Лисенок или «Рыжие сны»

На мягких лапах мчится Рождество, Чуть сладкий запах имбиря повсюду, И я, наверно, счастлив от того, Что в этот день с тобою рядом буду... (с) Sweet_Ma_Ry

Все десять дней Джонг страдал в ожидании предстоящего торжества: он хотел узнать, как к его маленькому подарку отнесется сам Кибом, чем станет для младшего светлый праздник Рождество, и будет ли он рад всем тем нежностям и сюрпризам, которые запланировал старший... Дом постепенно стал наполняться яркими красками, погружаясь в теплую атмосферу уюта и навевая Джонгу светлые воспоминания о детстве. Раньше, когда он был совсем маленьким, его мама часто устраивала на Рождество разные вечеринки и приглашала в дом много друзей и родственников. Этот день всегда означал неограниченное число подарков и разных приятных мелочей, а ближе к вечеру на столе появлялся большой торт, на котором они все вместе задували свечи. Джонгхен очень хотел, чтобы и для младшего этот день остался в памяти множеством приятных радостных воспоминаний. Старший даже заказал в пекарне рядом с домом красивый торт в форме лисы в рождественской шапочке и купил пару запасных упаковок свечей на тот случай, если Кибому внезапно придет в голову узнать, как и из чего изнутри устроены эти разноцветные палочки... и не съедобны ли они. В то же время, глядя на суетящегося, напряженного Джонга, Кибом день за днем находил себе не менее увлекательные занятия, изо всех сил стараясь помочь старшему оставаться в этом тревожном состоянии как можно дольше: он носился по дому, обмотавшись в мишуру и слегка напоминая сверкающий и шелестящий веник; он спотыкался, поскальзывался на паркете, буксируя на поворотах, цеплялся своими длинными ногтями за домашнюю мебель, оставляя на ней широкие царапины, и все равно падал на пол, веселым смехом, грохотом и длинным блестящим шлейфом отмечая траекторию своей разрушительной радости. Джонг не успевал следить за этим вихрем, а потому, проходя по дому, просто собирал разбитые чашки, подбирал обрывки мишуры и затирал все новые и новые царапины. Однажды вечером Джонгхен, отлучившись на несколько часов, притащил из леса огромное дерево и поставил его в углу гостиной... Кибом долго и серьезно разглядывал новый предмет домашнего декора, а потом, видимо расценив это как особую цветоводческую фантазию старшего, встрепенулся и неизвестно зачем побежал в сад. Джонгхен незамедлительно пустился следом, догадываясь, что в миловидной головке его питомца мог созреть план несколько посерьезнее, чем просто потрошение мишуры... И действительно, выглянув за порог, Джонг застал Кибома в попытках затащить в дом огромный чан с ледяной водой. Мальчик кряхтел и тужился в позе морского животного с клешнями, но не мог затащить чан даже на первую ступеньку... Джонгхен громко смеялся и качал головой, когда младший, нахмурившись, безуспешно пытался убедить его, что в чане елке будет лучше, чем в маленькой банке. Обидевшись, Кибом закрылся в спальне и долго дулся, на весь дом хрустя стыренными из кухни сырными чипсами. Джонг не смел ему мешать, но, достав коробку с игрушками, все же решил его позвать. Кибом без особой охоты поднялся, вытирая соленые пальцы о край одеяла, и поплелся в гостиную. Джонг к этому моменту уже окрутил елку гирляндами и с интересом принялся наблюдать за младшим. Кибом посмотрел на него недоверчиво, судя по всему, переживая за адекватность старшего, но когда тот, наконец, воткнул провод в розетку, глаза лиса счастливо заблестели: гирлянды переливались, заполняя ярким светом всю комнату, мигая и гипнотизируя, а Рыжий все так же стоял, разинув рот, и завороженно смотрел... Джонг осторожно достал первый шарик и повесил на ветку - Кибом тут же присоединился к другу. *** Дни размеренного ожидания сменялись один за другим. Всю неделю Кибом с восторгом наблюдал сквозь толстые стекла, как снег, красиво и медленно кружась, слой за слоем покрывал землю и блестел в лучах редкого солнца, как он хрустел под подошвами проходящих мимо окон людей. Джонгхен не разрешал ему выходить на улицу в свое отсутствие, и поэтому Кибом с нетерпением ждал возвращения старшего, чтобы тот, наконец, выпустил его во двор. Тогда восторгу Рыжего не было предела: он выкатывался в снегу до тех пор, пока Джонг, выглядывая из окна, не начинал путать его со снеговиком, стоящим на соседнем дворе, а уж после достижения этой кондиции Джонгхен, грозной тирадой вычитывая мелкому всю степень его идиотизма, хватал его за шиворот и оттаскивал обратно в дом, заставляя окунаться в горячую ванну. Иногда, в особо хорошем настроении, Джонг играл вместе с Рыжим: в глубине сада у них даже появилась огромная снежная баба, которая включила в себя почти весь снег на участке и была настолько огромной, что необходимо было как минимум два Кибома, чтобы полностью ее обхватить. Она так нравилась младшему, что Джонгхен даже одел ее в свои старые домашние вещи и нарисовал ей лицо. И когда старшего не было, Кибом, разглядывая ее сквозь толстое оконное стекло, подолгу разговаривал с ней. ...Наконец, дни томительного ожидания подошли к концу, и наступило долгожданное утро Рождества... Кибом проснулся раньше Джонгхена и, вскочив с постели, бросился носиться по квартире, разыскивая то самое обещанное "волшебство". Он не понимал, что должно произойти, а потому, облазив и перевернув с ног на голову весь дом, вернулся в спальню и расстроенно уставился на Джонгхена. "Обманщик! - растерянно думал Рыжий. - Неужели все это было зря?!" Под пристальным взглядом младшего Джонг проснулся и лениво разлепил глаза, тут же фокусируясь на грустном личике своего рыжего друга. - Доброе утро, малыш, - пропел он и, приподнявшись, обнял Кибома, притягивая к себе и снова опускаясь на подушки. - Что такое? Почему ты такой грустный с утра пораньше? Сегодня же праздник! - он зарылся носом в волосы младшего и прикрыл глаза, все еще пребывая в состоянии сладкой полудремы. - Нет праздника... Я не нашел в доме ничего необычного... И Санта... Он что, не приходил? Почему я ничего не нашел? Он не подарил мне подарков? Я плохой? - как маленький ребенок заскулил рыжий, а Джонг звонко рассмеялся. Кибом смотрел на него своими блестящими черными глазками так пронзительно, словно в самую душу, и ждал ответа. - Может быть, Санта хорошо спрятал твой подарок, чтобы ты получше поискал? - проговорил Джонгхен, пытаясь скрыть улыбку. - Но я посмотрел везде! Наверное, он недоволен мной... - Кибом готов был заплакать, прижимаясь к старшему. - А я так ждал! Джонг все же улыбнулся, вспоминая, как глубокой ночью ныкал подарок для младшего в старом сарае. - Малыш, ну ты же лисенок, а лисенок жил в сарайчике... Может, Санта отнес его туда? - произнес он, и Кибом тут же встрепенулся и вскочил с кровати. - Я еще не смотрел там! Он точно там! - сверкая розовыми носочками, он рванул из спальни. - Не забудь надеть куртку и сапоги! - крикнул Джонг ему вдогонку и засмеялся вслед уносящейся рыжей макушке. Он слышал, как скрипнула дверь в сад, как хрустел под ножками Кибома снег и, присев на кровати, наблюдал в окне, как рыжий несется в сторону сарая. Его яркие волосы блестели в лучах утреннего солнца, контрастируя с белоснежным ковром, что за ночь аккуратно покрыл землю. Джонгхен видел, как дрожащими руками младший открыл дверь сарайчика и заглянул внутрь... Видел, как с совершенно безумными и счастливыми глазами тот вновь выскочил наружу. Мелкий бежал, утопая в снегу, и крепко прижимал к себе большую яркую коробку. Джонгхен не переставал улыбаться, любуюсь своим рыжим чудом. Спустя мгновение входная дверь снова скрипнула, и, скидывая на ходу обувь и куртку, Кибом влетел обратно в спальню. - Джонг-и! Он был там! Санта принес мне подарок! Ура! - не переставал радоваться младший: его раскрасневшиеся от холода и эмоций щечки выделялись на бледном личике, и, словно ребенок, он прижимал к груди большую коробку в цветастой упаковке, крепко вцепившись в нее своими тонкими пальцами. С разбегу запрыгнув на кровать, Ки стал распаковывать свой подарок. Джонгхен внимательно следил за всеми его движениями... И вот, спустя пару долгих, мучительных секунд, упаковка, наконец, была разорвана в клочья, и Кибом уже сжимал в руках розовый шарфик и шапочку. - Они такие милые! Они такие пушистые! Мне так нравится подарок Санты! - восхищенно щебетал младший, примеряя на себя обновки. Как только он повернулся в своих вещичках к Джонгу, сердце у того ухнуло и забилось сильнее: Кибом был такой невинно-трогательный, его рыжие кудряшки выбивались из-под пушистой нежно-розовой шапочки, а шарф, замотанный по самый нос, щекотал его своим пухом. Кибом чихал и смеялся... А когда, в дополнение к этому пушистому обмундированию, Кибом нацепил такие же пушистые, но уже белые варежки, Джонг и вовсе растаял - слишком милым был младший. Но умилялся этому зрелищу Джонг совсем не долго: уже через пару секунд Кибом обнаружил, что в пакете была еще и пупырчатая упаковка. Внимание ко всему пушистому и теплому резко улетучилось, и он полностью переключился на эту странную штуку. Стянув варежки, он с минуту вертел упаковку в руках, то приближая ее к глазам, пытаясь взглянуть сквозь нее, то отдаляя и растягивая пальцами, не понимая, зачем пакету нужны такие пупырышки... Случайно надавив пальцем на один из них, Кибом лопнул первый пузырик и пришел просто в дикий восторг. Следом за ним хлопнул второй, третий... Младший звонко смеялся, стискивая пальцами выпуклую поверхность пакетика, его глаза, то и дело скрывающиеся за пухом сползающей шапки, блестели от восхищения. Нервно стряхивая ее обратно на лоб, Кибом никак не мог оторваться от гипнотизирующего пакета. Сердце Джонгхена вот-вот готово было выскочить из груди: чувства переполняли его изнутри. Он смотрел на младшего, не скрывая улыбки разглядывая счастливое личико; следил за тонкими пальчиками, лопающими пузырики, и с каждой секундой желал стиснуть его в своих руках и не отпускать весь день, провозгласив своим собственным подарком. И, охваченный этим порывом, он схватил его за кончик футболки и потянул на себя. - Ты такой хорошенький, - произнес он и, отогнув пальцем край шарфа, нежно поцеловал Кибома в нос. - За что? - удивился младший, покраснев пуще прежнего, и непонимающе захлопал ресницами. - Сейчас же не ночь, за что ты поцеловал меня? - его глаза снова блестели, красные щечки пылали, а нос смешно морщился от летящего с нового шарфа пуха. Он громко чихнул. - За то, что ты у меня такой милый! Я имею право целовать тебя в любое время! - выпалил Джонг и тут же поймал еще один непонимающий взгляд Кибома, который уже отогнул шарф и опустил его пониже. - А я? Я могу тебя целовать, когда захочу? - спросил Кибом, хитро сверкнув своими глазами, и потянулся вперед, но не удержался и промазал, ткнувшись в щеку Джонгхена не губами, а носом. Джонгхен закрыл глаза, прижимая младшего к себе сильнее, и расслабился: Рождество начиналось, а впереди было еще много всего... Джонгхен хотел, чтобы улыбка на губах младшего не сходила до самой глубокой ночи... И эти объятия - ему не хотелось их прикрывать ни в этот миг, ни позже. Ему хотелось провести вот так весь день, просто прижимая Рыжего к себе и чувствуя его теплое дыхание на своей груди. Расслабившись, он уже собрался осуществить это желание и понежится в постели как минимум до полудня, но Кибом был нацелен на веселье и праздник больше самого Джонга. Он выпутался из его рук и поднялся с кровати. - Я хочу есть! Пора завтракать! - сказал он, упирая руки в бока и делая серьезное лицо. - Пошли есть! Я проголодался! - настойчиво возмущался он, но в этой шапочке был чертовски мил, а потому так и не смог произвести должного впечатления... Джонгхен, поломавшись и повздыхав, скорее для вида, нежели чем серьезно, все же поднялся и пошел на кухню. *** Рождественский завтрак тоже был своеобразным обрядом. Но начался он не с печенья и горячего чая с имбирем, а с объяснений Джонга о предназначении торта в холодильнике. Рыжий не был готов терпеть до вечера, но долгими усилиями старшего все-таки был убежден какое-то время не трогать угощение. Однако это не мешало мальчику каждые несколько секунд грустно вздыхать и охать, надувая губы, как бы намекая, что его организму просто необходима порция сладкого рождественского тортика. Грустно опустив взгляд, Кибом тихонько и монотонно бубнил самому себе под нос, что с тортиком его разлучила жестокая судьба... И им просто необходимо срочно воссоединиться... Что он умрет, если не попробует хотя бы маленькую ложечку сладкого крема, которым была украшена шерстка лисы на торте... Бубнеж становился все настойчивее и громче, младший потихоньку отодвигался на своем стуле все ближе к холодильнику, в его глазах загорались подозрительные искорки, и он продолжал клясться и божиться, что лизнет только разок и тут же поставит вкуснятину на место... И Джонг бы поверил ему, если бы не знал, что стоит только позволить хитрюге прикоснуться к торту, как их обоих и след простынет... Опередив "питомца", Джонгхен резво подскочил к холодильнику и переставил торт на самую высокую полку. Кибом презрительно скривился и фыркнул с видом "Подумаешь! Не больно то и хотелось!" Дожарив сосиски и сварив риса, Джонгхен аккуратно разложил на столе посуду. Кибом расстроенно поджал губы, поняв, что на завтрак вовсе не торт, и отвернулся. Он громко сопел и елозил локтями по столу, раскачивая его и как никогда походя на маленького разгневанного лисенка: его рыжие кудряшки торчали во все стороны, губы сжались в тонкую полоску, а глаза так заблестели, что Джонг даже испугался на мгновение, но потом, взяв себя в руки, произнес: - Ну, раз ты завтракать не хочешь, то я тогда доем, и поедем гулять, - с серьезным видом он потянулся к тарелке с сосисками, стоявшей в самом центре стола... Но Кибом резко одумался и схватил ее двумя руками с другой стороны, грозно косясь на старшего. В его глазах было столько страха потерять еду, что Джонг сглотнул. Внезапно Кибом изменился в лице и чуть было не заплакал, умоляя отдать ему хотя бы сосиски. Ошарашенный Джонгхен отпустил тарелку, и Кибом, поняв, что фишка с жалобными глазками работает, стал медленно ковырять вилкой, запевая всю ту же старую песню: - Но тортику так холодно там, он мерзнет... А в моем животике ему будет очень тепло... Тебе не жалко тортика-лисеночка? А если б это был я? - Кибом наколол сосиску на вилку и поднес ко рту. - Ты бессердечный мужлан, - выдохнул он и откусил кусочек, тут же начиная громко чавкать. Челюсть Джонга звонко стукнулась о кафельный пол... - Кто... Кто я? - Бессердечный мужлан, - спокойно повторил Ки, прожевав. - Где ты услышал это?! - воскликнул Джонг, бросая посуду в раковину. - Опять смотрел бредовые дорамы?! Вырублю телевизор к чертовой матери! - возмущению Джонга не было предела, ему начало казаться, что из милого маленького мальчика Кибом превратился в грубого хама... И всему виной был, конечно же, телевизор. - Тогда дай мне тортик! - произнес Кибом, и поднял на старшего свои грустные умоляющие глазки. - Пожалуйста? Сомнения Джонга вмиг рассеялись. Кибом был все тем же. - Нет, сначала погуляем - потом и тортик. Иди одевайся и не забудь шапку, - бросил Джонг, и Ки расстроено зашаркал тапочками в сторону спальни, то и дело оборачиваясь и кидая на Джонга красноречивые взгляды. *** Собирались они долго: Джонгхен несколько раз отправлял Кибома переодеваться, потому что, по его мнению, одевался тот слишком холодно для настоящей погоды. Младший то забывал надеть шерстяные носки, то натягивал на себя слишком тонкие джинсы, то совсем забывал о теплой кофте... В конечном итоге Джонг сжалился над дверцами несчастного шкафа, которыми Ки нещадно колотил при каждой смене своего костюма, и сам выбрал ему нужную одежду. Вскоре после этого с более менее теплым обмундированием было покончено - на шее рыжего красовался нежно-розовый пушистый шарф, и старший, наконец, позволил выйти ему на улицу. Закрыв дверь на ключ, Джонг повел его прямо к тому месту, где предположительно должна была стоять их машина. Обычно Джонгхен парковался чуть поодаль от дома, внизу по улице, ибо остановиться прямо возле их обители было совершенно негде: узкие извилистые улочки просто-напросто не позволяли ей там протиснуться. Пройдя к широкой улице, Джонгхен оглянулся по сторонам и охнул: автомобиля не было. На его месте появился белоснежный сугроб на колесах. Склонив голову на бок и оценив ситуацию, Кибом радостно подпрыгнул и тут же бросился к сугробу, чтобы выкопать себе дверь. Он вовсю смеялся и раскидывал в разные стороны комья снега... Очень быстро эта затея превратилась в обычную игру в снежки: с одной стороны Кибом в полной боевой экипировке: теплой пуховой куртке, варежках, шапочке с помпоном и обмотанном вокруг всего лица пушистом шарфе... А по другую сторону - матерящийся про себя Джонг: в своем стареньком зимнем пальто, щеткой пытающийся разгрести хотя бы одну десятую снега с капота. Ки бессовестно закидывал его снегом, забегая с противоположной стороны авто и сталкивая на старшего целые ледяные пласты, но тот умело уворачивался и, в конечном счете, просто открыл переднюю дверцу и сел внутрь. Расстроенному Кибому ничего не осталось, как, ворча, последовать его примеру. Залезая внутрь, он всем своим видом показывал, что не доволен позорным побегом хена с поля боя, и, как только Джонг сказал, что пора ехать, и пристегнул его ремнем безопасности, тут же прижался носом к оконному стеклу и обиженно запыхтел, обещая продолжить битву по возвращению. Окошко от его дыхания сразу же запотело... Увлекшись этим, Кибом осторожно лизнул прохладную гладь, потом снова дохнул на нее и вновь облизал. Она была странной на вкус, немного соленой и все еще холодной. Рыжий стал часто дышать, глядя, как стекло затягивает мутная пленка. Выудив из варежки одну руку, он принялся рисовать пальцем по запотевшему окну и водить носом... А потом, фыркая, снова все облизывал, стирая странные картинки. - Вкусно? - рядом усмехнулся Джонгхен, плавно выжимая педаль газа, отчего машина двинулась с места. Кибом не обернулся и лишь еще сильнее прижался к стеклу, а Джонг заметил про себя, что эти картинки не лишены таланта. Словно Кибом умел рисовать... Но Джонг никогда не видел его за этим занятием и не находил в доме никаких признаков подобного рода деятельности младшего. Пристыженный Кибом сразу перестал облизывать поверхность и просто смотрел на проскальзывающий мимо пейзаж. Он видел его уже сотню-другую раз, но теперь по новой с восхищением жался к стеклу и наблюдал, как мелькают деревья, дома, другие машины... Они все были пышно украшены, но из-за слишком раннего времени суток нельзя было полностью оценить их красоты. Кибом с нескрываемой завистью смотрел на детей, которые играли в снежки и катались на скутерах, и на парочки, что лепили снеговиков. Джонг протянул к нему руку и несильно сжал его ладонь. Кибом даже обернулся и удивленно взглянул на старшего. В его глазах все еще было немного грусти и капелька обиды, отчего на лбу появилась небольшая складка. - Не грусти, малыш. Сегодня праздник, это не последние игры на сегодня. Просто у меня большие планы, и я совсем не хочу терять время, - он отпустил руку младшего и, бросив на него еще один взгляд, снова стал следить за дорогой. Вскоре они выехали на большую автостраду и очень быстро доехали до Каннама, минуя Лотте универсам, перед которым красовалась огромная елка. К слову, весь город уже давно был завешан яркими рекламными щитами и блестящими гирляндами и сейчас блестел в лучах утреннего солнца. Личико Кибома снова радостно засияло, он совсем позабыл о былой обиде и вот-вот готов был выскочить из машины. Джонг припарковался возле парка и вышел следом за выскочившим растрепанным рыжим, который теперь с удовольствием оглядывался по сторонам, заинтересованно облизываясь. - Я слышал, что сегодня здесь будут какие-то игры и шоу. Если хочешь, можем пройтись и посмотреть. Или поехать в парк аттракционов... - он задумчиво оглянулся и попытался сообразить, в какой именно тот стороне. - А еще можем сходить в зоопарк... Посмотреть на обезьянок, птичек... Лис? - он посмотрел на Кибома, но тот не выражал никакой заинтересованности ни в одном из этих занятий. - Можем поехать поесть, - продолжил Джонг. - В кино? По магазинам? Игрушки? Еда? - перечислял Джонгхен, но Кибом продолжал игнорировать его, вперив взгляд в противоположную сторону дороги. Джонг тоже перевел туда взгляд, желая узнать, что же так заинтересовало младшего, и увидел большого пластикового Санту, вокруг которого уже толпились и фотографировались дети. - Туда, - произнес Кибом и рванул с места в сторону перехода. Джонг бросился за ним и только уже у самой дороги сумел схватить младшего за руку. - Осторожнее, - произнес он и потянул Кибома на себя, все так же сжимая его ладонь. - У меня нет с собой нормального фотоаппарата... Но есть камера на телефоне, все нормально? - спросил Джонг, и Кибом лишь только кивнул, прожигая взглядом табло светофора, где красный человечек никак не хотел становиться зеленым. Кибом начал откровенно нервничать, то и дело поглядывая на Санту, боясь, что тот вот-вот уйдет. - Не волнуйся, мы успеем - Санта никуда не денется. Наконец зажегся зеленый, и Кибом рванул вперед, утягивая Джонга за собой. Ноги Кибома были значительно длиннее, а потому Джонг просто семенил за ним, пыхтя и пытаясь замедлить их движение. Но чем ближе был пластиковый Санта, тем быстрее бежал Кибом. Когда до Санты оставалось всего пару шагов, Кибом резко затормозил. Джонг тоже замер, предварительно по инерции влетев в спину младшему. Став чуть поодаль, Джонгхен сбил с обуви прилипшие комья снега и с опаской посмотрел на младшего, когда вдруг плечи того затряслись и на Джонга уставилась пара очень грустных мокрых карих глаз. - Он не настоящий! - заныл Кибом, подходя ближе к старшему. Джонг опустил свою руку ему на плечо и несильно сжал. - Ну... - в замешательстве протянул Джонгхен. - Мы можем пойти на Мендон, я уверен, там точно есть живой Санта, - Джонг постарался тепло улыбнулся Кибому, который уже поднял на него свой полный надежды взгляд. - А если его там нет, что тогда?.. - Кибом шмыгнул носом, а Джонгхен в ответ приобнял его, разглядывая толпу вокруг. - Тогда мы найдем его. В этом городе много мест, где он может быть. Я думаю, что он и здесь тоже где-то есть - Каннам же такой большой, - продолжал утешать Джонгхен, озираясь по сторонам. Вокруг было много народу: счастливые влюбленные парочки, беззаботно смеющиеся дети, шумные веселые компании... Засмотревшись, Джонг не сразу почувствовал, как кто-то упорно и с нетерпением дергает его за руку. Обернувшись, он увидел ожидающее его действий удивленное личико Кибома и вспомнил, что с ним рядом всего лишь ребенок, нуждающийся в развлечениях. Аккуратно взяв его пушистую в варежках ладонь в свою, Джонг повел его обратно к машине. - Поедем в другое место, я думаю, там тебе больше понравится... - произнес Джонг, уже заводя мотор. Кибом лишь только кивнул и снова прилип к окну. Дорога была недолгой, но весь путь Кибом восторженно вздыхал, едва уловив взглядом ярко светящиеся витрины или магазины со всевозможными игрушками. Джонг улыбался, то и дело переводя взгляд с оживленной трассы на радостного Кибома. Наконец, они приехали, и Джонг, бросив машину возле торгового центра, все так же взяв младшего за руку, повел его по направлению к Мендону. Очередная разукрашенная улица, большое скопление людей и безумное количество ларьков со сладостями и игрушками - глаза кибома стали разбегаться от одной вывески к другой. - Я хочу... все! - восторженно прошептал Кибом, схватив Джонга за край куртки и легонько подергав, привлекая внимание. - Мне надо! Туда! - он потащил его к огромной елке чуть впереди: она была аккуратно опутана фонариками и шариками и поблескивала в солнечных лучах, чуть припорошенная снегом. - У нас дома тоже красивая елка, но не такая, да? - спросил Джонг, когда они подошли поближе. - Да... У нас просто маленькая... Но если бы была большая, она бы тоже была такая! Я хочу... - вздохнул он и повернулся к Джонгхену, чтобы что-то сказать... Как вдруг его глаза завистливо заблестели, когда, обернувшись, он увидел двух девушек, кривляющихся перед камерой: они строили друг другу смешные рожицы, делали рожки и звонко смеялись. - Джонгхен, - протянул Кибом и с надеждой посмотрел на старшего, - я тоже так хочу. - Джонгхен перевел взгляд на девушек: те уже подошли к магазину сладостей и, громко смеясь, фотографировались на фоне большой полосатой карамельки, что крутилась в витрине. Джонгхен улыбнулся и потянулся в карман за телефоном, жалея, что не взял с собой фотоаппарат. - Где тебя сфотографировать? - спросил он, поворачиваясь к Кибому и наводя на него объектив. Глаза рыжего тут же ярко заблестели, и он прижался к Джонгу, поднося к лицу кулачок и чуть вытягивая губы трубочкой в попытке скопировать позу одной из девушек. Джонгхен, понаблюдав за этой сценой, согнулся пополам в приступе немого смеха. - Бомми, так фоткаются только девочки, - со снисходительной улыбкой выдохнул он, выпрямляясь, - парни так не делают. Рыжий обиженно надул губы и демонстративно отвел взгляд в сторону в тот момент, когда Джонг сделал снимок. На экране тут же высветилась фотография: капризный Кибом в рождественской шапке с выражением испуганной камбалы на лице, дутыми щеками и глазами, полными слез, а рядом с ним широко улыбается счастливый Джонг. Чтобы окончательно не расстроить младшего, Джонг решил, наконец, покормить его сладостями. В кафе вкусно пахло и было полно людей, но Джонгу все же удалось найти свободное место в самом углу и даже возле окна. Он посадил туда Кибома и ушел к кассе занимать очередь. Он долго выбирал из всех тортиков самый вкусный и в конце концов просто взял тот, где было больше крема: маленькое слоеное кремовое пирожное. Пробираясь сквозь толпу, он вернулся за столик и поставил перед младшим поднос, попутно снимая с него свою чашку с кофе. - Я думаю, это тут самое вкусное, - кивнул он на угощение... Но Кибома, тут же накинувшегося на сладость и жадно слизывающего с верхушки пирожного толстый слой взбитых сливок, домыслы Джонга уже мало волновали. Мальчик выглядел абсолютно удовлетворенным и теперь вновь с увлечением разглядывал происходящее за окном, задумчиво прокручивая во рту ложку, которой так же задумчиво время от времени черпал пирожное. "У него такие красивые губы, аккуратные, наверное, такие нежные" - думал Джонгхен, разглядывая и так до боли знакомое лицо младшего. Кибом с интересом разглядывал людей за окном, задумчиво прокручивая во рту ложку, которой так же задумчиво время от времени черпал пирожное. - "А его улыбка - самое прекрасное, что я вообще когда-либо видел..." - продолжал думать Джонг, аккуратно опустив подбородок на руки и чуть прикрыв глаза от удовольствия. Кибом что-то задумчиво бормотал, тихонько хихикал, облизывался, и весь перепачканный кремом, довольно облизывался... Но Джонг не слышал о чем болтал младший - он полностью утонул в своих собственных мыслях и мечтах, представляя, как красиво смотрелось бы имя Кибома в его паспорте. Как шло бы Кибому маленькое косолапое дополнение в виде еще одного рыжего малыша... Но все это были лишь мечты, и, как бы ни хотел Джонгхен, у них не будет малыша, а имя Кибома не будет ни в чьем паспорте, потому как у рыжего не было даже собственных документов. Джонгхен грустно вздохнул и снова вернулся к Кибому, улавливая нить его повествования. - А потом мы будем играть, целый вечер. И много есть сладкого! - довольно произнес Кибом, даже не смотря на него, и снова погрузил в рот ложку. - Авнррфф парыф фррр сфмотрфеть будем, - жуя, добавил он, и Джонгхен звонко рассмеялся. Когда они вышли на улицу, снова пошел снег: мягкий, тяжелый, он легко кружился в холодном воздухе, исполняя свой замысловатый танец и еще гуще застилая землю своими неровными хлопьями. Джонг поправил на Кибоме шапку, что уже слегка намокла от таявших снежинок, и, крепко сжав его ладонь, повел в сторону парка, откуда доносилась громкая музыка. Но до ярко украшенной сцены они так и не дошли, остановившись еще у самого входа - возле первого сугроба. - Джонг-и, ты обещал, что мы поиграем... - протянул младший, наклонился, подобрал белоснежную горсть и слепил комок, незамедлительно отправляя его старшему прямо в лоб. Кибом звонко рассмеялся и, предвкушая победу, потянулся к следующему. Джонг не стал ему уступать и тоже кинул в него снежком. Комок за комком они уходили все глубже в парк, музыка продолжала играть где-то позади, а снега было все больше и больше. Задорно смеясь, они играли в снежки, бегали и падали на мягкие сугробы, гребя руками свежий и мягкий снег. Детские и искренние улыбки не сходили с их лиц, а веселье и счастье не имели своего предела. Снежинки, задорно перелетая с места на место, будто бы окутывали Джонга и Кибома, создавая вокруг этих двоих атмосферу настоящего рождественского вечера. Постепенно стемнело... - Я устал, - выдохнул Джонг, в очередной раз почти замертво падая на землю и раскидывая руки в сторону. - Ну-у-у... Хё-ё-ён... - проскулил Кибом и присел на корточки рядом с ним. - Я хочу еще... Ну давай еще немножечко! - он взял его за ладонь и потянул на себя, пытаясь поднять. Но тот продолжал неподвижно лежать, устало улыбаясь... А потом он резко дернул Кибома на себя, и тот упал на коленки, расставляя руки по обе стороны от лица Джонгхена... Шапка слетела с рыжей макушки, и несколько снежинок мягко опустились на волосы, тут же подтаяв, переливаясь в свете фонарей и становясь похожими на бриллианты. Стояла тишина, и казалось, будто слышно, как шуршит падающий снег и бьется сердце где-то в груди: Кибом был так близко, что Джонг видел его легко подрагивающие реснички, спешно бегающие в широко раскрытых удивленных глазах... и чувствовал на своих губах его горячее дыхание. Время будто бы замерло, окутывая их лишь пушистым белоснежным куполом, укрывая ото всех... и Джонг уже был готов сорваться и совершить, быть может, самую страшную ошибку в своей жизни... Да и ошибку ли? Но в этот момент все вокруг заполнил громкий хлопок, и небо над ними окрасилось разноцветными искрами... Сначала Кибом даже вздрогнул, боязливо оборачиваясь, но потом, увидев, как фейерверк залп за залпом раскрашивает небо мириадами блесток, он расслабился и лег рядом со старшим. - Так красиво... - произнес Джонг, обращаясь не столько к Кибому, сколько к самому себе: сердце до сих пор бешено колотилось, и ему даже казалось, что жар собственного тела уже растопил снег вокруг... И только Кибом выглядел расслабленным и умиротворенным. - Это звездопад? - спросил Кибом, не поворачиваясь, все так же завороженно разглядывая светящееся небо. - Нет, малыш, это фейерверк... Его обычно запускают по праздникам... я даже не знаю, как объяснить тебе, что это... - Джонг вздохнул, а Кибом прижался к нему плотнее, чуть вздрогнув. - Эй, ты замерз! Вставай, нужно срочно где-то погреться! - старший поднялся с земли и протянул Кибому руку. - А как же?.. - начал было он, но внезапный порыв ветра заставил его вновь поежиться и согласиться пойти в тепло. Джонгхен снова стиснул его ладонь, а Кибом, прижимаясь поближе, старался не отставать ни на шаг... А фейерверк все взрывался, раскрашивая сознание и превращая мысли в праздник. Так как сладкое сегодня они уже ели, а в животе урчало, Джонг решил поесть более сытной пищи и повел Кибома в сторону какого-то фастфуд кафе, что увидел еще издалека. Мокрые, замерзшие и с раскрасневшимися щеками они ввалились в помещение, и их тут же окружил приятный запах жареного мяса и лапши. Они устроились недалеко от камина и, аккуратно развесив мокрые куртки, заказали еды и раскинулись на небольшом диване. Кибом тут же расслабился и стал зевать, видимо в тепле его разморило и стало клонить в сон, а Джонг просто смотрел на него и думал, что ему делать с этими своими накатывающими чувствами. Кибом снова сладко зевнул и придвинулся чуть ближе, опуская свою голову старшему на плечо. Из забытья Джонгхена вернул писклявый женский голос, что звучал подозрительно близко. Джонг открыл глаза и столкнулся взглядом с невысокой пухлощекой девушкой, которая взглядом гипнотизировала сидящего рядом Кибома. - Вы что-то хотели? - спросил Джонгхен, выпрямляясь и потягиваясь, но она не обратила на него внимания. - Джиминни? Почему ты так странно смотришь на меня? - снова пропищала девушка и наклонилась к рыжему почти вплотную. - Ты знаешь, как Джису волновался? Почему ты не позвонил ни разу за все это время? Вот же вредный мальчишка! - она нахмурилась и снова распрямилась. - Ну что ты молчишь, ты совсем не рад нуне? - она перевела, наконец, взгляд на хмурого Джонга и улыбнулась. - Привет, я Бомби, - она протянула ему руку, и Джонг едва заметно сжал ее, сам не понимая, зачем это делает. - Джонгхен. Ким Джонгхен, - пробормотал он себе под нос и убрал с потного от волнения лба прилипшую челку. Он переводил удивленный взгляд с девушки на Кибома и обратно и никак не мог понять, какой именно вопрос ему хочется задать больше всего. А девушка продолжила свой монолог: - Минни, ну чего ты все молчишь, а? Обычно такой болтливый, огрызаешься, а сейчас смотришь на меня и молчишь, я прям не узнаю тебя! - он усмехнулась и снова посмотрела на Джонга. - Это ты его манерам хорошим научил? Но Джонг нахмурился еще сильнее. - Я думаю, что вы ошиблись... Я сомневаюсь, что Кибом может быть тем человеком, о котором идет речь... - сказал он, а потом чуть тише добавил: - я вообще сомневаюсь, что он может быть человеком... - Нет-нет, я уверена, что не обозналась! Я узнаю нашу вредину по одной только родинке за ушком, - затараторила она и уже было потянулась к кибомову уху с явным намерением подтвердить свои слова, но, встретившись с ним глазами, отпрянула. - И этот хитрый лисий взгляд! Конечно, это Джиминни! - уверенно кивнула она, притягивая из-за соседнего стола пустующий стул. - Но это невозможно! - чересчур громко воскликнул Джонгхен, и оглядевшись, продолжил. - Это абсолютно анриал! Нет, я конечно был бы рад, если бы это действительно был твой друг... Но тут вышло одно недоразумение... И я даже не уверен, что ты поверишь, если я начну объяснять... - усмехнулся он, поворачиваясь к Кибому. Тот сверкал своими черными глазками и испуганно смотрел на него. - Ты имеешь в виду, что он лисенок? - вдруг неожиданно спросила девушка. - Да, он был лисенком, но... Что?! - Джонг резко повернулся к ней всем корпусом и широко распахнул глаза, невольно долго протягивая последнее слово. Кибом, который до этого момента успел все-таки опустить свой уставший лоб ему на плечо, обиженно проскулил и помотал головой. - Но... Как? Откуда ты знаешь? Или... Шутишь?! - парень подозрительно прищурился. Девушка отрицательно помотала головой. - Но ведь он был совсем маленьким... И вырос у меня на глазах... Как ты могла его... - слово "узнать" Джонгхен так и не успел произнести. - Это очень долгая история, и я не уверена, что смогу сразу все это рассказать... Мне кажется, я и так слишком сильно шокировала вас своим неожиданным появлением. Просто мы очень искали его. Кстати, почему он все время молчит? Две пары глаз: озорные и блестящие - девушки и ошарарашенные, все еще ничего и не понимающие - Джонга, одновременно уставились на Кибома. Тот в ответ громко икнул. - Я не молчу, - стушевался младший, - я просто не мешаю, - произнес он и прикусил губу. – Я хочу кушать, хен, где еда? - он обернулся и покрутил головой в поисках официанта. - Я учил его говорить, читать, писать с того самого дня, как он превратился из маленького рыжего лисенка в рыжего, ничего не умеющего маугли на моем заднем дворе. Поэтому мне сложно поверить в то, что он до этого когда-то уже был "болтливым и огрызался" - проворчал Джонг, недоуменно почесав затылок. - БомБи-щи, если ты способна это как-то объяснить... То сейчас самое время, - парень насторожился и даже слегка отодвинулся от Кибома, ожидая услышать, как все это время его обманывал этот маленький рыжий прохвост. Рыжий испуганно посмотрел на него, а девушка рассмеялась. - С ним это не впервые. Он уже терял память. И уже становился лисом, но это было очень давно. У него это случается, когда он очень сильно напуган. В тот день в их доме был пожар...Очень сильный, все сгорело. Я думаю, что это стало одной из причин всему этому, - будничным тоном объяснила девушка, а у Джонга выступил пот на лбу: какая ерунда, он уже много раз становился лисом и терял память... Делов-то! - Ах... Много раз... - протянул Джонг и протер лоб ладонью. - Не, ну, это, конечно же, все решает! - абсурдность этой ситуации заставляла парня подозревать, что сейчас, наконец-то, из-за угла выйдут шизики с телекамерами, подарят ему цветы и скажут, что все это розыгрыш, но, увы, никто не появлялся, а девушка напротив все так же весело хлопала глазами и улыбалась. - Он был напуган... Господи! Да я сам чуть в штаны не наложил, когда его ударило молнией... А он-то от страха всего лишь, значит лисью шкурку сбросил?! Это же так обыденно, черт подери! Я несколько месяцев не мог в себя прийти и найти этому объяснение, меня лучший друг чуть за психа не принял, а тут вот оно оказывается что! Кибом, простите, Джиминни испугался! - Джонг, размахивая руками, яростно шептал, через стол склонившись к девушке, чтоб, ни дай бог, кто-нибудь не услышал. - Вы оба держите меня за идиота?! - вырвалось наконец на все кафе, но парню уже было плевать на посетителей. В этот момент к столу подошел официант и поставил перед ними пару тарелок с едой, что тут же отвлекло испуганного Кибома, а Джонг пораженно выдохнул. - Черти что, - он откинул вилку и сложил руки на груди. - А вы похожи, - рассмеялась девушка, вытягивая из салата огурец. - Он такой же импульсивный. Нет, он, скорее всего, действительно ничего не помнит. В прошлый раз нам потребовалось много времени, чтобы вернуть его воспоминания... Я думаю, теперь это будет еще сложнее, ведь, живя с тобой, он, скорее всего, нажил себе много новых... Но я отвлеклась. И забыла о самом главном: его очень ждет брат, он волнуется, я думаю, Мину надо вернуться домой - и это поможет ему все вспомнить. - Нет! - резко рявкнул Джонг. - Никаких возвращений! Я не знаю, кто ты, и не уверен, что могу тебе доверять! - зло прошипел он, совсем забывая о правилах приличия. - Он пришел сюда со мной и не уйдет ни с кем другим! - отрезал он напоследок и скрестил руки, давая понять, что разговор окончен. Обстановку разрядил звук громкого хлюпанья, издаваемый трубочкой от коктейля, через которую Кибом сосредоточенно пытался выловить оставшиеся на дне бокала капельки молочного напитка. Почувствовав вновь на себе два тяжелых взгляда, рыжий судорожно сглотнул и залился краской. Хмыкнув себе под нос, Джонгхен встал из-за стола и потянул за собой Кибома. - Бомми, нам пора! Кибом запихнул в рот еще один кусочек мяса из оставшегося на тарелке и стал быстро дожевывать, пока Джонг стягивал с вешалки еще слегка влажную куртку и накидывал ее на младшего. - Надеюсь, мы увидимся не скоро! - бросил старший, тоже одеваясь и подходя к кассе. Рассчитавшись, они быстро покинули кафе и поплелись обратно к парковке торгового центра. - Джонги, но я же не доел... Там мое мяско... Джонги? Ты очень зол? Я что-то сделал не так? Хен? - заваливал его вопросами младший, грустно шмыгая носом. - Хен? Почему ты не улыбаешься? Ты же говорил, что сегодня праздник! Джонги, мы едем домой кушать тортик? Ты поэтому там еду в кафе оставил, да? - продолжал тарахтеть Кибом, мелкими шажками семеня за старшим, а Джонг только зло раздувал ноздри. Ки фыркнул на очередное молчание старшего, а Джонг резко остановился и повернулся к нему. - Ты мой. Мой и только мой, слышишь? Я не отдам тебя ни ей, ни даже этому твоему брату. Никому! Я не могу... - прошептал он, утыкаясь носом мальчику в волосы и притягивая его ближе, стискивая в своих объятиях. - Малыш, я так сильно люблю тебя и привык к тебе, что не могу представить, что будет, если ты вдруг все вспомнишь и уйдешь... Я такой эгоист, - горько усмехнулся Джонг и опустил голову младшему на плечо. Тот только руками обвил старшего в ответ и закрыл глаза. - Ты же мой хен. Ты кормишь меня, заботишься обо мне... Как я могу уйти? – произнес он, и Джонг беззвучно рассмеялся. - Точно... Я же кормлю тебя... Все дело в том, что я твой источник пищи. Да... Вот что у нас за отношения, как я мог не догадаться, - он опустил руки и снова побрел к машине. - Я просто кормлю тебя... Да... именно то, что я хотел услышать на Рождество! - вздохнул Джонг и посмотрел на идущего рядом младшего: Кибом беззаботно ловил широко раскрытым ртом снежинки и что-то мычал.