House of memories

— Господи, ну и барахолка. Вот оно тебе всё надо? Капец, и это ты ещё только самые важные вещи собрал. Это чайный сервиз? Ты издеваешься? Не сможешь и дня прожить без чайной церемонии? — Да хватит ворчать уже! Это красивый чайный сервиз, надо же мне как-то квартиру обустраивать. — Ну да, действительно, как же жить в квартире без сервиза. — Ой, всё, Фабрицио, иди отсюда, сам разберусь, от тебя никакой пользы, — недовольно буркнул Эрмаль и попытался выхватить из рук римлянина злосчастную посуду. Но Мета не был бы Метой, если бы не споткнулся о стоящую рядом на полу коробку с книгами и не полетел бы прямиком на другие коробки. Быстро перехватив чайный сервиз одной рукой, Фабри вцепился другой в локоть кудрявого, спасая бедные пластинки с одеждой, и рассмеялся: — Если я сейчас уйду, то ты точно останешься без вещей. А мы их что ли зря из Бари перевозили?       Эрмаль поднялся на ноги, посмотрел на бардак, творящийся в его новой квартире в Милане, и тяжело вздохнул: — Ну почему переезд это так сложно. — Да ладно тебе, кудряш, — с улыбкой произнёс Фабри, запуская руку в волосы Эрмаля и начал осторожно перебирать его кудри своими музыкальными пальцами, — это оно только кажется так. Самое сложное мы преодолели, остаётся только разложить всё по местам и заживёшь себе прекрасно. — А прекрасно ли? Здесь я буду совсем один. В Бари рядом была семья, там всё такое родное, а здесь как-то... — мужчина подошёл к большому окну, из которого открывался прекрасный вид на утренний Милан. Люди внизу ходили туда-сюда, слышалась иностранная речь, город двигался в своём привычном темпе, — искуственным.       Моро подошёл к нему, аккуратно обвил руками талию мужчины и зарылся носом в его волосы. — Джиджи, ну почему сразу один? Марко живет здесь уже давно, так что можешь не сомневаться в компании своей верной няньки. — О да, если уж у него это получалось делать раньше, то теперь совсем никаких преград не будет. — Помимо того, Милан намного ближе к Риму, чем Бари. Я буду прилетать к тебе, как только выдастся свободная минутка, а ты ко мне, — прошептал римлянин и прикоснулся горячими губами к виску парня. — По-моему, это единственный плюс пребывания здесь, — промурчал Мета с закрытыми глазами. — Тебе так только кажется, ты еще обязательно успеешь влюбиться в этот город. Да, не так, как в Бари, но зато это будет своя, особенная любовь. Эрмаль вздохнул: — Может ты и прав. — А теперь хватит лениться, нам еще надо до вечера всё барахло разобрать. — Фабрицио! — возмущённо воскликнул мужчина и римлянин рассмеялся.       Стрелки часов бежали вперёд и совершали оборот за оборотом, солнце медленно двигалось всё ближе к горизонту, тени на улице становились меньше, а голоса за окном всё громче. Почти весь день мужчины ни на минуту не отрывались от разбора вещей, иногда лишь прерываясь на обычные "семейные" перепалки. В конце концов им остался лишь пустой книжный шкаф и пара коробок как раз с теми самыми книгами, которые нужно было расставить там. Хотя, ну, как сказать пару.... — Amore, я конечно помню и понимаю, что ты очень любишь читать и находишь вдохновение в книгах, стремление жить, полностью погружаешься в другой, свой собственный мир, но неужели нельзя было из всей своей огромной библиотеки выбрать только самые важные и любимые произведения? Ты маме хоть что-нибудь из книг оставил? Тут семь больших коробок. Семь! Куда всё это ставить? — Как это куда? В шкаф. И мне действительно нужны все эти книги. В каждой из них частичка моей души, моей жизни. Фабри почесал затылок, наклонился к одной из коробок, взял первую попавшуюся книжку и прочёл название: — Эм... Искусство выпечки.........? Ну и какая же часть жизни спрятана здесь? Да и вообще, давно ли ты в повара заделался? — А ты-то откуда знаешь, какой из меня повар? — возмутился кудрявый. — Не знаю, но мне всегда казалось, что как минимум в плане жарки мастер в нашей паре я, — с ухмылкой ответил Моро и облизал пересохшие губы. Эрмаль застыл на пару секунд, нахмурился и уставился на мужчину непонимающим взглядом. — Да пошёл ты! — крикнул албанец, когда до него всё-таки дошёл смысл этих слов и, схватив подушку, лежащую на диване, кинул её в смеющегося римлянина. — Не обижайся, Джиджи, я любя, — ответил Фабрицио и послал парню воздушный поцелуй. — Когда-нибудь ты должен будешь мне что-нибудь испечь. — Обязательно, любимый, — язвительно ответил Мета.       Фабрицио продолжил тихо посмеиваться и взял одну из коробок, чтобы поскорее уже расправиться с этим и отдохнуть. Но в какой-то момент его взгляд зацепился за самую дальную коробку и мужчина подошёл поближе. В ней так же лежали книги, вот только сама она не была плотно закрыта, что-то там мешалось. Подняв крышку коробки, Фабри увидел, что поверх аккуратно сложенных книг лежал старый потёртый альбом. Он был полон разных фотографий детей, молодых людей. Пролистав пару страниц, мужчина понял, что это семейный альбом Меты. Для Фабрицио это был раритет, потому что он видел буквально парочку детских фотографий Эрмаля, да и те только мельком дома у Миры. — А что это ты там притих? — спросил Мета и направился к Фабрицио. — Ничего, — быстро ответил мужчина, захлопнул альбом и прижал его к себе. — Эй! А ну отдай, откуда он у тебя? — воскликнул кудрявый и попытался отобрать альбом, но все попытки были тщетны, Фабри ловко увернулся от его рук. — Не отдам. Я хочу посмотреть на твои детские фото, тебе жалко что ли? Ты сам привёз это сюда в Милан, так что не жалуйся, — ответил Моро, уселся на диван, крепко держа альбом в руках и вновь открыл его. — Я не клал его! Мне вообще казалось, что он потерялся где-то давно. Скорей всего это дело рук Сабины, она у нас любительница подобного старья, — ответил Эрмаль и сел рядом, периодически кидая сомнительные взгляды на альбом. Он был не в восторге от этой находки не из-за того, что Фабри смотрел на его семейные фото, а потому, что боялся, какие эмоции эти снимки разбудят именно в нём. — Ой, какая прелесть! — воскликнул римлянин, показывая пальцем на одну из фотографий. На ней был запечатлён маленький мальчик с темными немного вьющимися волосами, в руках у него была деревянная лошадка. — А в детстве ты такой ангелочек был. — Ты дурак что ли? Это Ринальд, — ответил Мета. — Да? — скептически произнес Фабри и ещё раз глянул на снимок. — Ну, я не виноват, что вы с ним на одно лицо. — Действительно, почему это я так похож со своим родным братом? — съязвил Эрмаль. — Ну всё, не ворчи, Джиджи, — Моро потрепал парня по волосам и перевернул страницу альбома.       Бросив беглый взгляд на единственное фото, находящееся там, Эрмаль оцепенел. Ворох мыслей поднялся в голове, воспоминания пробудились в тёмных закоулках его памяти и вновь предстали перед ним в самых ярких красках. Мужчина тяжело вздохнул и издал нечленораздельный писк. Фабрицио среагировал моментально. Он сжал колено албанца и тихо спросил: — Хей, всё в порядке? Но Мета лишь смотрел пустым взглядом в даль. Было видно, что мужчина полностью погружён в свои мысли. Моро не понимал, что могло вызвать такую реакцию, это ведь обычная фотография. Он ещё раз взглянул на неё, и до него дошло. На снимке был запечатлён улыбающийся мальчишка, Эрмаль, на этот раз Фабрицио был уверен в этом на все сто, а рядом его крепко обнимал рослый мужчина. Такой же счастливый улыбающийся мужчина. Его лицо было чем-то похоже на лицо Эрмаля сейчас. Отец. Фабрицио снова перевёл обеспокоенный взгляд на албанца и заметил, как вниз по правой щеке парня, оставляя за собой мокрую дорожку, бежала скупая слеза. — Джиджи... — прошептал Фабри. — Знаешь, это был мой день рождения. Ещё тогда, когда не было Сабины. Когда Он не позволял себе такого... — всхлипнул Эрмаль и обрушил на мужчину всё то, что так давно держал под замком.       Таким Фабрицио видел своего возлюбленного лишь пару раз. Он рассказывал всё, буквально каждую мелочь того дня, совершенно не задумываясь. На его лице сменялись улыбка на слёзы, счастье на горечь воспоминаний и наоборот. Он был таким маленьким в момент своего рассказа, таким хрупким, не пытающимся скрыться за язвительными фразами. Он был тем, кем не позволял быть себе уже очень давно. Тем самым маленьким мальчиком с фотографии. К концу истории Эрмаль взял свои эмоции под контроль, хоть и не мог все ещё успокоиться окончательно. Фабрицио не смог подобрать никаких слов, да они и не нужны были в тот момент. Внутри него было лишь жгучее желание увести этого хрупкого мальчика, на самом деле мальчика, от горечи этих воспоминаний. Он отбросил чёртов альбом в сторону, прижал к себе Эрмаля, зарылся носом в его волосах и стал тихо напевать Portami via, чтобы окончательно успокоить любимого.

***

      График артиста — сущий ад. Ни минуты покоя. Поэтому новоселье Эрмаля в его новой квартире в Милане они с Фабри смогли отметить только через две недели после того, как окончательно разобрали все вещи. Эрмаль не звал больше никого, потому что хотел провести тихий вечер лишь с одним мужчиной. Своим мужчиной. — Знаешь, а у меня есть подарок для тебя, — произнес Фабри, вставая из-за стола и направляясь к рюкзаку, с которым приехал. — Если это поваренная книга, в дополнение к выпечке, то лучше сразу беги, — скептически произнес Мета, увидев в руках римлянина прямоугольный предмет, очень сильно похожий на книжку. — Не совсем, милый, — ответил Фабри и протянул кудрявому... альбом. Пустой альбом. — Ну и что? — спросил Эрмаль, вертя предмет в руках. — Я просто подумал о том, что тот альбом хоть и полон довольно хорошими воспоминаниями, но у них есть сильный привкус горечи, а это твоя новая история, твои новые счастливые воспоминания. Наши воспоминания. Только для нас двоих. Хоть ты и не любишь такое, но признай, это чертовски романтично получается, — произнес Фабрицио, внимательно следя за реакцией мужчины. Эрмаль действительно был тронут до глубины души. Хоть он и был мастером слова, но сейчас ему бы не хватило всех слов в мире, чтобы передать те чувства, которые вызвал у него этот подарок. Он лишь в очередной раз убедился, что действительно любит этого мужчину и ни за что не отдаст его никому. Но самому Моро Мета это говорить не собирался, потому что, во-первых, Фабрицио и сам прекрасно знал, какое впечатление произвел его подарок, а во-вторых, обойдётся он, слишком часто ему удавалось застать Эрмаля врасплох. — Знаешь что это? Это первый признак старости. Сам начинаешь всякое барахло собирать, так ещё и меня туда же тянешь, — съязвил Мета. — Старость? Ой, молчи, чайная принцесса. Да и не говори, что тебе не понравилась такая перспектива построить наш дом воспоминаний, — прошептал Бицио, притянув к себе Эрмаля и вовлекая его в нежный поцелуй.