Второй шанс для Лили Эванс

– Фух, ну и устал же я! – Сириус отодвинул от себя свиток с эссе по трансфигурации, которое они вчетвером только что окончили писать. – Задавать столько уроков на лето – это чистой воды издевательство! Северус, когда ты станешь профессором Хогвартса – а с твоей занудностью тебе это непременно светит! – молю тебя: вспомни о своих несчастных, страдавших под гнетом домашних заданий друзьях и будь милосерден к своим студентам! – он скатился со стула и с притворным благоговением бухнулся Снейпу в ноги. – Северус Снейп – профессор Хогвартса! – рассмеялся Джеймс. – Скажешь тоже! За что ты так не любишь нашего Северуса? Еще в деканы его посватай! – Почему же не люблю? – удивился Блэк. – Ну как же? С утра до вечера возись с малолетними оболтусами – это раз, – принялся отгибать пальцы Поттер. – После занятий проверяй тот бред, который они насочиняли, – он выразительно покосился на свитки с эссе, – это два. Ночные дежурства, а значит, никакой личной жизни – это три. В придачу не самое большое в магическом мире жалование – вот тебе и четыре. – Зато всегда есть вкусная еда и крыша над головой, – рассудительно произнес Люпин, – а также великолепная библиотека и прекрасно оборудованная лаборатория. – Дом у Северуса и так имеется, – отмахнулся от его доводов Джеймс, – даже два. Когда его мать выйдет замуж, – после обеда Снейп уже успел рассказать друзьям о переменах в жизни его семьи, – он сможет ночевать где захочет, а лаборатория, думаю, у Принцев просто замечательная. Вот насчет родовой библиотеки – не в курсе. – Библиотекой это можно назвать с огромной натяжкой, – нехотя признался Северус. – Три шкафа в бабушкиной комнате, битком набитых книгами – вот, собственно, и все. У тебя, – он посмотрел на все еще сидевшего на полу Сириуса, – наверное, целый зал отведен под библиотеку. – Угадал, – Блэк поднялся с колен и отряхнул мантию, – отец регулярно там занимался со мной и Регом. Я даже не знаю, сколько в ней книг. А ведь есть еще и Запретная секция! – Если бы ты не поругался с матерью, мог бы и нас туда провести! – мечтательно заметил Люпин. – К вашему сведению, я с ней не ругался! – запальчиво воскликнул Сириус. – Но когда тебе с утра до ночи твердят: «Все твои гриффиндорцы – сплошные болваны и лодыри, твое место – на Слизерине, факультете, на котором учились все твои предки», – недолго попросту сойти с ума. Мне казалось, тот факт, что Северус тоже поступил на Гриффиндор, должен был немного ее успокоить, а она лишь поджала губы, словно я – самое омерзительное существо на свете, отвернулась от меня и сказала, что была о тебе иного мнения и очень сочувствует Элеоноре. – Хвала Мерлину, твоя матушка не примчалась к Элеоноре выражать ей свое сочувствие, – язвительно хмыкнул Снейп. – Прабабушка уже вполне свыклась с тем, что я поступил «не на тот» факультет, и вряд ли отреагировала бы положительно на подобные высказывания в мой адрес. Пока я получаю высшие баллы по Зельеварению, ее все устраивает. В том числе и «неправильный» факультет. – Счастливый! – Сириус не сумел подавить горестный вздох. – Моя матушка упрямее целого стада кентавров. Ее даже мои оценки не впечатлили. «Легко блистать среди полчища полукровок и магглорожденных! – заявила она, когда я сообщил ей результаты экзаменов. – Вот если бы ты получил такие высокие оценки на Слизерине, тогда другое дело!..» – Зато ты все каникулы проведешь с Джеймсом, – поспешил утешить друга Люпин, – а мы большую часть времени проторчим в обществе взрослых.  – Кстати, чем займемся? – Джеймс решительно поднялся со стула. – Только не говори, что у нас осталось еще два эссе! – он округлил глаза и жалобно посмотрел на Северуса. – До конца каникул – полтора месяца, в следующий раз все доделаем. – Слава профессору Слагхорну за его мягкосердечие по отношению к студентам! – пылко воскликнул Сириус. – Хочешь сказать, за его нежелание проверять наши каракули? – поддел его Снейп. – Да какая разница, за что! Главное – он НИЧЕГО не задал на лето! – поддержал Сириуса Джеймс. – Предлагаю выйти в сад и немного погонять будущего профессора Снейпа, а то его единственная «Удовлетворительно» по Полетам на метлах портит ему всю картину.  Это предложение полностью одобрили Сириус и Ремус. Северус решил, что не будет ломаться и отнекиваться, и вскоре уже парил невысоко над землей, пытаясь выровнять старую метлу Джеймса. Даже на столь ничтожном расстоянии от твердой поверхности у него сильно кружилась голова. Это огорчало и раздражало одновременно: волшебнику, в прежней жизни умевшему летать вовсе без каких-либо приспособлений, унизительно было бояться высоты. *** Северус никогда не забудет, как впервые увидел передвигавшегося таким образом Волдеморта. Это произошло практически сразу после принятия Метки, за пару лет до проклятого пророчества и последовавшего за ним убийства Поттеров. В ту пору Темный Лорд любил демонстрировать новым адептам свою мощь, а умение летать без метлы являлось, вне всякого сомнения, запредельным уровнем магии, поражавшим воображение вчерашних выпускников Хогвартса, а ныне Пожирателей смерти. Северус помнил, как его охватила маниакальная жажда овладеть этим невероятным колдовством. Впрочем, до начала его вынужденной работы в Хогвартсе мечта так и оставалась неосуществимой мечтой. Весь первый год своей преподавательской карьеры Снейп провел как во сне. Точнее, в одном сплошном кошмаре. Желая сделать из него послушную марионетку, Дамблдор вытащил Северуса из Азкабана и поручился за него перед Визенгамотом. Однако, избавив Снейпа от медленной смерти в тюрьме в компании дементоров, Альбус, разумеется, не смог – а возможно, и не захотел – избавить его от призраков прошлого. И это, пожалуй, было страшнее всего. Каждую ночь Северус видел во сне Лили. Девчушку с копной медно-рыжих, вспыхивавших на солнце волос. Девушку, от близости которой его бросало то в жар, то в холод. Невесту, а потом и жену Джеймса Поттера. Непоправимо мертвую, далекую и потерянную для него навсегда. Просыпаясь в личных апартаментах, он все еще слышал брошенное ей «грязнокровка». Единственное, сказанное в запале горечи слово, оборвавшее их дружбу. В итоге доведенный до отчаяния Снейп решился на совершенно безумный шаг: дождавшись, пока студенты разъедутся на летние каникулы, он поднялся на самую верхушку Астрономической башни и, не раздумывая, бросился вниз. Сперва он, как и положено, камнем понесся к земле, а затем его вдруг будто подхватило невидимым потоком мощнейшей магии, вмиг превратив из самоубийцы-неудачника в волшебника, парившего в воздухе, точно птица. Плавно приземлившись на ноги, Северус прислушался к собственным ощущениям и понял, что вместо вполне ожидаемого триумфа в груди разливаются лишь досада и разочарование. Поднимаясь на башню, он уповал на то, что его душевные муки скоро прекратятся. Он был готов к смерти. Его не страшила боль от удара о землю. Он бы с радостью принял ее, как блеклое подобие искупления за свое гнусное предательство. Но Магия внезапно, незаслуженно и абсолютно не вовремя исполнила его давнюю мечту, теперь казавшуюся Снейпу пустой и наивной блажью глупого мальчишки. Долгие годы Северусу удавалось скрывать свой удивительный дар от всех, включая Дамблдора. Когда много лет спустя Снейп вызвался судить матч по квиддичу, чтобы уберечь Гарри от повторного нападения Квиррелла, то разыграл целый спектакль, держась на метле столь неуверенно, что ни у кого не возникло сомнений в его боязни высоты. *** И вот сейчас, сидя на старом Чистомете Джеймса, Северус снова чувствовал это противное головокружение и слабость во всем теле. «Как странно, – думал он, – у меня получается колдовать без палочки, использовать легилименцию и окклюменцию и даже аппарировать, но я пока не могу применять темную магию или летать. Возможно, для этого тоже требуется ‘‘немного подрасти’’». Дверь коттеджа отворилась, и на крыльцо вышла миссис Поттер. – Мальчики, идите ужинать! – крикнула она, приставив руку козырьком к глазам, чтобы защитить их от все еще довольно яркого солнца. Паривших выше всех Джеймса и Сириуса пришлось звать несколько раз. Северус и Ремус уже убрали метлы в специальную пристройку, а они с громким хохотом только-только спикировали вниз. – Когда-нибудь ты доведешь меня до инфаркта своими фокусами, – укоризненно проворчала мать Джеймса. – Забываешь, что я гораздо старше родителей твоих друзей. – Мамочка, ты у меня самая замечательная, самая молодая и самая красивая! – Джеймс чмокнул мать в щеку. – А что у нас на ужин? – Запеченная индейка с картофельным пюре и пудинг с заварным кремом. Быстро в душ, и через десять минут жду вас на кухне. *** Сидя за расширенным чарами по случаю приема гостей столом и уплетая вкуснейшую индейку с хрустящей корочкой, приготовленную Барни – домовым эльфом Поттеров, Северус время от времени с любопытством поглядывал на гостеприимных хозяев. От Джеймса он, разумеется, знал, что у Флимонта и Юфимии Поттер долгие годы не было детей и единственный и такой желанный ребенок появился у них уже в преклонном возрасте. Будучи весьма обеспеченной семьей, Поттеры тем не менее не кичились своим достатком, а, напротив, жили довольно скромно и делали исключение лишь для обожаемого сына, который практически ни в чем не получал отказа. Возможно, в той, прошлой, реальности именно это и заставляло обделенного родительской любовью Снейпа так люто ненавидеть Джеймса. Стоя возле нервной, вечно издерганной матери на платформе девять и три четверти, Северус не раз с затаенной завистью наблюдал за немолодой супружеской парой, провожавшей в Хогвартс черноволосого, неизменно растрепанного, но такого уверенного в себе очкарика Поттера. С первого взгляда было заметно, как бережно эти трое относились друг к другу. Даже с заносчивого Джеймса рядом с пожилыми матерью и отцом мигом слетала вся его показная спесь, и из звезды Гриффиндора он превращался просто в любящего своих родителей мальчишку. Когда-то один вид этого счастливого семейства доводил Снейпа до белого каления. Настолько, что он жаждал проклясть Джеймса прямо на перроне, наплевав на всех находившихся там взрослых волшебников. Разумеется, он так никогда этого и не сделал, но ему доставляло мстительное удовольствие представлять, как это ничтожество будет корчиться от боли, как станет размазывать по лицу слезы и сопли, а его новенькая, с иголочки, мантия выпачкается в грязи и в пыли. Он так ненавидел Джеймса, что не раз желал ему – и всем его дружкам-отморозкам – смерти. Причем непременно долгой и мучительной... Снейп вздрогнул и едва не пролил тыквенный сок. Воспоминания о совершенно иной реальности, о которой теперь знал только он, снова захлестнули его с головой. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы полностью прийти в себя и успокоиться. – ...полагаю, в выходные родители разрешат мне пригласить вас к себе, – Люпин отодвинул пустую тарелку. – Попрошу отца рассказать вам о духах и полтергейстах. Конечно, если с нами не будет Лили – она потом неделями спать не сможет. Ты о чем задумался, Северус? – О приближающейся свадьбе мамы, – без запинки соврал тот. – Ты, наверное, очень волнуешься? – миссис Поттер участливо посмотрела на Снейпа. – Не особенно, – сейчас он говорил чистую правду. На самом деле, познакомившись с Бакстером, убедившись в искренности его намерений, а также увидев прекрасное отношение к Эйлин, Северус больше не тревожился за судьбу матери. – Для меня мало что изменится. Я все равно останусь жить в доме моей прабабушки. – Это потому, что у твоего будущего отчима нет лаборатории? – беззлобно поддел его Блэк. – Именно поэтому! – кивнул Северус. – Ты непостижим! – вздохнул Джеймс. – Я еще не встречал человека, который на каникулах только и думал бы о занятиях. – Вот и брал бы пример с твоего друга! – негромко произнес мистер Поттер. – Не сомневаюсь, что этот юноша многого добьется в жизни. – Папа, ну ты же видел мои результаты экзаменов! – обиженно сказал Джеймс. – По-моему, у тебя нет повода быть мной недовольным! – Уверена, вы все в этом году просто отлично потрудились, – миссис Поттер укоризненно взглянула на мужа, а затем тепло улыбнулась сыну. – И давайте больше не будем говорить об учебе. Барни настаивает, чтобы вы попробовали его пудинг... *** Остаток вечера они скоротали за легкомысленной беседой, в которой Хогвартс упоминался исключительно в связи с надеждами Джеймса в следующем учебном году попасть в факультетскую команду по квиддичу. Около полуночи миссис Поттер заглянула в гостиную и намекнула мальчишкам, что пора идти спать. Сириусу постелили в комнате Джеймса, тогда как Северусу и Ремусу выделили гостевую спальню. У Северуса долго не получалось заснуть. Он лежал с закрытыми глазами, вдыхая запах свежевыстиранного постельного белья, и, вслушиваясь в мерное посапывание Люпина, воскрешал в памяти лицо Лили. Северус чувствовал почти непреодолимую потребность послать ей говорящего Патронуса. Он жаждал удостовериться, что она ладит с Петунией и хорошо проводит время у бабушки. Разумеется, об этом не могло быть и речи, но ему нравилось представлять, как в маленькой спальне появляется светящаяся полупрозрачная лань, произносящая его голосом: – Привет. Я только хотел узнать, как ты? Снейп был абсолютно уверен, что Лили не испугалась бы, а, напротив, бросилась к мерцающей, словно серебряная дымка, лани, чтобы погладить ее. Возможно, она даже тихонько позвала бы Петунию полюбоваться на эту красоту – насколько Северус мог убедиться, после его легкого ментального вмешательства та перестала бояться и ненавидеть все волшебное. Северус уговаривал себя, что десять дней пролетят незаметно, а уже в середине следующей недели он снова аппарирует в Коукворт – некогда самое отвратительное для него место – чтобы встретиться с Лили. Книги, которые она дала ему в прошлый раз, были уже прочитаны от корки до корки, и Северусу не терпелось поделиться с подругой своими впечатлениями, а главное – просто увидеть ее. Каждый час, проведенный рядом с ней, казался ему бесценным даром, а их дружба, пока и не пытавшаяся перерасти в нечто большее, – настоящим чудом. Уже проваливаясь в дрему, Снейп прошептал, обращаясь к рыжеволосой и зеленоглазой девочке, ставшей центром его вселенной: – Я скучаю по тебе! Спокойной ночи!