Аристократы все такие, или?..

На Хэйз, городок на самой окраине одной из далеких малоизвестных северных стран, надвигался рассвет. Именно надвигался, никак по-другому и не скажешь: на небо, до того темно-синее и чистое, только посверкивающее редкими скоплениями звезд, медленно наползали угрюмые облака. Солнца не было видно совершенно, облака плотно скрывали его, не давая ясным лучам окрасить небо в розовато-рыжий цвет. Утро начиналось как обычно. Никакого солнца, только серое небо с плывущими по нему пока что белыми облаками, которые скоро вновь примут свой привычный серый цвет. Пейзаж тоже привычен – дымящие трубы заводов, никакого разнообразия. Даже дирижаблей, иногда поблескивающих медными трубами на солнце и закрывающих его то своим боком, то паром из кучи трубочек по бокам, сейчас не видно. Слишком уж рано. Утро Оливера Стоуна начиналось, в общем-то, тоже вполне обыкновенно. Он подорвался с кровати в пять утра, если не раньше, понимая, что в очередной раз опаздывает на работу, не успел даже позавтракать нормально: залпом выпил стакан ледяного молока, съел кусок хлеба, который валялся на столе уже второй день и был тверже камня. Выскочил из дома, со всех ног несясь по улице вниз – дом Оливера находился на холме, так что спускался мужчина, можно сказать, с ветерком. А если бы у него еще и деньги на повозку были – так вообще было бы прекрасно. И не устанешь, и от теплых медных труб можно погреться… Но денег у Оливера не было. Вообще, об этом свидетельствовал даже его внешний вид. Средневысокий мужчина с легкой небритостью, заспанный, с темными мешками под глазами. Сами глаза чуть покрасневшие, темно-серые, всегда быстро перемещаются с одного предмета на другой. Одежда тоже не блистала шиком: потертая кожаная куртка с металлическими заплатами на локтях и груди, чтобы кожа быстро не протиралась, штаны и ботинки – в общем, одежда среднего рабочего класса. Единственное, чем Оливер мог гордиться, - это очки. Большие, медные, со вставками из коричневой кожи, с красивыми резными медными шестеренками, украшающими широкие круглые оправы линз. Очки всегда покоились на голове Оливера, в его растрепанных каштановых волосах, снимались разве что на ночь и охранялись их владельцем как зеница ока. И вот сейчас он поправлял свои очки, стараясь ни на секунду не останавливаться и иногда едва не врезаясь в стоящие у дорог редкие машины. Их хозяева вопили что-то в след мужчине, но тот не оборачивался - безбожно опаздывал. Он выбежал на железную дорогу, едва не попал под промчавшийся по ней паровоз, и только тогда остановился, глядя на посверкивающие бока грохочущей машины. Замечал в окнах беседующих людей, замечал спящих, замечал просто глазеющих в окно… Оливер любил смотреть на поезда. Более того – он любил сами поезда. Наверное, именно поэтому он и работал с ними – был одним из старших механиков, отвечающим за то, чтобы поезд не развалился прямо на ходу. Но вот что странно – несмотря на свою любовь к поездам, Оливер никогда в них не ездил. Как-то… незачем ему было. Из Хэйза он никогда не выезжал, да даже если бы выезжал, то точно не пользуясь ими. Слишком уж дорогое было это удовольствие, его могли себе позволить только состоятельные люди, хотя бы промышленники, с которыми Оливера связывали собственно только поезда. Поезд, наконец, прогрохотал мимо, и Оливер спокойно встал на рельсы и пошел в противоположную следованию поезда сторону, в депо, до которого путь был весьма не близким. По крайней мере, мужчина тратил обычно целый час, чтобы дойти до него. Это если идти спокойно: не бежать и не торопиться. Сегодня Оливер решил, что торопиться ему незачем – и так уже априори опоздал, так зачем загонять себе сердце? Тем более что в теплой кожаной куртке бежать было бы слишком жарко, а тяжелые сапоги с металлическими носами тем более не способствовали быстрому и легкому бегу. Так что в депо он пришел куда позже обычного, запыхавшийся, усталый, с еще более проявившимися, кажется, кругами под глазами. На него никто не обратил внимания, даже старшие механики – сегодня похоже к ним кто-то пришел. Судя по оживлению, одна из проституток, работавших в публичном доме недалеко от депо. Оливер эту проститутку видел и даже отдаленно был знаком, но мало ею интересовался. Да и, судя по валяющимся на одной из скамей чулкам в сеточку, женщина в данный момент исполняла свои прямые обязанности. - Джерард, - быстро кинул Оливер одному из своих коллег, который сидел в комнате отдыха для рабочих – дверь в нее была открыта, так что находящегося там мужчину, курящего трубку, было прекрасно видно, - доброе. - Ага, - на удивление Оливера, Джерард все же лениво откликнулся, что делал крайне редко. – Иди сюда. Кой-чего надо сказать. Оливер пожал плечами и подошел к мужчине, предпочитая не садиться рядом с ним на металлическую резную скамью, а просто постоять и подождать, пока он оторвется от своей обожаемой трубки и соизволит заговорить. Ждать пришлось минут десять – Джерард сам по себе был молчаливым, до разговоров снисходил редко, поэтому его слов Оливер готов был ждать и подольше. Но механик все же отнял трубку от губ и поднял свои карие глаза на Оливера, встречаясь с его усталым взглядом. Усмехнулся. - Тебя ждет наш крокодил. Судя по мигом исказившемуся лицу Оливера, новость была для него не самой лучшей. Это было действительно так: крокодилом называли мистера Морра, графа и владельца не только вот этого депо, единственного вообще во всем Хэйзе, но и еще половины зданий в городе. На Морре держалось все, начиная от публичных домов и заканчивая заводами. Но это отнюдь не делало его популярным среди простых рабочих. Особенно таких, как Оливер, который отнюдь не обладал ангельским характером. Это сейчас он, не выспавшийся, голодный и еще пока что плохо соображающий, был тих и напоминал скорее какого-то безобидного выпивоху, а к середине дня обычно расходился… И тут-то и начиналось. Когда у Оливера не было кучи лишней работы и никто не давил на мозги, начиналось веселье. Под весельем обычно подразумевались пьянки, драки и выкидывание денег на ветер одним-единственным желанием полетать на дирижабле. А стоит этот полет… половину зарплаты Оливера. - И когда мне к нему? – смотреть на Джерарда, которого никуда не вызывали и который мог вполне спокойно бездельничать, было обидно. Очень обидно. - Минут десять уж как, - механик меланхолично глянул на большие медные часы, висящие за их спинами, на стене за скамейкой. Часы Оливеру не нравились – они были неудобные, с «шестерёночными» внутренностями, и стрелки сливались с медными шестернями, которые хоть и завораживали тем, что крутились, но все же жутко мешали смотреть на время. Стоун со вздохом поднялся, массируя шею и недовольно кривя губы. Ему почему-то казалось, что сейчас начнутся нотации – Морр просто ненавидел Оливера, это было вполне взаимно и оправданно. На мужчину, который неофициально был назван главным механиком, хоть это место и числилось за другим человеком, всегда сваливалась куча работы – уж кто-то, а Морр-то об этом всегда заботился. Вот и сейчас не успел Стоун переступить порог кабинета начальника, как наткнулся на колючий взгляд темных глаз. Обладатель их сидел за столом в кожаном кресле, как всегда идеально одетый, с котелком на голове и тростью из красного дерева. Совершенно не чета Оливеру в потрепанной куртке и простых рабочих штанах. - У меня разговор к Вам, - сухой, канцелярский, абсолютно спокойный голос, раздражающий Оливера просто до жути. - Ну? – он оперся о дверной косяк плечом, не выказывая Морру никакого уважения. А с чего бы? Этому чертовому аристократу плевать, что о нем думают и как относятся – лишь бы деньги приносили. – Очередной заказ на войну? У нас не так много рабочих, чтобы пахать на правительство – на народ-то не хватает, хотя и ездите на поездах в основном вы, - он красноречиво оглядел мужчину перед собой. Аристократ. Ненавистный аристократ. Особенно ненавистный после того, как буквально угрозами заставлял работать на правительство. Дело в том, что сейчас шла затяжная Мировая война – на Хэйзе она совершенно не сказалась. Еды как не хватало, так и не хватает, денег как не было, так и нет – ничего нового. Но все же иногда, чтобы не потерять последние гроши, приходилось работать круглосуточно, и могло это продолжаться месяцами – а виноват в этом кто? Конечно, этот чертов крокодил, сидящий за своим дорогущим столом на дорогущем кресле и глядящий на Оливера своими глазками! - На этот раз это коснется только тебя, - холодно было сообщено Стоуну, и он в раздражении закатил глаза. Ему жутко хотелось курить, а когда Морр достал из ящика изящную курительную трубку, так желание вдвойне усилилось. Но Оливер позволить себе мог только самокрутки, ничего уж не поделаешь. - Быстрее нельзя? У меня работы выше крыши, - цыкнул он, и Морр неожиданно холодно усмехнулся: - Я отменяю твою работу. Ты будешь нянчиться с моим сыном всю следующую неделю. Ему взбрело в голову стать рабочим, и я решил на самом лучшем примере показать, почему ему не стоит делать это, - Морр глядел на приподнявшего брови Стоуна как на мошку. Ему явно не очень хотелось доверять своего обласканного сыночка такому, как Оливер, но… Оливеру-то этого не хотелось раз в тридцать больше! Какой-то мелкий пацан на целую неделю привяжется к нему и будет портить жизнь?! - Ни за что! – отрезал он, сплевывая на чистый пол и резко разворачиваясь, чтобы уйти, но замирая – прямо перед ним стоял невысокий подросток. Лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Довольно смазливый, особенно если сравнивать его со Стоуном, темноволосый, как и его отец, но с выразительными темно-синими глазами. Изящно-бледный, худой, без единого изъяна. Бледно-розовые губы приоткрыты, на них играет улыбка, тонкие бледные пальцы сжимают край рубашки. Он, как ни странно, без пиджака - от костюма только штаны да белая рубашка с закатанными рукавами. Темные волосы растрепаны, синие глаза горят энтузиазмом и радостью, но так наивно, что… что это просто невозможно. - Можешь знакомиться. Мой сын – Томас Морр. Твой спутник на ближайшую неделю. Сделаешь с ним что-то или откажешься сейчас – можешь лишиться не только работы, но и своей жизни. - Том, - паренек улыбался, протягивая руку Стоуну, но тот посмотрел на нее так мрачно, что ладонь дрогнула и тут же скрылась в кармане штанов. Улыбка Тома погасла – он понял, что видеть его хотят в гробу в белых тапочках. Оливер с хриплым вздохом шагнул за дверь, закрывая ее за собой, поморщился, с ненавистью думая о Морре, развернулся и, не глядя на растерявшегося парня, пошел куда-то в сторону, надеясь уйти все же к паровозу, с которым они всей командой возились уже не первый день. Впрочем, ему слегка помешали. Том, догнавший быстро идущего мужчину, дернул его за рукав кожаной куртки. - Я ведь тоже не люблю власть! – запальчиво крикнул он, все же заставляя Стоуна остановиться и повернуть голову. От паренька, который даже не предполагает, как эта власть может давить на бедных людей, такое слышать было странно. Но он не разглядел во взоре механика ничего необычного и только с улыбкой выпалил: - Я анархист! - С чем и поздравляю, - хмуро было сказано в ответ, и Стоун, отвернувшись, продолжил свой путь. Мальчишку это явно удивило. Он подпрыгнул и попытался перегнать мужчину, что у него в итоге получилось. Остановился, уперев руки в бока, поднял голову, чтобы глядеть прямо в глаза, и воскликнул: - Но я же как ты! Я тоже желаю, чтобы было равноправие и не было никаких правителей! - Как я, да? – кисло улыбнулся Оливер, оглядывая ухоженного и изящного аристократа. Цыкнул, ничего не сказал и, отстранив его, пошел дальше, надеясь, что парня переедет каким-нибудь поездом. – Да, точняк, прям как я. Вдруг за его спиной Том неожиданно громко воскликнул: - Я хочу, чтобы ты показал мне город! Я же могу и отцу нажаловаться! Стоун замер на несколько секунд, а затем все же тяжело повернулся, глядя на наглого аристократа своими темными усталыми глазами. Смотрел презрительно, зло и очень холодно, но тот совершенно не растерялся. Наоборот, вскинул голову и с вызовом воскликнул: - Я хотел с тобой подружиться, а тебе на это наплевать! Конечно, я буду и другими методами действовать! – он упер руки в бока и склонил голову вбок, явно обиженный. Даже нахохлился слегка, и от этого Стоун ухмыльнулся. - Да, на аристократа ты совершенно не похож, - он хмыкнул и, повернувшись, в пару шагов преодолел расстояние, отделявшее его от тяжелой металлической двери. Том и воскликнуть не успел, как мужчина скрылся за ней. Что-то загрохотало. - Ну вот и что он имел в виду? – огорченно буркнул мальчишка, не понимая, поиздевались над ним сейчас или Стоун действительно не считал его похожим на аристократа. Впрочем, он не собирался упускать свое. Уселся на скамейку, опираясь на кованые прутья и скрещивая руки на груди. Он собирался дождаться Стоуна, как бы долго ни пришлось ждать. Между тем, ждать пришлось действительно долго. Для Тома, который никогда особой усидчивостью не отличался, торчать на одном и том же месте было просто пыткой. Он ведь даже уйти никуда не мог, боясь, что Оливер в это время сам смоется. Он же точно не хотел быть нянькой для какого-то там сынка богача… Как же это Морра злило! Просто до невозможности! Ему, если честно, никогда не нравилось, что он родился в такой богатой семье, что все на него пялились и пресмыкались, как это и было в действительности. А уж когда отец с матерью услышали, что он хочет быть рабочим… В доме был настоящий скандал, Том даже порывался сбежать, но его остановили и более-менее приняли выбор. А как Том был счастлив, когда отец согласился показать ему жизнь простолюдинов на ярком примере «одного из лучших», как тогда назвал Оливера Морр, кривя губы… Так что сдаваться парень не собирался. Хочет стать рабочим – будет. Хочет подружиться с Оливером – подружится! В комнате отдыха, где парень и находился, было душно. Вообще, душно было везде, но тут как-то по-особенному. Где-то что-то стучало, грохотало. Кто-то, кажется, матерился – Том, разморенный жарой, не слышал точные слова, но, судя по интонации, похвалами вопли быть не могли. Почти над ухом что-то жужжало, но оглядываться было бессмысленно – рядом ничего не было, звук исходил непонятно откуда. Том втягивал носом запах дешевого табака, который непонятно почему жутко нравился ему, хоть парень и не курил. Глаза закрывались сами собой: окружающие звуки, витающие запахи вкупе с разогретым металлом, который парень чувствовал через рубашку и который не обжигал, лишь согревал – все это клонило в сон. Он, не отдавая себе ни в чем отчета, следил, как пыль посверкивает в лучах солнца, проникающего через окно, слушал уже затихший голос, теперь кажущийся монотонным и таким безумно приятным, что… Парень, все же провалившийся в сон, съехал по скамье чуть вниз, запрокидывая голову и приоткрывая рот. Забормотал что-то, словно был недоволен и боялся пропустить Оливера, который точно бы не стал его будить и попросту ушел, но все же лишь устроился поудобнее, улыбаясь сквозь сон. Проснулся Том уже под вечер. С трудом разлепил глаза, зевнул, отмечая, что стемнело и что вокруг необычайно тихо. Ничего нигде не стучит, не жужжит, не грохочет и не свистит, никто больше не ругается. Задохнулся на пару секунд от непонятного ощущения накатившей и захлестнувшей паники, но тут же услышал хриплый глухой голос: - И долго ты еще валяться будешь? Том подскочил, во все глаза глядя на стоящего за его спиной мужчину, который, видно, и разбудил его. На самом деле, Оливер совершенно не понимал, зачем вообще это сделал, хотя мог бы спокойно пойти домой и не волноваться, что этот идиот что-то сотворит. Но спящий Том был неожиданно… хм… пожалуй, механик мог бы назвать его даже милым. Беззащитная открытая шея, разметавшиеся по лбу волосы, приоткрытый рот и мерное дыхание действительно резко меняли аристократа в лучшую сторону. Так что Стоун даже отследить не успел момент, когда потормошил за плечо спящего парня. Сейчас, видя его радостный взгляд и замечая розовую полоску на щеке, он явно жалел о том, что сделал. - Вали домой уже. Все уже разошлись, - сообщил он, доставая из-за уха самокрутку и подпаливая ее. Затянулся, выдохнул и чуть вскинул брови, глядя на лицо парня. – Чего ты так пялишься? - Но ведь жить я тоже буду с тобой, - недоуменно сказал парень, потирая заспанные синие глаза и немного наивно улыбаясь Стоуну. Того это нисколько не порадовало. Он посмотрел на паренька так, что вновь стало понятно – видит он его в гробу в белых тапочках. - Еще чего, - процедил Стоун, разворачиваясь и явно собираясь уходить, но не успел – Том схватил его за край куртки, заставляя досадливо вздохнуть. – Чего тебе? - Мой отец уже ушел, - растерянно пробормотал парень, еще пока слишком заспанный, чтобы нормально соображать. Он поднялся, подошел к Оливеру, чуть покачиваясь и позевывая. – Мне что, тут ночевать? Большие синие глаза встретились с темно-серыми, и Стоун все же не выдержал. Резко фыркнул, закатил глаза, говоря себе, что легко может вылететь с работы, если оставит парня ночевать здесь. Лишаться столь близкого общения с поездами не хотелось совершенно, поэтому приходилось делать наименее безболезненный выбор. И этот выбор – Том. - …Пошли, - наконец-то буркнул он, глядя, как Морр расплывается в улыбке, и поражаясь его внешнему виду. Этот паренек не был похож не только на аристократа, но и вообще на нормального и вменяемого парня. И чего ему постоянно хочется улыбаться? Правда, улыбка эта погасла довольно скоро – когда они вышли на железную дорогу и пошли куда-то вперед. Том сначала недоуменно оглядывался, пытаясь поспевать за мужчиной, шедшим впереди, а потом все же подбежал к нему, попытался перегнать, но Стоун этого сделать не позволил. - Чего тебе? – проворчал он уже в который раз, недовольный тем, что его отвлекли от самокрутки. - А мы что… не поедем?.. – Морр уже начал задыхаться, хотя шли они всего минут десять, не больше. Правда, шли довольно быстро, но для Стоуна это была вполне привычная скорость, которую он и не думал сбавлять. Потому ему, если честно, было абсолютно наплевать, что Том, не готовый к такому, начнет задыхаться. Как считал механик – это личные проблемы мальчишки. - На чем это? – все же соизволил ответить мужчина, чувствуя, как Том хватается за его руку и пытается сбавить темп. - Поезд… машина… что угодно, - хрипло прошептал он на выдохе, и Стоун хрипло хохотнул, все же оборачиваясь и глядя на раскрасневшегося мальчишку. - Я похож на того, у кого много денег? – он открыто издевался, одной рукой ероша волосы и заодно чуть поправляя свои огромные очки, на которые Морр тоже иногда бросал заинтересованные взгляды. - И сколько нам еще идти? – уже, кажется, жалея, что не остался в депо, пробормотал Том, у которого начинало колоть в боку. Все же, он действительно был крайне неспортивен, а играть умел только в азартные игры. - Нам? – фыркнул с сарказмом мужчина. – Ты – вали на все четыре стороны, а мне вот еще час до дома пилить. Том ему не ответил – берег дыхание. Единственный вопрос, который он хотел задать, не имел смысла – ответ на него Том знал. Естественно, что Стоун ходит так каждый день, да и сам он явно не хиленький слабак: Морр до сих пор цеплялся за руку начинающего злиться Оливера и чувствовал, что рука у него крепкая, под свободной курткой явно чувствовались мышцы. Впрочем, о силе мужчины можно было судить и по внешнему виду – он был полной противоположностью слабого Морра. Еще минут двадцать прошли в полнейшем молчании. Стоун смысла не видел говорить, а Том уже всерьез задыхался от слишком быстрой ходьбы, которая для мужчины явно была привычна. На исходе тридцатой минуты он уже попросту уселся на гравий, тяжело опираясь рукой на рельсы и хрипло дыша. Идти он больше не мог: болели ноги, в боку кололо, дыхание попросту кончилось. Он весь вспотел, челка прилипла ко лбу. Видя, что Оливер не останавливается, он попытался окликнуть его, но лишь хрипло закашлялся, прижимая руку к груди и чувствуя, как колотится сердце. Хотя для этого не обязательно было прикладывать руку – стук сердца отдавался даже в висках. Механик, заслышав кашель, все же повернулся. Оглядел тяжело дышащего Морра, выругался и подошел к нему, без всяких слов закидывая себе на плечо. Тот, даже если и удивился, виду не подал – ему было слишком плохо. Зато свое поведение сам Оливер легко мог бы объяснить. Если бы Том вырубился на рельсах, то его с большой вероятностью мог бы сбить поезд, а вот Стоуну совсем не хочется терять работу и жизнь из-за какого-то дохленького аристократа. Однако когда дом Стоуна показался впереди, он уже начал слегка задыхаться от своей ноши, уже пришедшей в себя и сейчас просто висящей на его плече и с интересом оглядывающей местность. Холм, на котором стоял дом Оливера, сам он успел проклясть несколько раз: подниматься по нему - не самое легкое и приятное занятие, когда на тебе болтается шестьдесят килограмм пинающегося и двигающегося мяса. Так что где-то посреди дороги Морр просто был сброшен на землю. Ударился, вскрикнул, подскочил, испачканный в пыли. Надул губы, но ничего не сказал, просто кинувшись догонять мужчину, который по-прежнему шел чрезвычайно стремительно. - Это!.. нечестно!.. – когда парень все же догнал Стоуна, тот уже преспокойно отпирал двери дома. Покосился на запыхавшегося красного парня с насмешкой, но ничего на этот счет не сказал, лишь широко распахнул дверь и склонился, указывая рукой внутрь. - Проходите, мистер Морр, - насмешливый тон заставил Тома вспыхнуть уже от злости. Он ненавидел, когда над ним издевались, используя для этого его происхождение. - А вот и пройду! – крикнул он, едва ли не забегая в дом и слыша за своей спиной громкий хохот. Побагровел, обернулся на хохочущего Стоуна, пытающегося стащить с головы свои «стрекозиные» очки. Руки от смеха дрожали, поэтому получилось это не сразу, а когда все же получилось, очки были уложены на тумбу рядом с дверью. Смеяться, однако, Оливер не прекратил. – Почему ты надо мной издеваешься?! Я не жаждал быть аристократом! Я думал, что меня поймут! Я учусь на пилота дирижабля, я анархист, я!.. Он встретился взглядом темно-серыми глазами, которые внезапно оказались неожиданно близко, и машинально отшатнулся, с испугом глядя на стоящего рядом мужчину. - Маленький зазнайка, - произнес он. Тому даже показалось, что гневно. – Делать тебе нечего? Брысь! На глаза мне в моем доме не попадайся. Анархист-пилот, нахрен. Том глядел с нескрываемой обидой. Он… он действительно говорил искренне, но никто и никогда эту искренность не разделял. В колледже над ним смеялись все, потому что он был единственным аристократом, причем графом, а все остальные происходили из простого рабочего класса; над ним издевались старшие и младшие братья и сестры, считающие, что Том просто чокнутый; даже на митингах и в тайных обществах, кои были в соседнем городе, у него не было друзей, потому что все считали, что он шутит или даже шпионит – всем было известно, что его отец тесно связан с правительством. И даже Стоун, с которым он пытается подружиться, так к нему относится… - И не попадусь! – выкрикнул он в лицо механику, рванулся, вылетая из дома и захлопывая за собой дверь. Судя по звуку – грохнулся на пороге, громко выругался с отчётливо различимыми в голосе слезами и побежал куда-то. Оливер недоуменно приподнял брови, не понимая, что это такое было. - Да очень-то ты мне и нужен, - буркнул он, ероша каштановые волосы. Паренек, в свою очередь, остановился у подножия холма, рыдая и растирая ладонями по лицу слезы. Кинул злой и обиженный взгляд на дом Стоуна, шмыгнул носом и попытался отряхнуться – вся рубашка у него была в грязи, потому что он действительно рухнул, зацепившись за что-то. Не получилось - грязь только размазалась по ткани. Парень сдержал очередной бессильный крик, злясь сейчас на каждую мелочь, и поспешно огляделся. И застыл. Он понятия не имел, где он находится. Нет, он прекрасно знал Хэйз, но… не рабочий район. Не этот. Он никогда тут не бывал. Парень поежился, шмыгнул носом еще раз и пошел куда-то вправо, понятия не имея, куда идет, и двигаясь в ту сторону только потому, что там не было домов. И действительно – Том вышел на небольшую речку. Огляделся, понимая, что ничего вокруг нет, даже фонарей. А темнело очень быстро. И холодно было… Парень, дрожа, умылся и кое-как вытер красное лицо ладонями, потирая припухшие глаза и устало усаживаясь на какое-то бревно рядом с берегом. Он понятия не имел, что делать. Нет, за ним, конечно, мог бы прийти Оливер, но Том-то ему не нужен. Только помеха, которая сама навязалась, а теперь еще и истерики закатывает. Парень устроился поудобнее, обнимая себя руками за пояс, и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. О том, что с ним может случиться ночью, он старался не думать. К Оливеру, разумеется, можно вернуться, но… а как же гордость? Том уныло вздохнул, готовясь ночевать на бревне у реки. И через пару часов он уверился в том, что так и заночует. Время тянулось медленно, словно замерзало на холоде. Небо, до того затянутое тучами, теперь было чистым, на нем сверкали звезды. Без фонарей они были видны ярче, были красивыми. Теперь они стали единственным, на что мог смотреть Морр. Он сначала пересел на землю, опираясь о бревно руками, потом вообще лег, стянув с себя мокрую рубашку, которая только охлаждала тело, и, подложив ее под голову, обнимал себя, чтобы сохранить тепло тела, и смотрел вверх. Спать не хотелось совершенно. Потихоньку становилось жутко страшно: рабочий район никогда не был самым безопасным. Красивое чистое небо, словно в насмешку над Морром, снова затянулось тучами. Начал накрапывать мелкий дождичек, с каждой секундой становившийся все сильнее, и парень вновь поменял позу – сел, набросил на плечи рубашку и уперся лбом в свои колени, перед этим обняв их. Вновь захотелось плакать. - Ненавижу с-себя, - судорожно сообщил он своим коленям, хрипловато всхлипывая. Дождь перешел в ливень, колотивший по спине паренька. Волосы липли ко лбу, от них было теплее, парень даже рад был. Время потихоньку переступило за полночь. - Бу, - неожиданно громко хмыкнули сзади. – Все ревешь? – на Тома внезапно что-то набросили, он вскинулся, с удивлением обнаруживая, что его плечи покрывает толстая куртка из парусины. Парень вцепился в нее изо всех сил, с откровенным счастьем глядя на Оливера, стоящего за его спиной и что-то жующего. - Я… я… - пробормотал он хрипло, но прервался, чихая. Стоун хмыкнул. - Двинули. Простынешь – мне потом от твоего отца влетит, - сообщил он, зевая и глядя, как Том буквально подпрыгивает от радости. Паренёк попытался что-то сказать, но Оливер, подавив зевоту, махнул рукой и пошел в сторону своего дома. И уж в этот-то раз Морр за ним поспевал. Не успев ввалиться в дом, он первым делом получил от Стоуна огромную кружку обжигающе-горячего молока, которое выпил чуть ли не махом, чувствуя, как по телу растекается тепло. Счастливо поглядел на мужчину, но тот просто с молчаливой усмешкой потрепал его по волосам, с удивлением успев отметить, что парень на пару секунд просиял, словно ему в любви признались. - Дрыхнуть будешь на чердаке, - на это сообщение Морр только радостно закивал головой, готовый спать хоть на полу. Но чердак был очень даже ничего: через небольшое окошко светили звезды и стучали капли дождя, кровать была застелена, рядом валялась пара старых газет. Пахло теплом и пылью. - Кл-а-асс… - прошептал Том едва слышно, оглядывая пыльное помещение и тут же плюхаясь на кровать, даже не раздеваясь, разве что без куртки. Уткнулся носом в подушку, накрылся одеялом, с упоением прикрывая глаза. Эта кровать, разумеется, совершенно не была похожа на ту, в которой он спал дома, но сейчас… именно она была лучше всех на свете. Кровать прогнулась – это сел Оливер, похлопывая парня по спине. - Ну и чего это ты рыдал? – он говорил, в общем-то, добродушно, пускай и насмешливо. Разморенный Морр сейчас не в состоянии был злиться. - Я так стараюсь, а никто даже не думает воспринимать меня всерьез… - протянул он полусонно, уже готовый вырубиться от усталости и пережитого напряжения, но вдруг чуть вздрагивая – теплые пальцы мужчины зарылись ему в волосы. Не то, чтобы самому Оливеру этого хотелось, но парнишке явно нравилось – Стоун всего лишь заглаживал свою вину. Все же, парень просидел под дождем и из-за него тоже, не только из-за своего характера. – Я ведь действительно хочу с ними подружиться… А меня все отталкивают только потому, что я сын Морра… Не хочу быть его сыном… - совсем уже тихо пробормотал Том, сворачиваясь в клубок и утыкаясь в колени. - Пфф, - судя по этому звуку, Оливер был в корень не согласен, но пока ничего не сказал, видя, что парень уже почти уснул. Но все же поинтересовался: - Как ты вообще заинтересовался жизнью рабочих? – это действительно было интересно и странно, но Том не ответил. Оливер недоуменно склонился, прислушиваясь к мерному почти бесшумному дыханию Морра. Заснул. Мужчина поднялся, оглядел сжавшегося в комок паренька, покачал головой и громко фыркнул, выражая тем самым свое отношение ко всем его заморочкам. - Аристократик, - бросил он насмешливо, покидая чердак и закрывая за собой дверь. Странный он, как считал Оливер. А вот то, что и сам был странным – ну, это заботило уже не так сильно.

* * *

На следующее утро Стоун проснулся абсолютно без проблем. Врезал рукой по будильнику, глядя в потолок и ощущая, что совершенно не устал, хоть и спал всего несколько часов. Прислушался, задумчиво глядя на тонкие медные стрелки часов, но слышал только тиканье и ничего больше. Правда, совсем скоро послышался грохот – это, кажется, упала лестница, ведущая на чердак. «Аристократик», - тоскливо подумалось Оливеру. Он нехотя приподнялся, глядя на появившегося в дверях Тома, потирающего локоть. Ходил парень с трудом: ноги у него сейчас болели просто до одури. - Доброе утро, - он, кажется, не заболел. Впрочем, судя по его красным уставшим глазам, дико хотел спать. Ну, вполне логично. – М… Тебе сегодня на рабо… оту? – он зевнул в кулак и попытался сделать вид, что совершенно бодр, но не получилось. - Да дрыхни, - лениво отозвался мужчина, вновь плюхаясь на кровать. Если Том попрется с ним, то смысла идти на работу не было. Мало того, что они стопроцентно опоздают, поскольку Том будет идти в три раза медленнее, так и поработать ему не дадут. Тем более, старший Морр вполне ясно выразился, что в течение недели на работе можно не появляться. - Если это из-за меня, то не волнуйся - я дойду, - уверенно отозвался Том, улыбаясь. Оливер покосился на него с усмешкой. - Да ладно? – в голосе было ехидство, которое мужчина даже не пытался скрыть. Том вспыхнул то ли от смущения, то ли от злости, но вначале промолчал, закусывая губу. - Я не такой уж и слабак, как ты думаешь! – все же воскликнул он, но Оливер кинул насмешливый взгляд на него, и парень замолк. Он был без рубашки, в одних только испачканных в земле штанах, так что его фигура была вполне видна. И мускулатурой особо не блистала, в отличие от того же Стоуна, который был прекрасно подтянут. Том то и дело скользил взглядом по голой груди мужчины – тот тоже и не думал спать в рубашке. - Только неуклюжий, - вот на это Морру возразить нечего было. Он только опустил глаза в пол, потирая руку, которой ударился. Ну да, он уже кучу раз успел упасть, так что отрицать неуклюжесть было бессмысленно. - Ну и? – буркнул он, стараясь подавить зевок, но все же не выдерживая и потирая сонные глаза. – Ты точно никуда не пойдешь? – он явно был рад такому решению, поэтому слегка виновато улыбался – понимал, что сбил все планы Стоуна. - Дрыхни, - еще раз повторил тот, вставая с кровати и потягиваясь. – Можешь не подниматься наверх, кровать мне только не испачкай, - он потянулся, кивая в строну грязных штанов парня. Тот лишь радостно кивнул. - Спасибо, - он явно был счастлив до невозможности. Скользнул к кровати, сел, немного смущенно глядя на мужчину. Оливер хмыкнул, поняв причину замешательства, и из комнаты все же вышел, отправившись на кухню. Сам он спать не хотел - привык уже недосыпать и просыпаться до восхода солнца. На кухне из тихо гудящего холодильника была извлечена бутылка молока с неплотно закрытой крышкой. Стоун повертел бутылку, понюхал горлышко и все же счел молоко нормальным. Уселся на стул, раскрыл газету, которую успел захватить в прихожей (просунули под дверью), и глотнул ледяного молока. Читать новости ему было скучно. Он, даже не открывая газеты, мог предугадать, что там будет написано: определённо пара взрывов где-нибудь на границе, куча трупов, голод, холод и прочая ерунда. И точно – пробежавшись глазами по заголовкам, Стоун понял, что его предположения полностью подтвердились. Каждый день одно и то же. Ничего удивительного. - Развязали, нахер, войну, - буркнул он жутко недовольно. Газета была отброшена в сторону, а мужчина, успев допить молоко, достал из-под стола большую деревянную коробку, из которой торчали гвозди, и вытащил оттуда небольшую медную птицу. Она была необычной: вся состояла из тонких трубочек и шестеренок, а на груди была словно небольшая «дверца», сейчас открытая. Через нее проглядывая механизм, коим механик и занялся. Вообще, изначально, птица была заводной игрушкой, но сломалась, а руки никак не доходили до починки. Зато сейчас времени было море. Часа через три Оливер даже пожалел, что дал Тому поспать – птица уже вовсю носилась по кухне, по столу ходил точно такой же заводной кот. Стоун ковырял плоской отверткой в зубах, подперев щеку рукой, и скучал. Молоко у него кончилось, газету он прочитал, игрушки все или работали изначально, или уже были отремонтированы, так что мужчине оставалось только дожидаться Морра, чем он и занимался. Проснулся парень только тогда, когда механик уже успел пообедать – часовая стрелка подползала к часу дня. Пробуждение ознаменовалось коротким воплем и звуком бьющегося стекла, а через минуту Том, выглядящий крайне виноватым, появился на кухне. - Я тут твой стакан разбил, - пробормотал он смущенно, а Оливер лишь закатил глаза. Он почему-то даже не сомневался, что стакану, стоящему рядом с кроватью, сегодня наступит конец. - Поранился, неуклюжка? – парень на это только покачал головой, исподлобья поглядывая на мужчину, словно прося его о чем-то. Тот понял, поднялся со своего места и лениво потянулся. – Загляни в шкаф, там будет одежда, и выходи на улицу. Пойдем прогуляемся, - он лениво зевнул и, почесывая затылок, отправился на улицу, на ходу натягивая свои огромные очки, которые вновь заняли почетное место в растрепанных каштановых волосах.

* * *

Хэйз, пусть и был совсем небольшим городком, все же мог бы назваться довольно красивым: здания и парки в нем были не хуже столичных, ведь содержалось все это на немаленькие деньги Морра. Тот, пусть и не был прекрасным человеком, очень любил красоту. Пожалуй, это вообще единственное, что он любил. Правда, рабочий квартал все равно был не самым лучшим. И дома тут покосились, и все украшения с них давно обсыпались, и деревьев тут мало было, но это все равно Тома почему-то завораживало. Он бегал от одного дома к другому: забежал на станцию дирижаблей, побегал по вокзалу, рассматривая кованые решетки, ограждающие кассы. И успел вконец достать Оливера расспросами о том, что он обычно делает… - Иди и гуляй, - огрызнулся мужчина в очередной раз, успевший устать от Морра просто за пару секунд. А ведь гуляли они уже третий час… Том выводил мужчину из себя. Спасибо хоть, иногда говорил себе механик, что сейчас большинство людей были на работе и просто не могли видеть паренька. Но вот лавочникам не повезло – Том оббегал просто всех, заколебал сотней различных вопросов, хотя и накупил кучу вещей, которые, впрочем, никогда не пригодятся в жизни. - А что у вас тут еще есть? – наконец, замотавшись, Том подошел к мужчине, спокойно курившему на одной из лавочек. Тот медленно выдохнул, скептически оглядывая парня. Одежда с плеча Оливера была ему явно великовата: простые штаны мешковато висели, а свободная рубашка доходила ему до середины бедер, поскольку не была заправлена в штаны. Рукава были, кажется, раз сто закатаны. - Бордель, - наконец, неохотно буркнул он. Буркнул бы и забыл, но Том неожиданно вспыхнул, причем совсем не от злости. - А… ну а… другое… - он явно растерялся, не зная, что сказать. Сжал пальцы на краю рубашки, чуть отвернулся. - О нет, мы пойдем именно туда, - протянул Стоун, совершенно не понимая, чем вызвана такая вот реакция парня на его слова, но совершенно точно определив для себя, что будет ею наслаждаться. Смотреть, как парень краснеет, было ОЧЕНЬ забавно. Том, разумеется, засопротивлялся, но его никто не стал слушать – Стоун уже тащил его в другую сторону, в небольшой переулок, в котором стояло всего два дома: обсыпавшаяся и мрачная гостиница и, прямо напротив, не менее мрачный бордель. Множество окон было завешено тяжелыми бордовыми гардинами. Дверь открылась бесшумно, и Стоун завел паренька внутрь. Тот, красный как рак, сначала попытался не оглядываться, но когда они зашли в гостевую, любопытство взяло свое. Морр с интересом оглядывал шикарную и даже странноватую обстановку и так увлекся, что сначала не заметил женщину, курящую трубку. Та приблизилась к спокойному Стоуну, учтиво поздоровалась. - Давно тебя не видела. Деньги появились? – поинтересовалась она немного хриплым голосом, и мужчина мотнул головой в сторону крутящегося Тома. – Ты продать его хочешь или купить ему что-то? – поинтересовалась женщина, и Морр вздрогнул при слове «продать». - Я!.. – воскликнул он, натыкаясь на насмешливый взгляд Стоуна. - Приведи Лин? – попросил он с усмешкой, и эта усмешка пареньку совершенно не понравилась. Зато когда из-за дверей появилась эта самая Лин… Он смотрел на нее так, словно впервые видел. На что посмотреть, в общем-то, было: стройная девушка была одета в шикарное платье с кринолином. Внушительную грудь подчеркивал корсет, а спереди юбка была укорочена, и стройные ноги в чулках были прекрасно видны. Она подошла к пареньку, который уже не замечал даже, что Стоун с женщиной отошли куда-то и разговаривают, иногда косясь на него. Все внимание парня сейчас занимала Лин. У нее оказался очень приятный голос, ясный, не хриплый, как у Стоуна. И губы у нее были розовыми и не покусанными, как у… Том во все глаза смотрел на девушку и даже не понимал, что совершенно машинально сравнивает ее с мужчиной, стоящим поодаль. Но сравнения скоро закончились. Лин уложила руки на грудь пареньку, чуть сжимая пальцы, слегка оцарапала её острыми ногтями. Это было приятное и щекотное ощущение. Хотя вот лично Том не мог глаз отвести от ее груди. Это сейчас занимало его куда как больше. Ее губки неожиданно коснулись подбородка Тома, тупо хлопающего глазами, скользнули выше, к губам, и парень, совершенно не задумываясь, на поцелуй ответил. Он точно так же не задумывался над тем, что руки Лин совсем не там, где они должны были быть. - Мы можем пойти наверх? – ее рука скользила по паху, чего Том просто не мог не чувствовать. У него уже слегка сбилось дыхание, а в штанах стало ощутимо тесно. Он вообще еще в этом плане слишком невинным был: возбудить его – дело двух секунд. – Я покажу тебе свою комнату… Ее пальцы сжались сильнее, и Том наконец пришел в себя. Даже как-то резко: его глаза расширились, в них мелькнул страх, он резко отскочил от не ожидавшей подобной реакции девушки. - Я!.. Простите!.. – он задохнулся и, развернувшись, кинулся на улицу, а Стоун, проводивший его взглядом, громко фыркнул и хлопнул Лин по заднице. - Ну, в следующий раз, - хохотнул он, выходя за пареньком. Тот стоял прямо у входа, тяжело дышал и явно паниковал, не зная, что делать со своим возбуждением. – Ну и чего ты так реагируешь? – парень просто промычал что-то, краснея сильнее и пряча взгляд в землю. - Я… - он выдохнул и внезапно вздрогнул: Стоун, зажавший его ладонь в своей, потащил парня к гостинице. – Ты куда?! - Хочешь со стояком походить? – хмыкнул мужчина, спокойно кидая несколько монет на стойку владельцу и расписываясь в гостевой книге. Пытавшийся вырваться Том от таких слов оцепенел и даже без препирательств дошел до комнаты, усаживаясь на кровать и глядя на мужчину широко распахнутыми синими глазами. – Штаны сними. - За… зачем? – пробормотал тот удивленно, а Стоун неожиданно хмыкнул. - Можешь дрочить через штаны, конечно, - он с усмешкой глядел, как краска заливает обычно бледное привлекательное лицо. – Да не парься, я выйду, - мужчина развернулся, но Том неожиданно пробормотал: - Н-не выходи, - от удивленного взгляда механика он смутился и поспешно отвел глаза. Его пальцы неловко прошлись по паху, дернули собачку молнии. Паренек чуть приспустил штаны, жмурясь и кусая нижнюю губу так, что она побелела, и медленно провел рукой вниз по члену, тут же судорожно сжимая зубы и краснея просто до ужаса. – Я-а… П-просто… Он вздрогнул и распахнул глаза, когда шершавая теплая ладонь механика накрыла его руку, чуть сжала пальцы. Оливер не касался горячей плоти сам – он просто направлял Тома, уже тяжело дышащего и вздрагивающего. Если честно, мужчина не отдавал себе отчета в том, что делал. Просто… захотелось. Мальчишка был соблазнительным просто до одури в его большой рубашке, сейчас чуть задранной, и с потемневшими от возбуждения голубыми глазами. - Не надо, - пробормотал он сдавленно, помимо воли приваливаясь к мужчине и впиваясь пальцами в край его рубашки. Вздрогнул от горячего выдоха на ухо. - Ты же на меня дрочить собирался, да? – однозначно, Стоун был рад, что оттащил парня в бордель. На такую реакцию он не рассчитывал, но она ему льстила. Еще бы – аристократик неожиданно оказался невинным… и очень соблазнительным. - Просто ты такой добрый… - он сказал это сразу, словно оправдываясь. – Ты мне так нравишься… Он закусил губу сильнее, утыкаясь носом в плечо мужчины. Тот, ухмыляясь, задрал рубашку паренька сильнее, проходясь свободной ладонью по его животу и поднимаясь выше, словно изучая тело Морра. Тот явно не был против: дыхание давно уже сбилось, грудь вздымалась, он жался к механику и тихонько постанывал. Свою руку Том уже убрал, сейчас полностью отдаваясь Стоуну. Парень по-прежнему утыкался Оливеру в плечо, ни на что не способный отвлечься, кроме его теплых шершавых рук, скользящих по хрупкому телу. Чуть вздрагивая от прикосновения губ к макушке. Тихое дыхание Оливера сопровождалось шорохом одежды и хриплым и шумным дыханием Тома, изредка слабо постанывавшего от горячих прикосновений. Практически расстегнутая уже рубашка Тома соскользнула с одного плеча. Парень жмурил подернутые пеленой возбуждения глаза, прерывисто дышал, впиваясь пальцами в волосы Оливера, который перешел на шею Морра, плавно, словно лениво целуя аристократа, оставляя на бледной коже лиловые отметки, которые обещали остаться надолго. Если честно, Стоуна забавлял так легко отдающийся ему Том, льнущий к нему и тяжело дышащий. Он явно не привык к такой ласке: дрожал, чуть прогибался, подаваясь Оливеру в руку. Тот этого не поощрял, чуть сжимал его член, вырывая тихий стон сквозь зубы. Механик сначала выбрал медленный темп, но теперь он потихоньку увеличивался. Стоны Тома становились громче, а буквально через несколько минут он не выдержал, прогибаясь в объятиях мужчины и кончая ему в руку. - А не слишком ли ты влюбчивый? – хрипловатым голосом, прозвучавшим у самого уха парня, поинтересовался Оливер, вытирая испачканную руку о простыню и легко толкая Тома на кровать. Тот смотрел непонимающе, дышал учащенно, пальцы у него чуть подрагивали, полурасстегнутая рубашка не скрывала хрупкого тела и бледной кожи. Том пытался отдышаться, прикрывая ясные голубые глаза и не переставая облизывать приоткрытые губы. - Вчера ты… у тебя такие руки теплые, ты сам такой теплый… - прошептал он, прерываясь. – Не физически, просто ты в душе… Не бросил меня… воспринимаешь, как равного себе, - он с легким испугом дернулся, когда Оливер навис над ним, наклоняясь почти к самым губам. – Т-ты мне очень давно нравишься. Я приходил иногда с отцом. Смотрел, как ты общаешься с людьми. Ты добрый, - произнес Морр совсем уж тихо, а Стоун удивленно приподнял брови. Он лично никогда до этого не видел Тома. Видел его братьев, видел красавиц-сестер, а самого Тома… никогда. Может, и мелькали иногда темные волосы и светлая рубашка у дверей кабинета «крокодила», но обращать на него внимания… Да зачем? Стоун редко прохлаждался на работе, так что на каких-то там пацанов внимания обращал крайне редко. Только тогда, когда они объявляли себя его подчиненными. - Аристократик, - цыкнул он, перекатываясь и плюхаясь рядом с замершим подростком. - А… - Том хотел что-то сказать, но промолчал, вновь усаживаясь. Дрожащими пальцами поправил на себе рубашку, застегнул ее, натянул штаны. Уперся руками в колени и сжал зубы, словно неожиданно понял, что только что было. Слишком резко осознал, что у него попросту горит лицо. Он так спокойно позволил почти незнакомому мужчине сделать с ним такое… И ведь всего минуту назад он был не против большего! - Я… я сегодня… пойду, наверное… к себе… - запинаясь, прошептал он сдавленно, а Стоун глухо фыркнул. - Не беспокойся, - лениво посоветовал он, - считай, я тебе просто помог. Ничего такого. «Я понимаю», - про себя всхлипнул паренек, прикусывая губу и не видя, а скорее ощущая, что Стоун тоже сел и теперь буквально дышит ему в затылок. - Сам попросил меня не выходить, - насмешка в хриплом голосе делает все только хуже. Том и сам не понимает, почему у него тогда вырвались эти слова. Просто смотрит, как руки механика обнимают его за пояс и заставляют откинуться на его грудь. По сравнению с тем, что было минуту назад – весьма невинно, но… - Не трогай! – паренек едва ли не взвизгнул, вырываясь из его объятий и вскакивая, тут же путаясь в широких ему штанах и падая на пол. Встретился взглядом с изумленным мужчиной, тот приоткрыл рот, словно желая что-то сказать, но не смог… и внезапно просто захохотал. Едва ли не до слез, запрокинул голову, кулаком ударяя по одеялу. Том низко опустил голову, краснея до кончиков волос. - Не смейся! – и хотелось бы воскликнуть гневно, но получалось только очень тонко и обиженно. – То, что ты сделал, не смешно! – от этих слов Стоун захохотал еще громче, а Морр от смущения чуть ли не всхлипывал. - А как по мне, так весьма! – воскликнул он, поднимаясь и подходя к пареньку. Наклонился, растрепал его волосы. – Да успокойся ты. Ничего такого не было. Все, инцидент исчерпан. Забыли! – он улыбался буквально до ушей. Том поднял голову. - Правда? – до ужаса наивно поинтересовался он, и Стоун фыркнул. - Да. Только шею прикрой, а то я слегка перестарался, - он ткнул пальцем в одно из покрасневших пятнышек, и Морр тут же прижал руки к шее, от смущения желая провалиться под пол. - Дурак! Я!.. Я!.. пожалуюсь, вот! – на эти слова Оливер только хохотнул и снова потрепал парнишку по волосам. - Пошли, жалобщик, - добродушно ухмыльнулся он, помогая Тому подняться и даже одергивая на нем рубашку. – А то смотри, доведешь, и тогда простым… - он не назвал само слово, но так красноречиво поводил рукой с чуть сжатыми пальцами по воздуху, что всё было довольно очевидно, - …не ограничится. Том тут же перестал жаловаться, становясь покорным и послушным, а довольный Стоун понял, что нашел очень удобную и крайне важную кнопку «паиньки». «Шика-а-арно».

* * *

Впрочем, на следующий день Стоун имел прекрасную возможность убедиться, что с утра эта кнопка не работает. Точнее… с утра от нее просто нет толку. Потому что для начала неплохо бы разбудить парня, но вот это было крайне проблематично осуществить. Тот вымотался за два дня так, что разлепить глаза ему было нереально, да и пять утра этому совершенно не способствовали. Тому хотелось либо спать, либо умереть. Главное – не вставать с теплой поскрипывающей кровати. А то, что Стоун орет и ругается, потому что не хотел проводить еще один день дома, это так… ерунда. И чего только не приснится, да-да. - М-м-м… - только и тянул паренек сквозь сон, обнимая обеими руками подушку и глуповато улыбаясь. – Оливер… - мужчине оставалось только вздыхать. Тем более, судя по всему, снилось парню что-то очень приятное. И казалось механику, что во сне его то, что произошло вчера, обретает все более и более яркие краски и обзаводится продолжением. Судя по частым вздохам спящего Тома – хорошим продолжением. Вчера то, что аристократик на него дрочил и то, что влюбился, Стоуну польстило. Это заставляло иногда насмешливо фыркать, провожая парня взглядом. Но сегодня насмешливого восторга как-то заметно поубавилось. Стоун абсолютно точно понимал, что он не просто Тома не любит – тот его даже не привлекает. Нет, вчера, конечно, мальчишка соблазнил бы кого угодно - тяжело дышащий, в своей задранной рубашке... Но если посмотреть вот так… Черт, Стоуна больше волновало то, что у него могут быть проблемы из-за глупой влюбленности Тома. Механик даже не сомневался, что у Тома хватит «ума» рассказать по секрету всему свету о том, что любит какого-то там старшего механика из депо. И, главное, что об этом узнает старший Морр. И не обрадуется совершенно. У них слишком разные круги общения. Аристократ и рабочий – да уж, смешно звучит! А если еще и учесть, что у них разница в возрасте переваливает за пятнадцать лет… Стоун тихо выругался, качая головой и кривясь. Мальчишка рядом с ним мило улыбнулся. - Да-а… - тихо прошептал он сквозь сон, и Оливер выругался громче. Отлично. С вот этим «да» надо срочно что-то делать. И Оливер, кажется, даже знал, что именно. - Подъем! – громко заявил он, толкая паренька так, что тот едва не рухнул с кровати. Заворочался, приподнялся, сонно похлопал глазами и тут же попытался улыбнуться мужчине. Еще, видимо, не пришел в себя. А вот через пару секунд на щеках вспыхнул румянец – сон еще был очень ярким воспоминанием. - Доброе утро, - Том все же нашел в себе силы улыбнуться вновь, но наткнулся на колючий взгляд карих глаз и встревожился. – Что случилось? - Собирайся, - голос механика звучал до жути холодно. Хотя, если бы Морр не был таким сонным, он смог бы заметить, что холод этот был напускным. - Куда? – искреннее недоумение. – Мы идем на работу? Хорошо, я сейчас… - он попытался подняться, но Стоун закатил глаза, понимая, что будет сложнее, чем казалось сначала. - Я иду на работу. Ты идешь к себе домой. Давай, собирайся, - буркнул он недовольно, почесывая щеку и краем сознания отмечая, что надо бы побриться. Синие глаза аристократа расширились от удивления. – Все, парень, реально, с меня хватит. Можешь сказать отцу, что я тебя выгнал – плевать мне. Что угодно наплети, но чтобы я больше тебя в своем доме не видел, равно как и на работе, - сухо объяснил он и поднялся с кровати, где до этого сидел. – Одежду можешь взять, мне она не нужна. Оливер уже было развернулся уходить, но внезапно услышал за спиной глухой стук – Том ударил кулаком по кровати. - Да что такое?! – взвился он, подскакивая и упирая руки в бока. Глаза сверкали обидой. – То ты хорошо ко мне относишься, то ты меня гонишь! Почему так?! – растрепанный и сонный, он показался Стоуну милым. Милым. Стоуну. «Мне точно пора его выпирать», - подумалось мужчине, и тот просто пожал плечами в ответ на слова паренька: - Я не нанимался быть нянькой для аристократов. Попроси своего отца найти себе кого-нибудь другого. Лично мне уже надоело, - он зевнул и, махнув рукой Тому, сжавшему зубы от злости, начал спускаться по лестнице, слыша, как парень судорожно бегает по чердаку и одевается. Спустился на кухню, налил себе молока и раскрыл газету, впервые мысленно не прокрутив все возможные заголовки, которые там есть. Том на кухню не заглянул и даже ничего не сказал. Единственное, что Оливер услышал – громко хлопнувшую входную дверь и быстро удаляющиеся шаги. - Ну, вот и попрощались, - задумчиво сообщил механик проходящему по столу медному коту. Тот шевельнул усами, повернулся ровно на девяносто градусов и пошел в другую сторону. Кота эти слова явно не заинтересовали.

* * *

С того момента жизнь у Оливера Стоуна пошла своим чередом. Он снова начал опаздывать на работу, снова выслушивал крики людей, которых он толкал на улице, пока бежал, снова смотрел на поезда и снова отлынивал от работы, кемаря в комнате отдыха. В депо больше не появлялся ни старший, ни младший Морр, так что проблем у мужчины с ними не было. Он по-прежнему по вечерам чинил заводные игрушки, которые приносили из детского дома неподалеку, по-прежнему пил ледяное молоко литрами, по-прежнему угадывал новости из газет и по-прежнему таскал на голове свои огромные очки. И все, вроде бы, было хорошо. До одного-единственного утра. Можно даже сказать, что все проблемы начались с предыдущего вечера, когда товарищи Стоуна, уже в изрядном подпитии, неожиданно завели разговор о женщинах. Чтобы уж быть абсолютно откровенным – говорили они о шлюхах, обсуждая небезызвестный бордель и всех девушек, работающих там. Стоун бы с удовольствием избежал этого разговора, но как-то не получилось, и поэтому как минимум до полуночи пришлось ему выслушивать своих пьяных друзей. Это было довольно обычно. Необычным было то, что приснился Оливеру ночью как раз этот бордель, но… с Томом. Причем, приснился так, что проснулся мужчина посреди ночи весь в поту и просто с каменным стояком, пытаясь отогнать от себя все еще витавший в воздухе сон, а заодно и воспоминание о расставлявшем перед ним ноги пареньке. …В тот день Оливер впервые забыл и про газеты, и про молоко, и даже про свои очки. Вспомнил он об этом только на работе – он пришел раньше всех, в то время, когда обычно только-только бежал по рельсам. Таким раздраженным его видели редко. На следующий день лучше не стало – Стоуну снова снился Том. И такой, что хотелось его повалить и не отпускать несколько часов, хотя так и было. Во сне. Что, впрочем, не лучше. Проснувшись, мужчина охарактеризовал это, как крайне неприятную ситуацию (его мат и крики распугали всех птиц вокруг его дома), и попытался снова уснуть, но нет – Том пропадать не желал: вставал перед глазами постоянно, даже днем, на работе, не давал сосредоточиться. Совершенно. Стоун не встречался больше с ним наяву. К счастью, так как он понятия не имел, как поведет себя рядом с ним. Хуже всего было то, что Оливер понимал – все идет наперекосяк. Конечно, все сны можно было свалить на то, что у него давно не было партнера и на то, что он ему дрочил раньше, но… да Стоуну даже в молодости такие сны не снились! А ведь у него побольше партнеров и партнерш было, которые покрасивее и помилее паренька. Но Тома хотелось просто до невозможности. Дошло до того, что Оливер уже просто дрочил на него, закрывая глаза и мысленно творя с невинным пареньком такое, что девушки из борделя бы удивились богатой фантазии мужчины. Дрочить на кого-то – черт, как же это было унизительно для Оливера! Но не мог же он просто заявиться в дом к Моррам и заявить, что он, дескать, хочет Тома! Настроение портилось моментально, стоило о таком только подумать, а думал о неугомонном пареньке Стоун постоянно. Судя по всему, его настроение было заметно и на работе. - Отдохнёшь, может? – меланхолично протянул как-то Джерард, выпуская белый дым из ноздрей. Он сидел на скамье в комнате отдыха, а Оливер пытался не отвлекаться на то, что сегодня ночью во сне Том стоял на четвереньках именно у этой скамьи. – На тебя уже жаловаться начинают. Судя по тому, что мужчина все же заговорил об этом, жаловались уже давно. Иначе бы Джерард просто не завёл бы разговор - терпения ему было не занимать. - Я свою работу выполняю, - сухо отозвался Стоун, все же усаживаясь на скамейку рядом с товарищем. Тот пожал плечами, затянулся и только через некоторое время медленно протянул: - Ты успел всех новеньких зашугать. Вчера довел девушку до слез. - Когда это? – фыркнул Оливер, припоминая какую-то до ужаса глупую девчонку, пришедшую к своему молодому человеку, работавшему под начальством Стоуна. – Да и вообще, какая разница? - Мне безразлично, - пожал плечами Джерард. – Но все же возьми пару выходных. Морр сегодня был где-то здесь. Уверен, он не откажет. «Было бы неплохо», - мысленно буркнул Стоун, поднимаясь и кивая товарищу. Возьмет пару дней отгула – и, наконец, переспит с кем-нибудь, чтобы снять напряжение и чтобы Том перестал ему сниться. Или хотя бы снился пореже – Стоуну уже просто хотелось отдохнуть от таких снов. Он дотерпел до конца рабочего дня, по совету Джерарда стараясь даже не орать на всех подряд, и только тогда, когда большая половина рабочих разошлась по домам, а нелюбимые часы Оливера показывали на половину десятого, он постучался в дверь кабинета «крокодила». С разрешением войти ему никто не ответил, и мужчина толкнул двери, с удивлением понимая, что они не заперты. Заглянул в пустой кабинет, пожал плечами и зашел, оставляя дверь открытой. Прошелся по кабинету, осмотрел его, нашел его интерьер совершенно безвкусным и решил подождать Морра именно здесь. Раз уж он не закрыл кабинет – значит, не ушел. Оливер уселся в шикарное кресло Морра, закинул ноги на его стол, потеснив ногами внушительную стопку аккуратно сложенных документов, и заложил руки за голову. Ждать пришлось довольно долго. Оливер успел заскучать, закурил, и сейчас просто медленно затягивался и выдыхал дым в потолок, чуть проворачивая в пальцах самокрутку. Тихий звук заставил его опустить голову. Это приоткрыли дверь, и сейчас мужчина имел чудную возможность встретиться взглядом с ясными синими глазами, расширившимися от удивления. Том стоял на пороге и явно не знал, что делать – он не думал, что встретит Стоуна… вот так. - Где твой отец? – поинтересовался лениво механик, снова переводя взгляд в потолок. - Ушел, - немного хрипло ответил Морр-младший, заходя в кабинет и прикрывая за собой дверь. Сердце у него билось как сумасшедшее. За те несколько недель, что они не виделись, Том успел прочно убедиться, что он влюбился в механика просто по уши. Он уже даже хотел просто находиться рядом, даже без ответного чувства. Хоть как-то. Том был слишком неопытным в любви, он не понимал совершенно ничего и действовал лишь на эмоциях. Вот и сейчас – медленно подошел к Стоуну так, чтобы их разделял стол, встретился с ним взглядом. - Я больше не буду надоедливым, - скользя взглядом ниже, по шее мужчины, и чуть краснея, произнес он. Оливер ухмыльнулся, заметил взгляд и легкий румянец. Вот же забавно – оба друг друга хотят, а не признаются. Том так точно не признается, а вот сам Стоун… Он сел в кресле поудобнее, убирая ноги со стола, и поманил пальцем мальчишку к себе. Тот, краснея еще сильнее, обогнул стол и встал рядом с мужчиной. - Наклонись, - с усмешкой кинул тот, и, как только Морр слегка склонился, схватил парня за ворот рубашки, заставляя почти лечь на него. Секунду спустя он уже целовал опешившего аристократа, внаглую исследуя языком его рот и впиваясь пальцами в темные волосы. - Прости меня, - прошептал паренек сразу же после поцелуя. – Я, наверное, бешу тебя со своей любовью. Ты же мужчина, а я тут лезу… - он не поднимался, бормоча в самые губы Стоуну. Тот ухмыльнулся. Насчет последнего он перестал волноваться еще в колледже, когда напился и случайно переспал со своим однокурсником. Вот тогда была паника, а сейчас… Стоун просто смысла не видел волноваться. - Любишь меня, да? – насмешливо поинтересовался он, перебивая Тома. Тот кивнул, в мгновение ока вспыхивая. А уж когда руки мужчины сжались на его ягодицах, так и вообще заалел. - Что ты делаешь?! – он испуганно обнял Стоуна за шею, прижимаясь к нему, когда его подняли в воздух. Но тут же прижался еще сильнее – механик пересадил его на стол, заставляя расставить ноги и становясь между ними. - Если любишь, с чего бы вдруг такая паника? – добродушно ухмыльнулся он, руками уже забираясь под рубашку Морра. Рубашка была ему большевата – создавалось впечатление, что парень одевается так специально. А может, и действительно так. - Я б-боюсь, - тихо прошептал Том в ответ, утыкаясь лбом в плечо мужчине. - Ты хоть с кем-нибудь спал? - Угу. С девушкой одной, - признал Морр, заслужив насмешливую улыбку со стороны Оливера. - Графиня, небось? - Служанка, - краснея, пробормотал Том. Стоун пару секунд помолчал, словно обдумывал, а затем откровенно уже расхохотался. – Что смешного? – моментально вспыхнул аристократ, но тут же замолк под веселым взглядом мужчины. - Да уж, любишь ты низший класс, как я посмотрю, - протянул он, пальцами перебирая волосы на затылке мальчишки. Тот смущенно кивнул. - Только не смейся, пожалуйста… - он, кажется, был уже в отчаянии, но Оливер лишь покачал головой, чуть склоняясь и целуя парня за ухом, чувствуя, как он обнимает его за шею и прижимается чуть сильнее. И дрожит – действительно боится. И чего только?.. - Я буду нежен, - почти шепотом выдохнул на ухо пареньку мужчина, уже расстегивая его рубашку. Ухо у Тома покраснело – он смущался просто до невозможности. – Но если будешь таким невинным, то я за себя не ручаюсь. Знаешь, в каких позах ты мне снился, м?.. - Я - тебе?!.. – паренек резко отстранился, задохнувшись, и тут же замычал – Стоун его целовал до ужаса собственнически, так жадно и так горячо, что Том тут же поддался, уже и не думая о словах мужчины и просто позволяя ему творить все, что угодно. Целовать шею, оставляя новые отметины, покрывать поцелуями плечи и ключицы, исследуя их, гладить по лопаткам прямо через рубашку – Стоун не позволил Тому снять ее, только расстегнул и чуть стащил с плеч. - Ты до безумия сексуальный, - прошептал он краснеющему парню, целуя его в скулу и чувствуя, что пальцы на шее чуть сжимаются. Губы Оливера скользнули ниже, по груди, выцеловывая дорожку к паху. Не расстегивая штанов паренька, механик целовал прямо через ткань, вызывая у Морра сдавленные вздохи и учащенное дыхание. Вскоре, однако, он сам не выдержал: повалил паренька на стол, быстро стаскивая с него штаны и подхватывая ноги под колени, широко разводя их. Ухмыльнулся, глядя прямо в затуманенные глаза мальчишки, жарко поцеловал его под коленом, вторую ногу укладывая себе на бедро. Спустился губами по коже ниже, медленно приближаясь к паху, целуя буквально каждый миллиметр кожи. Пальцы, впивающиеся Стоуну в волосы, дрожали. - Хватит, - слабым голосом шептал Том, чуть прогибаясь. – Пожалуйста, - он отворачивал голову, свободной рукой царапая себе шею, чтобы прийти в себя. – Оливер… - Успокойтесь, мистер Морр, - ухмыльнувшись, низко произнес мужчина, все же доходя до паха. - Я не… мистер… я… Том, - шепнул анархист ему в ответ, тут же слабо вскрикивая и выгибаясь, когда язык Стоуна коснулся входа, дразня, чуть проникая – казалось, что механик просто издевается над парнем. Тот тихо стонал, запрокидывая голову, тяжело дышал, чуть двигая бедрами. Ему уже все равно было, что они делают это на столе его отца, что кабинет не заперт, что, в конце концов, они просто не могут быть вместе… - Люблю тебя-а-а… - уже просто стон, чистый, красивый, соблазнительный, как и сам паренек. Стоун в ответ лишь глухо фыркнул, выпрямляясь и приспуская свои штаны. Том, который только-только стянул с механика его огромные очки и отложил их в сторону, судорожно вздохнул, когда ко входу Стоун приставил пальцы. Закусил губу и тут же слабо вскрикнул, когда Оливер все же проник в него, пока только пальцами. Замычал, чуть прогибаясь и рукой, которой больше не мог цепляться за волосы мужчины, случайно смахивая документы старшего Морра. Даже не обратил на это внимания, потому что в него проник еще и второй палец, а когда он чуть помассировал какую-то точку в нем… мысли исчезли напрочь. Том слабо застонал, едва заметно двигая бедрами и тут же замирая от своего действия. - Ах… - он облизнул губы, прикрывая глаза и понимая, что Оливер извлекает пальцы. – М-м-м… - он встретился с еще сильнее потемневшими глазами мужчины и впился пальцами в столешницу – его твердый член слегка проник в паренька. Механик двигался медленно, действительно стараясь не причинять боли, но слезы все же выступили у Морра в уголках глаз, а он даже стереть их не мог – впивался пальцами в края столешницы, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Было безумно горячо, немного больно и… однозначно приятно, особенно когда мужчина, так и не войдя до конца, начал слегка двигаться, свободной рукой водя по члену паренька. Тот потихоньку стонал все громче. С каждым толчком боль постепенно притуплялась удовольствием, толчки становились все быстрее, все глубже, постоянно хотелось чего-то большего, еще более горячего, более собственнического со стороны Стоуна. - Сильнее… - простонал паренек, запрокидывая голову и жадно дыша. – Д-да… - ему явно нравилось, как пальцы мужчины сжимаются у него на бедрах, и он совершенно не подозревал, что Стоун едва сдерживается, чтобы просто не отыметь мальчишку так, как хочется ему. А хотелось так, чтобы парень просто кричал от удовольствия, чтобы голос себе сорвал!.. Но, глядя на выгибающегося от удовольствия парня, мыслить связно и сдерживаться не получалось. Стоун заставил его снова сесть на самый край стола, закинул руки Тома себе на шею и снова вошел в него так, что паренек на секунду задохнулся. Не успел ещё прийти в себя, как толчки стали резче, глубже - Оливер проникал до самого конца, постепенно увеличивая темп, целуя плечи парня, поглаживая его по спине, прямо по рубашке, которую Том так и не снял. Парень кусал ткань на рукавах, чтобы просто не кричать от боли, смешанной с удовольствием, и сам даже не понимал, что именно нравится ему сильнее. А может, именно вот эта безумная смесь, лишающая воздуха и возможности мыслить разумно? - Да-а-а! – он прижимался к Оливеру, сильнее обнимая его за шею и царапая кожу, прогибался в его руках, просто отдаваясь и получая невероятное удовольствие от этого, буквально захлебываясь сладкими стонами, запрокидывая голову, открывая шею для горячих поцелуев. Это было так… так… Паренек почти что вскрикнул, задыхаясь от своего же стона, прогнулся в крепких руках Стоуна, кончая и тут же обмякая, утыкаясь носом ему в шею, сжимая зубы и часто-часто дыша, позволяя делать с собой все, что угодно. Механик этим явно пользовался: толчки стали чуть грубее, темп на несколько секунд стал совсем сумасшедшим, но Том не успел почувствовать боли – Стоун хрипло застонал на ухо мальчишки, сам не выдерживая и кончая, но не отстраняясь, а лишь сильнее прижимая его к себе, тяжело дыша и чувствуя, как бьется у Тома сердце. Чуть ли не из груди выскакивает. - Я же так и не провел с тобой неделю, - отдышавшись, выдохнул мужчина на ухо юному аристократу. – Правда, я убрал лестницу на чердак. Но тебя ведь устроит моя кровать? – раскрасневшийся парень что-то пробормотал, что было верно принято за положительный ответ. Короткий поцелуй в приоткрытые влажные губы и чуть насмешливая улыбка. - Аристократик, - и новый поцелуй, куда дольше, куда нежнее и куда горячее. И шутливые слова сразу после: - Я тебя же теперь не отпущу. - Надолго? – с затаенной надеждой прошептал чуть охрипшим голосом Том и получил в ответ хитрый прищур глаз и красноречивую ухмылку. - А ты как думаешь?..

* * *

- Я сда-а-а-а-ал! Оливер, я сда-а-ал этот чертов экзамен! – вопль сопровождался грохотом, но уже буквально через пару секунд Том, только-только заскочивший в дом, счастливо улыбаясь, влетел на кухню, где в данный момент находился Оливер. Тот лишь хмыкнул, смотря на немного подросшего и еще больше похорошевшего двадцатилетнего молодого человека со сверкающими ярко-синими глазами и до ужаса растрепанными темными волосами. За четыре года Том изменился разве что в росте и в новой привычке пить по утрам холодное молоко. - Все! Сдал! – парень, которого уже совершенно невозможно было назвать аристократом, буквально пританцовывал. Подскочил к Стоуну, быстро поцеловал его в переносицу, счастливо улыбаясь. – Теперь я официально могу работать на дирижаблях! - Сбылась мечта идиота? – насмешливо поинтересовался Стоун. Морр, судя по всему, действительно сдал последний экзамен и успешно закончил колледж, о чем свидетельствовала его сверкающая улыбка. - А то! – парень рассмеялся и буквально рухнул на механика, которого теперь уже официально называли главным. – Ты за меня рад? - Я за себя рад. Ты меня уже месяц к себе не подпускаешь, - несмотря на то, что они живут вместе, последний месяц Том действительно не давал Стоуну даже целоваться – постоянно что-то учил. Но сейчас… Новоиспеченный пилот даже не заметил, что случайно смахнул чашку со стола, и что она рухнула на пол, протяжно звеня разбитым стеклом. Он отвечал на поцелуй механика и был просто до одури счастлив.