Второй шанс для Лили Эванс

Учебный день тянулся не менее нудно, чем предыдущий. Профессора как заведенные твердили о том, что год будет очень непростым и, словно в поддержку собственных слов, нагружали студентов все новыми и новыми заданиями. — Такими темпами при слове «эссе» меня начнет тошнить, — тяжело вздохнула Лили, когда они вышли из Большого зала после ужина. — И так уже при одном упоминании этих самых СОВ хочется плакать. — Не начнет, — заверил ее Северус, — я сварю нам зелье, способное повысить работоспособность и справиться с хронической усталостью. И плакать хотеться больше не будет. — Здорово! — на лице Петтигрю впервые за день появилась улыбка. Судя по всему, Питер был не просто расстроен от свалившейся на них нагрузки, но пребывал в состоянии близком к панике и тоже был бы не прочь поплакать, если бы не боялся выглядеть смешным и слабым в глазах новоприобретенных друзей — Ничего не «здорово»! — сердито отозвалась Лили. — Это нечестно по отношению к другим пятикурсникам. Ведь у них не будет этого зелья, а значит, их шансы на успешную сдачу экзаменов значительно снизятся. — Мне сейчас показалось или ты пытаешься пожалеть слизеринцев? — И их тоже. Нам всем задают одинаково много, но чудодейственное средство от усталости будет только у нас пятерых. — А кто сказал, что только у нас пятерых? — загадочно усмехнулся Северус. — Но ты же не собираешься предлагать его всем подряд? — удивилась Лили. — Естественно. — Тогда как же… — А вот подожди до первого собрания нашего кружка по ЗОТИ и обязательно все узнаешь, — успокоил ее Северус. — Кстати, я подумал, что будет неплохо, если нас станет больше. После сегодняшнего занятия я убедился, что новый профессор ничуть не лучше предыдущего, поэтому завтра к нам присоединятся три четверокурсника с Гриффиндора, два пятикурсника с Когтеврана и три с Пуффендуя. Все они уже дали Клятву о неразглашении. Ее формулировка такова, что даже сам Дамблдор не вытянет из них информацию. — Мне кажется, ты здорово рискуешь, — сказал Джеймс. — Допустим, студенты тебя не выдадут. А домовики? А привидения? Ведь они обязаны слушаться директора и наверняка докладывают ему обо всем. — И о чем таком они ему докладывают? — поинтересовался Ремус. — О том, что мы занимаемся самостоятельно? Разве это запрещено уставом школы? — Нет, но... — замялся Джеймс. — Не знаю, по-моему, ты зря привлекаешь к нашим занятиям новых студентов, Сев. — И что плохого, если как можно больше людей научится нормально защищать себя? — напустилась на него Лили. — Вот скажи, в чем Дамблдор может обвинить Северуса? Мы не нарушаем школьную дисциплину, расходимся до отбоя, на наших занятиях еще никто не пострадал. — Пока не пострадал, — от усталости Джеймс был явно не в настроении и не собирался так быстро сдавать позиции. — Уверена, так будет и дальше, — решительно произнесла Лили. — Северус очень ответственно подходит к вопросу нашей безопасности. — Ну… с таким адвокатом все мои доводы разбиваются в прах, — поднял руки Джеймс. — Сдаюсь. Давайте надеяться, что директор не заинтересуется нашим невинным кружком. Ладно. Хватит о практических занятиях по ЗОТИ. Сперва хорошо бы теорию освоить. У нас впереди непочатый край работы. Готовы к очередной борьбе с эссе? — пихнул он локтем Северуса. — К сожалению, сегодня я опять бросаю вас на произвол судьбы, — с притворным вздохом отозвался тот, — еще вчера договорился встретиться с Регулусом и подтянуть его по зельям. — Подтверждаю! — кивнул Сириус. — Изменник! — покачал головой Джеймс. — Опять нам за тебя отдуваться. Но раз уж Регулусу понадобилась твоя помощь — иди. Может, в процессе занятий заодно и сварите твой Бодрящий эликсир. — Может, и сварим, — усмехнулся Северус, собиравшийся как раз и сделать это после того, как встретится с Регулусом. — Не хочешь отдать нам сумку? — предложил Ремус. — Она выглядит довольно тяжелой. — Спасибо, не нужно, — Северус поправил на плече сумку, в которой лежал хрустальный шар, — там пара учебников по зельеварению. Захватил с собой из дома, подумал, Регулусу будет интересно. * * * Едва Северус, запыхавшись от быстрого подъема по крутой лестнице, очутился возле гобелена Варнавы Вздрюченного, как перед ним словно ниоткуда материализовался Регулус. — Вот это да! — восхищенно поцокал языком Снейп. — Отличная комбинация чар Отвлечения внимания и Дезиллюминационных. Честно говоря, я еще с таким не сталкивался. Где ты этому научился? — Сам придумал! — Регулус даже покраснел от гордости. — На каникулах было много свободного времени, вот я и экспериментировал. — Здорово! Покажешь остальным на ближайшем занятии по ЗОТИ? — предложил Северус. — Да… если можно, — уши Регулуса заалели от смущения. — Нужно! — решительно кивнул Снейп. — Ну что, пошли? У меня все готово, — он кивнул на оттягивающую плечо сумку с хрустальным шаром. * * * Выручай-комната встретила их тишиной, словно отрезав от полного жизни замка и его обитателей. На сей раз в помещении не было никаких уютных диванчиков, располагающих к тому, чтобы сидеть на них вдвоем. Только высокий тонконогий столик со стоявшей на нем чашей Омута памяти, а рядом столик пониже и два стула. «Все-таки не зря это место называют еще Непостижимой комнатой, — подумал Северус. — Вот откуда, скажите на милость, она каждый раз точно знает, с кем я сюда приду?» — Рег, — повернулся он к сосредоточенному Блэку, — сейчас я покажу тебе то, что следует вложить в сферу. Но еще раз прошу: ничему не удивляйся и ни о чем не спрашивай. Я все равно не смогу рассказать. — Мы, кажется, уже договорились об этом у меня дома, — кивнул Регулус. — Показывай. Я готов. Северус вытащил из кармана хрустальный флакон, в который вчера спрятал поддельные воспоминания, и вылил их в каменную чашу. — Готов? — переспросил он у Регулуса. Тот снова кивнул и так быстро окунул голову в вихрящиеся в чаше воспоминания, точно боялся передумать. Несмотря на то, что Северус являлся их создателем, на всякий случай он последовал за Блэком. Все-таки тому было всего четырнадцать лет, а зрелище предстояло не для слабонервных. * * * Они очутились в зале суда, заполненном до отказа волшебниками и волшебницами в мантиях сливового цвета с искусно вышитой буквой «В» на левой стороне груди. — Заседание полного состава Визенгамота объявляется открытым! — торжественно провозгласил со своего места Верховного чародея Дамблдор. — Введите обвиняемых. На нижней площадке зала суда, представлявшего собой амфитеатр с поднимающимися рядами кресел, появились четыре кресла с прикрученными к ним цепями людьми. — Да ведь это!.. — ахнул Регулус, но Северус крепко сжал ему руку, призывая к молчанию. — Томас Кристофер Эйвери и его сын Маркус Эйвери, — зазвучал в абсолютной тишине холодный голос Барти Крауча — главного судьи и обвинителя, — Эдвард Брайан Мальсибер и его сын Энтони Мальсибер. Вы обвиняетесь в пособничестве волшебнику, именуемому Волдеморт. Примкнув к его преступной организации Пожирателей смерти, вы пытали и убивали магглов и магглорожденных волшебников. На ваших руках кровь десятков невинных людей. Следствие установило, что вы, Томас Кристофер Эйвери, и вы, Эдвард Брайан Мальсибер, добровольно примкнули к Волдеморту. Вы финансировали его преступную деятельность, а позже убедили своих сыновей стать членами незаконной организации Пожирателей смерти. Вы, Маркус Эйвери, и вы, Энтони Мальсибер, обвиняетесь в убийствах и пытках многих людей. Расследование показало, что вы делали это безо всякого принуждения со стороны кого бы то ни было, в том числе и Волдеморта, именуемого также Темным Лордом. Более того, вы гордились своей службой Волдеморту и неоднократно хвалились своими «подвигами». В связи с вышесказанным суд приговаривает вас четверых к Поцелую дементора. Первыми будут казнены сыновья, затем — отцы, — дочитав постановление, Крауч обратился к судьям: — Кто за, поднимите руки. Тишину в зале нарушил шорох мантий и скрип кресел. Постепенно вокруг Северуса и Регулуса вырос целый лес поднятых рук. Последним поднял руку Дамблдор. Его обращенный на младших Эйвери и Мальсибера взгляд выражал презрение. — Единогласно! — с мрачным торжеством провозгласил Крауч. — Приговор будет приведен в исполнение немедленно. Несколько магов одновременно взмахнули волшебными палочками, и в зале возникло несколько Патронусов, словно часовые занявших свои места на самом нижнем ярусе. После этого сбоку открылась дверь. — Дементоры! — прошептал Регулус. — Нет, нет, только не это! — завопил Мальсибер-младший, дергаясь в цепях. Под его креслом образовалась лужа. — Прошу вас, позвольте нам уйти первыми! — с мольбой обратился к Краучу его отец. С тем же успехом он мог умолять каменное изваяние. — Ваши сыновья пытали и убивали детей на глазах у их родителей, — холодно бросил Крауч Мальсиберу-старшему. — Мы не можем воскресить их жертв из мертвых, но можем, по крайней мере, восстановить справедливость. Приступайте! Дементоры медленно поплыли вперед. На несколько мгновений они заслонили от зрителей кресла с приговоренными к казни преступниками. Слышались лишь звон цепей, стоны Энтони Мальсибера и Маркуса Эйвери да горестные вопли их отцов. Пару минут спустя все было кончено. В креслах сидели два неподвижных тела с остекленевшими взглядами. Цепи с лязгом втянулись в подлокотники, и те, кто еще совсем недавно были полными жизни молодыми людьми, сползли на пол. — Нет, нет! Мой сын, мой единственный сын! — рыдал Мальсибер-старший. Эйвери-старший, напротив, глупо улыбался и вполголоса напевал какую-то песенку. Похоже, он сошел с ума. Когда дементоры, покончив с сыновьями, заскользили к отцам, Северус схватил Регулуса за плечо и выдернул его из воспоминаний.