моего корабля, – Юнги посерьезнел. – Когда войдете внутрь, компьютер спросит пароль. Ответь ему: качели. И он вас пустит. Я выхожу, пожелай мне удачи. – Удачи, – послушно сказал Чимин, не совсем понимая, о чем говорит Юнги. – Что? Выходишь? Юнги? Что это все значит? В наушнике осталась только тишина. Корабль опять накренился, где-то под полом глухо ухнул взрыв, потом еще несколько. – Юнги? Юнги? Ответь мне! Ты мне нужен! – Чимин знал его несколько минут, но ему не хотелось терять его так быстро. Он ведь пытался вытащить его и Хосока отсюда, и, похоже, ценой своей жизни. – Пожалуйста, не бросай меня. Пожалуйста, не умирай. Пришлось остановиться и сделать пару глубоких вдохов. Хосок нуждался в нем, его могли убить, пока Чимин медлил и боялся. Кто-кто, а Хосок точно не бросил бы его. Чимину просто предстояло повторить его танец «Смелость», вот и все. И не с таким он справлялся. В конце концов, вся жизнь при должном взгляде превращалась в один большой танец. И он должен был спасти Хосока. Его Хосока. Главным оставалось выбраться отсюда, а потом они решат все проблемы. Втроем, как взрослые, живые, свободные люди. *** Огонек мигал совсем рядом, и Чимин начал искать ближайший к нему выход. Ему казалось, что сердце бьется с такой силой, что с каждым ударом рискует проломить ему грудную клетку насквозь. Несколько минут он сидел около закрытого выхода, прислушиваясь к каждому звуку, но никто не говорил и не ходил рядом с ним. Похоже, план Юнги сработал, и все охранники сейчас занимались им. Чимин понадеялся, что, раз уж тот говорил про полицию, то рано или поздно сюда прибудет подкрепление. Вот только Хосок мог и не дождаться. Выскользнув из вентиляции и выбив панель, Чимин обнаружил себя на до боли знакомой лестнице с мягким ковром. Вот только охранники внизу отсутствовали. Отряхнувшись, он поднялся наверх, следуя за браслетом, потом выключил навигатор, толкнул дверь и шагнул внутрь. Никаких сомнений относительно того, кого он там встретит, у него не осталось. Первое, что он увидел – большая стеклянная колба, выехавшая откуда-то из-за шкафов, в которой на коленях сидел Хосок. Его руки и шею оплетали мягкие оковы-фиксаторы, на которых мигали зеленые огоньки. Голова Хосока безвольно откинулась назад – и Чимин с ужасом понял, что у него почти не осталось времени. А вот рядом с колбой на корточках сидел Рэнсом с неизменным стаканом виски в руках. Когда Чимин только открыл дверь, он говорил что-то Хосоку – злорадствовал или, может, извинялся? Хотя в последнее Чимин ни за что бы не поверил. – Чимин? – спросил Рэнсом, вставая. – Что ты здесь делаешь? От его ответов сейчас зависела не только его жизнь. Варианты всплывали один за одним, и нужно было просто выбрать нужный. – Я испугался. Моего напарника не оказалось рядом, а… – Чимин улыбнулся и пожал плечами, надеясь, что улыбка выглядит смущенной. – А вы же здесь главный, у кого мне еще искать защиты? Рэнсом ухмыльнулся и сделал шаг к нему. – Тогда ты все правильно сделал. Здесь самое безопасное место на всем корабле. Чимин кивнул на колбу, медленно двигаясь по кабинету от нее к столу, точно приглашая Рэнсома следовать за собой. – А что с моим напарником? – На этом корабле есть место только одной звезде, – опять все превращалось в танец. Чимин сделал движение плечом, зная, что рубашка начнет сползать. На нем вообще вещи держались с трудом. – Тем более что вторая несколько зарвалась. Мне, конечно, жаль, но мы здесь занимаемся бизнесом, и на Хосока нашелся свой покупатель. А теперь, когда у меня есть ты, он мне не так уж и нужен. Клиенты в восторге. Никто, даже я со своим опытом, не думал, что ты настолько безбашенный. Одно потрясающее выступление за другим. При звуках его голоса Хосок попытался поднять голову, но только потратил последние силы. – Тогда мне нужен новый напарник, – от стола его отделяло буквально несколько шагов. – И, может, премиальные? За хорошую работу? – О, премиальные будут. Напарника выберешь себе любого, – закивал Рэнсом, и Чимин понял, что попал в точку. Тот определенно понимал язык денег и сделок. – Ты наша звезда, мы не будем экономить, поверь. Наткнувшись на стол, Чимин остановился, оперся на него и расставил ноги шире. Рэнсом подошел совсем близко, так что он чувствовал запах виски – такой сильный, словно Чимин решил искупаться в целой бочке и вдыхал пары. – А если я… – Чимин облизал губы, пряча руки за спину, точно отдавался чужой власти, и нащупал холодный металл вазы. – Если я захочу что-нибудь очень, очень дорогое? – После я буду готов обсудить все, – когда рука Рэнсома легла ему на плечо, Чимин изо всех сил ударил его металлической вазой снизу-вверх, метя в подбородок. От удара тот пошатнулся, завалился на одно колено, и Чимин ударил снова – по затылку, схватив вазу уже двумя руками. Раздался жуткий, чавкающий звук, и Рэнсом рухнул на пол. Пытаясь не думать о том, что сейчас вполне вероятно убил человека, Чимин бросился к колбе, сначала намереваясь разбить ее. Но стекло выглядело прочным, вряд ли «батарейке» позволили бы сбежать, ударив ногой или кулаком в стекло. Отбросив вазу, Чимин не с первого раза, но нашел кнопку отмены на панели – стекло исчезло, пустив его к Хосоку – и начал отсоединять фиксаторы. Хосок не реагировал, его руки и ноги безжизненно висели, а кожа наощупь была холоднее, чем поверхности колбы. – Хосок, Хосок, – Чимин положил его на ковер, чувствуя, что уже не в силах сдерживать накатывающую истерику. – Хосок, пожалуйста, не оставляй меня. Тот выглядел мертвым – даже губы отливали нехорошей синевой. Чимину показалось, что сейчас на его рыдания сбегутся все оставшиеся на этаже охранники. Он прижался к нему сильнее и все просил: – Не оставляй меня, Хосок, пожалуйста. Я умоляю тебя. Ты все, что у меня есть. Ему показалось, что его сердце все-таки бьется – слабо, едва заметно, но все-таки отсчитывает удары. Чимин вскинулся и тут же заметил аптечку рядом с колбой. Хосок же говорил ему про стимулятор, с помощью которого выдаивают последние силы из таких, как они. Руки тряслись так, что взять уже заряженный шприц-пистолет получилось не с первого раза. Он несколько раз выскальзывал, и Чимин ловил его у самого пола, замирая от страха и проклиная свою бесполезность. Артерию на шее он еле прощупал, и просто понадеялся, что вводит препарат куда нужно, нажимая на курок шприца. Раздался щелчок, при воспоминании о котором Чимин будто снова ощутил ту обжигающую боль, а потом Хосок вскинулся, хрипя и цепляясь за него в поисках спасения от препарата. – Все хорошо, все хорошо, – Чимин стиснул его в объятьях. – Все почти закончилось. Сейчас станет получше. – Чи-мин, – выдохнул Хосок, прижимаясь к нему сильнее, и у Чимина сердце сделало головокружительный кувырок. – Ты ведь… Это невозможно, тебе нельзя… Ты пришел, ты же так рисковал… О, боги, что это? Хосок указал на Рэнсома, под головой которого расплывалась кровавая лужа. – Пришлось его вырубить, – Чимин только сейчас запоздало испугался тому, что все ведь могло и не получиться. Тогда он действовал, как робот, просто сосредоточившись на цели. – С ума сойти, – Хосок попытался встать, но ноги почти не подчинялись ему. – Не могу, Чимин. Не могу встать. – И не надо, – Чимин опять взвалил его на себя и подтащил ближе к персональному лифту. Плечо и рана отозвались глухой болью. – Сейчас. Конечно, лифт активировался отпечатком ладони – Чимина это даже особенно не удивляло. Он только понадеялся, что выйти они смогут без него, потому что все еще не чувствовал себя способным отпилить Рэнсому руку. Чимин в несколько рывков проволок тяжелое тело ближе, оставив на ковре кровавый след, и положил его ладонь на панель, тут же замигавшую зеленым. Поплатившись за нагрузку очередной вспышкой боли, он протянул руку Хосоку. – Кажется, мы все-таки немного тебя недооценивали, – признался тот, пытаясь отвести взгляд от крови на полу. – Без тебя я бы умер. – Без меня ты бы уже давно находился в безопасном месте, – грустно заметил Чимин. Они ввалились в кабину, казавшуюся самой современной техникой на этом корабле, и Чимин нажал на минус второй этаж. Где-то внизу их ждал Юнги. *** Только после того, как двери лифта закрылись, Чимин запоздало осознал, что не взял с собой ничего полезного из кабинета. Возможно, Рэнсом хранил там оружие, какие-то ключ-карты, что-нибудь поэффективнее стимулятора лично для себя. Да и с вазой Чимин уже как-то сроднился. Отчего хорошие идеи приходили ему так поздно? Внизу они могли выйти прямо навстречу охранникам, которые оказались бы там случайно или по вызову Рэнсома. Чимин не мог точно сказать – убил он его или нет, и какой вариант устроил бы его больше. При воспоминании о звуках ударов его начинало немного подташнивать. Хосок навалился на него сильнее, попытался что-то сказать, но почти отключился. – Лучше оставайся в сознании, – Чимину пришлось встряхнуть его. – Ничего не говори, но помоги мне себя тащить. Тот едва заметно кивнул, но ровнее стоять от этого не стал. – Безумно хочу поцеловать тебя, – признался Хосок в каком-то полубреду. – Почему я не делал этого так часто, как хотелось? – С ума сойти, – Чимин вздохнул. Если бы после всего сегодняшнего у него остались силы на радость или на какие-то еще эмоции, наверное, он чувствовал бы себя счастливым. Двери раскрылись на транспортном этаже, но охранников там не оказалось. Где-то неподалеку слышались выстрелы, чьи-то команды и крики – Чимин запустил на браслете навигатор, надеясь, что корабль здесь неподалеку. И он действительно ждал их буквально за углом. – Почти пришли, – поспешил он успокоить Хосока, который, похоже, все силы бросил на то, чтобы шагать. Они свернули из коридора в ближайший ангар, и Чимин оцепенел. Он видел достаточно много кораблей на космодроме своей планеты, даже военных, но такой встречал впервые. Тот напоминал огромное насекомое, прогрызшее себе путь на «Сестру богов» и заткнувшее собственным телом дыру в стене, у него даже были мощные, похожие на лапы щупы, которыми он держался за пол, но страшнее всего выглядели плазменные пулеметы, отслеживающие движение. Судя по следам на стенах, они вступили в бой не один раз. Его браслет пикнул, и мягкий женский голос в наушнике произнес: – Доступ в шлюз открыт. Дула перестали целиться в них и переключились на пространство куда-то за их головами. Чимин не сразу сумел сделать первый шаг – ему до сих пор казалось, что сейчас корабль передумает и прошьет их насквозь. – Он похож на осу, – прошептал Хосок, и Чимин, вздрогнув, начал обходить корабль в поисках входа в этот проклятый шлюз. Из тела «осы» вдруг вывалился трап, а в блестящем боку открылась нужная дверь. Не без труда втащив Хосока внутрь, Чимин не успел даже перевести дух, как очередное дуло ткнулось ему в грудь. – Назовите код доступа, – все так же мягко попросил компьютер, и на какую-то секунду Чимину почудилось, что он забыл слово, которое назвал ему Юнги. – Ка… качели? – вышло не очень отчетливо. – Повторите код доступа, – тоже не расслышал компьютер. Чимин зажмурился и обреченно повторил: – Качели. Он задвинул Хосока за спину и приготовился умереть, но компьютер смилостивился: – Код доступа верный. Добро пожаловать на корабль, Чимин. Я бортовой компьютер, Суран. Если тебе что-то будет нужно – просто позови меня по имени. – Конечно, – Чимин почувствовал, как по виску течет капля пота. Плазменный пулемет убрался куда-то вовнутрь, а за ним открылся проход. – Суран, нужна комната с кроватью. Гостевая? Или вообще любая. – Веду. Вперед по коридору, потом налево, вторая дверь справа. Гостевая комната с кроватью. – Спасибо, – Чимин впервые общался напрямую с искусственным интеллектом, поэтому не был уверен в том, что тех вообще благодарят. Хосок уже совсем терял сознание – пару раз в коридоре, а потом и на пороге гостевой Чимин споткнулся, и они едва не рухнули. Плечо уже не просто ныло, а с каждым рывком будто взрывалось, на повязке выступило кровавое пятно. – Все, все, все, мы на месте, – Чимин уложил Хосока на кровать. Тот, конечно, больше не холодел, но выглядел все еще полумертвым. Скорее всего, где-то на корабле хранились запасы еды, чтобы восполнить энергию, но прежде чем Чимин успел еще раз озадачить Суран, Хосок вскинулся и неожиданно твердым голосом спросил: – Юнги… Где Юнги? – Он отвлекает охрану, – Чимин почему-то чувствовал себя персонально за это виноватым. – Но он же полицейский, сейчас здесь будет подкрепление. – Подкрепление? – Хосок покачал головой. – Он давно уже не полицейский. Никакого подкрепления не будет. – Стартуем? – вмешалась Суран. – Что? Нет! – Чимин вскочил на ноги. – Нет, пока не стартуем никуда! Мысли в его голове разве что не сталкивались друг с другом. Но получается Юнги… Он хотел, чтобы они убрались без него? Его же там просто убьют! Вот только Чимин совсем не понимал, чем сможет ему помочь. – Юнги, – Хосок лег обратно, опять погружаясь в бессвязный бред. – Юнги… оса… нужно бежать… – Полежи тут, хорошо? – Чимин положил ладонь ему на лоб. – Только не отключайся, ладно? – Нужно бежать, – повторил Хосок, но не стал закрывать глаза. – Вот и отлично, – Чимин выскочил в коридор, намереваясь бежать непонятно куда, но тут же притормозил. – Суран, здесь есть оружие? – Оружейная прямо по коридору, дверь в самом конце, – отчиталась та. – Ага, – Чимин добежал до нужной двери, тут же отъехавшей в сторону, и почувствовал легкое головокружение. Юнги с таким запасом вполне мог штурмовать не корабль, а целую планету. – Суран, есть ли тут оружие, которое подойдет новичку? Совсем новичку? – Справа от вас находится стойка с плазмаганами. Белая модель наиболее проста в обращении. Но зарядов не очень много. – Спасибо, – рукоять показалась тяжелой. До этого из оружия Чимин держал в руках только кухонные ножи, и никогда не собирался использовать ничего серьезнее. – Я сейчас вернусь, Суран, хорошо? – Ожидаю дальнейших указаний. Теперь оставалось самое сложное – пойти прямо на звуки выстрелов и помочь Юнги. Хотя бы чем-то – хотя бы не застрелив его и не застрелившись самому. Ориентируясь на следы на стенах и эхо перестрелки, Чимин осторожно пошел вперед, стараясь искать укрытия за контейнерами, отгрузку которых прервал Юнги своим кораблем. Во рту пересохло, а от каждого непривычного звука Чимин вздрагивал и сильнее сжимал рукоять плазмагана влажными пальцами. Перестрелка приближалась, а страх все нарастал – каждый шаг давался с трудом, приходилось ломать себя, чтобы двигаться вперед. Высунувшись из-за угла, Чимин, наконец, увидел Юнги. Того теснили в сторону корабля трое охранников, а он отчаянно пытался не сдавать позиции. «Он боится, что мы не успеем», – мелькнуло в голове. И в этот самый момент раскаленный луч попал Юнги в плечо, и он упал на колени. – Юнги! – Чимин во вспышке ужаса выставил вперед свой плазмаган и нажал на курок. Луч попал во что-то огнеопасное – грохнуло, Чимина обдало жаром, а потом по нему начали стрелять ответно. Он успел спрятаться за стеной, но выстрелы оглушили его, а дрожь стены испугала, словно он прятался за бумажным листом, который в любой момент мог порваться. Чимин и сам не понял, когда закричал от ужаса, но его крик потонул в грохоте. Звуки стихли так неожиданно, что в голову пришла только одна мысль – его убили. – Чимин? Чимин? – кто-то тряс его за плечо. Чимин открыл глаза и увидел Юнги – в его куртке слева зияла чудовищная дыра. – Д-да, это я, ты… – Чимин запутался в словах, потому что следом за ранением он увидел его кибер-руку и протез ноги. Вот о чем говорил Хосок – Юнги больше не служил в полиции, потому что кибернетизированных граждан не допускали до службы. – Пойдем быстрее, – Юнги подхватил его за пояс и потащил за собой, как на буксире. Ноги у Чимина шевелились еле-еле. Он обернулся и увидел всех троих охранников лежащими на полу без движения. – Чимин? – Тебя же ранили, – прошептал Чимин. Он вдруг вспомнил про плазмаган, но в руках его не оказалось, а куда тот делся, Чимин не знал. – Попали в кибер-часть, – Юнги мотнул головой. – Ты в порядке? Хоби на корабле? – Да, – Чимин вскрикнул, когда им навстречу выскочили еще двое охранников, но Юнги стрелял очень быстро. – Боги… – Сейчас все кончится, – пообещал Юнги. Почти у самого ангара он выдернул из стены какую-то штуку – она тоже неуловимо напоминала насекомое – и спрятал в карман. Наверное, стоило спросить, что это, но Чимин просто мечтал о том, как окажется в безопасности. Еще один охранник попытался обстрелять их из бокового коридора, Юнги отвернулся, закрывая собой Чимина – он ощутил, как тот несколько раз вздрогнул от выстрелов – а потом кинул в его сторону что-то, издающее равномерный писк. Плеснуло дымом, и больше никто в них не стрелял. Юнги снова потащил его за собой – почему-то Чимин постоянно возвращался к тому, что тот держал его обычной рукой, стреляя из кибер-части. – Суран, – они ввалились в шлюз, и Юнги сразу же отдал команду. – Суран, стартуй. Включить автопилот для отступления. – Какая схема для автопилота? – уточнил компьютер. – Ко всем чертям отсюда. Не успел Чимин порадоваться, как их встряхнуло, свет мигнул и сменился на аварийный красный, а потом что-то взвыло совсем рядом. «Вот и все», – в этот момент Чимин почувствовал, как ноги, наконец, отказывают. *** – Корабль отстыкован, иду по маршруту «ко всем чертям», – промурлыкала Суран. Чимин обессилено повис на Юнги, и вдруг почувствовал, как тот вместе с ним опускается на пол. – Сейчас еще будет трясти, – тихо сказал Юнги, гладя его по голове. – Подождем здесь, пока она не начнет дрейф. – Ты же ранен, нужно что-то сделать, – Чимин попытался встать, но Юнги только сильнее прижал его к себе. – Юнги? – Задеты только кибер-части, аккумулятор не поврежден, – звучало это пугающе. – Лечение подождет. Мы сейчас не сможем никуда дойти. Тебе тоже нужна медицинская помощь – но нужно подождать. Словно в подтверждении его словам, корабль мелко завибрировал, а потом принялся крениться то на одну сторону, то на другую. Чимин старался дышать ровно, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце, но на него все сильнее и сильнее накатывало ощущение, что все позади. И ему бы хотелось, чтобы оно принесло облегчение или радость, но оно, скорее, напоминало цунами, накрывающее прибрежный город – сметало все на своем пути, не давая выделить какую-то одну эмоцию. От куртки Юнги пахло чем-то, напоминающим смесь машинного масла и медицинских препаратов – Чимин ткнулся ему в плечо и разрыдался, чувствуя, что сойдет с ума, если попробует противостоять собственным эмоциям. – Тише, тише, – Юнги гладил его по голове. – Кошмар закончился. Ты в безопасности. Его голос звучал так уверенно и весомо, что Чимин постепенно успокоился. Правда, ему бы хотелось поблагодарить того за спасение, а наружу рвались только идиотские жалобы: – Мой рюкзак остался там, со всеми вещами. Там мои ботинки, а я ненавижу разнашивать обувь, просто ненавижу. И я, кажется, убил Рэнсома, я ударил вазой, я не знаю, насколько сильно. Я потерял твой плазмаган, даже не помню где… – Сейчас корабль окружат – я устроил им облаву от своих бывших коллег. Мы обязательно попытаемся вернуть твои вещи. Ты все правильно сделал, это обычная самозащита. Ничего страшного – считай, я никогда не любил этот плазмаган. – Облаву? – Да. Ты удивишься, насколько Объединенной полиции нечего предъявить публичному дому в нейтральных водах, и как все меняется, стоит найти на том же корабле некие запрещенные политические материалы. – Они еще и материалы какие-то хранили? – Нет, – Юнги пожал плечами. – Я их подбросил. Чимин издал нечто среднее между смехом и стоном – слезы так и текли по щекам и никак не хотели останавливаться. – Неужели наши жизни стоят меньше, чем эти политические материалы? – Это сложно, – вздохнув, Юнги прекратил гладить его, и Чимин упрямо ткнулся ему в ладонь, намекая, что стоит продолжить. О том, как нужно себя вести с другими людьми, он пообещал себе подумать позже. – Многие находятся на «Сестре богов» добровольно, проституция разрешена на части планет, так что, скорее, всего полиции пришлось бы уйти ни с чем. Всех недовольных просто спрятали бы подальше. А крамола прямо запрещена всеми правительствами, более того, за поимку бунтовщиков можно получить вознаграждение от всех, кто упомянут в листовках. – И много правительств упомянуто в этих листовках? – Много, – Юнги издал короткий, сухой смешок. – Я скачал кое-какую информацию с их сервера – думаю, это докажет, что они стояли за многими пропавшими без вести танцорами. Потом, когда полицейские произведут захват – появитесь вы с Хосоком и дадите показания. Если захотите, конечно… Голос Юнги виновато дрогнул. Чимин представил, как говорит обо всем, что творилось на корабле, как все это слышат его родители, преподаватели, друзья… – Будет тяжело, – подтвердил Юнги, точно услышав его мысли. – Я вас не заставляю. – Расскажи мне еще что-нибудь, – попросил Чимин, сглатывая неприятный комок в горле. – Как ты узнал про Хосока? И про «Сестру богов»? – Это произошло уже после того, как меня списали из полиции. Кибер-люди все еще урезаны в правах, сколько бы над этим ни бились адвокаты. На компенсацию я купил небольшой кораблик, бывший тягач, и решил посетить пару планет, чтобы развеяться. На одной из них в баре я услышал про корабль, который дает своим клиентам не только зрелища, но и молодость, излечение от всех болезней и продление жизни. Конечно, я решил, что это бред. – Кто бы ни решил, – согласился Чимин. Его, в отличие от корабля, наконец, прекратило трясти. Голос Юнги и его теплые руки заставляли всерьез поверить в то, что они спаслись и больше никто не сможет ему навредить. – Потом я услышал об этом еще, и решил поискать выход на этот корабль и на кого-то из его персонала. Думал, что ищу городскую легенду. Потом я нашел в базах информацию на пропавших танцоров – слишком много для совпадения. Исчезали лучшие. Я связался с близкими Хосока, последнего пропавшего, и они согласились дать мне доступ ко всем его письмам и вещам. Потом я взломал его кибер-браслет… – Полиция же сама говорит, что невозможно взломать чужой браслет без кодов доступа, – Чимин чувствовал, что еще немного и просто уснет, если корабль не перестанет шататься и трястись. Тело отчаянно пыталось справиться со стрессом всеми возможными способами. – Это же ты говорил мне не пить вина? – У них не совсем полные данные, – уклончиво ответил Юнги. – Да, это я говорил с тобой, но ты, наверное, решил, что это помехи. Мне нужно было сказать тебе что-то другое, что-то, что заставило бы тебя поверить. Но я боялся, что они поймут, что ты ускользаешь и убьют тебя сразу. В общем, я связался с Хоби, когда тот уже месяц находился на «Сестре богов», и пробыл с ним год, пытаясь вытащить оттуда. Он боролся, он пытался сопротивляться, а они ломали его… Чимин на его месте давно бы свихнулся – год быть безмолвным свидетелем всего этого кошмара и ничего не делать. – Почему ты не попытался вытащить его? – Я пытался, – Юнги явно чувствовал себя виноватым. – Но я боялся, что стоит мне использовать свои связи или атаковать, как они убьют Хоби. А он запрещал мне из страха, что меня вместе с моим кораблем просто расстреляют на подходе. И мы придумали план с побегом, в котором никто не рисковал так сильно, но до этого… – Вы ждали, – понимающе сказал Чимин. – А почему «Хоби»? – Когда я только начал искать о нем информацию, то увидел фрагменты выступления с его шоу – «Мир Надежды». И он говорил там, что он наша надежда… – А мы его, – Чимин улыбнулся. Он пересмотрел концертную запись столько раз, что мог бы цитировать его наизусть. – Когда дела стали совсем плохи, я стал его надеждой, а он – моей. Моим Хоби. Корабль вдруг выровнялся и перестал так жутко вибрировать. – Дрейфую, – сообщила Суран. – Договори, – Чимин схватил Юнги за запястье металлической руки, заметив, что тот пытается встать. – Я хочу дослушать. Металл не ощущался, как что-то не живое – казалось, в нем живет тепло человеческого тела. Но Юнги поспешно высвободил руку и продолжил: – До этого я понял, что если все пойдет не так, я потеряю Хоби. Поэтому я продал все и купил и оснастил этот корабль. Так что сейчас кроме Хоби и Суран у меня никого нет. Юнги криво улыбнулся. – А потом появился я и все испортил, да? – тихо спросил Чимин. – Хоби сказал, что не уйдет без тебя, а я не смог ему приказать, – Юнги отвел глаза. – Сейчас я не жалею, но в первый день я ненавидел тебя так сильно, что готов был протаранить «Сестру богов» прямо тогда. – И что же остановило? – Я поверил Хоби. А потом я понял, насколько ты любишь его. И понял, что должен вытащить и тебя. – Спасибо, – Чимин, опираясь на стену, поднялся на ноги и протянул руку Юнги. Ему захотелось еще раз коснуться его кибер-руки, но тот, конечно, схватился за него обычной. – Я бы умер там очень быстро без вас. – Ты сильнее, чем про себя думаешь, – Юнги помолчал, а потом спросил: – Я посмотрю на Хоби сначала, хорошо? А потом займусь нашими ранами. Это звучало так, будто сейчас в их странном треугольнике все решал Чимин. – Пойдем, – пришлось подхватить Юнги за пояс – раны все-таки давали о себе знать. – Но только быстро. Тебе действительно нужна помощь. – Хочу на него посмотреть, и нужно взять кровь у вас обоих, если вы решите дать показания, – похоже, в Юнги попеременно боролись полицейский и обычный кибер-человек. Чимин взмолился всем богам, чтобы Хосок за время их отсутствия не отключился. Уйти с корабля он, к счастью, в таком состоянии не мог. – Привет, – отрешенно поприветствовал их тот, пристально изучая какой-то ему одному видимый узор на потолке. – Еще немного продержусь, но потом просто вырублюсь. – Хоби, – Юнги сел рядом и протянул к нему руку, но так же быстро отдернул ее. – У нас получилось, наконец. – Ага, – Хосок повернул к нему голову и слабо улыбнулся. – Вы мои герои. Если бы сейчас я мог соображать, то… Это что, раны? Уже во второй раз Чимин наблюдал, как Хосока вскинуло на кровати. Он с ужасом потянулся к оплавленной ткани, но Юнги перехватил его руку. – Со мной все хорошо, – мягко сказал он. – Задеты только кибер-части, аккумулятор в порядке. Сейчас я лягу в капсулу, и все будет совсем отлично. Как ни странно, но Хосока эта информация успокоила. Тот кивнул, накрывая руку Юнги, все еще держащую его за запястье, своей. Чимин опять ощутил неприятный всплеск обжигающей ревности, но подавил его усилием воли. – Нужно сдать анализ крови, если вы будете выступать в суде, – Юнги вытащил из кармана куртки круглые штуки, похожие на жетоны. – В ней могли сохраниться следы стимуляторов и наркотических коктейлей. – Давай, – Хосок забрал у него один из жетонов и приложил к сгибу локтя. Чимин, помедлив, повторил за ним. Жетон зашевелился, выпуская несколько цепких лапок – Чимин едва не смахнул его от ужаса – а потом кожу кольнуло. – Дадите показания? – странным голосом спросил Юнги. Чимину показалось, что он и сам не рад. – Я расскажу все. Если кому-то понадобится – в мельчайших подробностях, – Хосок выглядел таким яростным в этот момент, что Чимин посочувствовал сразу всем в суде. – Чимин, тебе не обязательно делать это. – Если ты сможешь, то и я смогу, – упрямо сказал Чимин. Жетон, насосавшись крови, отвалился, оставив после себя крохотную, уже запекшуюся ранку. – Они должны заплатить. И отдать мои вещи. – Тогда мы в лабораторию, а я в капсулу, – Юнги забрал жетоны и попытался встать, но с первого раза у него не вышло. – Сейчас… – Я отведу, – Чимин помог ему подняться. – Хосок, подождешь еще немного? – Я пока сижу, – тот скрестил ноги и кивнул. Внезапная вспышка тревоги дала ему еще немного сил. – Отлично. Они вышли в коридор и проделали весь путь до капсулы, находящейся в импровизированной лаборатории, в молчании. Чимину показалось, что Юнги за что-то сердится на него. Может, увидев Хосока, он снова вспомнил, как ненавидел Чимина. И тот его за это не винил. – Сядь на кушетку, – Юнги быстро и отрешенно поменял Чимину окровавленную повязку, добавив к ранозаживляющей мази с «Сестры богов» какую-то прозрачную штуку, залепившую порез, потом осторожно смазал красную полосу на запястье. Следом, точно спохватившись, он убрал жетоны в холодильник и начал стягивать куртку. – Может, отвернешься? – спросил он у Чимина, останавливаясь перед тем, как снять и футболку. Чимин принялся с деланным интересом изучать какие-то провода в противоположном углу помещения лаборатории – но ему все равно хотелось увидеть, как кибер-части становятся телом, как бы странно и пугающе это не звучало. – Прости. Ощущение, что Юнги злится, стало только сильнее. – Если ты нажмешь на кнопку запуска, то я буду тебе очень благодарен, – спустя пару минут уже через динамик, лежа в капсуле, попросил Юнги. – Я могу велеть Суран, но она начнет отсчет, а это каждый раз меня выводит из себя. Чимин медленно подошел к капсуле. Юнги лежал, почти полностью погрузившись в синюю, прозрачную жидкость. На плече была видна вмятина от выстрела, часть металла оплавилась, но не очень сильно. Кнопка запуска тоже горела синим. Прежде чем Чимин успел нажать, Юнги вдруг сбивчиво сказал: – Я понимаю, что вы там были рядом, я знаю, что ты чувствуешь к нему. Мы только говорили, я ничего… Если между вами… Вот проклятье… В общем, я уйду, Чимин, я же все понимаю… И нажми уже чертову кнопку! Я больше не знаю, что сказать. Вздрогнув, Чимин подчинился. Жидкость полностью заполнила капсулу – Юнги внутри моргнул, а потом закрыл глаза. Теперь оставалось только понять, зачем тот только что сказал то, что сказал. *** Если бы у Чимина осталось несколько минут, он бы просто походил по коридорам корабля, наслаждаясь свободой – теперь никого не нужно было бояться, и никто не велел бы ему возвращаться в свою комнату под угрозой расстрела. Но Хосок и так держался из последних сил. – Суран, в гостевой комнате есть еда и вода? – спросил Чимин на бегу. – Холодильник гостевой комнаты расположен за светящейся оранжевой панелью, там же лежат столовые приборы. В холодильнике есть бутылки с водой и еда, – отчиталась Суран. – Отлично. Спасибо, – Чимин поскользнулся на повороте и едва не впечатался в стену, но сумел удержать равновесие и не разбить лицо. – Ох… Ему почему-то представилось, как Юнги провел месяцы в компании только Суран, может, даже разговаривал с ней. К кому он сейчас чувствовал себя ближе – к людям или к машинам? – Как ты? – ворвавшись в комнату, Чимин бросился к холодильнику и сразу вытащил две бутылки с водой, какие-то консервы, пачку хлебцев и сливовый пудинг в смешной, «космической» упаковке. – Сижу, – Хосок начал крениться вперед, и Чимин, побросав все припасы на кровать, еле успел его подхватить. – Давай, обопрись на меня, хорошо? Я принес еды, тебе нужно поесть после этого ужаса, – Чимин осторожно прижал его спиной к себе. – У нас есть рыбные консервы, хлебцы и сливовый пудинг. Но сначала выпей воды, пожалуйста. Хосок покорно позволил залить в себя половину бутылки, а потом кормить с рук. Из мешанины эмоций, которые не давали Чимину нормально осознать, что с ним происходит, медленно выкристаллизовалась одна – разрывающая душу любовь. Ему вспомнилось, как Хосок так же кормил его на корабле, восстанавливая после их первого секса. Считать ли это вообще сексом? А не представлением на потеху извращенцам? – Только что понял, что нет ничего лучше вот этой вот еды, – промычал Хосок в перерыве между двумя хлебцами, которыми Чимин умудрялся ловко подцеплять куски консервированной рыбы. Он никогда не думал, что ему так пригодятся навыки из общежития их училища. В те времена они ели и не в таких условиях – правда, здесь были столовые приборы, но у Чимина они мгновенно вылетели из головы, когда Хосок начал падать. – После всего это начинаешь больше ценить простые радости жизни. Можно спросить? – Спроси, – Хосок стал держаться ровнее, и Чимин использовал этот момент, чтобы метнуться за ложкой для пудинга. Ему пока совершенно не хотелось есть. – Что будет дальше? – максимально ровным и нейтральным голосом спросил Чимин. – Думаю, сначала мы получше познакомимся, – Хосок улыбнулся, опять словно осветив комнату. – Ведь мы так и не успели поговорить нормально. – О чем поговорить? – хотел бы Чимин поверить в то, что за этим предложением кроется что-то большее. – Обо всем, – Хосок встревожено заглянул ему в лицо. – Чимин, что-то случилось? – Я не знаю, как отделить тебя от того, что происходило на корабле, – захотелось спрятаться и закрыться от его взгляда. – И боюсь, что ты не сможешь отделить меня тоже. Боюсь, что все это так и останется… Останется неудачным танцем на потеху тем, кто в этом ничего не понимает… Вышло слишком сумбурно, чтобы Хосок его понял. Но тот просто обнял его и прижал к себе, снова покачиваясь в том успокаивающем ритме, который глушил все страхи. Закрыв глаза, Чимин слушал равномерное биение его сердца – глаза сами закрылись, отсекая его от всего остального. – Ты мне нравишься, Чимин. Я тебе нравлюсь? – спросил Хосок. – Нравишься, – если бы Чимин мог сказать все, он бы превратил это неуверенное «нравишься» в «люблю», но он боялся пересечь ту грань, за которой оставалось только безумное фанатство. Он не знал Хосока по-настоящему – может, через пару дней ему захотелось бы его убить. – Ты улыбаешься, – заметил Хосок, нежно проводя ладонью по его щеке. – Подумал, что, возможно, через пару дней мы познакомимся настолько, чтобы возненавидеть друг друга, – Чимин фыркнул. – Кто знает, – Хосок вздохнул и другим, серьезным тоном продолжил: – Просто не дай им победить, Чимин. Мы боролись и выжили. Это главное. – Мы были вместе, – последняя фраза вырвалась так неожиданно, что Чимин разочарованно охнул и пожалел, что не откусил себе язык. – Вместе мы все сможем, – Хосок опять улыбнулся, реагируя на его смущение. – Все в порядке, ты не сказал ничего плохого. – Иногда я боюсь оказаться слишком… слишком фанатом, – признался Чимин. Он потянулся к баночкам со сливовым пудингом. – Поешь еще, пожалуйста. – Тебя никогда не будет слишком, – пообещал ему Хосок. – Почему ты заключил контракт с «Сестрой богов»? У тебя же дела шли не так уж и плохо, – Чимин открыл ему пудинг и протянул вместе с ложкой. – Мне хотелось труппу, собственный танцевальный коллектив. Хотелось помогать другим расти в танце, расти вместе с ними, – Хосок сделал неопределенный жест рукой. – Не знаю, чего мне хотелось точно, но чего-то кроме сольных номеров. – И тебе были нужны деньги? Собственные стремления показались Чимину мелкими и незначительными, и он пообещал себе никогда не озвучивать их при Хосоке. – Да. Всегда нужны деньги. Шоу имело потрясающий успех, но на него ушло очень много денег, и я только-только смог выплатить все долги и остался с весьма скромной суммой на счету, – признался тот. – А ты почему? – Я хотел свою постановку, – пришлось тут же нарушить обещание. – Я работал с несколькими группами, но… не прижился? Меня, конечно, никто не бил и не игнорировал, просто я чувствовал, как растворяюсь, а я этого и боялся. – Просто мы слишком похожи в нашей общей страсти, – Хосок заговорщически ему подмигнул. – Мы хотим все для себя. – Когда ты включился в мой танец, я больше не хотел этого. Воцарилась такая пугающая тишина, что Чимин ощутил вспышку страха. Он медленно поднял взгляд на Хосока, ожидая чего угодно, но только не того, каким удивленным и одновременно счастливым тот оказался. И страх исчез. Наверное, Чимин так сильно не верил самому себе, что ему никак не удавалось поверить и в слова Хосока. Но тот не врал – и они действительно были настолько похожи, насколько это вообще было возможно. – Когда придем в себя, пойдем в первый доступный танцевальный зал, и я так тебя погоняю, – Хосок на секунду стал властным, как на корабле, а потом снова расплылся в счастливой улыбке. – Если, конечно, раньше друг друга не поубиваем, верно? – Ага, – Чимин открыл свой пудинг. Перед ним словно всплыло спокойное лицо Юнги, который готовился отказаться от Хосока, потому что тоже каким-то образом ощутил их схожесть. – А если… если Юнги тоже мне нравится? Немного? – Тогда у нас на одну проблему и тяжелый разговор меньше, – ответил Хосок. – Этот пудинг лучшее, что я ел в жизни, но я жутко хочу спать. – Суран, здесь есть ведро для отходов? – спросил Чимин, пытаясь понять, куда ему деть банку от рыбных консервов и банки от пудингов. – Выдвигаю ведро, – прозвучало так серьезно, будто они как минимум готовились к битве. Чимин, едва сдерживая улыбку, выкинул все лишнее в ведро, убрал хлебцы обратно в холодильник и в несколько глотков осушил свою бутылку с водой. – Хорошо, что я больше никогда не увижу их светильников, когда буду просыпаться, – признался Хосок, забираясь под одеяло. – Я бы с удовольствием вообще все забыл, – не успел Чимин забраться к нему, как его уже обвили руками и ногами, точно он пытался немедленно передумать и сбежать. – Кроме тебя. Тебя я ни за что не хочу забывать, даже учитывая все безумие. – И хорошо, – Хосок ткнулся носом ему в шею. – Тогда спокойной ночи? – Спокойной, – согласился Чимин, думая, сможет ли заснуть. И сразу же заснул. *** Браслет, по ощущениям, завибрировал, готовясь подать сигнал подъема. Сон смяло панической мыслью: «Я же не отключился от систем «Сестры богов»». Слетев с кровати на пол, Чимин стащил с запястья браслет и отшвырнул подальше, тяжело дыша и вздрагивая, словно обнаружил в постели ядовитую змею. Мог ли браслет вывести на них Рэнсома и его охранников? Кого-то, отдававшего Рэнсому приказы? А ведь и браслет Хосока все это время оставался подключенным. Браслет тревожно мигал синим, как и всегда, когда Чимин его снимал, но больше не обнаруживал никакой подозрительной активности. Отдышавшись, Чимин поднял его двумя пальцами и пошел посмотреть, не пришел ли в себя Юнги. Тот точно смог бы развеять все его подозрения или подтвердить их. Хосок, раскинувшийся на кровати, к счастью, во время его прыжков не проснулся. Он, конечно, выглядел уставшим, но уже не таким бледным и неживым. – Суран, – шепотом спросил Чимин в коридоре, не зная, услышит ли она его без браслета. – Как Юнги? – Лечение завершено одну минуту назад. Капсула открыта, – отрапортовала та. Интересно, сколько же они все проспали, пока корабль дрейфовал? И насколько близко могла подойти к ним погоня, если она вообще была? Несмотря на тревогу, Чимин шел медленно, касаясь рукой обшивки в коридоре. Гладкие стены под ладонью успокаивали, доказывали, что все реально – больше нет никакого корабля, никаких чудовищных клиентов, никаких приказов, никакой уверенности, что если позволить себе хотя бы слабое сопротивление, то умрешь. Правда, пока не пропадала навязчивая тяжесть в затылке, словно за ним продолжали следить охранники, но Чимин надеялся, что рано или поздно это произойдет. Нужно просто подождать. После «Сестры богов» этот корабль казался тесным, но уютным. Чимин попытался представить, как чувствовал бы себя, окажись это место его единственным домом, но так и не смог. Он больше привык кочевать, изредка навещая родителей. Своего дома у него никогда не было. В лаборатории с капсулой слышались чьи-то шаги. Потом звякнуло, будто Юнги споткнулся обо что-то, а следом тот разразился короткой, но емкой тирадой на неизвестном языке. Чимин даже заслушался, настолько красиво звучало. – Тебе уже лучше? – спросил Чимин, заходя. Юнги, бродивший по лаборатории в одном полотенце, обернулся и зачем-то схватился за узел, точно боясь, что оно внезапно развяжется. Теперь Чимин видел, как металл на его груди сплавляется с кожей и как правая нога ниже колена перетекает в рессору – раньше он никогда не смотрел на кибер-части так близко. Танцоры с кибер-частями просто исчезали с тренировок, то ли стесняясь себя, то ли так и не сумев подчинить их себе. – Да, эта капсула творит чудеса, – Юнги поежился под его взглядом, а потом кивнул на браслет. – Что-то не так? – Я подумал, что до сих пор подключен к системе «Сестры» и испугался, что он может передавать какую-то информацию… Если они захотят нас выследить, – Чимин подошел ближе и протянул браслет Юнги, стараясь не пялиться и не смущать его еще больше. – Нет, нет, – Юнги осторожно забрал у него браслет и надел на запястье. Прикосновения его пальцев были очень нежными. – Я отключил вас, как только вы поднялись на мой корабль. Все в порядке. – Можно, я тебя обниму? – Чимин рвано вздохнул. От того, как бережно Юнги обращался с ним, в душе опять вспыхивала болезненная, ноющая нежность. И она подталкивала его к чему-то безумному, но очень желанному. – Это странно, но если тебе станет лучше, – растерянно согласился Юнги, распахивая ему объятия. Чимин подошел совсем близко, неуверенно положил голову на плечо и закрыл глаза. После секундного промедления и Юнги обнял его. – Спасибо, что спас нас. Спасибо, что спас меня, – тихо сказал он. От тепла и ощущения безопасности в чужих руках хотелось просто отключиться. – Ты мне нравишься, Юнги, пусть я тебя совсем не знаю. И… о, это столько времени прошло? Взгляд сам собой упал на контрольную панель капсулы, на которой мигала дата и время. Чимин мог бы поклясться, что прошло дня три или четыре, а на самом деле они провели в аду целых две недели. Даже странно, что тот самый заветный месяц наполовину прошел, а Чимин не испортил все почти сразу. – Да. Вы очень много спали, – Юнги осторожно приподнял его голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. С такого близкого расстояния он выглядел гипнотизирующим – разрез его глаз, очертания губ, линия носа. Каким-то потерпевшим достался самый красивый полицейский в этом мире. – Чимин, все будет хорошо. – Если я раньше не сойду с ума, – не пялиться получалось совсем плохо. – Я не знаю, что должен чувствовать из-за того, что произошло. Не знаю, что чувствую. Можно мне думать только о том, что происходит сейчас? – Конечно. Главное, чтобы тебе от этого было лучше, – Юнги провел пальцами по его щеке и сразу же отдернул руку. Он все еще старался не прикасаться к Чимину кибер-рукой, но, видимо, решил, что и с обычными прикосновениями переборщил. – Можно я потрогаю твою руку? – спросил Чимин, не зная, как донести свои эмоции до Юнги и при этом не обидеть. Тот кивнул, но мгновенно напрягся так, что закаменели плечи. Там, где плоть переходила в металл, шел тонкий, выпуклый шрам – Чимин сначала коснулся его, а потом провел пальцем по металлической стороне. Казалось, что металл тоже стал живым – теплым, ощущающим его прикосновения. Юнги прикрыл глаза и, кажется, задержал дыхание, пока Чимин вел пальцами дальше – к плечу, потом вниз по внутренней стороне предплечья к кисти. – Ты очень красивый, – вырвалось у Чимина, когда он обнаружил, что на запястье даже бьется пульс. – Ты ведь знаешь? – Смеешься? – спросил Юнги странным голосом. – После всего этого меня многие вообще перестали считать за человека. – Значит, они идиоты, – Чимин взял его за руку, боясь, что сейчас тот попробует вырваться и сбежать. – А много сделано? – Был взрыв. Кроме видимых частей дополнительно пришлось укрепить сердце, позвоночник, часть желудка. Это и перенесло меня из категории граждан с кибер-протезами в категорию кибер-граждан. После этого меня комиссовали. – Но это же вообще ничего не меняет, – в месте, где родился Чимин, не жило ни одного кибера, но почему-то он чувствовал уверенность в том, что Юнги и после всех операций остался таким же, каким и был. Тем, кто хотел помогать людям. – Это так… – Дерьмово? – невесело улыбнувшись, спросил Юнги. Чимин потянулся к нему, собираясь на этот раз спросить, можно ли его поцеловать, но Юнги уже сам целовал его, так, словно боялся не успеть. В голове не вовремя всплыло, что между ними сейчас находилось только полотенце и одежда Чимина, которую он не против был бы немедленно снять. Зарывшись пальцами в волосы Юнги, он позволил ему вести и касаться себя. И тем больше было разочарование, когда тот вдруг отстранился и удержал Чимина за плечи. – Я не могу, – задыхаясь, сказал Юнги. На его щеках вспыхнул румянец. – Это может быть влияние наркотиков… Нам нельзя… – Вроде бы я пил коктейли, а не ты, – Чимин покачал головой. – И их эффекта давно нет. Я знаю, чего хочу, а чего хочешь ты? Ты хочешь? Юнги смотрел на него и на его лице сменялись эмоции: от печали до безумной надежды. – Идем, – он схватил Чимина за руку и повел за собой. Дверь из лаборатории вела в короткий коридор с мягкой обивкой, а оттуда в небольшую жилую комнату. Пару раз они останавливались, чтобы снова поцеловаться – Чимин чувствовал себя свободным и таким счастливым, что, казалось, сейчас взлетит под потолок. Но Юнги держал его крепко, скользил ладонями по плечам и по спине, не решаясь убрать мешающую рубашку. К счастью, хоть в этой комнате не оказалось порога, иначе Чимин точно бы о него запнулся. Кровать находилась всего в двух шагах, но Чимин чувствовал себя так, будто умрет, если события немедленно не начнут развиваться быстрее. Он потянул Юнги к ближайшей стене, ощутимо приложившись об нее лопатками, и прошептал: – Удержишь меня? – Одной рукой, – пообещал ему Юнги, тем же властным тоном, которым говорил с ним в самом начале. И этот тон нравился Чимину. Скинув раздражающую рубашку и стащив брюки, Чимин оперся Юнги на плечи и обвил ногами бедра, с которых, наконец-то сползло полотенце. Тот действительно с такой восхитительной легкостью удержал его на весу одной рукой, что Чимин ощутил, как от возбуждения у него немного плывет перед глазами. Юнги обжигал поцелуями его шею, прикусывал кожу на ключицах – Чимин наконец-то отпустил себя и потерялся в ощущениях, наслаждаясь каждым прикосновениям. Стоны рвались с губ сами собой, и Юнги прошептал ему на ухо: – О, мне нравятся эти звуки, это лучшие звуки на свете, – вырвав у Чимина короткий, счастливый смешок. – Но у нас проблемы. – Проблемы? – Чимин бросил на него удивленный взгляд из-под полуприкрытых век. – Сейчас решу. Держись, – все еще удерживая его на весу, Юнги сделал два шага. Медленно отвел руку назад, не теряя при этом равновесия, подобрал ополовиненный тюбик с гелем с прикроватного столика и вернулся к стене. Чимин совсем забыл про смазку со всем безумием «Сестры богов». Он снова засмеялся, проехавшись спиной по обшивке, а потом резко вздохнул, когда в него скользнули холодные от геля пальцы Юнги. Ему мучительно захотелось коснуться собственного члена, чтобы выплеснуть кипящее внутри возбуждение, но Чимину казалось очень важным позволить Юнги сделать все так, как тому хотелось. Когда тот вошел – с первым же толчком так идеально, как было возможно – Чимин выгнулся назад, стискивая колени на его боках все сильнее. С каждым новым толчком, касанием кожи к коже Чимин стонал все громче, чувствуя, как голос срывается на хрипы. Движение внутри обжигало, задевало все нужные точки, заставляло бесконечно подаваться вперед, насаживаться, подставлять губы для новых и новых поцелуев. Это сводило с ума – ни один коктейль не заставил бы его чувствовать себя именно так – и Чимин молил о том, чтобы все завершилось и одновременно, чтобы не кончалось никогда. – Скажи мне еще раз, как говорил на корабле, – попросил Чимин, боясь, что Юнги его не поймет. – Ты мое сокровище, – прошептал тот, словно читая его мысли. – Бесценное сокровище. Голос у Юнги задрожал, он издал хриплый стон, и кончил – Чимин только взглянул в его расширяющиеся глаза и сразу же последовал за ним, чувствуя, как его буквально скручивает. Он едва снова успел вцепиться в плечи Юнги и повис на нем – сил больше ни на что не осталось, а перед глазами поплыли разноцветные круги. *** – Чимин, Чимин, открой глаза, пожалуйста, – взволнованный голос Юнги пробивался точно сквозь вату. Сквозь уютную, плотную вату, в которой хотелось просто заснуть на пару дней. – Пожалуйста, посмотри на меня, хорошо? Чимин открыл глаза и выдавил из себя слабую улыбку. – Мне нельзя было… – Юнги вглядывался в его лицо, точно раздумывая нужна ли ему помощь прямо сейчас и не положить ли его в капсулу. Если та, конечно, могла лечить не только кибер-части. – О, заткнись, пожалуйста, – Чимин прижался к нему и только сейчас заметил, что они уже не в комнате, а в небольшой ванной, а Юнги все еще держит его на руках. – Где это мы? – Я думал, что вода приведет тебя в чувство, – Юнги осторожно поставил его на пол в кабине. – Хочешь сказать, все было так офигенно, что я потерял сознание? – поддразнил его Чимин. – Подержишь меня? – Конечно, – Юнги повернул кран, и вода хлынула Чимину прямо на голову и на плечи. От неожиданности Чимин зафыркал, отплевываясь, а потом расхохотался, держась за подставленную руку Юнги. – Прости, я не… – Все отлично, – вода полностью смыла ту приятную истому, которая окутывала Чимина. Правда, ноги от этого подгибаться не перестали, но зато мысли немного прояснилось. – Все даже лучше, чем отлично. Судя по лицу, Юнги не очень-то доверял ему и все еще мучился чувством вины. – То, что ты сказал перед тем, как включилась капсула… – начал Чимин, и вдруг в глазах Юнги мелькнул такой ужас, будто тот вдруг начал перебирать, почему только что могло случиться то, что случилось. – Нет. Нет! Перестань думать о каких-то кошмарах! – Ничего я… – Юнги сглотнул и дернул плечом, пытаясь изгнать с лица любые эмоции. – Дай мне сначала сказать, – Чимин покачнулся, но Юнги поставил его на место и начал осторожно тереть уже намыленной мочалкой, до одури пахнущей какими-то фруктами. – Ты сказал про меня и Хосока, что готов уйти в сторону. Но это же полный бред… Прежде чем Юнги успел начать возражать или делать еще что-то глупое, Чимин снова втянул его в поцелуй, на этот раз медленный и нежный. – Мы знаем друг друга очень мало, – оторвавшись от его губ, серьезно продолжил Чимин. – Ты знаешь Хосока почти год, я знаю его по интервью и выступлениям, а еще около двух недель, большую часть которых я не помню. Вы оба знаете меня эти две недели. Может, что-то и выйдет, а, может, после этого дрейфа и суда мы никогда больше не захотим друг друга видеть. Кто знает? Так зачем сейчас предвосхищать события? Понимаешь… Чимин погладил его по щеке. – Если во время танца я начну сразу думать о финале, то ничего не выйдет. Танец – это то, что происходит здесь и сейчас. У танца нет прошлого и нет будущего – может, поэтому нас танцоров называют странными, а? Юнги улыбнулся ему и удивленно покачал головой, а потом выключил воду и накинул ему на плечи большое полотенце со смешными печеньями, корчащими рожицы. Наверное, они были героями какого-то мультфильма. – Может, ты и прав. Нам всем нужно время, – мягко сказал Юнги. – У меня есть новая футболка и джинсы. Больше ничего, к сожалению. Но через пару дней будет заправочная станция, там сможем купить. – Джинсы и футболка – это замечательно. Если я в ближайшее время увижу одежду с пайетками и блеском, меня стошнит. Пока они оба одевались, Чимину вдруг пришло в голову, что он примерно представляет содержание тех самых крамольных листовок. Что-то о правах киборгов и людей с кибер-частями? Но если так – Юнги мог сильно подставиться. Или нет? Кто бы так подставился? – А те листовки… – начал Чимин, не зная, как уточнить у Юнги, не занимается ли тот антиправительственной деятельностью, но тот только отмахнулся: – Это из конфискованных вещей. Их было столько, что пара коробок могла затеряться. Я забрал их, чтобы использовать как образец… Юнги пожал плечами, видимо, не решаясь признаться в том, о чем Чимин не решился спросить. – Вот и пригодились, – закончил он. – Поверь, там нет ничего, что указывало бы на меня. – Ладно. Прости, если спросил что-то очень глупое, – Чимин откинул волосы со лба, но стоило сделать шаг, как ноги задрожали. Юнги каким-то привычным движением подхватил его и прижал к себе. – Спасибо, что волнуешься. Мне непривычно. Они снова вернулись в лабораторию, где в капсуле шел какой-то цикл не то очистки, не то подготовки к следующему лечению. Прошли дальше по коридорам, и Чимин опять ощутил, как у него слипаются глаза под мерный гул приборов и каких-то механизмов внутри корабля. – Ты, наверное, хочешь позвонить родителям? – спросил Юнги. – Где-то через пару часов мы дотянемся до сети ближайшей планеты. – Спасибо, – Чимин кивнул. В нем почему-то до сих пор сидел страх опять спросить про звонок, словно именно этот вопрос и втянул его в неприятности. Дома вряд ли сходили с ума – на две недели он иногда мог и пропасть, но Чимину не хотелось, чтобы они даже немного беспокоились сейчас за него. Потом им предстоял суд – и у них нашлась бы целая куча поводов для нервотрепки. Юнги непроизвольно замедлил шаг, и Чимин повернулся к нему, опять заметив в его глазах испуг. – Я в первый раз останусь с ним, и я… – Понимаю тебя, – Чимин потащил его вперед. – Когда я впервые увидел его вживую, кажется, превратился в желе. Юнги попытался притормозить, но Чимин, при всем своем желании упасть прямо на месте и уснуть, на одном упрямстве тянул его вперед. – Может, мне… – предпринял еще одну попытку сбежать Юнги, но Чимин вцепился в него изо всех оставшихся сил. – Заходи, – велел он ему перед дверью гостевой. – Немедленно. Юнги зашел туда так, будто прямо в гостевой они планировали проводить человеческое жертвоприношение, а его избрали первой, самой ценной жертвой. Хосок все так же безмятежно спал, притянув к себе вместо Чимина подушку. Чимин подтолкнул Юнги между лопаток, заставляя забраться на кровать за спиной у Хосока – конечно, он хотел бы попытаться объяснить ему, что все в порядке, но ему показалось, что лучше всего будет показать. – Юнги, – Хосок отреагировал на движение рядом и приоткрыл глаза. – Юнги-и-и. Его голос звучал нежно и тягуче, и Чимин улыбнулся. Этот голос мгновенно разрушил любые страхи – ему просто нельзя было сопротивляться. – Хоби, солнышко, – прошептал Юнги, ткнувшись лбом ему в шею и плечо и так и застыв. Хосок погладил его по голове и притянул ближе. – Я бы дал вам время побыть вдвоем, но очень хочу спать, – Чимин вытянулся с другой стороны от Хосока, и тот тут же притянул его к себе свободной рукой, нежно поцеловал в шею за ухом. – Ты тут точно не лишний, – сказал Хосок. – Мы чудесно побудем втроем. Чимин закрыл глаза, чувствуя, как Юнги кладет свою руку поверх руки Хосока на его талию. Медленный дрейф корабля вдруг стал ощущаться, точно они качались на волнах обычного океана. Этот безумный и странный танец закончился. И впереди у них было еще много таких танцев. Может, втроем, может, вдвоем, а, может, Чимину предстояло соло. Но пока они плыли все вместе куда-то, где все были свободны.

Конец