whatever

Это произошло довольно неожиданно с учётом того, что Леонард Снарт — беспощадный убийца, невероятно умелый вор, Капитан Холод и просто суперзлодей, — придумывает план очередного покушения на чью-то привлекательно драгоценную собственность, сводя все «неожиданно» к наиболее меньшему количеству, предвидя и рассчитывая буквально всё. Поэтому, привычно предвидев и рассчитав довольно много «неожиданностей», он никак не мог подумать об этой. Внезапной и снёсшей ураганом, чтоб он помер, Мардона. Это буквально выбило его из колеи. Все начиналось по вызубренному сюжету. Капитан Холод особо даже не напрягался, чтобы придумать нечто определённое на период их боя с Флэшем — его тело свободно двигалось в такт движениям Флэша, создавая невообразимую гармонию сражения, какую ему не удавалось испытать уже довольно длительное время. Он отдался инстинктам, позволив внутреннему, бесчинствующему от безделья зверю выйти порезвиться с достаточно сильным, чтобы отражать атаки и производить свои, противником, стойким и, безусловно, достойным быть на равных в схватке с самим Капитаном Холодом. Ну, и все было хорошо. В порядке вещей. Атака за атакой, попадание за попаданием, промах за промахом. Лёд, окруживший всё. Дрожащие пальцы от холода сжимаемой в них криопушки. Искрящиеся молнии, сияющие мгновением вспышки. Горящие глаза напротив. Слово за словом. «Ты можешь быть лучше, Лен» Попадание за попаданием. «Не могу, Скарлет» Уставшие от резких движений и напряженности мышцы. «Не учи меня жизни, Скарлет» Вздох за вздохом. «Я просто знаю, Лен» Удар за ударом. «Нет, Флэш» «Ты не знаешь меня, сколько бы не пытался узнать и сколько бы я не рассказывал тебе о себе» Удар за ударом. «Глупый мальчишка. Глупый герой» Удар за ударом. «…Барри?» Вот это и случилось непредвиденно неожиданно. Капитан Холод не понял, просто не смог понять, пока не бросил взгляд на часы, на какой момент их импровизированной возни Флэш решил благодушно сдаться. Упасть и не вставать достаточно долго для того, чтобы Капитан Холод успел сложить содержимое незамысловатого сейфа в пакет, тщательно замотать и положить в сумку, а закончить со всем этим будучи готовым покинуть здание до приезда полиции. Это почти сработало. Почти. Если бы не одно, даже два «но». Первое — в наушник Флэшу неистово орал Циско что-то о его самочувствии, и ему вторила мисс Сноу, а второе — сам Флэш, обычно могучий и бесстрашный, беспомощно растекся по полу от последнего удара беспощадного Капитана Холода. Он не вставал и, кажется, дышал через раз, его правая рука периодически дергалась отчего-то, а оленьи глаза наполнились почти неприметными слезами. Лен не мог уйти. Сколько раз он убивал? Сколько раз он избивал до полусмерти? Сколько раз в таком состоянии он оставлял Флэша и преспокойно сматывался с награбленным?.. Сколько?.. Лен не считал. И сейчас ему не хотелось ни вспоминать все те случаи, ни уходить: чутьё, натренированное на всякие непредвиденные неожиданные ситуации, вопило о чём-то, что Лен, пристально наблюдающий за телодвижениями Флэша, не мог разобрать. Но когда он понял это «о чём-то», ещё сильнее захотел уйти, может даже, пробить своё предательское сердце вместе с Флэшем заодно. Ну не может же этого быть, ну на самом-то деле?.. Что он хочет сделать? Помочь?! Отвратительно. Мерзко и отвратительно. Лен скривился. Внутри пробуждалось неизвестное чувство, раньше мирно сидящее в самой глубине, и не зря же оно там сидело?.. Это чувство опасное, понимал Капитан Холод, поэтому ломал себя поскорее уйти, двигал не подчиняющимися ни в какую конечностями, перешагивал в очередной раз через эти противные странные ощущения, мешающие постоянно, пока не услышал жалобный стон. Пока не услышал сдавленное «Всё в порядке», тихим хрипом прошелестевшее по складу. Капитан Холод, разозлившись то ли на Флэша, то ли на себя самого, направил криопушку в сторону распластавшегося Флэша и начал размерено дышать, пытаясь сказать непонятному чувству внутри твёрдое «Нет!». Не получилось. — Барри! — прошептал он сдавленно, но оттого не менее харизматично. — Ты там помираешь, что ли? Леонард Снарт хотел утопить свое собственное тело в водах океана, лишь бы оно перестало двигаться не туда, лишь бы перестало совершенно глупо себя вести. Но проблема состояла в том, что Барри не отвечал. Не потому, что он умер, отключился или чего ещё. Он просто слегка отвернул лицо, так, чтобы его не мог видеть Лен. Он спрятался. Ох, чёрт возьми. Если Флэш, похожий больше на щенка, чем действительно на бесстрашного героя, сейчас заплачет, Капитан Холод не сможет себя удержать. В его голову начнут настойчиво стучаться мысли: некоторые о маленькой Лизе, плачущей навзрыд в его холодных объятиях, некоторые о нём самом, покрытые дымкой боли и вездесущего отчаяния, — всё это давнее, но слишком свежи были шрамы на спине и плечах, слишком была свежа память об этом всём, так, что Капитан Холод тянулся по инерции к чему-то отчаянно тёплому, из последних сил скрывающему от врагов своё стремительно угасающее их стараниями тепло. Леонард Снарт видел сломанную вещь и стремился её починить, поскольку его руки, его пальцы и его сознание — всё его тело знало наизусть те движение и слова, которыми можно вернуть стремительно ниспадающую во тьму душу. Он тихо, чтобы не спугнуть, с отвращением к себе самому подходил всё ближе к лежащему на холодном бетоне Флэшу. Тот рьяно пытался отползти, прикрывая лицо предплечьем, но Лен играючи медленно шёл за ним по пятам, иногда доставляя мыском тяжёлого ботинка до обтянутой кожей икры, а малыш всё полз и полз, пока не уперся спиной в стену. Это было отвратительно — видеть Флэша разбитым на сотни маленьких кусочков, какие он, чертов Капитан Холод, не сможет склеить ни физически, ни ментально, даже если сильно захочет — только криво подлатать. Он ведь всего лишь убийца, он вор, он просто отвратительный настолько, насколько отвратительно видеть героя Централ-Сити таким, буквально убитым, с выжженным многочисленным дерьмом сердцем и запятнанной болью душой; его глаза — его зеркало, все эмоции на лице и ни одной грубо сыгранной, ни одной. Это, давнее, не сможет после такого подчиниться, как и не смогут подчиниться бесконечные кошмары с окровавленной Лизой, у которой пробита стеклянной бутылкой голова. Не важно, что Льюиса больше нет, что он убил его собственной криопушкой, держа её в собственных руках — сознанию этого не понять. Оно, глупое, всё подкидывает и подкидывает воспоминания или проецирует новые ситуации, давно утерявшие актуальность. Естественно, у Лена есть куча других проблем. Но чёртово детство, детский плач и боль в рёбрах — оно засело надолго, от этого невозможно спастись. Все его движения — старые рефлексы, отточенные под гнётом плача Лизы и пьяных возгласов Льюиса, торопящего его в магазин за очередной банкой пива. Лен сел на корточки относительно напротив испуганного лица и всмотрелся в открытые приятные черты. Что-то тёмное всё же копошилась внутри, смеясь над ним, будто знало больше и стремилось этим унизить. — И где же продолжение пламенных речей о том, какой я хороший? — Лен не без труда стянул с влажного лица маску и получил возможность лицезреть Барри Аллена, все его приятные черты. — Выходит, не такой я, да? — он осторожно стёр тонкую кровавую дорожку из-под геройского носа. — Могу превратить тебя в ледышку здесь и сейчас, даже не моргну. Направлю тебе пушку прямо в сердце, а потом бум, и всё. Не будет никакого Флэша. Барри Аллена тоже, — Лен с нажимом провел рукой по груди Барри, там, где под тканями и рёбрами скрывалось быстрое здоровое сердце. — И получится, что все те люди, Барри, что умерли за тебя, умерли на самом деле просто так. Во славу безликого героя, умершего от лап того, отчего сам себя не мог спасти. Барри Аллен застыл статуей и сник. Лен возрадовался этому, потому что ему осточертели эти постоянные разговоры на тему «Ты хороший, Снарт, ты — добрая душа, в тебе точно что-то есть»; да, в нём есть органы, нуждающиеся в защите и должном ухаживании, ещё циркулирует кровь и жаждет быть использованным в деле поразительный интеллект; ну и, пожалуй, всё, что достойно внимания. Флэш просто не сможет этого понять; тот, кто полон бессмысленного альтруизма, никогда не сможет понять, каково это — быть отбросом, каково это — быть лишённым всего. Барри поймёт это только тогда, как сам лишится всего. Когда сам станет отбросом. Тогда Барри Аллен поймёт, сколько всего имеет. — Как ты думаешь, Барри, зачем я занимаюсь всем, — Лен неопределённо взмахнул рукой, показывая на награбленное добро, — этим? Думаешь, я хочу прокормить свою семью из десяти маленьких детишек? Быть может, я жертвую это на благотворительность? — Барри молчал. — Нет, Скарлет, мне просто это нравится. А мало того, что это мне нравится, так я ещё и получаю с этого достаточно, не то, что ты. Даже гора-а-аздо больше. Верно, Барри? — Лен погладил его по щеке. — Ты носишься по городу, спасаешь неблагодарных людей, тебя избивают до полусмерти так, что регенерация порой не справляется за неделю. Сколько тебе платят, Флэш? Лен в ожидании ответа резко приподнял его лицо за подбородок. Барри отстранённо пытался вырваться из захвата, но Капитан Холод держал слишком крепко. Согнутые колени начали нещадно ныть, а сердце учащать удары. — Это не важно, — на одном дыхании кинул Барри, — для меня — не важно, Снарт, я не настолько падок на доход… — Я никогда не записывался в альтруисты… — Нормально — хотеть что-то получить взамен на свой труд… — Но ты знаешь, что мне нравится грабить людей, — Барри захлопнул рот, а Лен переместил руку к нему на макушку. — Мне нравится простреливать тела мешающих мне людей, мне нравится водить за нос полицию, мне нравится издеваться над Флэшем, которого боятся мелкосортные воришки и насильники. Ты думаешь, что я хороший, но признай наконец, что это не так. Лен приставил пушку к груди, в которой трепещет геройское сердце, и хмыкнул, не найдя сопротивления. — Если бы ты действительно хотел меня убить… — Но я же сказал, что мне нравится дразнить тебя, Флэш, такого обворожительно сильного, быстрого и регенерирующего, — Лен дёрнул его за волосы и опустил руку. — Ты думаешь, что можешь всё. «Я — самый быстрый человек на Земле» Ты думаешь, что всесилен. «Я надеру тебе задницу, Снарт» Но если я скажу, — Лен встал, стащив с себя парку, — что это всё — брехня. Что ты — просто самоуверенный мальчишка, который бросает слова на ветер, а потом плачет над трупами тех, кого не сумел спасти. Что тогда? Всё это жалкое время Барри, малыш-оленёнок-Барри, почти как Бэмби, внимал словам, обидным словам, с должным вниманием и усердием, как будто пытался осмыслить и принять. Но на последнем его маленькое, убитое горем сердце не сдержалось и облилось-таки кровью, а щёки — слезами, и Лен внутренне восторжествовал, но сразу сжался, накрытый противоречивыми эмоциями. Барри отвернулся, тот самый, неловкий судмедэксперт, все ещё одинокий и непонятый в свои двадцать семь. Побитый жизнью щенок. Лен, он же суперзлодей Капитан Холод, сел рядом с Барри, притянул его с нажимом к себе и позволил уткнуться в свои колени. Барри, он же супергерой Флэш, медленно позволял своим чувствам выходить наружу, заливая всё бо́льшим количеством слёз черные джинсы своего заклятого врага. Это было странно, но важно. Это было важно для них, как для людей, а не как тех, вторых, которых знают все остальные. Леонард Снарт прогнил сентиментальностью и продрог собственным холодом, глубоко в душе (в самых тайных закромах, путь к которым смог найти лишь Флэш малыш Барри Аллен), надеясь найти хоть маленький источник ласки и тепла, какие встречал лишь когда-то давно и потерял стремительно быстро благодаря проницательности и жестокости Льюиса. Барри Аллен уже забыл, каково это — чувствовать успокоение, а не успокаивать кого-то, забыл, какого это — быть спасённым, а не бегать спасать всех. Пусть слова Леонарда Снарта ударили его, — они оказались правдой. Пускай от этого стало больней в разы, но… так оно, по сути, и есть. Он никчёмный, он даже не герой — подобие, он слаб, слишком слаб и всё портит. Всегда. Неуклюж и жалок. Жалок. — И скажи мне, Скарлет, что же ты сделаешь сейчас, узнав о такой мерзкой правде о себе? — Лен погладил его по голове, зарываясь пальцами в короткие волосы. — Быть может, оторвёшь эмблемку, сложишь вместе с трико и всякими бумажками в коробку, покинешь свой докторский цех? Лен осторожно массировал затылок Барри и мягко перебирал его волосы; его мысли, как во все прошлые разы, выстроились в массивный ряд, призванный защищать своё. Так Лен понял, что хозяин занятной вещицы, видимо, сам не подозревал о её реальной стоимости, поэтому копов не было до сих пор, а сейф был слишком быстро взломан. Лен пытался об этом думать всё меньше, но каждый раз они всё равно вращались по порочному кругу — избитый Барри со сломанным буквально всем, висящий на руке какого-то псевдо-Флэша в синем; старик Дуглас, не догадавшийся поставить сигнализацию на попытку взлома; тёплое дрожащее тельце, спрятанное под его паркой; копы, к величайшему удивлению их не тревожившие. На самом деле Лен боялся, чувствуя свою никчёмность, боялся лишиться имеющегося сейчас. Что, вот, если Лиза в кои то веки доиграется и окажется лежащей на пороге его квартиры с продырявленным пулями телом или со следами насилия и мучительно долгой смерти? Что, вот, если Мик всё-таки сгорит в пожаре, устроенном им самим? Что, если Барри Аллен рухнет на колени перед Зумом и больше не встанет никогда, потеряв альтруизм, достоинство и рассудок?.. Лен всегда зависел от людей. Лен зависел от Льюиса, Лен зависел от Лизы, от Мика, от сотен тысяч движений людей, находящихся рядом. Лен зависел от их слов и их действий, потому что он лишь чёртова спица в огромном колесе всего мира. Он строил свою защиту годами, укреплял себя духовно и физически. Но кажется, будто сейчас его легко могли бы убить. Встать с его колен, завибрировать ладонью и пустить её ему в грудь. Лен оттянул голову Барри за волосы, заставив краем глаза посмотреть на себя. — Так скажи мне, Скарлет, заставят ли тебя слова убийцы, вора и просто Капитана Холода разбиться в лепешку? Сложить пожитки в коробочку и унестись на крыльях ветра в захудалую квартирку на окраине города, наращивать там задницу пиццами и иногда истреблять карманников в ближайших кварталах?.. Барри светло улыбнулся, а у Лена потеплело в груди, как не теплело давно. — …заставит ли тебя Синекоженка плясать под свою дудку?.. — Синекоженка?.. — Да, Скарлет, — Лен ущипнул его за нос и почувствовал себя проседевшем девяностолетним стариком, вокруг которого бегают внуки и мельтешит жёнушка, наливая в стакан брусничный компот, — не будь жадным до имён. Лен опустил его голову на колени, но руку не убрал. — Так что, Барри Аллен, он же Флэш, лежащий сейчас в почти ограбленном доме и усиленно подвергающийся утешению со стороны своего заклятого врага, — хватит ли тебе сил для того, чтобы наверстать упущенное и надрать всем засранцам в городе зад? — Прям всем?.. — Всем. — Теперь, думаю, да, — Барри очаровательно улыбнулся, натянул на суперскорости маску и замельтешил, отчего Лен на секунду перестал ощущать себя в пространстве. — А начну я, пожалуй, с тебя. Криопушка отдала привычным холодом в бедро, а в глазах Флэша засияли звёзды.